Волжский царь. Глава 42

Волжский царь. Глава 42

ЧИНГИЗ-ХАН

Словосочетание татаро-монголы произошло от названий двух племен — монголов и татар. При Чингиз–хане, название монголы сделалось официальным, возродив имя правящего рода или племени, к тому времени уже не существовавшего. Монголами и татарами стали называться все племена и народы, входившие в державу Чингиз–хана. Монголы исповедовали христианство (несторианского толка), буддизм и шаманизм, почему считали всех христиан (а также иудеев) своими союзниками, а мусульман –  злейшими врагами.
Кроме того, так их именовали соседние народы, находившиеся в XII—XIII вв. под властью монголов или татар. Перенос названия правящего и господствующего рода или племени на все государство, встречается довольно часто. Также часто случается, что за каким–то народом постепенно закрепляется не собственное самоназвание, а другое более распространенное среди его соседей. Это произошло и в данном случае.

Великое Монгольское государство (Монгол улс) — государство, основанное  Чингиз–ханом в 1206 г., включало в себя самую большую в мировой истории смежную территорию от Дуная до Японского моря и от Новгорода до Юго–Восточной Азии (площадь её была 33 000 000 квадратных километров).В период расцвета  в него входили  обширные территории Центральной Азии, Южной Сибири, Восточной Европы, Ближнего Востока, Китая и Тибета. Во второй половине XIII в. начался распад империи на улусы, во главе которых стояли чингизиды. Крупнейшими осколками Великой Монголии стали империя Юань, Золотая Орда, государство Хулагуидов и Чагатайский улус.
Столицей государства первоначально был Каракорум; в 1264 г. столица перенесена в Ханбалык.
Еще в 1204 г. на пути к своему триумфу –  образованию Монгольской империи – Чингиз–хан силами подвластных ему монгольских племен истребил монгольское племя татар, отказавшееся подчиниться его власти. Затем принялся уничтожать другие, уже немонгольские племена. Чингиз–хан велел всем монгольским племенам называться монголами, а монгольским наемникам из немонгольских народов (уйгуров, туркмен, китайцев, иранцев, русских) – «татарами».
В XI–XII вв. монголы воевали с татарами, киданями, чжурчженями, китайцами. Род или племя Мэньву, стало во главе монголоязычных племен, образовав государство Хамаг Монгол Улус или государство всех монголов.
В 80–е годы XII в. Темучин возглавил борьбу за восстановление монгольского государства и повел войну со старыми врагами. Разгром найманов и меркитов и казнь Джамухи осенью 1205 г. подвели черту под долгой степной войной. У Тэмуджина не осталось соперников в восточной части Великой степи.
Важнейшая реформа касалась реорганизации армии, которая была разделена на тысячи, сотни и десятки. Таким образом, искоренялся родовой принцип организации войск. Теперь продвижение по службе определялось личными способностями и преданностью хану, а не близостью к родовой аристократии.
Тэмуджин также извлёк уроки из недавней войны, когда ему удалось практически беспрепятственно захватить неохраняемую ставку Ван–хана. Был создан специальный корпус кешиктенов –  личной гвардии хана, который делился на две части: тургаудов — дневную стражу, и кебтеулов — ночную стражу (соответственно 70 и 80 человек).
Кроме того, было организовано элитное подразделение из тысячи багатуров — лучших воинов, которое получали это звание за боевые заслуги.
Из  новшеств непосредственно в армии выделялась ещё более крупная войсковая единица — тумэн (десять тысяч). Личная гвардия хана увеличивалась до размеров тумэна, в неё включалась тысяча багатуров. Рядовой кешиктен по рангу был выше любого командира обычного войскового подразделения, включая тысячника
Принцип такого деления распространялся не только на армию, но и на весь народ. Тысячей, сотней и десятком называлось теперь такое количество населения, которое должно было выставить соответствующее число воинов. Всё устройство государства подчинялось главной цели — войне.
В марте 1206 г. недалеко от истоков реки Онон собрался Великий курултай, где Тэмуджин был избран великим ханом с титулом Чингиз–хан. Провозглашено создание Великого монгольского государства. Одержав победы над татарами и кераитами, Тэмуджин занялся упорядочиванием своего народа–войска. Еще зимой 1203–1204 гг. был подготовлен ряд реформ, заложивших основу Монгольского государства.
Возможно, Тэмуджин действительно состоял в родстве с царским родом Монгол, если его отец Есугей–богатур был племянником Амбагай–хана и внуком Хабул–хана, правителей Монгольского государства. Китайцы считали Темучина (Тэмуджина)  черным татарином. Но, по монгольской легенде, он происходит из монгольского племени — тайджиют. Однако есть мнение, что Темучин не мог быть прямым продолжателем исчезнувшей династии Мэньву, поскольку его отец служил простым десятником — офицером в войске Монгольского государства. Так или иначе, но именно Темучину удалось объединить многие монголоязычные и тюркские племена. Он принял ханский титул и стал называть себя Чингиз–ханом. По мнению китайского автора Мэн–Хуна, монголы в начале XIII в., при Чингиз–хане, уже не знали, откуда взялось название монгол.

Монголия вела войну на три фронта в течение 80 лет.

Первое событие, имеющее отношение к истории сибирских ханств и зарегистрированное монгольскими летописцами, произошло лишь в начале XIII в. Появление монголов в Западной Сибири датируется 1207 г., то есть спустя год после признания Чингиз–хана верховным правителем Монголии.
В 1207 г. на северную границу направлены два тумэна под командованием Джучи, старшего сына Чингиза, и Субэдэя. Ойраты, кочевавшие на границе леса и степи, добровольно подчинились монголам и даже дали им проводников. Вслед за этим выразили покорность многие лесные племена, в том числе буряты и баргуты. Енисейские кыргызы, обитавшие в районе Минусинской котловины, также не осмелились противостоять монголам. «Они выразили покорность и били государю челом белыми кречетами–шинхот, белыми же меринами да белыми же соболями». Многие сибирские племена, бывшие данниками кыргызов, таким образом, тоже подчинялись великому хану.
Судя по всему, северо–западное направление изначально было приоритетным во внешней политике Чингиз–хана. Сюда монгольских завоевателей привлекали обширные пастбища и ровная степь, удобная для передвижения конницы – костяка монгольской армии. Кроме того, степные пространства современного Казахстана и Южной Сибири являются стратегически важным регионом, позволяющим контролировать ситуацию как в Хорезме, так и в Поволжье и других территориях. В 1207–1211 гг. монголы завоевали землю лесных племён, то есть подчинили себе практически все основные племена и народы Сибири, обложив их данью.
В Монгольском обыденном  изборнике «Сокровенном сказании монголов» сообщается: «Джучи принял под власть Монгольскую все Лесные народы, начиная оттуда по направлению к нам, а именно народы: Шибир, Кесдиин, Байт, Тухас, Тешек, Тоелес, Таси, Бачжиги. Взял он с собою киргизских нойонов–темников и тысячников, а также нойонов Лесных народов... Чингиз–хан соизволил сказать: “Ты старший из моих сыновей. Не успел выйти из дому, как в добром здравии благополучно воротился, покорив без потерь людьми и лошадьми Лесные народы. Жалую их тебе в подданство”. Но это ещё не означало вхождение Западной Сибири в состав Монгольской империи. Подобное пожалование Чингиз–хан сделал потомкам Джучи, завещав им все земли к западу от Дешт–и–Кыпчака, то есть степей Казахстана. Однако их ещё предстояло завоевать.
Нет каких–либо весомых аргументов, позволяющих полностью исключать возможность существования хотя бы слабого союза племён на территории Тоболо–Иртышского междуречья, который бы способствовал различным контактам между объединениями Алтая, Поволжья и, вероятно, Средней Азии. Казанские  источники  сообщают о том, что «туралинские, тоболо–иртышские и барабинские татары предположительно в конце XI – начале XII вв. создали свой политический союз» и называют  его «условно» Ишимским ханством. Видимо,  государство всё–таки было, поскольку «на территории Волжской Булгарии зафиксировано постоянное присутствие дружин военных наемников – аскизов – с Горного Алтая». Аскизы постоянно поддерживали контакты с Алтаем. Менялись моды на Алтае – булгарская диаспора тут же на это реагировала. Такая ситуация была бы невозможна, не будь между Алтаем и Волжской Булгарией буферного государства, помогавшего осуществлять постоянные сношения на основе всё той же торговли. Известный персидский хронист Средневековья Абулгази называет его «Тураном».

Сразу после покорения лесных народов Субэдэя направили на западную границу государства, где собирались с силами остатки меркитов во главе с сыновьями Тохта–беги и найманов под предводительством Кучлука. В начале 1208 г. произошла битва в долине Иртыша при впадении в него Бухтармы, в которой монголы разгромили своих противников. Меркитские царевичи бежали на запад к кыпчакам, а Кучлук — на юг, в Семиречье, где нашёл приют у гурхана кара–киданей Джулху.


Рашид ад-Дин сказал мне:

– Ставка Чингиз–хана официально называлась «Урду–и зарин бузург» (Большая/Великая Золотая Орда). А в  ставке великого хана Угедея близ столицы империи Каракорума, разбили такой большой шатер, что в нем помещалась тысяча человек. И этот шатер никогда не убирали. Скрепы его были золотые, внутренность обтянута тканями; его называли «Сира урду» — «Золотая орда», «Золотая ставка».

Персидский историк средины XI в. Гардизи сообщает, что татары являются одним из семи племен, входящих в кимакский каганат, и пересказывает легенду о том, что кипчаки, кимаки  и татары происходят от общих предков — татар. Другой персидский автор XI в. в труде Кабус Нама, который содержит советы по выбору рабов из тюрков, упоминает татар в числе нескольких тюркских племен.  Арабский историк Ибн ал Асир (1160–1223 гг.) называет татар «большим тюркским племенем».
Персидский придворный летописец монгольской династии Хулагуидов Рашид–ад–Дин, который, вероятно, был хорошо ознакомлен с различиями между монголами и тюрками, писал, что в эпоху войн, которые вел отец Чингиз–хана с татарами, они были «самыми известными тюркскими племенами».
В «Гази–Барадж Тарихы» сообщается о том, что  мэнхолы – мэнкулы, мапгулы  – согласно данным булгарского историка XV в. Мохаммед–Амина,  это и   название части монголо–язычных племен,  и  общее название монголоязычных племен.

В средневековье монголов называли «татарами» (от маньчжуро–гуннского «татар» – «иноземец», «чужак», «враг»). Когда–то имэнцы–маньчжуры разбили и подчинили предков монголов, и те должны были в наказание называть себя «имэнкул» («рабы маньчжур»). Постепенно это название приобрело формы «мэнкул», «мэнхол», «мангул» – «монголы». Потом часть монголов добровольно пошла на службу к гуннам, и ее стали называть «биряган». Со временем она составила особое монгольское племя, которое возглавил отец Чингиз–хана. От гуннов биряганцы восприняли многие слова, в том числе и исконно маньчжурское имя Тингиз – Чингиз. Всех прочих монголов, не служивших хонам, гунны называли «татарами». Так как биряганцы воевали на стороне гуннов против татар, то между биряганцами и татарами существовали самые враждебные отношения. Когда отец Чингиз–хана попытался подчинить татар, то они разбили и убили его. Юный Чингиз–хан поклялся, что в отместку за гибель отца уничтожит всех татар, –  и выполнил это. После истребления татар их имя в монгольском языке стало означать «погибшие», «смертники», а все остальные монгольские племена обязались называться только «мангулами» («монголами»).

Тюркское (или частично тюркское) происхождение центрально–азиатских татар может быть дополнительным объяснением значительного числа тюркизмов и тюркских антропонимов в «Сокровенном сказании монголов». Так, Рашид–ад–дин сообщает о значительной степени интеграции татар в монгольское общество: «в начале державы Чингиз–хана и потом каждое из монгольских и немонгольских племен брали у татар себе и для своего рода девушек, а им давали своих. Чингиз–хан также взял от них девушек, ибо из его жен Есулун и Есукат были татарки; старший брат Чингиз–хана, Джочи–Касар, также высватал у них жену; многие эмиры тоже брали за себя татарских девушек … Из этого татарского народа, как во время Чингиз–хана, так и после него, некоторые стали великими и уважаемыми эмирами и доверенными государства в ордах высокопоставленных монголов… вплоть до нынешнего дня, в каждой орде и в каждом улусе из татар появлялись великие эмиры. Иной раз им давали деву¬шек из рода Чингиз–хана и от них высватывали невест. В каждом улусе также существует из того племени много народа, который не стал эмирами, а присоединился к монгольскому войску; всякий из них знает, из какой ветви татар он происходит». Также,  Радиш–ад–дин пишет, что из племени алчи–татар происходила старшая жена хана Бату Боракчин и один из его старших эмиров Ит–Кара. 
В пользу вероятного тюркского происхождения татар свидетельствует повсеместное перенесение этого имени на все тюрко–язычные племена, покоренные монголами.

Рашид-ад-дин сказал мне:

– Вследствие силы и могущества татар и поныне в об¬ластях Хитая, Хинда и Синда, в Чине и Мачине, в стране киргизов, келаров и башкир, в Дешт–и Кипчаке, в северных от него районах, у арабских племен, в Сирии, Египте и Марокко (Магрибе) все тюркские племена называют татарами.

Через несколько лет Чингиз–хан распорядился сформировать для монгольской армии части из наемников–немонголов, потому что сил самих монголов для завоевательных войн не хватало. Эти наемники должны были сражаться и умирать за монгольское войско в первой линии атаки, поэтому их стали называть «татарами» («смертниками»). Первым стал так делать Субятай (Субэтэй), которого весьма чтил хан. Поэтому Чингиз, ненавидевший название «татары», закрыл на это глаза.

Главным противником Чингиз–хана был Северный Китай, перед тем завоеванный чжурчжэнями. Войска чжурчжэней в Китае, пополнившись за счёт аборигенов, сражались с монголами до 1235 г. по собственной инициативе, но были разбиты и истреблены преемником Чингисхана Угэдеем. Победа над ними далась монголам лишь тогда, когда пала последняя чжурчжэньская крепость – Кайфын. После этого уже началась война с Южным Китаем – империей Сун.
Основной  внешнеполитической задачей Монгольского государства являлась война с империей Цзинь. Эта война рассматривалась монголами как священная. Война была необходима как акт кровной мести за гибель многих соплеменников, особенно Амбагай–хана. Было  желание Чингиз–хана отомстить и союзникам татар, виновных в смерти его отца Есугей–багатура. Кроме того, великий хан Монгольского государства тяготился положением данника и вассала (пусть номинального) чжурчженей.
Конфликту с Цзинь предшествовала серьёзная военная и дипломатическая подготовка. Были предприняты походы с целью устранения вмешательства в конфликт потенциальных союзников цзиньцев.
Перед покорением Китая Чингиз–хан решил обезопасить границу, захватив в 1207 г. государство тангутов Си–Ся, которое располагалось между его владениями и государством Цзинь. Захватив несколько укреплённых городов, летом 1208 г. Чингиз–хан отошёл к Лунцзиню, пережидая нестерпимую жару, выпавшую на тот год.
Он захватил крепость и проход в Великой Китайской стене и в 1213 г. вторгся непосредственно в китайское государство Цзинь, пройдя до Няньси в провинции Ханьшу. Чингисхан провёл свои войска вглубь континента и установил свою власть над центральной в империи провинцией Ляодун. Несколько китайских полководцев перешли на его сторону. Гарнизоны сдавались без боя.
Утвердив своё положение вдоль всей Великой Китайской стены, осенью 1213 г., Чингиз–хан послал три армии в разные концы Цзиньской империи. Одна из них, под командованием трёх сыновей Чингисхана — Джучи, Чагатая и Угэдея, направилась на юг. Другая, под предводительством братьев и полководцев Чингисхана двинулась на восток к морю. Чингисхан закончил свой триумфальный поход лишь после того, как достиг морского скалистого мыса в провинции Шаньдун. Весной 1214 г. он вернулся в Монголию и заключил с китайским императором мир, оставив ему Пекин. Однако не успел предводитель монголов уйти за Великую Китайскую стену, как китайский император перевел свой двор подальше, в Кайфын. Тогда Чингисхан снова ввёл войска в империю, теперь обречённую на гибель. Война продолжилась до падения Пекина в 1215 г.
В труде «отца Сибирской истории» Герарда–Фридерика Миллера (1705–1783 гг.) «Описание Сибирского царства…» приводится наиболее правдоподобный  отрывок под  1670 г.: «Когда монгольский хан Чингис подчинил себе Бухару (1220 г.), то один из царевичей кайсацкой орды, по имени Тайбуга, сын хана Мамыка, выпросил у Чингиса себе во владение места по рекам Иртышу, Тоболу, Ишиму и Туре. Чингис доверил ему управление этими областями…»


Вслед за Китаем Чингисхан готовился к походу в Казахстан и Среднюю Азию. Особенно его привлекали цветущие города Южного Казахстана и Семиречье.
Вторым по значению был юго–западный фронт, где в 1219 г. монголы вели войну с мусульманами. Там они держали постоянно действующий корпус численностью от 30 до 60 тысяч всадников против туркменов–сельджуков.
В 1219–1223 гг. шло завоевание Чингисханом Средней Азии.
К этому времени. Чингиз–ханом, эта империя завоевала значительную часть Азии. Чингиз–хан посредством невероятной жестокости заставил сплотиться и выполнять его план завоевания мира множество разноязыких и разнокультурных областей Центральной  Азии.

