Весь город засыпан мелким золотистым песком, который ветер приносит с дюны. Дыхание моря - во всем. Даже сосны, утомленные напором постоянных ветров, растут под упрямым наклоном к земле.
Пока мы ехали из столицы, пересекая практически всю страну, я влюбилась и в сочные краски полей, и в коров живописно разлегшихся на полянах клевера, и в важных аистов...
А много ли мне было нужно... Я и так была влюблена и счастлива.
Летала.
Я ехала на собственную свадьбу.
Мой избранник происходил из русской староверческой семьи, которая свято поддерживая традиции предков, бежала в начале прошлого века вместе с другими подвижниками сначала в Польшу, затем в Литву.
Когда-то давно после распределения вернувшись в Клайпеду, родители Виктора неоднократно переезжали, сначала ютясь по съемным квартирам, потом обзаведшись своей. А сейчас их апартаменты располагались на окраине города, на самой дюне. Соседи в основном состоятельные. Дом небольшой, на шесть просторных квартир, каждая из которых огромными от пола до потолка окнами выходила на море. Прямо на закат.
Заросли дикого шиповника и облепихи, цепко впивающимися в песок когтистыми корнями, прорывались к самому дому и прикрывали полоску пляжа, располагавшегося уступом, чуть ниже.
Виктор приносил мне сладкий яблочный сидр, себе покупал местное душистое пиво. Над нами кружили неугомонные осы. Я брала с собой корзинку с морковью и фруктами.
Распластавшись поверх пушистого полотенца я плавилась на нежарком балтийском солнце, не ощущая забот.
Внутри гулко пело. Мне иногда физически казалось, что музыка меня сопровождает. Ничего иного, кроме счастливой звенящей симфонии. Любовь, любовь, любовь...
У Виктора было три сестры, уже закончившие школу. Одна из них даже была моей ровесницей. Двоюродные жили по соседству. И в общем компания молодежи большущая, веселая, шумная.
По вечерам мы толпой выезжали в небольшие фермерские ресторанчики, где ели невозможной вкусноты домашние колбасы, сыры, нежнейшее мясо. Потом хмельные закатывались в какой-нибудь клуб. А под утро вернувшись домой, запершись в ванной комнате, единственном недоступном для многочисленного семейства месте, занимались любовью.
День накануне свадьбы - девичник.
Меня о нем предупредила будущая свекровь, заговорщически подмигнув, что это сюрприз. Девчонки весь день ходили с наигранным равнодушием, полные многозначительности.
Меня весь день потряхивало в предвкушении.
И в момент, когда солнце уже стало клониться к закату и я уже потихоньку начала сникать от не совершившегося, раздался громогласный звук фанфар.
На нашу улицу, сопровождаемый гудками встречных автомобилей сворачивал шикарный лимузин, на зеркалах которого болтались мои кружевные лифчики и трусики. Сзади трепыхалась связка надутых гелеем презервативов. Клаксон гудел. Музыка гремела. Девчонки верещали на всю округу.
Я высунулась из окна. Внизу у подъезда меня ждала пляшущая толпа сестриц и их подруг с мерцающими рожками на голове. Возглавлял эту компанию огромный темнокожий парень с оголенным торсом, к спине которого были прицеплены белоснежные ангельские крылья.
Младшая сестра Виктора вытащила для меня из шкафа маленькую фату. Я отличаюсь? Ах, да, я ж невеста.
- Ты готова?
Вот так вопрос! Да я парила под аплодисменты многочисленной толпы, вывалившей на улицу. Мы катались по городу, высовываясь из люка, упивались шампанским, танцевали, останавливаясь на площадях, дурили.
Кроме того, была и практическая сторона поездки.
Завидев парней на улице вся веселая ватага вываливала, предъявляла им меня. У парней итересовались их мужскими возможностями и достоинствами, а затем торжественно записывали их адрес, телефон и размеры в список. Они, смущаясь, приувеличивали, доводя размеры до абсурда, предлагали показать, заигрывали с девчонками. Требовали поцелуй невесты. Эротический туман застилал глаза, сладкий хмель кружил голову.
Список, как мне сказали - это обычай. Он демонстрируется мужу на свадьбе и остается у меня, на тот самый всякий случай, о котором мне в тот момент не то что не думалось, но даже не помышлялось.
