В далёком 1997-м году издательством «Фолио» в городе Харькове в серии «Тайный архив» был выпущен двухтомник «Нетрадиционные боевые искусства». Автор-составитель Григорий Константинович Панченко.
Вот некоторые любопытные факты из этой книги:
Во времена матушки Екатерины на Чукотку прибыл новый начальник, боевой офицер. Его сопровождал сильный вооруженный отряд. И этот начальник сразу заявил, что он не будет мириться нарушением ряда законов Российской империи, которые стали нормой для местных жителей – неуплата налогов, нарушения правил сбора пошлин и прочие финансовые неполадки.
Офицер обосновался в небольшой, но труднодоступной и тщательно охраняемой крепости. Но это не помогло – в первую же ночь четверо местных жителей бесшумно и бесследно вынесли в мешке нового начальника так тихо, что часовые этого не заметили. Дело кончилось компромиссом – начальник был вынужден дать обещание, что никакого «закручивания гаек» не последует.
За такую бескровную и успешную операцию не было бы стыдно даже лучшим из прославленных ниндзя.
По уровню необходимых навыков охотник сравним с воином, а охотниками на Севере были все.
Бедность рыболовно-охотничьей цивилизации не могла высвободить значительное количество мужчин для профессионального войска. Но с самого детства воспитывали некий «спецназ» племени. Называли в каждом народе этих людей по-разному, но перевод названия с языка чукчей, ненцев, манси и т.д. обычно в точности соответствует термину «богатырь». Несколько десятков (крайне редко – несколько сотен) таких богатырей составляли постоянную дружину, подчинённую выбранному из их среды «наилучшему богатырю» или (в русской терминологии) «князю». Звание такое не присваивалось автоматически, ведь предводитель шёл во главе дружины, в первом ряду. Иногда исход схватки вообще решался поединком предводителей.
Как же готовили таких богатырей?
Начиналось всё с очень раннего возраста. Собирали ребят со всего посёлка (не так уж много получалось) и обучали под присмотром нескольких опытных воинов всё свободное время. К пятнадцати годам подросток получал «богатырскую» квалификацию. И это не был пустой звук.
Каждый посёлок, род, племя имели свои секретные методы и формы боевого искусства, но общий набор был примерно стандартен: стрельба из лука, приёмы владения копьём, бой на клинковом оружии или топорах и дубинках, разные виды борьбы. Использовали в качестве оружия и подручные предметы – весло, аркан, хорей, кнут…
Народы Сибири – пожалуй единственные кроме японцев – развивали реакцию настолько, что легко избегали вражеских стрел, отбивая их на лету, либо уходя с линии огня в прыжке или нырком.
Технически обучение этому велось так же, как у ниндзя и самураев: ученик становился на открытом месте и в него посылали тупые стрелы. Иногда, чтобы служба мёдом не казалась, к притупленному наконечнику крепили тлеющий уголёк или тонкую костяную иглу – не смертельную, но весьма болезненную при попадании. Действовало лучше, чем простой ушиб. Сначала пускали стрелы со слабым натяжением тетивы, потом в полную силу.
Но ученики проходили ещё и психофизическую подготовку, подразумевающую глубокое знание о возможностях человеческого тела.
Во время «богатырских игрищ», где в мирной обстановке мерялись силами профессионалы разных кланов, существовал и такой вид соревнований, как перебивание голыми руками бедерных костей крупных животных – лошади или сохатого. Такую кость(высушенную в специальном режиме, сохраняющем её твёрдость и упругость одновременно), перебить сложнее, чем много кирпичей. Объяснить результат одними мышцами и физической силой невозможно.
Также невозможно только физической силой объяснить необычайную устойчивость северных богатырей. Участники соревнований пытались столкнуть богатыря с места, вывести из равновесия. Опытный богатырь словно врастал в землю – его невозможно было сбить с места даже ударив всем телом с разбега.
Иногда лучшим воином племени был шаман.
Пик военного мастерства в тундре пришёлся на X-XI век. Боевой лук в это время весил от полутора до трёх пудов (мне кажется, что тут автор имел в виду силу натяжения лука, а не его собственный вес - М.). И богатыри учились владеть таким луком виртуозно – стреляли в падении, с разворота, на бегу, даже на плаву. И это при том, что сила натяжения такого лука была не меньше сотни килограммов (один из этнографов пишет, что он мог натянуть чукотский лук, лишь взявшись за тетиву обеими руками и упираясь в дугу ногой, а чукчи натягивали тот же лук двумя пальцами).
Из «богатырских луков» простому охотнику стрелять не полагалось: это было чревато для него серьёзной раной.
На Чукотке были совершенно особые приёмы метания предметов, не отмеченные нигде в мире. Скажем, копьё бросали толчком ноги, наклонно поставив его на ступню. Короткие дротики метали специальным хлыстом, с петлёй на конце. Камни метались и обычным кнутом, если сделать на нём опорную петлю, причём на расстоянии нескольких десятков метров такой камень сохранял силу и точность ружейной пули, ведь кончик кнута движется со сверхзвуковой скоростью.