Одновременно, с началом войны против куманов монголам пришлось столкнуться с хорезмийцами. Хорезмшах Мухаммед, имея в войске канглов и карлуков, напал на монгольский отряд. Сражение не было особенно кровопролитным, но монголы отошли назад, а куманы получили короткую передышку.
Чингиз–хан был крайне удивлен таким оборотом дела. Переговоры монгольского хана с хорезмшахом начались в июне 1215 г., когда в только что взятый монголами Пекин прибыло посольство из Гурганджа. Чингиз сказал послу: «Передай хорезмшаху: Я владыка Востока, а ты владыка Запада! Пусть между нами будет твердый договор о мире и дружбе, и пусть купцы обеих сторон отправляются и возвращаются, и пусть дорогие изделия и обычные товары, которые есть в моей земле, перевозятся ими к тебе, а твои... ко мне».


В 1216 г. монголы на р. Иргиз были отбиты хорезмийцами. Возобновить наступление они смогли, лишь победив Хорезм и обезопасив свой левый фланг, в 1220–1221 гг.
После взятия Самарканда (весна 1220 г.) Чингиз–хан отправил войска для захвата хорезмшаха Мухаммеда, бежавшего за Амударью.
Багатур прошел через Иран, Грузию, Азербайджан и встретился на Северном Кавказе с силами губернатора Саксинского иля Бачмана, в составе которого выступили все предкавказские племена и донские половцы. Однако в разгар битвы донские куманы из войска Бачмана перешли на сторону монголов и вместе с ними ударили по осетинскому отряду саксинского ополчения. Бачман пришел на помощь осетинам со своим последним резервом, но под напором превосходящих сил врага вынужден был бежать с частью своего войска в Грузию, так как путь отступления на север Булгара был уже отрезан.

В «Гази–Барадж Тарихы» говорится, что 1223 г. Субятай разбил под Тарками Бачмана, но не смог взять город, и принужден был обойти его стороной.
В 1223 г., будучи уже в преклонном возрасте, Джумат вышел со всеми своими сыновьями и внуками на битву с Субятаем у Маджара Субы и погиб в ней, прикрывая с Аблас–Хином отступление Бачмана. В 1229 г. Субятай вновь напал на Тарки и на этот раз разгромил город. Двоюродный брат Эльбека Ядкар, правивший после него, был убит татарами.
Сын Эльбека Джура некоторое время удерживался в качестве заложника в Сарае. Здесь он написал песню на мотивы «Шан кызы дастаны» и «Кысса–и Юсуф». Эту песню он посвятил дочери Ядкара Алтынбу, в которую был влюблен.
Вот отрывок из этой песни Джуры:



В горной пещере
Можно спрятаться от солнца,
Но не спрятаться от твоей любви.
Отсюда не видно рассвета –
Но я жду тебя, как никто, и здесь.
Течение Идели так сильно,
Как любовь Юсуфа и Зулейхи,
Как моя любовь к тебе.
Ты прекрасна, черноброва и статна,
Но соединит ли нас Всевышний?
Когда я дремал под цветущим деревом –
То увидел тебя во сне.
Ты такая красивая, что кажется,
Что ты – неземная,
А подарок небес.
Ты светлее солнца и луны,
И только райские гурии могут
Сравниться с тобой.
Один Всевышний знает,
Как я люблю тебя,
Но что предначертано тебе
Волей Всевышнего?


Во время отсутствия Джуры татары хотели увезти Алтынбу в гарем монгольского хана, но она покончила с собой.

 Тумены Джэбэ и Субэдэя прошли через Северный Иран и вторглись на Южный Кавказ, приводя города к покорности переговорами или силой и собирая дань. Узнав о смерти хорезмшаха, нойоны продолжили поход на запад.
Через Дербентский проход они проникли на Северный Кавказ, разгромили аланов, а затем половцев. После смерти Мухаммеда в 1222 г. монгольское войско под  предводительством Джэбэ и Субэдэя вторглось с Северного Кавказа в половецкие степи. Летопись сообщает о заверении Мстислава Киевского на это событие: «Пока я нахожусь в Киеве — по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная татарской сабле не махать». Северо–западный (восточноевропейский) фронт стоял у монголов на третьем месте.  Причем основным объектом ярости монголов были, оказывается, с начала не русские, а половцы, союзные с русскими князьями.
 
Субэдэ направил послов в Русь и предложил ей в союзе с Монголией выступить против Булгара. Но украинско–русские князья убили монгольских послов и вместе со своими союзниками – нижнеднепровскими куманами пошли на врага.

Монголы  победили аланов, подкупив их союзника – половецкого хана Котяна, которому самому пришлось вскоре просить помощи против монголов у русских князей. Половецкий хан Котян Сутоевич обратился к своему зятю, галицкому князю Мстиславу Мстиславичу Удалому и к другим русским князьям, прося у них помощи против нового грозного врага со словами: «Сегодня они отняли нашу землю, завтра ваша взята будет».
Южнорусские князья собрались в Киев на совет под главенством трёх великих князей: Мстислава Романовича, Мстислава Мстиславича и Мстислава Святославича. Юрий Всеволодович Владимирский послал войско в помощь южным князьям, но оно не успело на киевский сбор. Одновременно росла опасность того, что половцы, оставленные один на один с монголами, перейдут на их сторону. Мстислав Удалой долго уговаривал князей, считая, что «Если мы им не поможем, то половцы пристанут к врагам, и сила их станет больше». Половцы принесли русским князьям щедрые подарки (второй половецкий хан Бастый даже крестился в православную веру). Наконец  князья решили: « Лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей».
Сбор был назначен на Зарубе, возле острова Варяжского (напротив устья реки Трубеж, в 10 километрах от будущегоТрахтемирова, Черкасской область). Составленное огромное войско не имело общего командующего: дружины удельных князей подчинялись лишь своим великим князьям. Половцы выступили под руководством воеводы Мстислава Удалого – Яруна.
Узнав о сборах, монголы прислали своих послов с такими словами: «Слыхали мы, что вы идёте против нас, послушавши половцев, а мы вашей земли не трогали, ни городов ваших, ни сёл ваших; не на вас пришли, но пришли по воле Божией на холопов и конюхов своих половцев. Вы возьмите с нами мир; коли побегут к вам, — гоните от себя и забирайте их имение; мы слышали, что и вам они наделали много зла; мы их и за это бьём».
Выслушав послов, русские князья приказали их убить. Это действие учитывало аналогичный опыт половцев, которые в 1222 г. поддались на уговоры монголов нарушить свой союз с аланами, после чего Джэбэ разбил аланов, а затем обрушился и на половцев. Соединённые силы двинулись дальше вниз по Днепру.
Галицкое войско продвинулось вниз по Днестру к Чёрному морю.  В устье Днепра вблизи Олешья галичан встретило второе монгольское посольство со следующей нотой: «Вы послушали половцев и перебили послов наших; теперь идёте на нас, ну так идите; мы вас не трогали: над всеми нами Бог».
В отличие от первых, этих послов было решено отпустить с миром. Галицкое войско прошло вверх по Днепру до острова Хортица у порогов, где соединилось с остальными войсками. Перейдя на левый берег Днепра и обнаружив передовой отряд неприятеля, русские после короткого, но кровопролитного боя обратили монголов в бегство, командующий Ганибек был убит. Двигаясь на восток и не видя основных сил неприятеля, русские войска спустя две недели вышли на берег реки Калки, где разбили другой передовой отряд монголов.
Численность объединенного русско–половецкого войска, видимо,  составляла 80—100 тысяч человек, а, может быть, и  40–45 тыс. человек (по крайней мере, численность половецких войск, ушедших в то время в Венгрию с  Котяном, составила  40 тысяч). А 10–тысячное русско–половецкое войско,  по сведениям Ибн аль Биби, в 1221 г. потерпело поражение от сельджуков под Судаком.
В походе кроме южнорусских сил также участвовали смоленские войска. По одной из версий, в битве на Калке участвовал и старший сын Мстислава Старого, Святослав, занимавший с 1222 г. полоцкий престол.
Мстислав Удалой первый перешёл Калку и лично выехал на разведку. Оглядев расположение противника, князь приказал своему войску и половцам готовиться к бою. Битва началась утром 31 мая.
Вперёд Мстислав Удалой послал половецкую сторожу под водительством старого сподвижника по походам и Липецкой битве Яруна. Дружина Мстислава Удалого сдвинулась вправо и заняла позицию вдоль реки, дружина Мстислава Черниговского встала у переправы по оба берега Калки, дружина Даниила Романовича выдвинулась вперёд как ударная сила. Мстислав Киевский встал за переправой на каменистом кряже и обносил стан частоколом, огораживая его повозками.
Вначале сражение развивалось удачно для русских. Даниил Романович, первым вступивший в битву, рубился с беспримерной храбростью, не обращая внимания на полученную рану. Монгольский авангард начал отступление, русские бросились в погоню, потеряли строй и столкнулись с главными силами монголов. Сработал  монгольский прием. Когда легкая кавалерия монголов притворно отступила, русские ратники, преследуя противника, нарвались на тяжеловооруженную кавалерию Субэдэя.
Ипатьевская летопись подробно повествует лишь о событиях в центре сражения, где действовал Даниил, его двоюродный дядя, князь луцкий Мстислав Ярославич Немой, и Олег Курский, судя по всему, первым переправившийся через реку из черниговского полка, и связывает последующее бегство его воинов с ударом новых монгольских сил. Новгородская первая летопись называет причиной поражения бегство половцев, а Суздальская летопись (по Академическому списку) связывает бегство половцев именно с вводом монголами в бой дополнительных сил. Быстрее других добилось успеха монгольское правое крыло, крыло атаки. Половцы побежали к переправе, смяв и расстроив полки Мстислава Черниговского, уже готовые к выступлению.
Одна часть монголов гнала бегущих до берегов Днепра. Мстислав Удалой и Даниил Романович первыми смогли достичь Днепра и перед отплытием оттолкнули от берега оставшиеся свободными ладьи, опасаясь погони.
Вторая часть монгольского войска осадила стан киевского князя. Он храбро отбивался три дня и сдался лишь после того, как посланный на переговоры атаман бродников Плоскыня, в итоге предавший князя, поклялся на кресте, что если русские сложат оружие — никто из них не будет убит, а князей и воевод отпустят домой. Монголы, мстя за смерть своих послов, своего обещания не сдержали: все русские князья и военачальники были положены под доски и задавлены победителями, усевшимися сверху пировать. Простых воинов увели в рабство. По другим источникам, в договоре были слова: «Не прольется ни одна капля крови князей». У монголов считалось позорным умереть не в бою, пролив кровь, и формально обещание было сдержано. С этой битвой народный эпос связывает и гибель 70 русских богатырей: в летописи среди убитых названы имена Александра Ростовского и Добрыни Рязанца.
О монгольских и половецких потерях данные отсутствуют.
В побоище уцелела только одна десятая часть русского войска («Повесть о битве на Калке»). Генрих Латвийский в «Хронике Ливонии», написанной около 1225 г., упоминает о том, что в 1222 г.  « в земле вальвов язычников были татары. Вальвов некоторые называют партами. Они не едят хлеба, а питаются сырым мясом своего скота. И бились с ними татары, и победили их, и истребляли всех мечом, а иные бежали к русским, прося помощи. И прошёл по всей Руссии призыв биться с татарами, и выступили короли со всей Руссии против татар, но не хватило у них сил для битвы и бежали они пред врагами. И пал великий король Мстислав из Киева с сорока тысячами воинов, что были при нём. Другой же король, Мстислав галицкий, спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти. И гнались за ними татары шесть дней и перебили у них более ста тысяч человек (а точное число их знает один Бог), прочие же бежали».

За незнание тактики маневренной войны русские князья жестоко поплатились в битве на Калке.
Вообще, в истории особое место занимает битва на реке Калке — сражение между соединённым русско–половецким войском и монгольским корпусом, действовавшим в рамках похода Джэбэ и Субэдэя 1221–1224 гг. Половцы и основные русские силы были разбиты 31 мая 1223 г., через 3 дня сражение закончилось полной победой монголов. Поражение объединенных сил половцев и русских в битве при Калке в 1223 г. принесло большой ущерб половецким кочевьям и торговле, которую вела Юго–Восточная Европа.
После победы на Калке монголы вторглись на Русь и дошли до города Святополч южнее Киева. Узнав о приходе в Чернигов владимирских войск во главе с 14–летним Васильком Константиновичем Ростовским, монголы отказались от плана похода на Киев и пошли на Волгу. После разгрома сводного русско–половецкого войска монгольский экспедиционный корпус Субэдэя направился в Волжскую Булгарию.

Согласно «Джалфар Тарихы», Джучи заверил Чельбира в том, что не нападет с востока на Булгар, и Чельбир приготовил багатуру засаду возле булгарского города Кермек (на территории заволжской части нынешней Симбирской области).
Джучи–хан –  старший сын Чингиз–хана. Он был первым монгольским ханом на территории части современного Казахстана, стоял у истоков создания мощного государственного образования, известного сначала как Улус Джучи, а много позже – как Золотая Орда.
Основой административно–территориального деления золотоордынского государства была улусная система. Сущность ее составляло право феодалов на получение от хана определенного удела – улуса, за что владелец его принимал на себя определенные военные и экономические обязательства. Во главе улусов  стояли ханы – теперь из рода Чингиз–хана. Эти улусные ханы подчинялись императору Монголии, носившему титул «великого хана». Потомкам старшего сына Чингиз–хана Джучи – Джучи–дам – достался улус, расположенный на территории Казахстана. Степи Казахстана и юга Восточной Европы назывались Дешт–и– Кыпчаком, поэтому так стали называть и казахстанский улус Джучидов. Можно предположить, что территория Башкирии была поделена на девятый и десятый улусы, которые располагались вдоль правого и левого берега Яика (Урала). Вероятно, часть территории входила в состав восьмого улуса, личного домена Батый–хана, который располагался вдоль левого берега Волги. Сведения из карт, прилагаемых к книге «Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв.», позволяют судить о подчиненности территории  Башкирии  улусам Сарай и Шибан.


А в эти времена, как говорится в «Джалфар Тарихы», войско монгольского императора Чингиз–хана (около 1155 –25.8.1227 гг.), возглавляемое непобедимым доселе багатуром (военачальником) Субэдэ, движется к  границе Булгара. Булгарское войско, забыв о захватнических планах,  стало готовиться к отражению нашествия с востока. Монгольская империя была серьезным противником.
Джучи (неизвестно – около 1227 гг.) установил добрососедские отношения с Булгаром и тайно сообщал Чельбиру о планах монголов, в том числе и о плане разгрома Булгара. По этому плану Субэдэ должен был прорвать кавказскую границу Булгарии и в союзе с христианской Русью ударить по центру Булгара с запада. А Джучи со своим улусом – прорваться через Джаик (Урал) и атаковать центр Булгара с востока. Чингиз–хан рассчитывал, что эти обе части монгольского войска соединятся в центре Булгара, рассекут на две части и уничтожат Булгарскую державу, стоявшую на пути его завоевательных планов.

Чельбир отложил свой план полной ликвидации Суздальского княжества вовсе не из жалости к Юрию или суздальцам, а потому, что получил тревожную весть: войско монгольского императора Чингиз–хана, возглавляемое непобедимым доселе багатуром (военачальником) Субэдэ, разгромило державу Хорезмшахов и движется через Иран, Грузию и Азербайджан к кавказской границе Булгара. Появление в восточно–европейских степях монголо–татарских орд заставило примириться русских и булгарских давних соперников. 

Весной 1223 г. монголы во главе с Субэдэем и Джебе одержали победу в битве  на реке Калка над русско–половецким войском. Но при отходе на восток потерпели поражение в Волжской Булгарии. Остатки монгольских войск в 1224 г. вернулись к Чингиз–хану, который находился в Средней Азии.

