- Илга, а нам с тобой кошечку завтра принесут, - с порога сообщила она. Сняла мокрый плащ и повесила на вешалку.
- Ты что, не рада? Что за настроение?
- Мама, мне бабушка говорила, что мой папа погиб. А ты думаешь, что он вернется. Почему?
- Я не знаю, дочка. Каждый человек всегда надеется на что-то. Почему ты вспомнила? Разве нам с тобой плохо вдвоем?
- Мне с тобой очень хорошо, мамочка. Только тебе плохо. Ты все время грустная. Ну, посмотри на себя. Ты не красишься, не наряжаешься. На работе белый халат, дома - в цветочек. Вон Мария сделала химическую завивку. Сразу помолодела!
Имя Мария Рита даже слышать не могла. Мать соседской девочки, как нарочно, звали Марией. И ее задевало, что Илге она нравится.
Она подошла к зеркалу. Посмотрела в уставшие глаза и отвернулась.
- А знаешь, мне сегодня сказали, что я похожа на мокрую кошку, - вспомнила она и засмеялась.
- А что ты там про кошку говорила? Кто ее нам должен принести? – спросила Илга, ставя на стол тарелки.
Совсем большая стала, - подумала Рита. А вслух сказала:
- Я думала, что ты будешь рада. Ты ведь хотела кошечку.
- Я рада. Только я так давно тебя просила об этом! Что уже и забыла. Для тебя главное, чтобы везде было чисто, стерильно. Как в больнице. Так кто нам принесет кошечку? Ты мне так и не ответила?
- Да так, один человек. Ему нужно ненадолго уехать, а оставить бедное животное не с кем.
- Так это временно…, - разочарованно протянула девочка.
- Ну да. Посмотрим, как будем справляться с ней. А там и свою заведем.
Наутро Илга застала мать у зеркала. Та расчесывала накрученные на бигуди волосы. Увидев, что за ней наблюдают, Рита смущенно сказала:
- Все равно под шапочкой ничего не видно.
- Тебе очень идет такая прическа, - Илга вскочила с кровати, босиком подбежала к ней и чмокнула в щеку. - Всегда будь такой!
- Илга, сейчас же обуйся, простудишься.
- Мама, у тебя всегда так. Оденься, обуйся, вымой руки, почисть зубы…. Ты такая правильная!
«Я бы не хотела, чтобы ты, девочка, когда-нибудь узнала, какая я», - подумала Рита. Как бы она не отгоняла мысль о содеянном, как бы не пыталась оправдать себя, легче не становилось. Она и от матери то переехала, чтобы оградить себя от ее самобичевания. Бросила ее одну доживать, чем еще больше отяготила свою душу. Человек, оступившись однажды, начинает балансировать, пытаясь удержать равновесие. И хорошо, если ему удается найти точку опоры. А если он сделает следующий неверный шаг, им овладевает смятение, страх и сожаление, что ступил на эту дорогу. А страх и смятение, это не те чувства, которые дают силу жизни. Пробуждают интерес к ней. Любовь к Илге, забота о ней постепенно стали для Риты скорее не любовью, а искуплением греха. Подмена одного чувства другим рано или поздно даст о себе знать. Она это чувствовала.
На работе было все как обычно. В очередь на прием стояли женщины, которым Бог дал право иметь детей. И всякий раз, осматривая пациентку, Рита чувствовала себя воровкой. Она видела, как нелегко выносить ребенка, с каким трепетом мамочки ждут той минуты, когда увидят свое чадо. У нее вошло в привычку не смотреть им в глаза. Ее работа была для нее сущим наказанием. Ежедневным напоминанием о ее чудовищном поступке.
«Боже, ты наказал меня, отняв у меня возможность стать матерью. Но я наказала себя еще больше. Я растила с первого дыхания малышку, страстно желая обрести материнское счастье. Но осознание греха не дает мне этого счастья. Мое сердце тает при виде этого ребенка, но одновременно замирает от страха перед тобой, Господи», - эти мысли не покидали Риту ни днем, ни ночью. Она уже не раз подумывала сменить работу.
Вчерашняя встреча с таксистом внесла нечто новое в ее однообразную жизнь. Чем-то этот мужчина понравился ей. А может просто несколько минут в мужском обществе были ей приятны. Она ведь оставалась женщиной. Женщиной, отвыкшей от мужского внимания и ласк. И все-таки женщиной. Она весь день вспоминала их короткий разговор. Даже покраснела, вспомнив какой непривлекательной она, видимо, показалась ему.