Веселье продолжалось почти до рассвета, когда меня, раскрасневшуюся от смущения и шампанского, возбужденную откровенными шуточками-прибауточками, передали в руки Виктора. Девки умотали продолжать шабаш. Родители Виктора свалили к каким-то родственникам.
Виктор недовольно скрипнул зубами на мое слишком довольное лицо и хмельное хихикание. Подхватил меня, крепко и сильно сжав. Приподнял, закружив по комнате, перекрыв дыхание поцелуем, рывком толкнул на диван.
Тишина балтийского прозрачного утра разрывалась стрекотом цикад.
Прохлада пробежала мурашками по плечам, как только стянутая за мгновенье ока футболка полетела на пол.
Сиреневыми всполохами заря заглядывала в окна.
Щелкнула застежка бюстгальтера, освобождая от давящих тисков.
Ремень, немощно скрипнув, поддался воле рук, стягивающих джинсы сразу с полоской трусов.
Парусами ветер надувал прозрачные занавески.
Обнаженный Виктор двинулся ко мне, внушительно.
Поцелуи щекотали и раздражали отсрочкой, липкой влагой таяли на коже. Пальцы играя в моем теле, мучили прелюдией нежной страсти. Тело вздрагивало им в ответ, выгибалось жадно, нетерпеливо извивалось, безвольное сдержаться, стекало к его ногам, поклоняясь силе, которая могла утолить жар и дрожь, успокоить бред...
В воспоминаниях Алиса часто уносилась в ту самую комнату и в ту самую ночь.
А вот череда последующих событий их с Виктором семейной жизни - не радовала.
Окунаться в мысли не хотелось. Наоборот, чтобы не размышлять о том, как все складывается, Алиса старалась чем-нибудь заниматься: по хозяйству, готовкой, уборкой...
Терла, мыла, жарила, парила...
Лишь бы не думать...
Месяц проходил за месяцем. А тоска все усиливалась.
Они совсем не подходили друг другу.
Абсолютно.
Странно, что это стало понятно только теперь.
И тем более не было ясно, что с этим делать.
Он проводил время на работе, потом заглядывал домой. Иногда ужинал, уткнувшись в телевизор, иногда уходил сразу. Привычку постоянно проводить время с друзьями, которую Алиса раньше воспринимала очень положительно, Виктор не оставил даже в медовый месяц. Несколько раз попытавшись напроситься к нему в компанию, она наткнулась на жесткий отпор, с которым он защищал свою свободу.
- Зачем мне хвост. У нас чисто мужская компания, - он раздраженно пожимал плечами.
Однако, пару раз сделав звонок, якобы по делу, Алиса явно расслышала женский смех где-то очень рядом.
Она попыталась дуться, но Виктор не обратил внимания на изменения ее настроения.
Один раз спровоцировала скандал, к которому он отнесся снисходительно, списав его на предменструальный синдром. Месячные и правда вскоре начались, в который раз разрушив надежды Алисы на беременность.
Когда Виктор оставался вечером дома, он после ужина или долго общался на кухне с мамой или с зубочисткой в руке укладывался к телевизору и до поздней ночи смотрел спортивный канал. Он не имел ничего против, если Алиса устраивалась рядом, уютно утыкаясь ему подмышку. Иногда поглаживал ее по голове.
Да и в общем относился к ней хорошо, что уж пенять: любезно и ласково. Но как-то уж очень дистанцировано. "Как к любимой мебели", - иногда со злостью думалось ей.
И все больше хотелось ребенка.
Ну или хотя бы собачку.
Чтобы было с кем поговорить по душам.
Против ребенка Виктор не возражал, но особо в этом направлении не старался, часто отговариваясь усталостью, хроническим недосыпом.
Против собачки выступал категорически. У его матери была аллергия на шерсть.
Вскоре от такой жизни Алиса готова была выть.
Постепенно приходило понимание того, что списываемая ранее на обстоятельства краткость и редкость их половых контактов, имевшая место и до свадьбы, была для Виктора пределом возможностей. Или, что было, конечно, худшим вариантом, пределом его желаний.
У Алисы нарастали ревнивые сомнения и ярость.
На него, на себя, на весь мир.
Однажды, на шее у Виктора, рядом с ухом ей почудился помятый след от укуса. В другой раз, мазок алого на вороте рубашки... Обнаружилась новая пачка презервативов, которыми они не пользовались в кармане пиджака...