Как это было?
В сентябре того же 1223 г. монголы подошли к Волжской Булгарии. Волжские булгары хорошо подготовились к встрече незваных гостей. Войско Субэдэ с ходу переправилось через Волгу, угодило в засаду –  и было уничтожено булгарской армией. Пик военного искусства Волжской Булгарии приходится на 1223 г. Булгары в ходе этой военной кампании продемонстрировали прославленному Субэдэю глубоко эшелонированную оборону, военную хитрость, оперативно провели массовую мобилизацию, показали целевое применение профессиональных воинов, использовали такие естественные преграды, как Волга и Жигулевские горы. Булгары  построили специальные фортификационные сооружения, куда заманили врага и дали бой. Вражеский  экспедиционный корпус булгары заманили на заранее построенные засечные черты, измотали монгольскую конницу и разбили ее.
Летопись пишет, что немногие спаслись бегством.  Это поражение вместе с поражением при Перване в 1221 г. были исключениями на фоне успехов монгольской армии периода ее завоеваний вплоть до поражения при Айн–Джалуте.

Войско Субэдэ с ходу переправилось через Волгу, угодило в засаду –  и было уничтожено булгарской армией. Пик военного искусства Волжской Булгарии приходится на 1223 г. После разгрома сводного русско–половецкого войска монгольский экспедиционный корпус Субэдэя направился в Волжскую Булгарию. Булгары в ходе этой военной кампании продемонстрировали прославленному Субэдэю глубоко эшелонированную оборону, военную хитрость, оперативно провели массовую мобилизацию, показали целевое применение профессиональных воинов, использовали такие естественные преграды, как Волга и Жигулевские горы. Экспедиционный корпус булгары заманили на заранее построенные засечные черты, измотали монгольскую конницу и разбили ее.
Сам Субэдэ с горсткой воинов бежал с поля битвы, но был все равно окружен. Довольный Чельбир не стал убивать Субэдэ, дабы не отягощать положения Джучи – Чингиз–хан мог убить своего сына в случае гибели по его вине своего лучшего полководца. Чельбир разрешил обезоруженным и жалким остаткам армии Субэдэ (только полководцу Субэдэ оставили меч) вернуться через булгарские владения в Монголию. А губернатор Саксинского иля (Нижняя Волга) Бачман вернулся в свой Саксин.
Эта битва вляется показателем высокого уровня развития военного искусства булгар. Народ прозвал Кермекскую битву «Бараньей», потому что булгары обменяли пленных монгольских воинов на баранов, причем одного барана на одного элитного монгольского воина.  А Габдулла устроил издевательскую выдачу Субэдэ тысячи плененных монголов в обмен на баранов и веселую победную пирушку с поеданием этих баранов на глазах окруженного багатура. Наверное, этого позора и не вынесла душа «сотрясателя вселенной». После этой «Бараньей битвы» великий князь Владимирский Юрий Всеволодович охотно шел на переговоры с булгарами

Но и Чельбир помогал Джучи. Когда в 1225 г. из улуса Джучи к границам Булгара бежало одно оймекское племя тук–суба и попросило у Габдуллы убежища, то царь отказал ему. Тогда тук–субайцы без разрешения перешли на правый берег Джаика, чтобы переждать здесь грозу. Разгневанный Чельбир обрушился на беглецов и разгромил их. Остатки тук–субайцев были прижаты к берегу Джаика и ожидали гибели или выдачи Джучи, как вдруг Чельбир скончался, и царем провозгласили его младшего брата Мир–Гази (1225 – 1229 гг.), популярного в народе.
Джучи оправдался перед отцом за поражение в «Бараньей битве», сославшись на свою занятость кыпчакскими делами. В 1225 г. он нанес поражение хану ак–оймеков Карабашу. До этого хан всячески заискивал перед Джучи и даже разгромил посольство эмира Хорезмского, посланного к кану за помощью.

По возвращении из Центральной Азии Чингисхан ещё раз провёл свою армию по Западному Китаю.
Согласно Рашид–ад–дину, осенью 1225 г., откочевав к границам Си Ся, во время охоты Чингисхан упал с лошади и сильно ушибся. К вечеру у Чингисхана начался сильный жар. Вследствие этого, наутро был собран совет, на котором стоял вопрос «отложить или нет войну с тангутами». На совете не присутствовал старший сын Чингисхана Джучи, к которому и так было сильное недоверие, по причине его постоянных уклонений от приказов отца. Однако, в 1226 г. Чингиз–хан, прознав о тайной связи своего сына Джучи с Булгарией, приказал, чтобы войско выступило в поход против Джучи и покончило с ним, однако поход не состоялся, так как пришла весть о его кончине. Чингисхан проболел всю зиму 1225—1226 гг.

Весной  1226 г. монголы напали на государство тангутов Си Ся. Осенью 1227 г. пала столица и государство Си Ся.
Весной 1226 г. было начало последней войны Чингисхана. В декабре монголы форсировали Хуанхэ и вышли в восточные районы Си–Ся. Произошло столкновение стотысячной армии тангутов с монголами. Тангутская армия была полностью разгромлена. Путь на столицу Тангутского царства теперь был открыт.
Зимой 1226—1227 гг. началась последняя осада Чжунсина. Весной и летом 1227 г.  тангутское государство было уничтожено, а столица была обречена. Падение столицы Тангутского царства связано непосредственно со смертью Чингиз–хана, который скончался под её стенами. В 1227 г. наступила смерть Чингисхана.
Согласно Рашид–ад–дину, он умер до падения столицы тангутов. По данным «Юань–ши», Чингиз–хан умер, когда жители столицы начали сдаваться. «Сокровенное сказание» рассказывает, что Чингиз–хан принял с дарами тангутского правителя, но, почувствовав себя плохо, приказал его умертвить. А затем приказал взять столицу и покончил с тангутским государством, после чего скончался.
Источники называют разные причины смерти Чингиз–хана — внезапная болезнь, болезнь от нездорового климата тангутского государства, следствие падения с лошади. С уверенностью устанавливается, что он умер в начале осени (или в конце лета) 1227 г.  на территории тангутского государства сразу после падения столицы Чжунсин (будущий город Иньчуань) и уничтожения тангустского государства.
Согласно завещанию, преемником Чингисхана стал его третий сын Угедей.

Надо отметить, что  монголы были вынуждены то и дело совершать отдельные походы то в Тибет, то в Сибирь, то против камских булгар, то на мордву. Монголы, вроде,  нигде не могли иметь численного перевеса, а равно и перевеса в технике, потому что своего производства железа у них не было. Однако они до 1260 г. везде одерживали победы, а к 1279 г. закончили завоевание Южного Китая.


В Булгарской истории древнее политическое объединение на Европейском Востоке,  являющееся частью огромной Монгольской империи,  рассматривается в рамках двух исторических сюжетов. С одной стороны –  судьбы Дунайской Булгарии со второй половины ХІІІ –  начала ХІV  вв. С другой стороны – судьба Волжской Булгарии в ХІІІ–ХІV  вв. 
В Булгарских источниках  преобладают образы татар и Золотой Орды  как факторы в событиях,  протекающих в Дунайской Булгарии со второй половины ХІІІ в.  Принято считать,  что политические контакты дунайских булгар с татарами продолжаются  с 1241 по 1341 гг., проходя четыре этапа. С 1241 по 1271 г.  в Тырновском царстве устанавливается так называемая татарская гегемония, имеющая  даже материальные проявления –  после 1285  г. Георгий Тертер чеканит монеты с «характерными для татар символами –  полумесяцем,  звездой и человеком». Также ведутся споры о том, воцарился ли сын Ногая Чака в столице Тырново в самом начале XIV в.  С 1300 по 1341  гг. отношения между булгарами и татарами были хорошими. И  часто определяют падение Булгарии под османское владычество как финал почти двухвековых  политико–культурных взаимодействий.
В исследовании  «История Булгарского государства в средние века»  булгарский историк Васил Златарски описывает первые нападения монголов на Булгарию в 1242  г.  и вероятное попадание Булгар в налоговую зависимость от них.
Татары упоминаются и в контексте восстания Ивайло и его восцарения в Тырново. Сельское восстание Ивайло в 70–х годах ХІІІ в. оценивают,  как сопротивление татарской гегемонии в последней четверти ХІІІ в.
Во взглядах  на татар и Золотую Орду  в истории Дунайской Булгарии на первом месте стоят роль и статус золотоордынского темника Ногая,  нередко называемого булгарскими историками  «ханом Золотой Орды». Хотя практически Ногай  и обладал  часто решающим влиянием на отношения между Тырново и Сараем,  установленные во времена Батыя и его преемника Берке.

До XIV в. границы Золотой Орды включали в себя не только земли юго–восточной Европы от Днепра на восток, считая Крым и Булгар, но и Среднее и Нижнее Поволжье, Южный Урал, Северный Кавказ до Дербента, северный Хорезм, и земли в бассейне нижней Сырдарьи, и степи, лежавшие на север от Сырдарьи и Аральского моря до рек Ишима и Сары–су.     Таким образом, до начала XIV в. территория Золотой Орды совпадала с теми землями, которые понимали мусульманские источники под термином «Улус Джучи».
Именно прямые потомки Джучи–хана создали в XV в. Казахское ханство и правили в нем весь период его существования.
В результате монгольских походов на огромной территории Дешт–и–Кыпчак и ряда смежных с ним областей образовалось большое государство, именуемое в восточных источниках Улусом Джучи, или Синей Ордой. В русских летописях государство это называется Золотой Ордой, хотя до конца не выяснено, как и почему возникло это название. Термин «Золотая Орда», встречающийся в летописях и других русских источниках,  отсутствует в источниках арабских, заключающих в себе обильные сведения о татарской державе в Восточной Европе.
Однако у Рашид–ад–дина имеется другое упоминание термина «Золотая Орда», относящееся к периоду еще до образования Золотоордынского государства, ко времени жизни самого Чингис–хана. Рашид–ад–дин, рассказывая о возвращении Чингис–хана из областей таджиков в родные земли, указывает, что, когда он достиг места Букаса Джику, приказал разбить (устроить) Орду–и–Бузург зарин, то есть Великую Золотую Орду. Указанное место наводит на мысль, что термин «Золотая Орда» первоначально применялся к Орде самого Чингис–хана и переосмыслен после его смерти как одно из наименований Улуса Джучи, фактически основанного сыном Джучи ханом Батыем.


Из «Сокровенной книги монголов» – летописи деяний вождей, известно, как Тимучин  (Тэмуджин) обошёлся с по¬братимом. Он взял его коня под уздцы и спросил сидевшего в седле: «Кто выше?» «Я», – ответил простодушно воин. И мгновенно лишился головы. Так что, никакой Джамуха не продавал Чингиз–хана в рабство. Его поймали нойоны племени меркитов и посадили в клетку для обозрения. Цель –  ис-торически оправдать мерзавца,  представляя его для подражания европейцам. У Джучи было 40 жен из 40 племен. Чингиз–хан лично отравил своего сына за отказ идти в поход на рось, булгар и черкес. Его улус граничил с ни¬ми, вот и поплатился.


Сразу после смерти Чельбира князь Юрий с другими восточно–русскими князьями напал на западные области Булгара. А тубджакский губернатор Мерген изменнически перешел со своим илем на сторону монголов и атаковал булгар с востока. Вначале Мерген нападал своими силами, так как Джучи всячески старался сохранить мир с Булгаром.

К величайшему сожалению, собственно булгарские исторические источники раннего периода тогда и были уничтожены из–за нашествия татаро–монгол. Особенно жаль потерю «Истории Булгарии», написанной в XII в. булгарским ученым Якубом бен–Номаном. О нем и его произведении сведения дошли через Абу Хамида ал–Гарнати, который посетил Булгарию в 1135 г. и лично встречался с Якубом. Сам Гарнати являлся уроженцем Испании, в Александрии изучал теологию и мусульманское право. В 1130 г., через Персию и Каспийское море, приехал в Булгар и провел там несколько месяцев. Затем ал–Гарнати проследовал в Киев, оставив потомкам интереснейшие описания древней Рязани и других русских городов.


25 августа  1227 г. Чингиз–хан  умер. Но память о нем не померкла. Потому что Чингиз–хана, повторившего тактику Атиллы, по территориальным завоеваниям в истории никто еще не превзошел.

Тринадцать лет татаро–монголы штурмовали Волжскую Булгарию. Известны большие походы 1229,1232 и 1235 гг., но всякий раз были биты и отступали.

В 1228–1229 гг., взойдя на престол, Угэдэй (10.1186 – 11.12.1241 гг.) направил 30–тысячный корпус на запад во главе с Субэдэем и Кокошаем против кипчаков и волжских булгар. В связи с этими событиями в 1229 г. имя татар вновь появляется в русских летописях: «сторожеве булгарьские прибегоша бьени от татар близ реки, еи же имя Яик». А в 1232 г. сообщалось: «Придоша Татарове и зимоваша не дошедше Великого града Булгарьскаго».
«Сокровенная книга монгол»  сообщает о Чингиз–хане и его полководцах: «Мясо людское в дни сечи едят». Главный из покорителей Руси ¬Субутай, «из псов походов ранних» времен Чйнгиз–хана, по оценке самих монгол в дни нашествия на Русь питался только детскими сердцами и печенью. Эти органы – наиболее энергоемкие, а у детей – не по¬раженные болезнью.
Известно, что сродник Бату Менге – командир та¬тарской конницы стал великим ханом в Монголии. Воинам–ветеранам Менге разрешил селиться на землях Великой Булгарии, чтоб собирать пошлины с купцов на Волге. Берке – младший брат Чингиз–хана – был командиром кипчакской (туркменской) конницы – второй ударной силы в Зо¬лотой Орде. Потому–то после Бату укрепились вокруг власти кипчаки.
 «Сокровенная книга монголов», применительно уже к периоду 1228–1229 гг. сообщает о том, что Угэдэй «...отправил в поход Бату, Бури, Мунке и многих других царевичей на помощь Субетаю, так как Субетай–Батур встречал сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых ему было поручено еще при Чингиз–хане, а именно–народов Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Орусут, Асут, Сесут, Мачжар, Кешимир, Сергесут, Булар, Келет (китайская «История монголов» добавляет не–ми–сы), а также и городов за многоводными реками Адил и Чжаях, как то: Мекетмен, Кермен–кеибе и прочих... Когда же войско будет многочисленно, все воспрянут и будут ходить с высоко поднятой головой. Вражеских же стран там много, и народ там свирепый. Это – такие люди, которые в ярости принимают смерть, бросаясь на собственные мечи. Мечи же у них, сказывают, остры».

В 1229 и 1232 гг. булгарам удается отразить набеги монголов. Булгаро–монгольские войны 1229, 1232 гг. показали грозную силу булгарского оружия. Тяжелая булгарская конница, опираясь на засечные черты, остановила натиск монголов.
Однако в 1229 г. булгары и половцы были разбиты монголами у реки Яик (Урал).

В сложное время царем Волжской Булгарии стал  Мир–Гази, сын Отяка  (1225–1229 гг.). 
К Мир–Гази явился Кул Гали и попросил пощадить бедных кыпчаков. Кан не мог отказать другу и, велев поселить оймеков в Башкорте, ускакал с ним в Буляр. Кылыч был с позором изгнан из столицы, и Кул Гали стал сеидом.

Еще в 1224 г. кайманский хан Мангуш со своей 100–тысячной ордой кайманов, киреев, кыргызов и кыданов разбил сабанское ополчение инала Камала и занял Сабанскую тюбу. Курсыбай двинулся было к Куакбашу, но затем, по новому приказу царя, занялся преследованием Карабаша. Этот новый приказ появился после лживого известия Кичи–Мергена царю о нападении Карабаша на Тубджак по приказу хана татар. Улугбек увидел в Карабаше возможного соперника и решил уничтожить его оружием клеветы. Зимой 1226 г. Кичи–Мерген созвал иналов всех тюб на губернский канаш (совет) в Куакбаш, который будто бы отбил у сына Мангуша. Когда иналы прибыли на место, скорее из желания своими глазами увидеть чудо победы над врагом, то были немедленно схвачены улугбеком, открыто заявившим им о своем переходе на сторону татар. Изменник рассчитывал на скорую победу – ведь в степи господствует слово главы рода, а все бии были у него в руках. Однако старику Касиму при помощи инала Камала удалось бежать и сообщить о мятеже Кичи–Мергена царю. Мир–Гази тут же назначил его новым губернатором Тубджака, и он – при помощи башкортов, байгулцев и саксинцев – смог остановить врага у Сары–Балика, Акмуллы и Омека.

Но в конце 1228 г. огромное татарское войско Субэдэя вновь атаковало Сары–Балик. Плененные кытайским сардаром соплеменники стали уговаривать улугбека сдаться, дабы спасти жизнь баджанакским племенам Сары–тюбы. Тогда старик Касим взял в руки домбру и спел им ту песню, которую сочинил для бия Карабаша:

Если острым ножом чистить скользский гранат –
То можно поранить свою руку.