Направляясь домой, зашла в булочную, чтобы купить свежей выпечки к чаю. Так, на всякий случай. Она представляла, как все это произойдет. Вот он приходит со своей Маськой, пускает ее в квартиру и уходит? «Нет, это не прилично. Нужно будет хотя бы к чаю его пригласить», - размышляла она.
При этом ей казалось, что ее жизнь как будто немного раздвинулась. Еще ничего собственно не произошло, но у нее появились какие-то новые для нее мысли. И где-то там глубоко-глубоко в душе просыпалась надежда на женское счастье. Но тут же она ловила себя на мысли – «А как же Янис?». И сама внутри усмехалась. Прошло четырнадцать лет. Кого она ждет?
Илга как всегда ожидала ее прихода. Первое, о чем она спросила, это о кошечке.
- Я не знаю, когда он придет, - ответила Рита на ее вопрос. – Сказал вечером.
- Но ведь уже вечер, мамочка, - не унималась девочка, предчувствуя радостное событие.
Она приготовила для кошки уголок, мисочку для еды, понаделала игрушек из конфетных фантиков.
- Мамочка, а как мы ее назовем?
- Да ведь у нее уже есть имя! Она же взрослая кошка.
- Какое?
- Маська. Разве я тебе не говорила?
Рита стояла у зеркала, поправляя прическу.
Раздался звонок в дверь. Они обе замерли. Рита, смущенно, затянув халатик потуже, направилась к двери.
- Янис…, - прошептала она. Откуда?
На пороге стоял мужчина, с аккуратно остриженной бородой и усами.
- Ну, здравствуй, Рита. Не узнала? Я тебя едва разыскал, - произнес он, разглядывая ее. Ты изменилась…, даже похорошела!
Рита попятилась назад. Ей показалось, что дыхание у нее остановилось и голова пошла кругом. Услышав голос и заглянув в глаза, она узнала Яниса.
- Оттуда, откуда и многие. Из Сибири. Реабилитировали меня. Родители не дожили до этого дня. А я вот вернулся. К тебе.
- Ты же пропал…. Ни весточки, - почти шептала она, продолжая испуганно пятиться.
- Не хотел, чтобы у тебя проблемы из-за меня были.
- Еще в пятьдесят третьем реабилитировали. Где ты был еще два года?
Илга, все это время выглядывающая из за матери, в надежде увидеть кошечку, наконец, что-то поняла своим детским умом и вскрикнула:
- Папа вернулся!
Но тут в дверях, за спиной Яниса появился таксист, держа в руках свою яркую трехцветную кошку.
- Ой, - воскликнула Илга, - он принес, принес кошечку! – Мамочка, как я рада! - Девочка буквально подпрыгивала от счастья.
Янис обернулся. Посмотрел на вошедшего мужчину, на ребенка, потом на едва стоящую на ногах, испуганную Риту.
- Так вот значит как…. Ну что ж! Будь счастлива.... Он резко отодвинул плечом ничего не понимающего таксиста и заспешил вниз по лестнице.
Янис! Постой! – она выбежала за дверь и замерла на бегу. Что она ему скажет про Илгу? Доказывать, что это не ее ребенок? Рита хорошо помнила характер мужа. В доказательство он заставил бы ее выгнать девочку. Она молча вернулась в квартиру.
В дверях стоял смущенный Андрей.
- Простите меня, кажется я не вовремя.
Илга гладила забившуюся в угол кошку.
- Мамочка, это был мой папа?
- Нет, Илга, так знакомый. Твой папа погиб.
- Да вы проходите, что же вы у двери стоите? - машинально предложила она таксисту.
- Может мне лучше уйти? Я чувствую, что вам не до меня сейчас.
Рита вдруг представила, что Янис может вернуться.
- Нет, нет, пожалуйста, не уходите. Давайте пить чай.
Она трясущимися руками стала расставлять на столе чайные чашечки. Потом вдруг беспомощно села на стул и заплакала.
- Мамочка, что с тобой? – Илга подошла к ней и обняла.
- Ничего, моя девочка, просто я, наверное, устала. Иди, поиграй с кошкой, покорми ее, - проговорила она, вытирая заплаканные глаза.
- А, в самом деле, у вас что-то случилось? – Андрей присел на стул напротив, когда Илга вышла в другую комнату. Кто был этот мужчина? Я могу вам чем-нибудь помочь?