"Хорошо не б/у," - Алисе уже казалось, что она сходит с ума. Их семейной лодке не исполнилось еще и года, а она уже терпела крушение.
Маме звонить не хотелось. Достаточно того, что Алиса страдала сама, не стоило втягивать в эту историю близких.
Ничего лучшего, чем посоветоваться со свекровью, подвернувшейся под руку, Алисе в голову не пришло...
- А что ты хотела, милочка, - свекровь едко и остро вскинула выцветшие глаза, - Виктор завидный мужчина, ты должна быть благодарна судьбе, что рядом с ним находишься. Тебе то чего не хватает? О своих обязанностях в отношении тебя он не забывает, так и ты не забывай. Всякое в жизни бывает.
Поджав губы она гордо удалилась.
Алиса промолчала в ответ.
Промолчала, ничего не сказав и мужу.
Полный эмоциональный вакуум, в который она попала, выхолащивал желания и волю.
Она заметила, что перестала смеяться.
И все чаще стала уходить одна на пустынный пляж.
Сидеть там, глядя на воду бесцельно и печально.
Однажды, наводя порядок в комнате, Алиса наткнулась на поздравительные открытки, подписанные к их свадьбе. Разбирая пожелания счастья с глазами полными слез, она нашла список...
Звонок 1.
Собеседник захлебнулся смехом. Я поняла это очень отчетливо.
Но сдаваться я намерена не была.
Ну что ж, начала, как идиотка, буду теперь расхлебывать:
- Это - невеста со свадьбы августа прошлого года. Мы повстречались во время моего девичника. Белый лимузин, припоминаете? Вы еще просили записать самым скрупулезным образом, что ваш член 22 с половиной сантиметров.
Мне казалось, что такое объяснение будет звучать игриво. Блин, ужас!
Парень задыхался от смеха, но звонок не сбрасывал.
Я тоскливо ждала, думая, что человек с чувством юмора для моей ситуации это уже не так и плохо.Телефонная трубка в руке мелко дрожала и мне пришлось держать себя за плечо, чтобы ее не уронить.
- И что же ты мне звонишь, невеста? - наконец он отсмеялся и смог говорить членораздельно.
- Может встретимся... - начала я уверенно, но опять переиграла, голос дрогнул и я запнулась, - п-проверим?
- Ты правда этого хочешь? - на удивление он смеяться перестал, - У тебя что-то стряслось?
- Вообще-то да, но это не имеет никакого значения, - я все еще перла напролом, - Мой муж мне открыто изменяет. Домой возвращаться я не хочу. Я совершенно одна в вашей чертовой стране. Мне даже не с кем поговорить. А в остальном все отлично.
Гордо выпалив последнюю фразу, я горько разрыдалась. К своему позору.
А парень еще долго, долго что-то мне утешающее говорил в трубку. Удивлялся метаморфозам произошедшим в моей жизни, вспоминал, какой я казалась счастливой. И убеждал, что я была очень красивой невестой... Потом попытался меня развлечь, рассказывал мне что-то о себе, о своей девушке, с которой он живет уже несколько лет. Сочувствовал, желал мне наладить свою жизнь, подбадривал.
Потом, проверив звонок, я увидела, что проговорили мы больше двух часов.
Он, конечно, со мной не встретился. Он как раз собирался куда-то уезжать со своей подружкой на отдых. Но по приезду приглашал меня к ним в гости...
Он оказался очень теплым человеком. Неожиданно для меня.
А я так отвыкла от понимания...
Что там говорить, я отвыкла от элементарного внимания.
А люди, оказалось, могут быть ко мне добры.
Люди помнят меня даже по прошествии года после случайной встречи...
И мне опять показалось, что я имею право быть счастливой...
Или нет?
Размышления о том, что надеть к любому судьбоносному событию, были для Алисы настоящим адом.
А то, что предстоящая встреча должна что-то изменить в ее жизни, Алиса очень надеялась.
Что, как, каким образом... Детали ее не волновали. Как, впрочем, не беспокоили и последствия.
Была просто твердая уверенность - поменяет и все.
С этой мыслью Алиса решительно вытащила из шкафа черное облегающее платье.
Померила. Осталась довольна. Передумала.
Переоделась в цвета слоновой кости костюм с игриво гофрированной сзади юбкой.