Если скользкими словами обращаться к человеку –
То можно ранить ими его в сердце.

Зачем я дожил до того, что мои жены
Просят меня впустить волков в мой дом?

Зачем я дожил до того, что мои дети
Просят меня изменить своему слову?

Если дети не слушают отца –
То есть ли у этого отца дети и отец ли он?

Если люди не слушают своего бия –
То есть ли у этого бия род и бий ли он?

Пусть я один, и уже пал последний мой конь –
Но ведь есть еще у меня булгарский лук и одна стрела!

Пусть истекают кровью мои раны –
Но разве я брошу свою истерзанную землю?

Если я уйду – то где, на какой чужбине
Я смогу найти тебя, мой любимый край?

Если и суждено мне умереть – пусть умру я здесь,
Где вскормила меня мать, и где я слышу пение жаворонка...


В прошлые годы после такого ответа Субэдэй вырубил бы весь народ. Но после смерти хана Тимера его потомки, которым он обещал Тубджак, стали более осторожными.



Кул Гали сказал мне:

– Мой друг Мир–Гази пытался проводить в жизнь мои  планы, которые должны были улучшить положение мусульманских  игенчеев, мелких и средних ремесленников, служилых рыцарей –алпаров. Но реализовать все «реформы Кул Гали» не удалось. Правда, он скоро отменил повышение налогов со всех субашей, ак–чирмышей, купцов и мастеров малых домов, но большего не успел. Джурги, узнав о смерти Чельбира, осмелел и начал войну с Державой, и кан отвлекся на борьбу с урусами.

Куманов монголы разбили впервые у Саксина в 1229 г.

Согласно «Джалфар Тарихы», в январе 1229 г., возвращаясь, Мир–Гази простыл и вскоре умер.  Газан, Бачман, Иштяк и Тэтэш подняли на трон младшего сына Отяка и рязанской княжны Вышелюбы Глебовны – Джелалетдин Алтынбека, совершенно равнодушного к реформам Гали. Сеид Кул Гали через два года женился на вдове Мир–Гази Саулие, которую он любил всю жизнь. Но она была выдана замуж пятилетней девочкой. А Гали овдовел, будучи в изгнании. А его сын от дочери Дайра рос в доме суварбашы.
А одна из кыпчакских рабынь, которыми приторговывал отец Дайра Аппак, была подарена эмиру Джураша. Тот подарил ее гянджийскому беку Низами, украсившему сад поэзии прекрасными цветами своих дастанов.


Итак,  царем Волжской Булгарии  стал Джелал–эд–Дин Алтынбек Алан, сын Отяка (1229, 1230–1236 гг.).
Алтынбек предпринял поход на Джаик против Субэдэя. Мэнхолский бахадир, зная уже мощь булгарских валов, не стал ломиться через них, а решил выманить за них кана Алтынбека на наживку – Мергена. Простоватый Алтынбек, услышав о разбойном нападении Мергена на Саксин, скоро двинулся на него с Кул Гали и Ильхам–Иштяком. Когда ему заметили, что он берет слишком мало воинов, кан вспылил: «На Мергена и трех тысяч много». Возможной встречи с татарами он не допускал, ибо купцы из Кашана уверили его в отсутствии их на всем протяжении Бухар–юлы. Между тем торговцы были подкуплены Субэтэем и сказали неправду.

Брат Челбира –  Алтынбек (Ылттанпик) – считался у чувашей наоборот – одним из самых прославленных царей и полководцев. При нем усиливалась древнечувашская религия. Алтынбек (Ылттанпик)  был умным и талантливым царем, вел политику сближения с русскими княжествами. Матерью его была Вышелюба, дочь великого князя Рязани.

Мерген попытался взять Саксин с ходу, но был наголову разбит и отброшен Бачманом, и вновь осмелел только после вмешательства в дело Субэдэя. Татары осадили город, но тархан уже вывел его население на безопасный путь в Банджу, и остался задерживать врага с тысячью отчаянных смельчаков. Когда татары вломились в Саксин, Бачман отступил в караван–сарай города Сувар–Сарай и, побив до двух тысяч оймеков и татар, прорвался с 200–ми своих  воинов к Идели – и был таков. Тюркмены хана Куш–Бирде, посланные Субэтэем за ним, наткнулись на подоспевших джур Аблас–Хина и занялись ими. Бадри отстаивал Хин до последней возможности, а потом поджег город и ушел в Буртас. Тогда Субэдэй сам бросился за Бачманом вверх, по реке, но скоро встретился с марданскими баджанакцами и погнался уже за ними. Увлекшись, татары наткнулись на Самарские валы и стали остервенело штурмовать их к удовольствию марданцев. Враги бы все пропали в лабиринте этих валов, если бы Субэдэй не раскусил игру баджанакцев и не отвел своих к Джаику.
Тут перед карга–туем, в буран, разъезд Мергена наткнулся на кана и бросился прочь. Алтынбек погнался за ним – и угодил в объятия железных крыльев Субэдэя. Противники встретились в марте возле булгарской крепости Каргалы, на месте современного Оренбурга. В разгоревшейся битве вначале верх стали брать монголы. Но затем на выручку окруженного ими Алтынбека подоспело ополчение из Башкортского иля (так с , г. стал называться иль Тамта) и помогло царю вырваться из вражеского кольца. Алтынбек отошел немного к северу, но армия Субэдэ, совершенно обескровленная, не стала преследовать его и отступила в Монголию.
Потом кан велел назвать место битвы, принадлежавшее ранее Беллаку, «Каргалы» и передать его Башкорту на вечные времена...
В это время в Буляре противники Алтынбека распространили слух о его поражении и гибели. Казанчии подняли на трон сына Азана эмира Гази–Бараджа.
После гибели Джелал–эд–Дин Алтынбека Алана, сына Отяка (1229, 1230–1236 гг.), престол перешел царю Волжской Булгарии Гази–Барадж (Бурундаю), правнуку Шамгуна, внуку Арбата, сыну Азана (1229–1230, 1236–1242 гг.). Бурундайя продолжали считать предателем своего народа. При нем Волжская Булгария разделилась на два княжества: Восточная Булгария и Западная Булгария, и две разные династии начали борьбу между собой – ашрафиты и асаниды.

Ходжа Гази–Баба был тебиром (секретарем) первого Булгарского Емира Гази–Барадж а (1229–1246 гг.) в послевоенной службе у Чингизидов. К тому времени Булгария была мусульманской страной уже 300 лет, она полностью перешла на арабское письмо.
В 1229 г. правители пригласили Гази–Бараджа на правление г. Биляром – столицей Волжско–Камской Булгарии. Гази–Барадж  выехал из крепости к народу.

Гази-Барадж  сказал мне:

– Фанатики кричали, что им не нужен «христианский канн» Алтынбек и что они желают видеть на троне правоверного кана. Мне не составило особого труда догадаться, что Кылыча направлял Ялдау, который старался показать себя истинно верующим правителем. Когда я после молитвы выехал к народу, фанатики вновь стали будоражить толпу криками о моем «тайном христианстве». Чернь стала смыкаться вокруг меня, и Газан едва расчистил мне плетями путь в волнующемся море людей. В этот тяжкий для меня момент, когда я подумывал о бегстве, явился ко мне Гали и сказал: «Шаткость наших канов, все бедствия Державы нашей – от несоблюдения веры нашей, которая воспрещает рабство. Ослабь налоги с малых хозяев, субашей и ак–чирмышей до размеров времени Талиба, подтверди закон о переходе игенчеев в субаши и ак–чирмыши в случае принятия ислама…».  Я немедленно исполнил его волю, и на всех майданах Державы этот закон Мохаммед–Гали был оглашен. Курмыши – особенно ары и сербийцы Горной стороны и булгары–язычники Арской округи – массами стали принимать ислам и объявлять себя субашами или ак–чирмышами. Попытки казанчиев навести прежний порядок встретили сопротивление новообращенных и поддержавших их булгарских субашей.


В 1229 г. между Владимирским княжеством и Волжской Булгарией было подписано перемирие – еще на шесть лет. А  татаро–монголы возобновили нападение на Булгарию. И русские летописи сообщают, что  булгары и половцы были разбиты монголами у реки Яик (Урал).
В эти годы под копытами полчищ Чингиз–хана, под насилием многотысячных орд оказались и среднеазиатские, и кавказские народы, и народы Великих Булгар. Одной из первых жертв европейских народов стали поволжские булгары, родной народ Кул Гали. Сам Кул Гали был убит захватчиками вместе с сорока учёными мужами государства Булгар.

Однако князь Юрий продолжил свои набеги, и казанчии отвернулись от царя. Воспользовавшись этим Алтынбек в 1230 г. сверг Гази–Бараджа и завладел троном. Булярцы помогли Джелалетдину, так как разделяли его желание развернуть джихад против монгольских завоевателей. Но важнейшие губернии Внутренней (Центральной) Булгарии – Булгарский и Суварский или – не поддержали Алтынбека и стали подчиняться Булгарскому улугбеку – сыну Чельбира – Ильясу Ялдау.

А Гази–Барадж  бежал из Биляра в булгарский город Джун–Калу (Нижний Новгород), где был назначен воеводой. Казанчии надеялись, что Гази–Барадж, некоторое время бывший в эмиграции на Руси, сможет заключить мир с Русью.


Через три года татаро–монголы вновь пришли на территорию Булгарии и зимовали, не достигнув столицы Булгарии Биляра. В 1232 г. монголы дошли до места впадения в Каму реки Жукоть.

В это время,  в 1232 г.,  Гази–Барадж   отправился в Монголию и уговорил великого монгольского хана Угедея помочь ему отвоевать трон у Алтынбека в обмен на южнобулгарские земли.
Гази–Барадж сам рассказал о том, как это было.

Гази-Барадж скалал мне:

–  Бату подумывал о самоубийстве, с радостью ожидаемому в ставке великого хана. Когда я приехал в его ставку и объявил, кто я, он не поверил, посадил в отдельную юрту и вызвал старика Мергена. Наконец явился Мерген и подтвердил мою личность. Бату обезумел от радости и велел освободить моих джур, которых пытали, стараясь уличить меня во лжи. Несколько джур при этом умерли от невыносимых мучений. Бату, пытаясь добиться моего прощения, предложил мне за это деньги, но я ответил: «Деньги джур не заменят». Бату тогда спросил: «Что ты хочешь от меня?» Я же сказал: «Разве ты повелитель всех татар?» Хан смутился и, оглянувшись, сказал: «Нет, я всего лишь наместник великого хана Угятая в Кыпчаке». На это я заметил: «Тогда я отвечу на твой вопрос Угятаю». Мы вместе отправились к великому хану, который уже знал обо мне и о моих ответах Бату.

«Угятай встретил нас у ставки на лошади, – рассказывал   в своем своде летописей Гази–Барадж. –Бату поспешил спешиться и подошел к великому хану, как провинившийся мальчишка. Тот что–то резко сказал ему, и Бату упал ниц к ногам его лошади. Я тоже спешился и приветственно поклонился. Великий хан сделал мне знак, и я поехал вслед за ним. Мы подъехали к красивой беседке на живописном холме и вошли в нее, а джуры великого хана стали кольцом вокруг холма на почтительном расстоянии от нас. С нами был только переводчик, знавший кыпчакский и хорасанский языки, но, оказывается, Угятай неплохо говорил по–кашански, и мы часто обходились без посредника. Великий хан выразил мне свое восхищение моим ответом на предложение Бату взять деньги за погибших джур. “Ты великий кан, если сказал так! – заметил Угятай. – Не будь тебя –я немедленно покончил бы с Бату за гибель 15 тысяч наших воинов!” –  “Я всего лишь эмир, – ответил я, отдавая себе отчет, перед кем сижу. – И я должен сказать, что похвала в устах настоящего великого хана становится еще более великой”. – “Ты хочешь сесть на трон своего отца?” – спросил Угятай, которому мой ответ опять понравился и окончательно расположил ко мне. – “Да – но только тогда, когда тебе будет угодно заключить союз со мной”, – ответил я».

Гази–Барадж не лгал. В Джун–Кале ему приснился сон, будто он один остался на пепелище разоренного города, и, проснувшись, понял, что сам Творец указал ему  спасти страну от разрушительного столкновения с Мэнхолом. Во время поездки, увидев мощь татар, он  еще более укрепился в своем решении.

В «Гази–Барадже»  дальше приведен такой диалог:
«– Откуда идет твой род? – спросил Угятай.
– От канов хонов, –  ответил я.
–  Мой род тоже идет от канов хонов, – заметил великий хан. – Поэтому будет несправедливо, если ты будешь подвергаться унижениям в нашей империи.
Его глаза заблестели, он становился все более воодушевленным. Наконец он встал и сказал:
–  Отныне ты будешь союзником Мэнхола. Я признаю тебя эмиром Булгара и, кроме этого, общим послом наших держав на Западе».


Этим великий хан уравнял Гази–Бараджа с остальными Чингизидами. Ибо посол государя Мэнхола выше ханов и не подвластен им. Газа Баранж стал единственным нечингизидом, получившим титул посла и принятым, таким образом, в правящий дом Мэнхола. Он обрадовался решению Угятая не только по причине выгодности лично для себя но и потому, что оно ограждало Державу от бессмысленной гибели в столкновении с татарами.

Как же ответили на это Гази–Бараджу по возвращении в Булгарию?

Гази–Барадж сказал мне:

– Прибыв в ставку Мергена, который затрясся при встрече со мной, как перед великим ханом, я тут же разослал грамоты во все концы Державы. Мой дядя Иштяк, после некоторого колебания, признал меня эмиром Державы, и я перебрался из Кызыл Яра к нему в Уфу. Хисам и Ялдау также признали меня и обещали не помогать Алтынбеку. Кан же прислал ко мне дочь – Алтынчач, которая в ответ на мой вопрос о причине этого, насмешливо заявила: «Отец сказал, что ты –  баба, ибо изменил Державе, и поэтому свой указ об объявлении тебя мятежником поручил передать тебе мне». Иштяк усмехнулся, я же сдержался и сказал: «Передай отцу, что спасутся только те области, которые подчинятся мне, признанному татарами. Остальные же подвергнутся нашествию татар, и ничем помочь им я уже не смогу».

Позже, в 1236 г., хан Бату, желая приобрести симпатии тубджакских биев, казнил самого Кичи–Мергена.

Булгар раскололся на две части, и Алтынбека признали царем лишь Байтюбин–ский, Кашанский и Марданский или. Венгеро–папскому послу Юлиану, прибывшему в Буляр в 1235 г., Алтынбек похвастался, что располагает 50–тысячным рыцарским войском. Но столько рыцарей было во всей Булгарии. В действительности у Алтынбека было  вдвое меньше сил – 20 тыс. рыцарей–алпаров (не считая 20 тыс. чирмышских ополченцев). Тем не менее, и с таким войском царь,  в свое время, в  1232 г. под Бугульмой наголову разбил орду сына Джучи хана Бату, вторгнувшуюся в булярские владения.


Башкортский губернатор Иштяк перешел на сторону Гази–Бараджа. В августе 1236 г. эмир Гази–Барадж  повел монголов на Буляр. После 45–дневной осады Буляр был взят монголами. Часть защитников столицы во главе с Бачманом и дочерью Алтынбека – Алтынчач смогли пробиться в центр Марданского иля – стотысячный город Банджу. Но царь Алтынбек погиб вместе со всем 200–тысячным населением столицы. Потому что монголы, потерявшие при штурме сына Чингиз–хана Кулькана, разрушили Буляр до основания. Большинство Булгарских беков подчинилось Гази–Бараджу и признало его царем.

Однако в летописи Культаси «История Казани» сохранилась другая легенда:
«Говорят, что при прорыве Газан–бека к Буляру (в 1236 г.) сумел вырваться из столицы и сам царь Алтынбек, которого звали также Аланом или Кан–Аланом... Оставив Газан–бека прикрывать переправу через Агидель (Каму), Алтынбек скрылся за Газаном (Казанью) вместе со своими джурами (дружинниками) – Мукашем, джурашским (вайнахским) беком, Дюсаем, иштякским беком, Кудашем Кан–Турчи, кыпчакским беком, Ябынчи, байгулским тарханом, Джамбахты, вали Бахты, Мамедом Кадышем... Все они поселились в тюбе Атня, где жили булгары из рода Атня. А род этот – хонский по происхождению. Все атнинцы поклонялись гусям, почему их тюбу называли в народе Казиле...».

