Прыщ угощал пацанов сигаретами "Кэмел". Пацанов было двое: Жид и
Халява. Халяве можно было бы не давать: мал еще "Кэмел" курить,
бычком мог бы обойтись. А вот перед Жидом Прыщу хотелось шикануть. У
Жида старший братан в прыщевой школе учился.
- Где достал? - деловито осведомился Жид, рассматривая яркую пачку,
словно собирался купить себе точно такую.
- Купил, - загадочно ответил Прыщ.
- Не звезди! - строго глядя в глаза, сказал недоверчивый Жид.
- Ну, ладно, дай-ка и мне, - обреченно, будто его долго уговаривали,
сказал Халява.
- У тебя руки в г... - беззлобно, хотя не совсем деликатно для
обладателя столь шикарных сигарет, пресек его Прыщ. Однако встряхнул
пачку и оттуда выскочила сигаретка. Халява взял ее осторожно, словно
боясь осквернить своими руками. Пацаны закурили, развалясь на
деревянных шатких ящиках, сваленных кем-то за гаражами.
Жид в модном, однако слишком великоватом для него импортном свитере с
плеча своего старшего брата пускал кольца, находя в этом занятии
великое удовольствие. Он получал кайф не от процесса поглощения дыма,
а от созидания из этого дыма сложных разнообразных фигур. Халява с
личиком красивой девочки зачарованно глядел на кольца. После
некоторых попыток создать нечто подобное он оставил эту затею и
предался курению как таковому. При этом он часто сплевывал, как ему
казалось, элегантно и изысканно: через зубы.
Прыщ сплюнул всего одиy раз, но смачно и густо, собрав в один мощный
плевок всю слюну, если не всю жидкость, находящуюся в его голове.
- Сегодня в школу не пошел! - сообщил он как бы между прочим.
Поскольку "прочего" было мало, его сообщение было замечено. И Жид тут
же отозвался презрительно:
- Я уже дорогу туда забыл. Неделю не хожу!
- А я завтра не пойду, - встрял девообразный Халява. Ящик по ним
угрожающе заскрипел и накренился, норовя рухнуть. Халява торопливо
соскочил, опасаясь оказаться смешным в глазах столь уважаемых людей.
Надо сказать, что падать в этом кулуаре не рекомендовалось не только
из этических соображений. Рядом с ящиками, тут и там,
бессистемно лежали темные кучки человеческих экскрементов, обрывки
газет, бычки, докуренные до основания, какое-то тряпье, дохлое
животное, наполовину засыпанное землей. А какой-то утонченный эстет,
большой мастер икебаны, любовно воткнул в самую большую из куч
скромный букетик ромашек. Пацаны каждый раз клялись набить морду тому,
кто оскверняет их место, однако время шло, появлялись новые кучки, а
знакомство с неизвестным откладывалось из-за отсутствия такового.
"Кэмел" Прыщ спер у матери. Вчера, разыскивая в шкафу свои носки, он
обнаружил целый склад сигарет. И если он обычно брал одну-две, чтобы
не было заметно, то в этот раз он умыкнул сразу три пачки. К тому же
у него вчера произошел крупный базар с матерью, и Прыщ, можно сказать,
совершил кражу в состоянии аффекта. И в школу не пошел только
исключительно по этой причине.
Мать в последнее время стала слишком раздражительной и злой.
Возможно, Прыщ был недостаточно деликатен, когда со свойственной ему
прямотой указал ей на физиологическую природу ее раздражительности,
за что и схлопотал по шее, еще раз убедившись в правоте своих
доводов, поскольку, как он себе уяснил еще с детского сада, бьют в
основном за правду. Но можно понять и эту бедную женщину, ее
растерянность, испуг, когда она услышала от тринадцатилетнего "малыша"
вполне благоразумный совет "завести себе мужика, чтоб не беситься"!
- Прыщ! "Греческую смоковницу" смотрел? - спросил Жид.
- Смотрел, - соврал тот бесстрастно.
- И я смотрел, - за компанию соврал Халява, выпустив клуб дыма из
открытого круглого ротика.
- А "Мелодии в любви"?