Стала искать подходящие туфли.
Мужчину, встреча с которым была назначена буквально через полчаса, Алиса, как не странно, помнила. Он был довольно высокий, плотного телосложения, темноволосый. Старше, причем намного - лет на пятнадцать.
То есть, ему к сорока.
Убедившись, что на одной из туфель, которые она всегда надевала к бежевому, неприлично сбит нос: "Просто бросается в глаза", - Алиса снова стала переодевать белье, потому что под черное платье нужен был совсем иной тип бюстгалтера.
Его голос по телефону Алисе понравился: густой, спокойный и слегка усталый.
То, что он ее странным объяснениям не удивился, лишь откровенно усмехнулся, Алисе тоже импонировало. "Может когда-то был в похожей ситуации", - Алиса уже почти собралась, -"Или может быть пострадал от предательства"
Оставалось перегрузить все необходимые мелочи в подходящую сумочку.
Он сразу пригласил ее на ужин, а, перезвонив через полчаса, назвал точное место и время встречи. От того, чтобы за ней заехали, Алиса отказалась - из опасений быть замеченной многочисленными знакомыми мужа. Но сейчас, понимая, что неминуемо опоздывает, Алиса, метавшаяся в поисках пояса, уже об этом сожалела.
"Ну и увидели бы, что сажусь в чужую машину", - думала Алиса, -"Может быть хоть поинтересовались бы, как я живу"
Ехать нужно было на небольшой хутор за городом, где рядом с маленьким отелем был чудесный ресторанчик в сельском стиле.
Таксист хорошо знал это место и в итоге Алиса, совершенно недовольная своим внешним видом в слишком просвечивающих, как теперь ей казалось, белых брюках и открытой романтической маечке, прибыла к ресторану с опозданием лишь минут на двадцать. Почти тут же раздался звонок.
- Это я тебя вижу в окно?,- Алиса заоглядывалась, - Проходи внутрь, столик за телегой. А ты - чаровница, - раздались короткие гудки.
"Какая телега?", - Алиса озадаченно потопала в ресторан. В голове, вызывая румянец, приятно крутилась его последняя фраза. Одежда уже казалась к месту.
Телега действительно была. Зал был стилизован под сельский дворик.
Он поднялся ей навстречу, легко притянув к себе, поцеловал в щеку.
Конечно. Он уже не был молод. В глаза сразу бросился обмякший круглый животик, нависающий над ремнем джинсов, темные мешки под глазами, в расходящихся мелких морщинках. Кожа была слегка суховата, не такая молодая и упругая, какую привыкла Алиса целовать на щеках у Виктора.
Но в нем была притягательная уверенность. Пахло от него терпким парфюмом и рука, приобнявшая Алису, была сильной и властной.
Алиса начала таять.
Он ухаживал, подливал вино. Рассказывал анекдоты. Скользил взглядами, слегка прищурив глаза.
Алиса сидела, раскрасневшись от удовольствия.
С непривычки она явно выпила лишнего и чувствовала, что обмякла и начала слишком тепло улыбаться.
Но приятная истома, горячей волной растекающаяся по телу, его густой обволакивающий голос, потемневшее небо за окном... Все было такое волшебное.
Они вышли из ресторана к полуночи, как показалось Алисе, очень довольные друг другом. Во всяком случае она уже была в предвкушении их дальнейших отношений - ей рисовались картинное ухаживание; букеты; поцелуи, которые она дарит ему, такому взрослому и восхищенному ею; трепет, с которым она скрывает их влюбленность от мужа...
Он приоткрыл ей дверь, поддержал за руку, завел машину.
Алиса уютно устроилась на сиденье, томными глазами рассматривая его профиль.
Они ехали по трассе, потом свернули в какой-то отворот на аллею. Видимо дорога была не асфальтовая, потому что машину стало потряхивать.
Алиса не сразу сообразила, что они повернули. Когда она все-таки поняла, что что-то не так как должно быть, он уже остановил.
Открыл дверь, вышел. Обойдя машину, вытянул Алису за руку.
Прижался губами к шее. Алиса засмеялась, было щекотно. Его руки скользили по телу. Губы захватывали в плен.