Гази-Барадж  сказал мне:

– Кермек, однако, дали разрушить тюркменам. После гибели хана они пришли в такую ярость, что, ворвавшись в эчке–калыу Буляра, изрубили Алтынбека на куски. А я тогда потерял счет дням, и Ас–Азим сам исчислил, что Буляр пал 5 ноября 1236 г. по летосчислению урусов.
Иштяк, Кул–Бурат, Бадри и Тэтэш подняли меня в цитадели Нур–Сувара Барынту («Бурунда» на мэнхолском языке) на эмирский трон, и татары стали звать меня поэтому Бурундаем. Конечно, то, что я стал зваться только эмиром, огорчило многих, но я не мог иначе, ибо титул эмира оставил по договору с Угятаем. Мне пришлось уступить Кыпчаку и великому хану Тубджак и Саксин – в качестве платы за гибель 20 тысяч татар и 55 тысяч тюркмен, кашамцев и кыпчаков при взятии Буляра. Я поспешил вывести татар за пределы Державы, обещав им, как союзник Мэнхола, помочь продовольствием и воинами при завоевании Руси.

Так как все, что связано с врагами Мэнхола, татары запрещали, то Гази–Бараджу пришлось переименовать курсыбаевцев в казаков, как звали хоны самых отчаянных бахадиров. Гали, несмотря на уговоры, отказался стать сеидом и удалился в знак протеста против разрушения Буляра в добровольное заточение в Алабугу. Гази–Барадж объявил  сеидом Кылыча, который тут же возглавил и «Эль–Хум».


Юлиан отмечает, что у заволжских «венгров», то есть башкир,  не было ни земледелия, ни религии, даже идолов, но при этом они были гостеприимны и воинственны. То и другое, видимо, связано с влиянием на них хуннов, которые 200 лет жили с уграми и интенсивно смешивались с ними. Хунно–угорскую смесь принято называть «гуннами». Прошлое часто воскресает в сердцах потомков.

До первой четверти XIII в. башкиры  находились в зависимости от волжских булгар, которые, приняв магометанство еще в X в., стали вводить его и между башкирами–язычниками. Свидетелем этого  в  Уфимском уезде лежит камень с арабской надписью, гласящей, что здесь покоится Хусейн–Бек, сын Измера–Бека, скончавшийся в 7 день месяцев мухаррем в 444 г. гиджры, то есть в 1066 г. До монголо–татарского нашествия, в составе конфедерации тюркоязычных государств под названием Дешт–и–Кипчак, существовало сильное башкирское государство — Табынское ханство. О наличии в 1235—1236 гг. у башкир собственного правителя — хана — указывает в своем отчете венгерский монарх Юлиан.
А в XIII в. в башкирском крае появились монголы, которые покорили Башкирию

В 1236 г. венгерский монах Юлиан встретил в Башкирии татарского посла; значит, война шла с 1220 по 1234 г., после чего монголо–башкирское войско в 1235 г. покорило «пять стран»: Сасцию (Саксин); Фулгарию (Камскую Булгарию); Меровию (страна севернее Волги, между Ветлугой и Унжей); Ведин (севернее Меровии до р. Сухоны); Пойдовию  и «царство морданов».
В Венгрии  на престоле был  Бела IV — венгерский король из династии Арпадов, правивший с 14 октября 1235 г., сын Андраша II, издавшего для защиты прав дворянства «Золотую буллу» (венгерский эквивалент Magna Carta).

В 1235 г. хан Удегэй собрал курултай Монгольской империи, где был утвержден план завоевания Европы.

Персидский историк Вассаф сказал мне:

– Более десяти лет, начиная с 1223 г., булгары сдерживали напор монголов, которые периодически посылали свои войска на завоевание Саксина и Булгара. На втором курултае в 1235 г. мнение утвердилось на том, чтобы обратить победоносный меч на голову вождей русских и асских (то есть Булгарских) за то, что они поставили ногу состязания на черту сопротивления. На это дело были назначены царевичи: Менгу–каан, Гуюк, Кадакан, Кулькан, Бури, Байдар и Хорду с Тангутом, которые оба отличались стойкостью на поле битвы, да Субатай–бахадур. С наступлением «поры дуновения весеннего ветра) в 1236 г. они двинулись в поход и сошлись в Булгарских пределах...

 По  сообщению  Джувейни, западный поход чингизидов начался с разгрома Булгара и владений приволжско–уральских народов: саксинов, мордвы, суваров, вотяков и других. Когда каан Угетай во второй раз устроил большой курилтай и назначил совещание относительно уничтожения и истребления остальных непокорных, то состоялось решение завладеть странами Булгара, асов (нижневолжских булгар) и Руси. Они находились по соседству становища Бату, не были еще окончательно покорены и гордились своей многочисленностью. Поэтому в помощь и подкрепление Бату он, Угетай,  назначил царевичей: сыновей Тулуя –  Менгу–хана и брата его Бучека; из своих сыновей Гуюк–хана и Кадагана,  и других царевичей –  Кулькана, Бури, Байдара, братьев Бату –  Хорду и Тангута –и несколько других царевичей. А  из знатных эмиров там был Субатай–бахадур. Царевичи для устройства своих войск и ратей отправились каждый в свое становище, а весной выступили из своих местопребываний и поспешили опередить друг друга. В пределах Булгара царевичи соединились. От множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные. Сначала царевичи силою и штурмом взяли город Булгар, который известен был в мире недоступностью местности и большой населенностью. Для примера другим, часть его жителей убили, а часть пленили.

В 1236 г. огромное войско татаро–монголов обрушилось на Волжскую Булгарию. Сначала был взят штурмом город Биляр, известный своей неприступностью и большой населенностью. Жители его были частью убиты, частью пленены. Лавреньевская летопись сообщает об этих событиях так: «Придоше от восточные страны в булгарскую землю безбожнии татары и взяша славный Великий город Булгарский и избиша оружием от старца до уного и до сущего младенца и взяша товара множество, а город их пожогша огнем и всю землю плениша».

Татаро–монгольская армия огнем и мечом рассекла всю Волжскую Булгарию, завоевав и разгромив сильное некогда государство. Многие крупные города оказались в руинах. Муромский городок стал, очевидно, первой жертвой страшного нашествия, так как находился на самом юге Булгарского государства. Однако булгары не сдались на милость завоевателей.

Булгары ока¬за¬ли мон¬го¬лам от¬ча¬ян¬ное  со¬про¬тив¬ле¬ние  – борь¬ба про¬дол¬жа¬лась целый год, с осе¬ни 1236 г. до осе¬ни 1237 г.  Один за дру¬гим па¬ли го¬ро¬да и кре¬по¬сти Волжской Булгарии.  Дре¬му¬чие ле¬са и недос¬тупные мес¬та ста¬ли при¬бе¬жи¬щем для оставших¬ся в жи¬вых, от¬ку¬да они про¬дол¬жа¬ли на¬па¬дать на мон¬голь¬ские вой¬ска. Войска татаро–монгол уничтожили  до 4/5 населения Волжской Булгарии. На¬ко¬нец, бы¬ли  по¬дав-ле¬ны по¬след¬ние оча¬ги со¬про¬тив¬ле¬ния.

К осени 1236 г. Бату собрал только собственно монгольских войск 200–250 тысяч человек. Собрав эти несметные полчища, монголы сумели одолеть Булгарию и прорваться через Волгу на Запад, в русские земли. Какой народ, какое государство Европы сдерживало натиск татаро–монгольских войск хотя бы один год? Покончив с булгарами, монголы занялись покорением других народов Поволжья и Прикамья – башкир, мордвы, буртасов и прочих.

А что предприняли русские князья?
В 1236 г. Великий князь Юрий Всеволодович Владимирский принял на своей земле булгарских беженцев и расселил их по русским городам. Но князь  Юрий Всеволодович Владимирский не послал войска в помощь волжским булгарам, а его младший брат Ярослав Новгородский захватил Киев.

Из скудных сведений летописей известно, что в 1236 г. Ярослав Всеволодович захватил Киев вместе с новгородскими и новоторжскими добровольцами и «седе в Кыеве на столе; и державъ новгородцевъ и новоторжець одину неделю и одаривъ я, отпусти проче; и придоша здрави вси».
Однако, о  киевских делах 1236–1238 гг. Ипатьевская летопись приводит  противоположную информацию – Ярослав сел на Киевский стол, но «не мога его держати», и  уступил Киевский стол черниговскому князю Михаилу Всеволодовичу.


В предании о бурзянах сказано, что башкиры  обитали в юго–западном краю Башкирии «еще во времена ханов–каганов». Но из другого предания известно, что, когда на них напали враги, то «мужчины спрятали женщин в скалах, а сами ушли воевать». Это уже не юго–западный, а, скорее, южный край Башкирии. Таким образом, мифические источники дают нам две версии земли пребывания башкир в золотоордынское время: с одной стороны — Южный Урал, а с другой — Юго–Западное Приуралье, то есть Бугульминско–Белебеевская возвышенность. Очевидно, эти две версии не следует противопоставлять.
Потому что в третьем предании – «Акман–Токман» говорится: «Но однажды с востока, со стороны Алтая, пришла страшная черная рать. Было это летом. Весь народ, вся скотина были на яйляу, в лесах и горах, в долинах рек». Здесь легко угадывается ситуация 1236 г. Это типичная картина второй стадии кочевания. Получается, что летом башкиры содержали скот в горах Южного Урала, а на Бугульминско–Белебеевской возвышенности они, очевидно, проводили зиму. Только так можно примирить противоречивые показания источников, не только преданий самих башкир, но и того же Идриси, у которого тоже совмещены обе версии. Может быть, башкиры начали осваивать горно–лесной Урал уже в XII в. А в 20–х годах следующего столетия, с началом монгольского нашествия, путь в степь для них был отрезан, и сокращение мест обитания надо было чем–то восполнить.

Дос¬тиг¬нув на¬ме¬чен¬ных це¬лей в за¬вое¬ва¬нии стран Вос¬точ¬ной  Ев¬ропы,  чин¬ги¬зи¬ды во гла¬ве с Ба¬ту–ха¬ном,  при¬сту¬пи¬ли к ор¬га¬ни¬за¬ции ор¬ганов управ¬ле¬ния за¬вое¬ван¬ны¬ми стра¬на¬ми.  Бу¬ду¬чи  в  аб¬со¬лют¬ном мень¬шин¬ст¬ве, зо¬ло¬то¬ор¬дын¬ские мон¬го¬лы не име¬ли возмож¬но¬сти соз¬дать дес¬по¬ти¬че¬ский ре¬жим. По¬это¬му Ор¬да воз¬главляла кон¬фе¬де¬ра¬цию мест¬ных народностей,  удер¬жи¬вае¬мых в со¬ста¬ве госу¬дарства уг¬ро¬зой на¬па¬де¬ния.  В подчиненных  стра¬нах мон¬го¬лы учре¬дили свою ад¬ми¬ни¬ст¬ра¬цию,  ко¬то¬рая кон¬тро¬ли¬ро¬ва¬ла дея¬тель¬ность мест¬ных пра¬ви¬те¬лей и сбо¬ра ими да¬ни.  Гла¬ва этой  ад¬ми¬ни¬ст¬ра¬ции назывался «да¬ру¬га» и в его рас¬по¬ря¬же¬нии на¬хо¬дил¬ся воо¬ру¬жен¬ный от¬ряд «бас¬ка¬ков». Волж¬ская Булгария в этом от¬но¬ше¬нии для мон¬го¬лов не бы¬ла ис¬клю¬че¬ни¬ем. Булгар¬ский эмир Иль¬гам, сын Се¬ли¬ма, по¬тер¬пев пораже¬ние в 1236 г.,  вы¬ну¬ж¬ден был под¬чи¬нить¬ся  мон¬голь¬ским ха¬нам.  Булгарский эмир со¬гла¬ша¬ет¬ся пла¬тить та¬та¬рам дань,  подчини¬вшись их прав¬ле¬нию,  за  что был ос¬тав¬лен на пре¬сто¬ле. Име¬ют¬ся сведения о су¬ще¬ст¬во¬ва¬нии мон¬голь¬ской админист¬ра¬ции и в Булгарии.

В 1236 г. татаро–монголы во главе с ханом Бату возобновили наступление на половцев и подчинили их себе, включив Половецкую степь в состав Золотой Орды. На завоеванные земли потянулось немало монголов со своими семьями и скарбом, однако основная масса по–прежнему предпочитала жизнь в метрополии. Поэтому до монголизации половецкого населения дело не дошло. Татаро–монголы постепенно смешались и породнились с половцами.
Последние остатки венгерских племен в Предуралье удалось разыскать венгерскому монаху Юлиану в 1236 г. накануне монгольского нашествия.

Монах Юлиан сказал мне:

– К осе¬ни 1237 г. мон¬го¬лы за¬вла¬де¬ли пя¬тью ве¬ли¬чай¬ши¬ми язы¬че¬ски¬ми цар¬ст¬ва¬ми: Сас¬ци¬ей (Сак¬си¬ном), Фулга¬рией  (Булгари¬ей), страну Ве¬дин (чу¬ва¬шей), Ме¬ро¬вию (марийцев), Пой¬до¬вию (бур¬тас), цар¬ст¬во Мор¬да¬нов (морд¬ву). Од¬но¬вре¬мен¬но вели вой¬ну про¬тив вос¬став¬ших  по¬лов¬цев во гла¬ве с их пред¬во¬ди¬те¬лем Бач¬ма¬ном,  к ко¬то¬рым присоеди¬ни¬лись асы (ниж¬не¬волж¬ские и дон¬ские булгары во гла¬ве с  Ка¬чир–улэ) и чер¬ка-сы (чер¬ные кло¬бу¬ки). Все вос¬став¬шие бы¬ли раз¬би¬ты, а пред¬во¬ди¬те¬ли каз¬не¬ны.

По свидетельству очевидца, венгерского монаха Юлиана, события развивались следующим образом. Монголы в течение одного года или немного большего срока завладели пятью царствами, взяли также 60 весьма укрепленных замков. Сопротивление монголы встречали разное. Один князь со всем народом и семьей покорился монгольскому владыке, а другой с немногими людьми направился в весьма укрепленные места, чтобы защищаться, сколько хватит сил. Как, например, часть саксинов сражалась очень упорно, и их сопротивление монголам так и не удалось подавить до конца.

Другие монгольские отряды также подавляли восстания кипчаков, но только в западной части Дешт–и–Кыпчак (куда они не дошли в 1237 г.) – в бассейне Северного Донца, в предкавказских степях и даже забирались в Крым. Так, Берке отправился в поход на кипчаков и взял в плен Арджумака, Куран–баса и Капарана, военачальников Беркути. А Мэнгу и Кадан выступили в поход против черкесов,  и зимою убили тамошнего государя Тукара.

Осе¬нью 1237 г.  все, на¬хо¬див¬шие¬ся в По¬вол¬жье монгольские «ца¬ре¬ви¬чи со¬об¬ща уст¬рои¬ли ку¬рул¬тай» и зи¬мой 1237–1238 гг., по  об¬ще¬му соглаше¬нию по¬шли вой¬ной на русских.  В по¬хо¬де уча¬ст¬во¬ва¬ли ар¬мии, возглав¬ляемые Ба¬ту,  Ор¬ду, Гу¬юк–ха¬ном, Мен¬гу–ха¬ном, Кул¬ка¬ном, Ка¬да¬ном и Бу¬ри,  об¬щей чис¬лен¬но¬стью в 120–140 ты¬сяч че¬ло¬век.  Поч-ти по¬ло¬ви¬на мон¬голь¬ской ар¬ма¬ды,  чис¬лен¬но¬стью при¬мер¬но в 100–120 ты¬сяч че¬ло¬век,  в том чис¬ле Су¬бэ¬дэя–ба¬га¬ту¬ра, Бу¬че¬ка, Шей¬ба¬на, Тан¬гу¬та,  Бай¬да¬ра,  Бер¬ке ос¬та¬ва¬лись еще в Булгарии. Но в ре¬зуль¬та¬те от¬ча¬ян¬но¬го  сопротив¬ления мно¬гих рус¬ских кня¬жеств и го¬ро-дов Ба¬тый вы¬ну¬ж¬ден был  вы¬вес¬ти  из Булгарии еще три ар¬мии:  Су¬бэ¬дэя,  Бу¬че¬ка (Бе¬че-ка) и Бай¬да¬ра.

Монгольские войска разошлись по трем направлениям и стали действовать разрозненно. Великое княжество Владимирское Бату хан завоевал с армией в 30–40 тысяч воинов, да еще в зимних условиях. Войска в достаточном количестве были у Ярослава, брата Юрия, но он и не подумал сразиться с Бату ханом.