Землепроходцы описывали соревнования по метанию камней и были убеждены – от такого броска не могут спасти ни щит, ни железный шлем.
Да и сам кнут был оружием. Сегодня на соревнованиях умельцы перешибают спичку кнутом на расстоянии в семь метров.
И сила удара такова, что ломает десятисантиметровый деревянный брус!
Очень интересное оружие на Севере так называемая пальма (в Западной Сибири – теха). Это большой колюще-режущий тесак на длинной рукояти – почти точная копия японской нагинаты.
И неизвестно кто кого копировал.
Техника владения пальмой достойна наивысших похвал: известный охотовед А. Черкасов в 1860-х писал, что эвенк, смахнув пальмой под корень деревце толщиной в руку, успевает перерубить его ещё раз прежде, чем оно коснётся земли.
В 1871-м году один из исследователей быта таёжных народов, В. Шавров, наблюдал боевой танец с оружием воинов-хантов (остяков). Танец этот, судя по описанию, продолжал традицию северного фехтования. Из описания ясно, что были вращательные провороты вокруг оси и раскачка корпуса во фронтальной плоскости. Постоянная смена уровня атаки (с верхнего на нижний). Шаман действовал двумя саблями.
Исследователь отмечал:
«Остяки чем более кричали и качались, тем более приходили в некоторый род исступления и, наконец, так, что я без ужаса не мог глядеть на лица их, кои весьма много сначала меня занимали».
Это – боевой транс, известный во многих воинских искусствах. И северяне транс контролировали, умея вовремя его «включать» и «выключать».
Один из лучших дореволюционных этнографов, В. Тан-Богораз описывал старика, который играл копьём, пока дети спали, причём размахивал им так, что копьё «гнётся, словно кусок оленей шкуры». Это уже не сила взмаха, а «пускаемая по древку волна», характерная для китайской техники работы с гибким шестом. Такая техника имеет не столько боевое значение, сколько является критерием совершенства при проведении приёмов.
Как же победили таких воинов отряды Ермака?
Вероятно, надо оценивать показания самого Ермака, Пояркова и Хабарова об отражении атак многочисленных туземцев с большой поправкой на некоторые преувеличения силы противника.
Никогда нельзя судить о ком-либо со слов его врага.
Победа была одержана не личным мастерством, а более высоким уровнем развития Российской империи, из которого проистекали и прочие условия.
Даже сегодня на Севере соревнуются в метании глыб ногой.
Любопытно, что традиционное чукотское фехтование на лыжах с копьём в руках (кэпутэн) оказалось столь эффективно, что в 30-е годы вошло как составная часть в боевую подготовку Красной Армии к штыковому бою в зимних условиях.
У эскимосов существуют и состязания по нанесению «высоких» ударов ногами (не в прыжке, а как бы «вверх тормашками»: при падении с упором на руку).
Возможно, что остатки работы со внутренними энергиями организма проглядывают в том, что во время зимних игрищ борцы сходятся полуобнаженными. Такова, например, якутская борьба хапсагай, дожившая до наших дней. В последние десятилетия хапсагай проводится только в безоружном варианте, но ещё недавно он включал действия «безоружный против вооруженного» (ножом, копьём, пальмой). Считается, что мастер хапсагая может вывести противника из равновесия, действуя лишь кончиками пальцев.
А на Чукотке ещё в XIX веке отмечены такие состязания: борцы (тоже полуголые) сходились на растянутой на снегу тюленей шкуре, для большей скользкости смазанной жиром. Поединок длился достаточно долго, и сам этот факт (при учёте специфики площадки) свидетельствует о виртуозном чувстве равновесия – ведь для проигрыша было достаточно коснуться снега за шкурой.
Исследователи Севера Ю.Б. Симченко и В.В. Лебедева в своей книге «Ачайваямская весна»(издательство «Мысль», редакция географической литературы, 1983) описывали воспоминания старого Ахалькута, потомственного чаучу (оленевода). В этой книге подробно описано, как с самого раннего детства готовили северного универсального воина. Малыша заставляли бегать в «лапках» (снегоступах). Когда научился, отец привязал ремнями к «лапкам» по увесистому камню. Прошло много времени, прежде чем Ахалькут стал «летать» на груженых камнями «лапках», как прежде.
Дед вырезал из рябины копьё в рост мальчика и учил подбрасывать копьём небольшую чурку. Не давая ей упасть на землю. Каждый день ему надо было приносит веточку тополя, за которой надо было бегать через высокую сопку. Вечерами дед раскачивал маленькую чурочку на верёвке, а мальчик должен был попасть в неё копьём. Юноша уже мог подбрасывать копьём толстую палку так, что она казалась привязанной к копью. Кожа на руках старика была похожа на черепаший панцирь. На ребре ладони белели мозоли. Ороговевшие бугры покрывали всю ладонь. По словам старика его ещё мальчиком посылали рубить дрова тупым топором. Когда стал постарше, дают совсем тупой топор и следят, чтобы большое дерево им без устали рубил. Колотить приходилось полдня, и руки стал как костяные.
Вот такие были воины Севера ещё на памяти ныне живущих стариков.