САПРОПЕЛЬ Николай ЕРЁМИН
Из цикла «Маленькие трагедии»
Модест Шендерович, кандидат медицинских наук, встретил развал империи СССР и начало перестройки с воодушевлением.
Едва объявили о начале приватизации, решил он приватизировать озеро Н. в трех часах езды от прекрасного нашего сибирского города Абаканска.
Озеро было богато сапропелью, то есть донным илом, который обладал целебными свойствами и, по мнению Модеста, мог излечить жителей Абаканска от всех болезней, а главное – от вредного воздействия завода РТ-2, на котором хранились и перерабатывались ядерные отходы, привозимые из всех западных стран.
Вредное воздействие вызывало импотенцию у мужчин и фригидность у женщин.
Что это такое, никому, я думаю, объяснять не надо.
Модест Шендерович подал заявку на приватизацию и стал оформлять документы.
А пока что ездил в собственном «Москвиче» на озеро, черпал со дна сапропель, фасовал в баночки из-под майонеза и продавал по договорной цене желающим.
Продажа сапропели шла успешно, а вот оформление документов - очень и очень медленно.
Папка с документами набухала, а необходимого результата все не было.
Чиновники намекали, что им нужна материальная поддержка, тогда все подписи появятся – и называли очень большие суммы, да не в рублях, а в долларах.
Поэтому все деньги, вырученные от излечившихся пациентов, уходили в карманы чиновников.
А тут еще появились конкуренты, которые сначала, заинтересовавшись его проектом, предлагали войти в долю, а потом стали угрожать и требовать, чтобы он оставил свою идею по приватизации.
Но не такой был Модест Шендерович.
Он, наконец, собрал необходимую очень-очень большую сумму для самого-самого ответственного чиновника и уже предвкушал радость победы.
Документы – в папке.
Деньги – в портфеле.
Перед ответственным визитом решил он отоспаться, приехал к себе на дачу, накормил любимого дога мясной вырезкой, выпил коньяку и лег спать, крепко заперев окна и двери.
А ночью кто-то облил его дачу с четырех сторон бензином и поджёг.
Дача горела минут тридцать.
И когда приехали из города пожарные машины, тушить практически было уже нечего.