О том, что нападение монголов на Русь в конце 1237 г. не стало неожиданным, свидетельствуют письма–донесения венгерского монаха–миссионера, доминиканца Юлиана: «Многие передают за верное, и князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днём и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров–христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего. Ныне же, находясь на границах Руси, мы близко узнали действительную правду о том, что всё войско, идущее в страны Запада, разделено на четыре части. Одна часть у реки Этиль (Волги) на границах Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась против реки Дона, близ замка Oveheruch, также княжества русских. Они, как передавали нам словесно сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ними, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближайшей зимы замёрзли, после чего всему множеству татар легко будет разграбить всю Русь, всю страну Русских». Четвёртая часть монгольского войска оставалась на Дону до возвращения с севера основных сил весной 1238 г., не предпринимая активных действий.
В XIII–XIV вв. под натиском монголо–татар в 1237–1240 гг. масса булгарского населения из–за последующих набегов кочевников и новгородцев, ушла на север, где стала перемешиваться с финноязычными аборигенами (марийцами), результатом чего явилось формирование  группы верховых чувашей. Позднее, в XIII–XIV вв., язычники–сувары поселились на правобережье Волги, на территорию современной Чувашии, что привело к образованию «низовых чувашей», сохранивших в большей мере культуру и быт своих булгарских пред¬ков.

Вслед за Булгаром и кипчаками, наступила очередь Руси. «Батыево побоище» или монгольский погром Руси 1237 – 1240 гг. Осенью 1237 г. – весной 1238 г. произошло первое вторжение монголов на Русь, охватившее ее северо–восточные и частично западные земли. Зимой 1238/1239 гг. тумены Гуюка, Мэнгу, Кадана и Бури в ходе подавления восстания мордвы, под общим командованием Субэдэя выдвинулись в Муромскую землю, взяли Муром, разорили земли по Нижней Клязьме вплоть до Нижнего Новгорода. Один из отрядов монголов прошел и дальше на Волгу и взял Радиловь на Волге. Другой отряд монголов сделал набег на Рязанскую землю.
Поражение военных сил этих княжеств и разрушение их основных центров привели к полной катастрофе общерусской обороны, исчезла даже потенциальная возможность противостоять врагу.

Камиль Булгари сказал мне:

– Войска хана Батыя сожгли города, аулы, уничтожили все библиотеки, стёрли с лица земли творения булгарских зодчих – мечети, мавзолеи, сторожевые башни. На пепелище булгарских мусульманских городов г. Биляр и г. Булгар власть была передана Гази–Бараджу. Царь Барадж стал вассалом монголов.
Пройдя и сжигая всё на своём пути, монголы пошли на Киевский каганат, дошли до Адриатического моря. Весь католический мир был в шоке от непредсказуемого Батыя в отличие от его деда. Католики вступили в переговоры с монголами.

К осени 1237 г. монголы сосредоточили свои силы в двух основных районах – в низовьях реки Воронежа и на южных границах Рязанского княжества. Одна часть у реки Этиль на границе Руси с восточного края подступила к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на границы Рязани. Третья часть остановилась против реки Дон, близ Воронежа. Это сосредоточение не могло остаться незамеченным – в Суздале знали о намерениях монголов. Бояре суздальского князя, получив сведения о татарах от беженцев из Булгара, советовали князю «чтоб городы крепить и со всеми князи согласиться к сопротивлению, ежели оные нечестивые татара придут на землю его». Однако  была надежда на то, что именно в эту зиму монголы не начнут – зима 1237 г. была суровой и началась рано, поэтому имелись основания надеяться, что монголы не рискнут напасть зимой, опасаясь бескормицы для коней. Кроме того, с ними пытались еще и договориться – точнее, откупиться, как это делалось с прочими кочевниками, находившими на Русь. Но эти ожидания не только не оправдались, но, видимо, еще и притупили бдительность русских князей.
Пока же монголы находились на исходных позициях, встревоженные русские княжества искали способ договориться. Видимо, монголы заранее послали к ним требования дани или «десятины». В «Повести о разорении Рязани Батыем» сказано: «присла на Резань к великому князю Юрью Ингоревичю Резанскому послы безделны, просяще десятины въ всем: во князех и во всяких людех, и во всем». Собравшийся в Рязани совет рязанских, муромских и пронских князей не пришел к однозначному решению воевать с монголами – монгольские послы были пропущены в Суздаль. А к Батыю отправлен с посольством сын рязанского князя Федор Юрьевич «з дары и молении великиими, чтобы не воевал Резанския земли».
Однако монголы выступили по направлению на Рязань, местом соединения всех сил была река Онуза, видимо, в районе среднего течения рек Лесной и Польный Воронеж. Находившийся там проход в сплошных лесах выводил монголов лесом, по притокам р. Прони на Рязань. Именно туда прибыл рязанский князь Федор Юрьевич. Но его посольство закончилось трагически – он был убит вместе со всеми своими людьми по приказу Батыя. «Повесть о разорении Рязани Батыем» видит причину этого в том, что князь отказал дать «рязаньских князей тщери или сестры на ложе». Монгольские ханы часто требовали и получали знатных принцесс из домов правителей покоренных народов в виде своеобразного знака заключения соглашения о мире и подчинении.
Сыграло свою роль и другое обстоятельство – отправив посольство к монголам, Рязанские, Муромские и Проньские князья одновременно стали выдвигать свое войско навстречу им. И послали за помощью в другие княжества – во Владимир и в Чернигов. А Черниговский князь Михаил Всеволодович отказал в помощи, потому что «резанские с ними на Калк не пошли».
Батый решил опередить рязанцев. И, упредив возможное соединение последних с судальцами, вся мощь монгольского войска обрушилась на рязанские войска. Судя по всему, это было кровопролитное и упорное сражение – рязанские, пронские и муромские дружинники были умелыми воинами русского пограничья. Они так храбро и мужествено сражались, что «едва одолеша их силныя полкы татарскыя». Но при этом почти все рязанское войско погибло.
После того сражения, разоряя села и небольшие грады (Пронск, Белгород и Ижеславець», монголы подошли 16 декабря 1237 г. к Рязани, расположившейся на берегу Оки, в 4 км от впадения в нее р. Прони.
Под Рязанью было собрано все монгольское войско – «Бату, Орда, Гуюк–хан, Менгу–каан, Кулкан, Кадан и Бури вместе осадили город Арпан и в три дня взяли его». При этом Мэнгу вместе с чжуваном Бату «дошел до города Рязань, самолично сражался врукопашную и сокрушил его». Рязань подверглась непрерывному обстрелу камнеметами и огненными припасами в течение пяти дней. На шестой день, 21 декабря 1237 г., последовал решительный штурм города. Рязань пала, ее защитники и почти все население были перебиты, а город уничтожен.
От Рязани монголы двинулись вверх по Оке к Коломне – этот город, находящийся при слиянии Москва–реки с Окой, запирал единственно доступный путь вглубь Суздальской земли . Весть о гибели Рязани  достигла стольного Владимира через неделю. Перед великим князем Юрием Всеволодовичем оказалась труднейшая задача, надо было выбирать стратегию поведения – еще совсем недавно он получил одновременно и просьбу о помощи от рязанцев, и требование монголов покориться и платить десятину. Известия об этом монгольском посольстве очень скудны. Рязанцы пропустили посольство в Суздаль. Он отпустил с миром и одарил монголов, то есть пошел на уступки в вопросе дани, но при этом решил готовиться в борьбе.
«Юрьи же сам не поиде, ни послуша князии рязаньскых молбы, но сам хоте особь брань створити». Это очень похоже на правду, когда каждый рыцарь, каждый полководец, каждое феодальное воинство стремились к собственному, личному участию в сражении, зачастую не считаясь с общими действиями. И великий князь начал собирать силы для отпора; в этих условиях помогать Рязани было опасно.
Если предположить, что суздальское войско выступило к Коломне немедленно по получению вести о гибели Рязани, то дойти от Владимира оно могло не ранее 4–5 января 1238 г. Но сражение под Коломной, видимо, состоялось не ранее 9 января – уже 20 января была взята Москва, а сражение за нее продолжалось пять дней. Значит, от Коломны монголы выступили к Москве не позднее 12 –13 января. Судя по тому, что сражение под Коломной было ожесточенным и длилось три дня, то можно предположительно датировать подход русских сил к Коломне 7–9 января 1238 г. Там погиб сын Чингиз–хана Кулькан, что указывает на возможный удар русской тяжелой кавалерии – темники и чингизиды обычно находились в тылу сражающихся монголов, которыми руководили. Похоже, что монголы не спешили приступать к взятию Коломны и ждали подхода русского войска, чтобы разбить его в поле, а не спровоцировать его уход обратно от Коломны при виде ее развалин, которые ему не будет иметь смысла защищать.
Их ожидания исполнились – русское войско приняло бой в поле. Суздальское войско было достаточно мощным – это были почти все владимирские полки во главе с наследником великого князя Всеволодом Юрьевичем, остатки рязанского войска (полков рязанских и пронских) во главе с князем Романом Игоревичем и отряд новгородцев. Кроме того, к ним присоединилось ополчение собственно Коломны. Это было крупномасштабное сражение с большими потерями сторон. Судя по сообщениям Лаврентьевской и Суздальской летописей, русское войско в поле сразу же потеряло свой авангард под командованием Еремея Глебовича, он был уничтожен монголами во время его соединения с основными силами Всеволода Юрьевича. Потом все русское войско было окружено, но ему удалось прорваться к городу и встать «к надолбам». Причем главным действующим лицом в этом прорыве был Роман Игоревич, его действия отмечены как русскими летописями, так и Рашид ад–Дином – сразу после рассказа о гибели Кулькана. Возможно, именно при прорыве окружения и выходе к защитным сооружениям у Коломны этот чингизид был убит разъяренными гибелью своей земли рязанцами Романа Игоревича. Поэтому Рашид ад–Дин не мог не написать об отмщении виновнику смерти Кулькана и особо отметил, что «Урмана», то есть Романа Игоревича, монголы «разбили и умертвили».  Это произошло уже при штурме Коломны – ее оборона оказалась неспособной сдержать армию Бату, бывшую там в своем полном и сильнейшем составе.
От Коломны монголы двинулись к Москве, их подход оказался неожиданным для москвичей, не ведавших о результате сражения за Коломну.  Город был осажден и, несмотря на пятидневное упорное сопротивление, взят 20 января 1238 г. Монголами был убит малолетний сын великого князя Владимирского Владимир Юрьевич. Москва была разрушена, а «люди избиша от старець и до младеньць». Кроме того, монгольская армия устроила фуражировку в районе Москвы и Коломны. После чего выступили к Клязьме, по льду которой и добрались 2–3 февраля 1238 г. к Владимиру.
К этому времени в городе остались с небольшими силами сыновья великого князя Всеволод и Мстислав. Сам великий князь, получив отчет о сражении под Коломной от Всеволода, решил положиться на крепость стен своей столицы и отправиться в условленное место сбора новых полков  и « ждучи к собе брата своего Ярослава с полкы и Святослава с дружиною своею, и нача Юрьи, князь великый, совкупляти вое противу Татаром».
Этот отход «на Ярославль», который произошел буквально на глазах монголов (они разминулись с отрядом великого князя менее чем на день), вызвал опасения ударов великого князя. «Повесть о разорении Рязани Батыем» относит начало действий отряда Евпатия Коловрата, который нападал на станы Батыевы.  Монголы знали, что великий князь отправился на север, поэтому им логично было предположить, что он выбрал своей базой Суздаль. От Владимира к Суздалю Бату (или Субэдэй, как его советник в походе) отправил отдельный корпус, который взял и сжег Суздаль в промежутке между 4 и 6 февраля. Сам город Владимир был взят штурмом, после нескольких дней бомбардировки из камнеметов и огнеметных машин 7 февраля 1238 г.

После разрушения столицы Владимиро–Суздальской земли, монголы начинают рассылать отряды для поиска великого князя Юрия Всеволодовича. Монгольская армия разделилась на три  направления: на север, к Ростову и Ярославлю, для преследования великого князя отправился сильный корпус Бурундая; на восток, к Средней Волге (на Городец) был направлен второй отряд; а на северо–запад, к Твери, шли тумены самого Бату и других чингизидов.
Тверская и Суздальская летописи сообщают порядок взятия монголами городов по пути к Твери: Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь. Как явствует из летописей, к Торжку монголы впервые подошли 22 февраля 1238 г. и взяли его через 12 дней – даже сильно укрепленный Владимир продержался вдвое меньше.
Обозленные этим монголы, «исекоша вся от мужьска полу и до женьска», а за какими–то горожанами, которые вырвались из Торжка, устроили погоню: «гнашася безбожнии Татарове Серегерьскым путем до Игнача–креста, и все секучи люди, яко траву, и толико не дошедше за 100 верст до Новгорода». Из этого свидетельства Тверской летописи (а также из Львовской летописи) становится ясным, что Новгород монголы брать не собирались, вопреки бытующим в литературе недоумениям –  «почему татары… не пошли на Новгород». А  новгородцы даже побоялись направить помощь Торжку, своему важному торговому центру,  при известии о приближении монголов. Они не могли знать, что это не приступ к Новгороду, а только лишь погоня за немногочисленными беглецами из Торжка. В то время как отход от Игнач–креста был просто завершением погони, задача которой была выполнена – ведь беглецов порубил «аки траву» небольшой отряд монголов. При этом основные силы северо–западного корпуса монголов были под Тверью и Торжком, а остальные монголо–татарские силы «были разбросаны по огромной русской равнине».
Одновременно с этими событиями, восточный корпус монголов прошел от Владимира по льду Клязьмы к Стародубу и далее, по Волге, к Городцу Радилову: «на Городець, и по Волзе вся грады поплениша и до Галича Мерскаго». Видимо, от Городца монголы рассыпались на несколько облавных отрядов – такие отряды взяли Галич, Вологду, «опрочь слобод и погостов» в их окрестностях.
После чего они все сошлись у Костромы и направились на соединение с корпусом Бурундая, который за это время прошел через Ростов на север. Бурундай вначале имел сведения только об общем направлении движения войска великого князя к Ярославлю, поэтому он направил  поисковые отряды в двух направлениях – к Ярославлю и на Кашин с Угличем. Углич  сдался монголам без боя, в то время как Ярославль был разрушен монголами.
Пополнив припасы, Бурундай дождался результатов действий своих разведывательных отрядов и подхода сил восточного корпуса. Видимо, монголы уже знали о точном расположении стана великого князя Юрия Всеволодовича на р. Сить (приток р. Мологи). Из района Углича и Кашина  корпус Бурундая был готов выступить против последних войск Владимиро–Суздальской Руси.
Все это время на р. Сить Юрий Всеволодович ждал подхода оставшихся сил Суздальской земли, а из Новгорода и Южной Руси – помощи от своего брата Ярослава: «И жда брата своего Ярослава, и не бе его». Из всех ожидавшихся подкреплений пришла только дружина брата великого князя Святослава Всеволодовича, который упоминается среди князей, участвовавших в битве на р. Сить. Однако, основные силы, на которые надеялся великий князь – полки Ярослава Всеволодовича – не успели подойти до нападения монголов на стан войск великого князя и его вассалов.

В феврале 1238 г. Северо–Восточная Русь была разорена во время монголо–татарского нашествия после поражения соединённых русских сил в битве под Коломной.
Были сожжены 14 городов, включая Владимир, Москву, Суздаль, Ростов, Дмитров, Ярославль, Углич, Переяславль–Залесский, Тверь.
4 марта 1238 г. тумены Бурундая внезапно обрушились на стан русского войска у р. Сить. Приближение монголов было скрытным, а марш к месту битвы очень быстрым. Так что отправленная на разведку «сторожа» суздальцев просмотрела их подход и была сама уничтожена. Князь Юрий подвергся внезапному нападению. Несмотря на отсутствие боевых порядков, русские воины вступали в схватки с врагом, как только могли. Но, в конце концов, не выдержали напряжения и бежали.  Монголы легко перебили бегущих и потери были страшными.
Для монголов был важен факт захвата или уничтожения вражеского предводителя, поэтому из событий на р. Сить монгольский хронист оставил только сообщение о гибели великого князя Юрия.

Видимо,  Ярослав Всеволодович покинул Киевскую землю только после получения известия о гибели великого князя Юрия Всеволодовича. И Михаилу Черниговскому пришлось вести долгую борьбу с Ярославом Всеволодовичем за Киев и только около 1238 г. он вновь захватил Киев. И Ярослав Всеволодович вполне мог быть в 1236–1238 гг. или в Киеве, или в Переяславле, где в течение года–полутора шла торговля за эти столы.