- Нет, эту не смотрел...- признался во избежание подозрений Прыщ,
решив, что про следующий фильм, о котором спросит Жид, он скажет, что
смотрел.
- А "Любовь втроем"? - спросил наконец после долгой паузы Жид.
- Смотрел, - немного подумав, как бы припоминая, ответил Прыщ.
- Не звезди! - осадил его Жид. - Это я сам придумал.
Прыщ смутился, однако тут же спохватился и стал торопливо
набирать очки.
- Постой, а как называется... вот когда там баба приезжает к мужику,
а у него уже другая тетка?..
- Не знаю... Но "Любовь втроем" это я сам только что придумал, - Жид
затоптал окурок, отошел в сторону и стал мочиться на стенку гаража.
- Вчера Танюшку Снегиреву с Досей трахали... - сладко произнес он,
причмокивая. - Хороша...
Прыщ промолчал. А что скажешь? Попросить рассказать? Что он, мальчик?
Вон пусть Халява смотрит ему в рот, Прыщ не пацан какой-нибудь. И
вообще, может, он врет, этот Жид. Хотя, конечно, все в школе знают,
что его братан, Дося, делает с Танькой все, что хочет. Лапает ее при
всех, целует, а она ржет, как эта...
Вообще-то и сам Прыщ усиленно распространял легенду о своей
сладострастной соседке, разведенной двадцатилетней женщине с
ребенком, которая якобы "достала его своей любовью". Раз в неделю и он
делает подобные сообщения. Последнее было только позавчера. Так что
можно и немного воздержаться. Воздержание, говорят, полезно.
Прибежал худой безобразный бродячий пес, остановился в ожидании
ласки, повилял хвостом, глядя на людей, сидящих на ящиках, пока один
из них, самый маленький, не замахнулся на него и не крикнул "у-у-у-у!"
тонким голоском.
- Дай-ка еще одну, - сказал Жид, - да пойду...
Прыщ неохотно дал ему сигарету. Прикурили. Протянувший было руку
непринужденный Халява получил корректный отказ: "Оставлю!". Он
стоически воспринял его и стал ждать очереди.
Сзади раздался скрип гравия, чьи-то торопливые шаги. Вбежал
запыхавшийся изможденный долгим бегом негритос Ара - плод
дружественных контактов с развивающимися странами. Глазищи горят, как
у бешеного кота. Отдышаться не может, держится рукой за сарай, слова
молвить не может.
- Пацаны!... па... там, - показывает куда-то в сторону. - Там
мужик... - он несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая
дыхание, - там мужик бабу... в посадках... пьяные оба в умат.
Побежали быстрее...
Пацаны резко вскочили, словно отличный орудийный боевой расчет,
забычковали недокуренные сигареты и, ни слова не говоря, побежали
вослед возбужденному Аре.
Ара бежал легко, как когда-то бежал, наверное, подобную дистанцию
древний эллин, движимый благородной целью сообщить своему народу о
долгожданной победе над ненавистными персами. Сзади пыхтели,
отдуваясь, Прыщ, Жид и Халява, всю свою сознательную жизнь
пренебрегавшие физкультурой.
В кармане Прыща предательски звенели ключи от квартиры и били по
ляжке. Внезапно Ара остановился, замер, жестом приказал всем замереть.
Он приоткрыл кусты и стал пристально всматриваться в заросли.
Они пробирались уже осторожно, стараясь не хрустеть сухими ветками.
Из них могла бы получиться вполне сносная разведгруппа специального
назначения. Прыщ осторожно продвинулся и раздвинул куст черемухи.
Старая паутина клочьями висела на ветвях. Сзади в затылок тяжело и
вонюче дышал Жид, а где-то под мышкой торчала маленькая херувимская
головка вспотевшего Халявы.
Все замерли, словно бойцы передового дозора.
А на поляне в зеленой траве происходило что-то непонятное. Шевелились
какие-то тела, и сначала было трудно разобрать, где тут чье и где тут
что. Но постепенно картина прояснилась. Прыщ уже различал изогнутую
напряженную спину мужчины, плешивую макушку, спущенные до колен серые
штаны и бесстыдно обнаженный зад. Мужик вцепился в женщину, словно
клещ, нет, словно паук в свою жертву. Женщина стонала как от боли.