Алиса нежилась. Сумасшедше орали цикады. Темнота поля, тень деревьев, дальний желтый свет фонарей на трассе. А над головой огромное небо усыпанное миллиардами звезд, которое Алиса видела, когда задыхалась от поцелуя и запрокидывала голову.
Через минуту она поняла, что ее брюки уже соскользнули, расстегнутые его ловкими пальцами забирающимися под трусы.
- Нет, я не хочу сейчас, - она была уверена, что это лишнее, хотя томилась желанием.
Алиса попыталась оттолкнуть его руку.
- Нет, - отчетливо сказала она, - не сейчас, - уже практически потребовала.
Он не останавливался, затыкая ей рот поцелуем.
Алиса запаниковала. Она впервые столкнулась с тем, что не контролирует ситуацию и растерялась от того, как все происходит. Слишком быстро. Слишком.
Она попыталась его отпихнуть.
Но он только сильнее прижал ее к машине.
Алиса разозлилась и, размахнувшись, дала ему пощечину. Так она когда-то в школе поступила с одним мальчиком...
Шлепок его ошеломил. Он на секунду отстранился, посмотрел на Алису долгим взглядом.
Ей даже показалось, что в них отразился не свет далеких фонарей, а сверкнули молнии.
В следующий момент он развернул ее с силой к себе спиной и наклонил.
Алиса, чтобы не упасть, вынуждена была упереться о капот.
Он, раздвинув коленом ей ноги, примостился между них, грубо и резко вошел в нее сзади.
Алиса охнула и заплакала.
Он двигался грубо и быстро.
Через минуту он кончил, толкнув Алису на землю.
Она сидела на сухой утрамбованной колее и тихо подвывала, размазывая по щекам тушь.
- Садись в машину, - он в застегнутых уже брюках, протягивал ей влажную салфетку, - или ты не спешишь домой?
Алиса сидела, поджав ноги, не отрываясь смотрела, как над морем причудливо клубятся облака. Думала.
Вчера Виктор говорил, что она стала задумчивой и молчаливой, и что он понимает, как ей грустно одной, пока он на работе.
Сообщил, что к первому юбилею свадьбы он планирует поездку. Куда не сказал, загадочно улыбался.
Она в это время загружала посудомоечную машину и от неожиданности чуть не выронила тарелку. А он подошел, положил руки на бедра и нежно целовал завитки волос, шею, плечи...
Тарелка все-таки разбилась. Вдребезги.
И осколки скрипели и похрустывали под его ногами, разбавляя тишину.
Гулко ударилась об пол металлическая фруктовая ваза.
Яблоки запрыгали упругими мячиками.
Нектарины, шмякнувшись, застыли, распространяя в воздухе приторный аромат.
Они занимались любовью на прохладной столешнице.
Кружилась голова.
Алиса растворилась, забылась.
Плыла по течению, отдавшись воле знакомых рук.
Захваченная стихией, застонала, заметалась.
Вскрикнула, застигнутая врасплох пронзительными ощущениями.
Несколько раз дернулась всполошенной птицей.
Обмякла в нежных объятиях, со сбившимся дыханием.
Целовала его лицо, не размыкая кольца рук и ног.
Заперевшись в ванной, под громкий шум воды рыдала.
Проснувшись утром, пела.
Потом села на диван читать.
Книжка, не смогла отвлечь от мыслей и Алиса замерла, уставившись в небо.
Крутилось в голове воспоминание, как выходя из машины того козла, бросила:
- Помнится в списке ты написал восемнадцать сантиметров, - как она искренне улыбнулась, увидев тень испуга в его глазах. Это придало ей уверенности - Ты очень, очень сильно преувеличил. Ты женщин поишь и насилуешь, чтобы они не смеялись?
Он что-то хотел ответить, но она уже аккуратно и плотно прикрыла дверь. Видела, как он в машине шевелил губами, махнул рукой, дернул головой. А она стояла на тротуаре и спокойно смотрела.
Машина взвизгнула покрышками, рванув с места.
Облака наплывали, собираясь в огромные пушистые кучи.
Раскрашенные солнцем переливались жемчужным и золотым.
Алиса достала список.
Внимательно пробежала взглядом.
Не так много русских имен. В основном литовцы.
Трудно в чужой стране без знания языка.
Вот. Двадцать.
Пискнули под пальцем кнопки.
- Андрей? Здравствуйте, я невеста со свадьбы августа прошлого года. Помните, мы составляли список...