После уничтожения последних полков Владимиро–Суздальской Руси монгольские предводители устроили военный совет. Судя по расположению их туменов на март 1238 г., они должны были собраться в ближайшем для всех пункте – в районе Твери. Там было решено возвращаться в Половецкую степь, причем по новым местам, чтобы идти «облавой и всякий город, область и крепость, которые им встретятся, брать и разрушать». Фронт раскинулся широко – от восточных районов Смоленского и Черниговского княжеств, до Рязанской земли. Левое крыло вел Батый (1208–1255); а правое, видимо, вели Бури и Кадан, которые соединились с Бату у Козельска.
Из списков «Повести о разорении Рязани Батыем» известно, что монголы прошли мимо Рязани весной 1238 г., не тронув ее. А Батый от Торжка двинулся по Волге и Вазузе (приток Волги) к междуречью Днепра, а оттуда через смоленские земли к черниговскому городу Вщиж (летописный «Въщиж»), лежащему на берегу Десны. Вщиж погиб от монгольского нападения в 1238 г.
Прохождение монголов через смоленские земли зафиксировано в «Слове о Меркурии Смоленском», в котором сказано, что Батый был недалеко от Смоленска, в Долгомостье. Скорее всего, следуя по Десне, монголы Бату вышли на р. Жиздра, по которой добрались до Козельска (он лежит на берегу Жиздры).
Козельск оказал монголам героическое сопротивление. Козельск был хорошо прикрыт со всех сторон реками, болотами и холмами и взгорьями… Разлив р. Жиздры, наполнение ручьев и болот талой водой   сковали действия монголов. Жители осуществляли удачные вылазки, во время одной из которых они уничтожили осадные орудия «татар». Осада продолжалась семь недель, пока к Козельску не подошли тумены Кадана и Бури. И тогда монголы взяли город в три дня. Оборона Козельска является одним из самых замечательных эпизодов русской  военной истории.

Итак, Батый взял Козелеск и пошел в землю Половецкую. На чем и закончилась первая кампания «Батыева побоища». Основная причина полного поражения Северо–Восточной Руси во время этой кампании – стратегическое и тактическое превосходство монголов.

В 1238–1239 гг. вспыхнуло второе восстание, которое возглавили князья Баян и Джику, но татаро–монголы подавили и его. В 1239 г. Бату  вторично вторгся в Волжскую Булгарию и поработил ее совершенно, сопровождая свое порабощение кровопролитием и разорением, чем и нанес решительный удар самостоятельности Булгар. Монгольская армия во главе с Субэдэем разорила всю Волжско–Камскую Булгарию.

В Поволжье действовали тумены Джучидов, царевичей домов Чагатая и Угэдэя, а также сына Чингиз–хана Кулькана. Другое крыло монгольского войска – тумены Мэнгу и Гуюка – действовали против половцев и аланов, в направлении от Нижней Волги вдоль берегов Каспия к степям Северного Кавказа и к устью Дона. В этом нападении монголы сумели в основном завершить покорение кипчакских (половецких) родов Прикаспия. Весь поход 1236–1240 гг. называют «Кипчацким», что указывает на значимость для монголов действий именно против половцев. Но полностью покорить всех кочевников приволжских степей им не удалось – самым красноречивым доказательством этого считается борьба монголов с отрядами кипчака Бачмана

Аланы и половцы выступали вместе против врагов. Вскоре вся кыпчакская степь перешла в руки монголо–татар. Если Волжская Булгария, основной состав которой назывался ясами, покорилась монголо–татарами в 1236 г., то  аланы – ясы Северного Кавказа – только в 1238 г. Таким образом, аланы и свой славный боевой, и политический путь прошли рука об руку со своими тюркоязычными сородичами: гуннами (аланы входили в армию гуннов), хазарами, половцами.


После европейского похода Батыя 1236–1242 гг. половцы прекратили существование как самостоятельная политическая единица, но составили основной массив тюркского населения Золотой Орды, слившись с такими народами как татары, киргизы, гагаузы, узбеки, казахи, крымские татары, сибирские татары, ногайцы, башкиры, карачаевцы, балкарцы, кумыки.

Часть их выселилась в Закавказье, часть – на Русь, часть на Балканский полуостров (во Фракию, Македонию) и в Малую Азию, часть в Венгрию. Венгерский король Бела IV принял половцев, пришедших под предводительством хана Котяна (тестя Мстислава Мстиславича Галицкого). Наследник венгерского престола Иштван женился на дочери Котяна. Половцы заняли в Венгрии видное положение, в частности, они охраняли границы королевства. Наконец, часть половцев перебралась в Египет, поступив на службу в египетское войско. Некоторые египетские султаны были половецкого происхождения.
Кыпчаков издавна и очень часто использовали как наёмные военные части. Потому что половцы были отличными наездниками, превосходными стрелками, храбрыми и дисциплинированными воинами. Примером использования их в качестве личных гвардейцев могут быть мамлюки. Эта практика сложилась с древних времён, когда Ахемениды, Аршакиды, Сасаниды набирали своих тяжёлых кавалеристов из сарматов,скифов, согдийцев и других кочевых племён.


Уйдя весной 1238 г. в Половецкую степь, армия Бату занялась оставшимися непокоренными половцами Бачмана, а также подавлением вспыхнувших восстаний в ранее покоренных землях аланов, черкесов, мордвы и кипчаков.

Мало известно то героическое сопротивление монголам, которое оказано было после захвата Поволжья совместными усилиями булгар и половцев. Это было в полном смысле слова восстание в тылу татарского войска во время похода Бату на Запад.
Сведения об этом восстании сохранились у двух персидских источников — Джувейни и Рашид–ад–дина.
Во главе восстания встали Булгарские вожди Баян и Джику, половецкий предводитель Бачман из племени Алирлик (ал–Бурли) и асский (аланский) предводитель Качир–Укуле. По–видимому, наиболее энергичной фигурой здесь был Бачман. Для подавления восстания были отправлены Субэдей и Менгу, которые были тогда в войске Бату. Татары долго не могли ликвидировать это патриотическое движение. Им даже не удавалось найти ставку Бачмана и его главных отрядов. Бачман скрывался в лесах и умел вовремя уходить от татарского войска.
Джувейни рассказывал о Бачмане: «Где бы войска (монгольские) ни искали следов, нигде не находили его, потому что он уходил в другое место и оставался невредимым. Так как убежищем и притоном ему большею частью служили берега Итиля, он укрывался и прятался в лесах их, наподобие шакала, выходил, забирал что–нибудь и опять скрывался, то повелитель Менгу–каан велел изготовить 200 судов и на каждое судно посадил сотню вооруженных монголов. Он и брат его Бучек оба пошли облавой по обоим берегам реки. Вдруг поднялся ветер, воду от места переправы на остров отбросил в другую сторону, и обнаружилась земля. Менгу–каан приказал войску немедленно поскакать (на остров). Раньше чем он (Бачман) увидел врагов, его схватили и уничтожили его войско. Некоторых бросили в воду, некоторых убили, угнали в плен жен и детей, забрали с собою множество добра и имущества. Когда Бачмана привели к Менгу–каану, то он стал просить, чтобы тот удостоил убить его собственноручно. Каан приказал брату своему Бучеку разрубить его (Бачмана) на две части».   Судя по той энергии, с которой вели татары борьбу с Бачманом, половцы и их союзники булгары и аланы причиняли татарам–завоевателям много осложнений и трудностей.

Войска главных русских княжеств были разбросаны на значительном пространстве
Взяв наи¬бо¬лее зна¬чи¬мые го¬ро¬да Се¬ве¬ро–Вос¬точ¬ной  Ру¬си  и опус¬то¬шив ее зем¬ли,  мон¬го¬лы дви¬ну¬лись на Нов¬го¬род, но на¬сту¬пив¬шая вес¬на (1238 г.) за¬дер¬жа¬ла их про¬дви¬же-ние. Не дой¬дя при¬мер¬но 200 км.  до Нов¬го¬ро¬да, Ба¬ту по¬вер¬нул свои вой¬ска на юг.
Ле¬то–осень 1238  г.  и зи¬му 1238–1239 гг.  мон¬го¬лы бы¬ли за¬ня¬ты по¬давлением от-дель¬ных ло¬каль¬ных  вы¬сту¬п¬ле¬ний  по¬ко¬рен¬ных  на¬ро¬дов По¬вол¬жья.  Вре¬мя  пе¬ре¬дыш¬ки они ис¬поль¬зо¬ва¬ли для по¬пол¬не¬ния сво¬их войск и при¬ве¬де¬ния их в бое¬вую го¬тов¬ность. Те-перь пе¬ред ни¬ми стоя¬ла  за¬да¬ча по¬ко¬ре¬ния Кие¬во–Чер¬ни¬гов¬ской Ру¬си и стран Цен¬траль-ной Ев¬ропы.  В 1239 г. ца¬ре¬ви¬чи Ба¬ту с брать¬я¬ми, Ка¬дан, Бу¬ри и Бу¬чек, как говорится в летописях,  напра¬вились  по¬хо¬дом в стра¬ну рус¬ских и на¬ро¬да чер¬ных ша¬пок (чер¬ка¬сы) и в де¬вять дней взя¬ли боль¬шой го¬род рус¬ских, ко¬то¬ро¬му имя Ман¬кер–кан.

В течение 1238 г. монголы больше заняты утверждением своей власти над кипчаками, мордвой и аланами. Окраинные русские княжества попадают под удар только в связи с действиями против этих народов или в результате обычных набегов для грабежа.
В XIII в. по Алании губительно прошло нашествие монголов. По сведениям источников того времени, страна была опустошена, но запертые в горах аланы продолжали вооруженную борьбу с монголами.


В Поволжье и предкавказских степях в 1238–1239 гг. Субэдэй набрал пресловутых «подчиненных». Вот как выглядит механизм включения сил завоеванных народов. Во всех завоеванных царствах монголы  без промедления убивали князей и вельмож. А годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылали против воли в бой вперед себя. Итак, монголы брали в свое войско народ следующих завоеванных стран – Саксина, Булгара, Мордовии, Мари, Чувашии и Башкирии. О покорности монголам некоторых князьков тех мест говорит и Джувейни: «пришли тамошние вожди Баян и Джику, изъявили монгольским царевичам покорность». Так  монголы еще раз сумели использовать народы Поволжья, Прикамья и половецкой степи в качестве дополнительного ресурса, с помощью которого восполнили потери от похода на Русь.
 
Борьба монголов с Бачманом, руководителем этого половецкого сопротивления, продолжалась долго. По сообщению  Джувейни: «Когда каан (Угетай) отправил Менгу–каана, Бату и других царевичей для овладения пределами и областями Булгара, асов, Руси и племен кипчакских, аланских и других, (когда) все эти земли были очищены от смутьянов и все, что уцелело от меча, преклонило голову перед начертанием (высшего) повеления, то между кипчакскими негодяями оказался один, по имени Бачман, который с несколькими кипчакскими удальцами успел спастись». Более вероятным представляется, что действия против Бачмана относятся к 1238–1239 гг., когда происходило подавление монголами восстаний мордвы и кипчаков.


Шибан (брат Бату) и Бучек осенью 1239 г. направились в Крым и дошли до его южного побережья. 26 декабря 1239 г. ими был захвачен Сурож (Судак).
Таким образом, для похода на Чернигов оставались только тумены других Джучидов – с Бату и Берке во главе. Осенью 1239 г. они появились под Черниговым, подойдя к нему с юго–востока. Черниговские князья поступили аналогично суздальским – полки Мстислава Глебовича и некоторых других князей пришли на помощь городу и приняли бой в поле и были разбиты.  Чернигов подвергся мощному воздействию монгольского осадного арсенала и пал 18 октября 1239 г.
После падения Чернигова монголы не пошли на север, а занялись грабежом и разорением на востоке, вдоль Десны и Сейма. Пограничные с Половецкой степью городки княжества, такие как Путивль, Глухов, Вырь и Рыльск, были разрушены и опустошены. Потом монгольские тумены вернулись на юг, в Половецкую степь.

Видимо, еще в 1239 г. произошла ссора Бату и Гуюка. Причем Гуюка поддержали царевичи Чагатаева дома. Понадобилась переписка с великим кааном, который приказал своему сыну Гуюку быть в подчинении у Бату. Из Каракорума ярлык–приказ каана по этому поводу не мог придти к Бату раньше 1240 г. С появлением этого ярлыка разъединенные до того силы монголов, опять сосредоточились под единым командованием – Бату и Субэдэя. Бату также просил у каана дать приказ Субэдэю помочь в руководстве армией в последней кампании против русских. Не будучи чингизидом, Субэдэй имел права выше других царевичей в этом походе.
Когда Берке и другие царевичи занимались западной частью Половецкой степи, они были должны обеспечить себе правый фланг со стороны южного пограничья Руси и Половецкой земли. Видимо, этим можно  объяснить погром Переяславского княжества весной 1239 г. Переяславль Русский к тому времени более трех веков был южным форпостом Руси. Батый направил туда войска своих братьев для уничтожения этих пограничных форпостов.  3 марта 1239 г. один из монгольских отрядов армии Берке разгромил Переяславль и перебил его жителей.


Вскоре монголы  опять ушли до осени в Дешт–и–Кыпчак и Северный Кавказ, готовя новую кампанию, уже против Черниговского княжества, оставшегося практически нетронутым на предыдущем этапе Батыева набега.

Около 1239 г. несколько аланских племен переселились на территорию Венгрии. Их потомками были современные ясы. В средние века, название «аланы» использовалось только византийцами. В арабских источниках использовалось происходящее от византийского название Al–lan. В русских летописях аланы назывались словом «ясы», в армянских источниках — «осы», в грузинских — «овсы».

В 1239 г. – начале 1240 г. основные силы монголов заняты на Кавказе. Нанесен удар только по южным русским княжествам (Переяславскому и Черниговскому) – потенциальной фланговой угрозе для монгольских армий. А также разведана оборона оставшейся пока целой богатой Киевской земли.
Основные силы армии Мэнгу и Гуюка были заняты на Северном Кавказе. Гуюк–хан, Менгу–каан, Кадан и Бури направились к городу Минкас, и зимой, после осады, продолжавшейся один месяц и пятнадцать дней, взяли его. Минкас – это аланский город, где орда монголов простояла до начала 1240 г.
Субэдэй, «иже взя Булгарьскую землю»,  привел пополнение из Поволжья не ранее 1240 г. Субэдэй не уничтожил и русских «Е–ли–баня», а «забрал всех». Оседлых народов монголы забирали с собой немногих, только ценных ремесленников, мастеров. А вот из кочевых людей – брали всех, поскольку такая практика позволяла пополнить как число работников в кочевом хозяйстве, так и количество воинов для монгольского войска. Как раз в Юрьеве, Торческе и их округе в Поросье жил именно такой народ, было кого брать.

Взятый монголами Торческ так и не возродился. После монгольского погрома старое порубежье Руси со степью перестало быть таковым, там теперь селились небольшими островками выжившие «черные клобуки» да отчаянные русские люди. И все они были во власти новых хозяев Приднепровских степей – татаро–монголов. Они могли только изредка вспоминать, что белые остовы каменных строений – это церкви Юрьева, имя которого забывалось и заменялось просто на название «Белая Церковь».

В событиях последней кампании Батыя и Субэдэя на Руси Субэдэю  было  поручено «разобраться» с тюркскими народами, не желавшими подчиниться монголам. Только ли военные таланты и эффективность их использования заставляли выбирать Субэдэя для таких миссий? Видимо, они играли главную роль в принятии Чингиз–ханом и его преемниками подобных решений. Субэдэй, выходец из урянхаев, мог ссылаться на родство последних с теми тюркскими племенами, которые были когда–то в составе Кимакского каганата.

После поражения булгар, мордвы, суваров, башкиров, буртасов, марийцев и кипчаков войска Бату смогли увеличить свою численность «за счет племен куманов и многих других покоренных ими народов».  Подобная практика стала у монголов регулярной, перед последним их походом на Русь осенью 1240 г.
Осенью 1240 г.  было последнее нападение Батыя на Русь –  окончательно завоевываются юго–западные земли Руси, перед походом монголов дальше на запад Европы.

В 1240 г. пришел  ответ великого хана, в котором Угятай призывал Гази–Бараджа  помочь татарам покорить Башту, Байлак и Моджар. Но внезапно Беркай напал на Буртас. Бадри помог городу устоять, но округ был совершенно разорен. До 50 тысяч буртасских булгар бежали в Эчке Булгар, и их рассказы о зверствах татар взволновали все население. Воспользовавшись этим, Ялдау поднял мятеж и при помощи Бояна и Исмаила захватил Нур–Сувар и Булгар и схватил Хисама. Хитрый Ялдау, однако, не решился в обстановке неопределенности объявить себя каном и поощрил джиен повстанцев на провозглашение главой страны Гали с титулом сеида. Мулла не покинул Алабугу ввиду своей немощности, но согласился стать во главе Державы. Гали немедля прислал в Нур-Сувар свой фирман.