- Это был мой муж. Он пропал четырнадцать лет назад. Как оказалось, был депортирован в июне сорок первого.
- Почему же он ушел?
- Моей дочери восемь лет. У нас с ним не было детей.
- Ах, вот оно что…. Теперь понимаю, - задумчиво произнес Андрей.
- Ничего вы не понимаете! Илга приемная дочь. Об этом до сих пор знала только я. Теперь вот и вы. Он никогда не поверит мне.
Рита сама не понимала, почему она так откровенна с этим, совсем чужим ей, человеком. Но у него был такой добрый сочувствующий взгляд, а она была так одинока, что все произошло как-то само собой.
- И что же теперь? – спросил он. – Ведь вы, наверное, все эти годы ждали его возвращения?
- Я часто представляла, как это будет, если он вдруг вернется…
Рита встала со стула и подошла к окну.
- И чем больше я об этом думала, тем меньше мне хотелось, чтобы он вернулся. Мы плохо жили. И, скорее всего, расстались бы рано или поздно. Но судьба распорядилась за нас. И я уже не хочу ничего менять.
- Но ведь он через столько лет пришел к вам! Возможно, за время разлуки у него было время обдумать ваши отношения?
- Ему не к кому больше идти. Его дом в Лиепае стоит заколоченный после смерти моей матери. Соседи присматривают. Видимо они и подсказали, где меня можно найти. Да что я вам все это рассказываю? Вы, наверное, спешите? Не беспокойтесь о кошке, поезжайте к вашему брату.
Она отвернулась от окна, и Андрей снова увидел в ее глазах слезы. Он подошел к ней, взяв в руку чайную чашку.
- Мне бы не хотелось оставлять вас в таком состоянии и навязывать вам свое общество я тоже не решаюсь. Угостите меня, пожалуйста, чаем и я уйду. Может быть, мне удастся хотя бы немного вас отвлечь….
Она посмотрела ему в глаза и вдруг поняла, что все могло быть иначе, вернись Янис на день раньше. Она бы оправдывалась перед ним, лгала и снова согласилась бы на жизнь в ссорах и унижении. Ей хотелось отогнать прошлое. «В конце концов, он мог дать о себе знать. Да видно ему там не так уж плохо было от войны в стороне», - пыталась она оправдать свое нежелание вернуть что-либо из своей прошлой жизни.
- Можно я сам налью вам чаю? – попросил Андрей, заметив, что она снова ушла в себя.
Рита молча взяла у него из руки чашку и принялась накрывать на стол.
- Простите, что я снова возвращаюсь к вашему мужу…. Но почему он все-таки ушел?
- Я думаю, увидев Илгу и вас, он решил, что у меня новая жизнь, семья, а вы - мой муж.
- Если бы это было так…, - мечтательно улыбнулся Андрей. – Рита, у меня такое ощущение, что я вас давно знаю. Или точнее, что я тоже откуда-то вернулся. Честное слово. Я вот сейчас попью с вами чаю и не стану больше надоедать. Но я к вам обязательно вернусь.
- Ну, как же иначе, - ответила Рита, - здесь же ваша кошечка любимая остается.
- Не знаю, как у латышей, а у нас, у русских, такая традиция есть – прежде чем в дом войти, первой пускают кошку. И если кошке хорошо в этом доме, и она устроится там в каком-нибудь углу, значит, счастье в этом доме поселится. Давайте посмотрим, как там Маська с Илгой?
Выйдя из кухни, они заглянули в комнату. Илга в обнимку с кошкой спали на диване. Они улыбнулись, глядя на эту картину. Рита погасила свет и тихонько вышла.
- Ну, я пойду? У вас был трудный день и вам нужно отдохнуть. Спасибо за чай. Не переживайте, все устроится. Говорят с проблемой нужно переспать, и станет легче, - улыбнулся он.
- До свидания, - попрощалась Рита, провожая его до двери.
Когда шаги на лестнице стихли, она вдруг почувствовала пустоту. С ним она не чувствовала себя одинокой, хотя они и были фактически малознакомыми, чужими людьми. Каждый со своим прошлым. С Янисом она всегда была одинока. И это одиночество было тяжелее, чем после его исчезновения.
В условиях войны, массовых миграций, плена, эвакуации, оккупации происходил распад семей. Государство, ограничивая разводы законодательными актами, стремилось стабилизировать семью. Брак расторгался только в случае признания судом необходимости его прекращения. Делам о разводе придавалась широкая огласка с привлечением свидетелей. Была обязательной публикация в местной прессе объявлений о слушании дел о разводах.
