Вылет задерживается. 5. Встреча на балконе...

Ирина Дыгас
                ГЛАВА 5.
                ВСТРЕЧА НА БАЛКОНЕ.

       Ванда затихла и стала задрёмывать.

       Марине, всё ещё возбуждённой встречей с весёлым шебутным буфетчиком и приятно проведённым вечером, никак не сиделось на месте. Разыгравшаяся кровь гнала по венам и сосудам адреналин и требовала «продолжения банкета»!

      Чтобы сбросить лишнее напряжение, тихо поднялась, стараясь не толкнуть ряд сцепленных кресел и не потревожить сестру, и стала медленно ходить по залу.

      Размеренная и неспешная, бесцельная ходьба начала делать своё дело: кровь постепенно замедляла бег, остывала; притормозили работу даже мысли, принимая всё более расплывчатые и неопределённые формы, растекаясь «мыслию по древу», теряя остроту и законченность.

      Простое хождение ногами без цели и пункта назначения позволило, в конце концов, выбросить из головы страхи, заполнившие до отказа отделы мозга, и просто отдохнуть. Словно помог туман, растворив заботы и тревоги.

      Уже не думала ни о чём: ни о больном отце в больнице, находящегося на попечении проплаченного персонала; не сожалела об оставленной у матери дочери, столь рано повзрослевшей за последние полгода; не обижалась на судьбу, что повернула события так, а не иначе…

      Мысли перетекали от одной темы к другой, не задевались, не мешали, не препятствовали переливу, а ноги ходили, ходили, наматывая сотни метров по мраморному полу аэропорта.


      В какой-то момент боковым зрением заметила, что не одна такая в зале.

      Молодой мужчина восточной внешности ходил, как она: медленно, бесцельно, задумчиво глядя перед собой; зал, фойе, коридор, вестибюль, лестница, балкон, кафе, опять лестница, вновь зал ожидания.

      В определённый момент посмотрели друг на друга с интересом, с каким-то странным подспудным узнаванием. Оно было не визуальным, а далёким, скрытым и неотвратимым. Ещё продолжая ходить каждый своим маршрутом, и он, и Мари неотступно и насторожённо смотрели вслед, оглядываясь.

      Конечно, прогулки не могли продолжаться вечно: не так уж велик аэровокзал.

      Встретились на балконе.

      В тот момент незнакомец был на противоположной стороне, но, решив больше не играть в догонялки, решительно спустился по средней лестнице в середине зала, пересёк поперёк и поднялся, оказавшись лицом к лицу перед Мариной.

      – Привет! Простите, решил подойти к Вам, – смущённо улыбнулся, развёл руками. – Наблюдал за Вами, не отваживаясь нарушить уединения, – заглянул в глаза. – Не помешал? Проблемы?

      – Привет! Никаких особенных или острых. Простые женские мысли: много и сразу.

      Заметила, что слова вызвали у визави тонкую улыбку, скрывшуюся в чёрных усиках над верхней губой.

      – Спасибо, что избавили меня от них, не то, замучили бы до утра. Обглодали б мозг до костей!

      Открыто рассмеялся, сверкнув парой золотых зубов сверху. Смех зажёг в глазах лукавые огоньки, на нежных щеках вспыхнул сочный алый румянец, в углах глаз собрались озорные морщинки…

      Стояла, заворожено смотря в лицо.

      «Красный румянец. Тонкие чёрные усики над губой, – что-то мелькнуло в памяти, как искра! – Где видела его? Высокий худощавый турок. Усы. Яркий румянец во всю щёку. Нет, не помню. Что-то мешает памяти, как кисея: тонка, а ясности не даёт».

      Он, тем временем, что-то начал рассказывать, продолжая мягко загадочно улыбаться.

      Встреча скучающих пассажиров: шутки, анекдоты, смешные случаи из жизни. Всё, как всегда.

      «Что-то такое странное на душе, беспокойное, но не опасное. Какое-то далёкое воспоминание. Чего? Чьего? – пыталась пробиться сквозь туман полудогадок. – Лицо незнакомо, точно. Может, чей-то родственник? Нет, чертами тоже никого не напоминает. У знакомых турков лица совсем другие, покруглее. У этого тонкие, изысканные, аристократичные черты. Порода, однако», – размышляя, слушала рассказ об институтских проделках, смеялась и вставляла словечки.

      – Ой, простите! Я так и не представился… – спохватился, покраснев до корней волос. – Я Муслим.

      – Давайте на «ты»? – предложила сама, видя, что он вряд ли скажет это первым. – Меня зовут Марина.

      Протянула руку в приветственном и дружеском жесте, улыбнувшись и смотря лукавыми зелёными глазами прямо в тёмный агат.

      – Рада встрече и знакомству, Муслим.

      Нежно взял женскую руку, наклонился и поцеловал, всё ещё смущаясь и краснея.

      – Спасибо! Я почему-то стеснялся предложить. Взаимно, – мягко выпустил руку, улыбнулся, с теплом и симпатией заглядывая в глаза. – Марина, ты ничего не чувствуешь?..

      – Словно мы уже встречались? – закончила мысль. – Я думаю об этом с первых минут. Нет. Вижу тебя впервые, точно.

      Задумчиво охватила взглядом лицо и фигуру. Отрицательно покачала головой.

      – Не могу вспомнить. Словно видела давным-давно. В детстве? В автобусе? На рынке? Или на чьей-то фотографии? Во сне? Под наркозом?

      Смеялись, смущаясь и понимая, что там, далеко в памяти, что-то было точно. Что же именно?

      Так и ходили-бродили по залу и лестницам.

      Устав, вышли на площадь, подставляя лица под мелкий дождь или пыль от тумана, вдыхая запахи таких близких и родных гор.

      Ночные часы продолжали неторопливый бег.

      Так же неторопливо беседовали с Муслимом, не заостряя пока тему прошлого знакомства. Словно чего-то ждали, какого-то особого знака, тайного слова, памятного жеста, ключа от замка памяти.


      Проголодавшись, поднялись в то кафе, где накануне вечером весело провели время сёстры.

      Хмурый, сонный и недовольный бармен-киргиз сначала встретил клиентов очень грубо, но, присмотревшись к девушке, узнал давешнюю гостью сменщика-турка, стал весьма любезным и услужливым до лести – на всякий случай. Азия, кипящий котёл смешанного населения, каких только «своих» тут не бывает.

      Обрадовавшись выпавшему случаю посидеть за столиком кафе, пара стала перекусывать и разговаривать, вовлекая в разговор стоящего за стойкой бара буфетчика.

      Накрыв столик и сварив по женской просьбе настоящий кофе в турке, он теперь терпеливо ждал, когда посетители уйдут и дадут ему поспать.


      …Через полчаса, пожалев откровенно клюющего носом бармена, ушли.

      Муслим расплатился сам, не приняв посильную помощь девушки.

      Отойдя от ярких ламп кафе в полутьму лестничного пролёта, где маленькие фонарики боковых бра образовывали чересполосицу света и темноты, он вдруг остановился, смотря в девичье смеющееся юное лицо.

      – Я тебя вспомнил!

                Февраль 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/02/09/417