Некоторые источники отмечают, что участие русских воинов в составе татарских войск было, , видимо,  принудительным, по праву завоевателей. Но, «вероятно, позднее прекратилось принудительное участие в татарской армии русских воинов. Остались наёмники, уже добровольно вступившие в татарские войска». Якобы, главную массу вооруженных обслуживающих и рабочих сил Золотой Орды составляли русские люди. Ибн–Батута писал: «...в Сарае Берке было много русских».

Горе–историки реконструируют по–своему булгарскую историю. Например, выбирают чаще  доказательства  не сотрудничества, а вражды булгар и русских с другими народами. Был, например, такой эпизод:  «О составе войск Батыя оставлены записки венгерского короля и письмо к папе... «Когда, – писал король, – государство Венгрии от вторжения монгол, как от чумы, в большей части было обращено в пустыню, и как овчарня была окружена различными племенами, именно, русскими, бродниками с востока, булгарами и другими еретиками с юга». Зададим простой вопрос: а где же здесь монголы? Упоминаются русские, бродники, булгары, то есть славянские племена.
Заметим только, как искажают историю булгар. Заметным событием в научной жизни стал выход в свет монографии  одного булгарского ученого.  Результатом его исследования является новая концепция хронологии Булгарии, хорошо согласующаяся с концепциями школы русских научных «новаторов», изложенной в их коллективной работе «Заговор против русской истории».
Эти виртуозы пишут:  «В Булгарии есть известный город Тырново. Но ведь это название явно созвучно имени Триновант и означает попросту Троя Новая, то есть Троя Нова = ТырНово. Теперь становится понятно, что и название Триновант первоначально родилось в Византии, на Балканах, в славяноязычной среде и означает Троя Новая. Да и по–английски слово новый пишется new и в славянском произношении звучит как нов или нев. Итак, одно из первичных названий Лондона – Триновант первоначально означало Троя Новая. Замечательно, что именно это и утверждает хроника Гальфрида, рассказывая о превращении имени Новая Троя в Триновант. В действительности, это не превращение, а просто перестановка двух слов внутри одного и того же названия города».


Мой конь Кеме сказал мне:

– Бедный Лондон! – и громко заржал.



Последняя кампания монголов Бату на Руси началась в конце лета 1240 г. Но еще в начале этого года произошел разведывательный поход к Киеву корпуса Мэнгу, который оставил часть сил Букдаю, назначенному вместо него вести бои на Кавказе, с тем чтобы он занял и область Авир. Этим армия Бату вносила свой вклад в дело покорения Закавказья – именно в это время там оперировал корпус Чормагана.
Мэнгу подошел к Киеву с юго–востока, с того направления, где монголы в предыдущем году уничтожили пограничные крепости и станы, десятилетиями защищавшие Переяславское и Черниговское княжества от нападений кочевников. Поскольку Мэнгу осаждал аланскую крепость еще в начале 1240 г., то его приход к Киеву датирован не ранее чем февралем–мартом 1240 г. Это была рекогносцировка – Мэнгу остановился на левом берегу Днепра, видимо недалеко от Пересечня или Пересечена (крепость у переправы через Днепр, в 6 км от Киева). Около городка Пересечень имелся скит Киево–Печерского монастыря. Разведав переправы через Днепр и не получив согласия на добровольное подчинение Киева власти монголов, корпус Мэнгу ушел из Руси.
О начале последней кампании Батыя на Руси в 1240 г. сохранилось очень мало сведений в русских источниках. Осенью Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом на  русских. Поскольку города–крепости на левобережье Днепра были разрушены в 1239 г. – начале 1240 г., то в Поросье, которое с XI в. было главной базой этих тюркских федератов Руси, «свои поганые» давно и прочно жили вперемешку с русским населением, перенимая их веру и некоторые черты быта. В то время как русские многое заимствовали от своих тюркских соседей и союзников. Поэтому именно в Поросье находилась «страна русских и народа черных шапок».
По пути к Киеву монголы разрушили многочисленные города и замки, прикрывавшие подступы к столице (Витичев, Василев, Белгород. Окрестности Киева были опустошены вплоть до Вышгорода и Городца.
 
Субэдэй в 1222 г. мог «улещивать» половцев бросить их союзников алан, говоря им, что они (половцы) ему родичи. Торки (гузы) и печенеги, главные составляющие объединения «черных клобуков», тоже были некогда выходцами из распавшегося Кимакского каганата. В 1240 г. в кампании против Руси и ее тюркских федератов понадобились и военные способности, и дипломатическая ловкость Субэдэя.
Одни города Поросья он уничтожал, другие ему сдавались, так что он смог набрать достаточное количество новых подданных для кочевой империи монголов и увести их с собой. Но среди них, обескровленных монгольским погромом, значительно быстрее пошли процессы христианизации и ассимиляции с русскими. В итоге, население этих мест все больше становится известным как «козаки» – свободные люди по–тюркски.
В ноябре 1240 г. соединенные силы всех чингизидов под командованием Бату подошли к Киеву и осадили его. Оборона города была в руках тысяцкого Дмитра Ейковича. Дело в том, что за два предыдущих года монгольского нашествия на Русь, в Киеве продолжалась борьба за власть. Бежавший в 1239 г. «пред татары в Угры» черниговский князь Михаил Всеволодович освободил киевский стол, который немедленно захватил смоленский князь Ростислав Мстиславович. А его, в свою очередь, изгнал из Киева галицкий князь Даниил Романович.
Но Даниил Галицкий, получив под свой контроль Киев, не перебрался в него со своими полками, а оставил город на своего тысяцкого, который был вынужден опираться только на ресурсы самого Киева. А против них у Батыя были силны и воеводы Урдю,  Баидар, Бирюи, Каидан, Бечак и Меньгу и Кююкь .
Осада Киева была достаточно долгой, сильные укрепления города ломались большим количеством камнеметов. Монголы взяли Киев в декабре  1240 г. По захваченному городу растеклись отряды монголов, которые грабили и убивали – «от мала до велика вся убиша мечем».


Так, в 1240 г.  под уда¬ра¬ми мон¬го¬лов пал Ки¬ев. 
После падения Киева монголы двинулись на Волынь и Галич.

Взятие Владимира ознаменовалось важным событием во внутримонгольской политике – от Бату в Монголию ушли Гуюк и Мэнгу. Решение об их отзыве было принято Угэдэем в Каракоруме в начале 1240 г. Но еще во время осады Киева тумены Гуюка и Мэнгу были в составе армии Бату. Было, видимо, столкновение мнений о целесообразности продолжения похода дальше на запад. Так, поход в Польшу и Венгрию «Бату предпринял по собственной инициативе», а не в соответствии с решением общеимперской власти. Уход туменов самых влиятельных (после Бату) чингизидов, несомненно, уменьшил силы монгольской армии.


В 1241 г. Батый со своим войском —многочисленным и жестоким, пройдя Русь, вознамерился вторгнуться в Венгрию. Но, прежде чем он достиг венгерских границ, он направил часть своего войска против Польши. Они в день Пепла опустошили и город, и Сандомирскую землю, не пощадив ни пола, ни возраста. Затем они через Вислицу пришли в Краков, подвергнув все опустошению. Недалеко от Ополья их встретили князья Владислав опольский и Болеслав сандомирский, и начали было с ними сражаться, но бежали, не имея возможности сопротивляться ни их многочисленности, ни воле Божьей. И, таким образом, татарское войско, опустошив Серадз, Ленчицу и Куявию, дошло до Силезии. Генрих, сын Генриха Бородатого, князь силезский, польский и краковский, со многими тысячами вооруженных воинов встретился с татарами  на поле у крепости Легница и уверенно сразился с ними. Однако князь Генрих вместе со многими тысячами несчастных своих людей пал на поле боя. С ним вместе пал князь Болеслав, прозванный Щепелка.

Когда Батый вторгся в Венгрию, ему преградили дорогу венгерские короли, братья Бела и Коломан. Но,  потеряв в сражении большую часть своего войска, обратились в бегство. И  Батый, опустошая Венгрию, жестоко убивая людей от мала до велика, не щадя ни пола, ни возраста, переправился через реку Дунай. Пробыл он в этом королевстве год или более, учинив жестокую резню в народе и нечестивое разорение городов.

Кроме ухода туменов Гуюка и Мэнгу, армия Бату была ослаблена потерями в ходе четырехлетней войны. Ведь только за счет отдельных успешных действий русских войск (Евпатий Коловрат, партизанские действия) и упорного сопротивления городов–крепостей, монголы понесли чувствительные потери в походах 1237–1240 гг. Пополнения за счет кипчаков и поволжских плененных народов могли залатать потери в строю только тех туменов, что остались у Бату после ухода Гуюка и Мэнгу. Поэтому общую численность его армии, которая пришла в Центральную Европу, можно оценить как не превышающую 100 тысяч человек.

Кто же такие кимаки?
Персидский историк XI в. Абу Сайд Абдал–Хаййа ибн Зохак Гардизи включил в свой труд «Зайн ал–ахбар» («Украшение известий»), составленный в 1049–1058 гг., легендарное сведение о генеалогии странного племени кимаков. Будто бы  начальник татар оставил двух сыновей; старший брат овладел царством, младший стал завидовать брату; имя младшего было Шад. Он задумал покушение на жизнь старшего брата, но неудачно. Боясь за себя, он взял с собой рабыню–любовницу, убежал от брата и прибыл в такое место, где была большая река, много деревьев и обилие дичи. Там он поставил шатер и расположился. Каждый день этот человек и рабыня выходили на охоту; питались мясом и изготовляли себе одежду из меха соболей, белок и горностаев. Как–то к ним пришли 7 человек из родственников татар. Эти люди пасли табуны своих господ. В тех местах, где прежде были табуны, не осталось пастбищ. В поисках травы кочевники  пришли в ту сторону, где находился Шад. Увидев их, рабыня вышла и сказала: «Иртыш», то есть «остановитесь». Отсюда река получила название Иртыш. Узнав ту рабыню, все остановились и разбили шатры. Шад, вернувшись, принес с собой большую добычу с охоты и угостил их. И они остались там до зимы. Когда выпал снег, они не могли вернуться назад. Травы было много, и всю зиму они провели там. Когда земля раскрылась и снег растаял, они послали одного человека в татарский лагерь, чтобы он принес известие о том племени. Тот, когда пришел к лагерю, увидел, что вся местность опустошена и лишена населения: пришел враг, ограбил и перебил весь народ. Остатки племени спустились к этому человеку с гор, и он рассказал своим друзьям о положении Шада. Все отправились к Иртышу. Прибыв туда, племя приветствовало Шада как своего начальника и стало оказывать ему почет. Другие люди, услышав эту весть, тоже стали приходить сюда – собралось 700 человек. Долгое время  они оставались на службе у Шада. А потом, когда размножились, расселились по горам и образовали семь племен, по имени названных семи человек.

Из легенды можно понять о  переходе небольшой группы дальневосточных племени в богатую страну, населенную остатками Западного Тюрксого каганата и угро–самодийских племен. Возникшее в Х в. государство кимаков было защищено от внешних врагов самой природой. На севере – сибирская тайга, с крайне редким населением; на востоке – высокие горы Алтая; на юге – пустыня Бет–Пак–дала, в засушливую эпоху в Х в. отгородившая кимаков от воинственных государств Средней Азии; на западе – суглинистая равнина от Урала и Эмбы, труднопроходимая пустыня, ибо в ней можно выкопать колодец, но трудно добраться  через глину до грунтовых вод.
Поэтому кимаки жили тихо. В  конце Х в. от массы кимаков отделились кыпчаки.  Они двинулись на запад, в роскошные степи Причерноморья, где стали известны под именем куманов и под русским названием – половцев.

 

Ра¬шид-ад-дин сказал мне:

– В хау¬кар–ил,  в год смер¬ти Уге¬дей–ка¬на (1241 г.), в ве¬сен¬ние ме¬ся¬цы они (ца¬ре-ви¬чи) от¬пра¬ви¬лись че¬рез го¬ры Ма¬рак¬тан (Кар¬па¬ты)  к  булгарам  (ду¬най¬ским булгарам) и баш¬гир¬дам (венг¬рам)». Раз¬гро¬мив Поль¬шу, Венг¬рию и Ду¬най¬скую Булгарию, мон¬голь-ские ца¬ре¬ви¬чи со¬сре¬до¬то¬чи¬ли свои вой¬ска для зи¬мовки в ме¬ж¬ду¬ре¬чье Ду¬ная и Тис¬лы,  ко-гда при¬шло со¬об¬ще¬ние о восста¬нии  волж¬ских булгар (1241 г.).  Ца¬ре¬ви¬чи от¬пра¬ви¬ли эми-ра Су¬бэ¬дэя с вой¬ском в стра¬ну асов (булгар) и в пре¬де¬лы Булгара. «Они дош¬ли до го¬ро¬да (Булгара) Ве¬ли¬ко¬го и до дру¬гих об¬ластей его, раз¬би¬ли та¬мош¬нее вой¬ско и за¬ста¬ви¬ли по¬ко-рить¬ся. При¬шли  та¬мош¬ние  во¬ж¬ди  Ба¬ян и Джи¬ку,  изъ¬я¬ви¬ли ца¬ре¬ви¬чам по¬кор¬ность, бы¬ли (щед¬ро) ода¬ре¬ны и вер¬ну¬лись об¬рат¬но, (но по¬том) опять воз¬му¬ти¬лись. Вто¬рич¬но по¬сла¬ли (ту¬да) Су¬бэ¬дай–ба¬ха¬ду¬ра, по¬ка он не за¬хва¬тил (их)».

В 1241 г. корпус Байдара действовал в Силезии и Моравии. Взят Краков, польско–немецкая армия разгромлена при Легнице (9 апреля). Байдар двинулся через Чехию на соединение с основными силами. В то же время, Бату произвёл разорение Венгрии. Хорватско–венгерская армия короля Белы IV потерпела поражение на р. Шайо. Король бежал в Далмацию, отряд Кадана направлен для его преследования. В 1242 г. монголы захватили Загреб, достигли берегов Адриатического моря у Сплита. В то же время, монгольский разведывательный отряд дошёл почти до Вены. Весной Бату получил из Монголии известие о смерти великого хана Угэдэя (11 декабря 1241 г.) и принял решение отходить назад в степи через Северную Сербию и Булгарию.

Сооб¬щение Ра¬шид–ад–ди¬на о ре¬чи Ба¬ту при из¬бра¬нии Мен¬гу–каа¬на восхва¬ляло за-слу¬ги сво¬его кан¬ди¬да¬та: «Ка¬ан (Уге¬тай) его (Мен¬гу–каа¬на) с бра¬том его (Уге¬тая) Куль¬ка-ном, с Гую¬ком, со мною, Ба¬ту и с уру¬гом  Джу¬чи ра¬зом от¬пра¬вил в зем¬лю Кип¬чак¬скую и,  на¬хо¬дя¬щие¬ся в тех кра¬ях вла¬де¬ния, для за¬вое¬ва¬ния их, и он (Мен¬гу–ка¬ан), по¬ко¬рив и  ус-ми¬рив пле¬мена аль¬бур¬лик (са¬мое мо¬гу¬ще¬ст¬вен¬ное пле¬мя по¬лов¬цев) и кипча¬ков и пле¬ме¬на Ур¬ка¬са¬ка¬на (рус¬ских кня¬жеств) и чер¬ке¬сов (тю¬рок–чер¬ка¬сов),  за¬хва¬тил  пред¬во¬ди¬те¬ля  кип¬чак¬ско¬го  Бач¬ма¬на,  предво¬дителя чер¬кес¬ско¬го (чер¬кас¬ско¬го) Тур¬кба¬ша,  пред¬во¬ди¬те¬ля ас¬ско¬го (булгар¬ско¬го) Ид¬жи¬са  (Ка¬чир–улы).  Го¬род Мар¬кер¬ман взял (так¬же) Мен¬гу–ка¬ан,  про¬из¬вел из¬бие¬ние и гра¬беж и под¬чи¬нил». Дан¬ное со¬об¬ще¬ние сви¬де¬тель¬ст¬ву¬ет о том, что по¬лов¬цы, черкасы и булгары как род¬ст¬вен¬ные на¬ро¬ды вы¬сту¬пи¬ли про¬тив мон¬го¬лов в еди-ном сою¬зе.

Восточный источник сообщает:  «…Он (Батый) подчинил и покорил сплошь все те края, которые были по соседству его: остальную часть земли кипчаков, аланов, асов, русов и другие страны, как то: Булгар, М.с.к и другие».
Многие источники постоянно упоминают вместе русов и асов, а прекрасно осведомленный о направлении монгольской экспансии и очередности походов Джувейни утверждает, что волжские булгары были покорены после руссов. Русы и асы находятся в представлении восточных историков XIII – XIV вв. в неразрывной связке.