Яростно рычал мужик. И было в этом сплетении тел что-то первобытное,
что-то от схватки двух обезумевших зверей.
Ара повернул к пацанам свое туземное лицо и, сверкая от возбуждения
очами, прошептал:
- Мужика - по черепу ногами... Отключим. Главное не дать им подняться!
Поняли? Жид? Понял? Прыщ? - Он шмыгнул носом. - Мужик пьяный в умат.
Он и не пикнет! Бейте по голове. А ты, - Ара с недоверием посмотрел
на Халяву, - ты на атасе постоишь!!!
Прыщ шумно сглотнул от волнения. Рядом у Жида в животе громко
заурчало. А может, не у Жида, а у Халявы.
- Действовать будем по моей команде, - распорядился самозванный
комиссар. - Сейчас немного подождем, они утонут, выбьются из сил, и
тогда мы выйдем. Понял?
- Так точно! - ответил Халява.
Ждать однако пришлось довольно долго. Мужик никак не хотел выбиваться
из сил и падать в изнеможении. В выносливости он никак не уступал
двужильному Аре. Возможно, и в нем текла африканская кровь, и, знай
об этом Ара, может быть, и отказался бы от своей жестокой затеи -
бить по голове земляка.
- Короче, заходим с четырех сторон, - снова зашептал Ара. -
Приготовились!.. Бить сильно и резко!
Халява громко икнул. Ара испуганно замахнулся на него.
- Идиот, - зло прошипел он.
У Прыща занемели ноги. Мужик и баба уже не ревели и не стонами, а
просто пыхтели, кряхтели, фыркали, как паровоз братьев Черепановых.
Пылало ярко-красным пятном задранное к шее женщины платье... Как у
мамы...
- За мной!!! - скомандовал вдруг громко Ара и пустил петуха,
привизгнув в конце такой боевой команды.
- Назад! - что есть мочи заорал неожиданно Прыщ страшным голосом. -
Назад!!!
Выскочившие на поляну пацаны растерялись. Мнения неожиданно
разделились. Раскол и смятение царили в рядах недавно единой
организации. Вскочил ошалевший мужик, натягивая непослушными руками
штаны, тупо разглядывая обступивших его пацанов. Особенно его
взволновало присутствие негра. Он не верил своим глазам.
- Што!.. Что такое? А ну-ка бегите отседова! - опомнился он и
накренился.
Ара шарахнулся в сторону, ловко увернулся и бросился сломя голову
через кусты в чащу, круто изменив свои планы. Вслед за ним метнулись
фигурки пацанов. Метнулись и скрылись в чаще.
Прыщ бежал, не разбирая дороги, продираясь сквозь колючие кустарники.
Он расцарапал себе лицо. Сколько продолжался его бег, Прыщ не знал.
Обессиленный, он медленно опустился на траву. В изнемождении уткнулся
в теплую сухую траву, нагретую за день осенним солнцем. Прыщ яростно
сжимал в руках пучок травы. Нагретая земля отдавала ему свое тепло.
Где-то невдалеке прошумела вечерняя электричка. Трещали кузнечики.
Щебетала беспечно какая-то вечерняя птичка. К запаху травы, листьев и
сухой земли примешивался отвратительный запах человеческих
испражнений. Сначала Прыщ не придавал этому большого значения, весь
захваченный мучительным чувством стыда и обиды. Но постепенно этот
стойкий запах стал его доставать. Какое-то подозрение закрадывалось в
душу Прыща.
Прыщ почувствовал под коленкой жидкую хлябь. Привстав, он с
отвращением нашел подтверждение своим подозрениям. Так оно и есть.
Коленкой он попал в одну из замаскированных куч, рядом с которой
лежал скомканный кусок газеты. Спазмы тошноты подступили к горлу.
Его вырвало.
Обливаясь горькими слезами, Прыщ листом лопуха стирал со штанов
дерьмо. Матерясь тонким голосом, он медленно, пошатываясь, побрел
назад, к гаражу.