Рита хорошо представляла себе, через что ей придется пройти, чтобы официально развестись с Янисом. Законом запрещалось установление отцовства в отношении детей, рожденных вне брака. Но ей пришлось бы объяснять, откуда у нее ребенок, записанный на фамилию ее мужа, отсутствовавшего почти четырнадцать лет. Она с ужасом думала об этом.
Возвращаясь домой с работы, Рита оглядывалась по сторонам, боясь, что Янис будет преследовать ее. Не мог он вот так просто уйти. Она чувствовала, что разговор между ними состоится. И не ошиблась.
Дня через три после первого появления, он ждал ее у дверей подъезда.
Увидев его бородатое лицо, Рита вздрогнула.
- Здравствуй, жена, - поздоровался он. В голосе чувствовалась обида и уязвленное самолюбие. Рита затаила дыхание.
- Чья ты теперь жена? Не долго же ты меня ждала! Девчонка то большая уже….
- Я ждала тебя четырнадцать лет, - бледными от волнения губами произнесла она.
- Ты, видно не подготовилась, как врать будешь! Ждала, а девчонку нагуляла?
Рите нечего было ответить ему. Она стояла, опустив голову, сжавшись, словно пружина. Чувство ожидания удара не забылось за эти годы.
- Что, теперь надеешься развод получить? Не рассчитывай на это!
- Янис, я перед тобой ни в чем не виновата, - тихо ответила она. Чего ты от меня хочешь?
- Ах, ты еще и невинной будешь прикидываться? - вспылил он, - Тебе, что похоронку на меня принесли по ошибке? Мне ты родить не хотела…. Больной прикидывалась! А я то думал – вернусь, жена обрадуется! Мужиков не хватает, а к ней вернулся…. Ты всегда была неблагодарной!
Он то приближался к ней, то резко отступал, сжав кулаки. Рита поняла, что Янис выпил, готовясь к разговору.
- Янис, ты ничуть не изменился.
- Я изменился. Я хотел жить с тобой по-другому. Но видно ты этого не заслуживаешь.
В это время из подъезда вышла соседка Мария. Она с удивлением посмотрела на разъяренного мужчину, на Риту.
- Рита, а тебя там Илга заждалась. Волнуется, говорит, что-то мама задерживается сегодня.
- Да, спасибо я иду сейчас, - впервые Рита была рада видеть Марию.
- Мама…, - произнес Янис иронично, - а где же папа?
- Я тебя понимаю, Янис. Тебе трудно в это поверить, но перед тобой я действительно ни в чем не виновата, - вдруг решительно сказала Рита, подождав, когда Мария повернет за угол дома, - если тебе больше нечего мне сказать, я пойду.
И она вошла в подъезд, не оглядываясь.
Янис стоял возле дома, прислонившись к его холодной стене. Обида и ярость душили его. Судьба безжалостно вырвала его из привычной жизни, бросила на чужбину. Четырнадцать лет ночами он видел свой дом, жену. Он действительно многое в их с Ритой жизни увидел со стороны. Он не был все эти годы один. В той его жизни была женщина с не менее трагичной судьбой. Они поддерживали друг друга, но все же оставались чужими. Возвращение домой оказалось не менее жестоким. Рушились его мечты. Ему вернули Родину, но уже без родителей, без семьи.
Хотелось мстить. Он ненавидел всех – оккупантов, жену, прохожих, которые все эти годы оставались в Риге. Он не хотел понимать того, что все эти люди и здесь, дома, и там, где он провел долгие годы, оказались заложниками режима. Что война принесла много бед в эти страшные годы. И что тем, кто все это затеял, нет никакого дела до него, Яниса.
Вернувшись в Лиепае, он решил продать свой дом и уехать жить в родительский. По-хозяйски запаковывая вещи, и подготавливая к погрузке мебель, Янис отодвинул от стены шкаф. На пол упал пожелтевший от времени конверт. Нагнувшись, вынул из него листок бумаги и фотографию. На него смотрела маленькая девочка. Он медленно стал читать письмо.
«Так вот значит, как…, Андрюса убили…, а это его дочь. Так может Рита и вправду не виновата передо мною, может она воспитывает ребенка своего брата?» В нем проснулась надежда. Он внимательно пригляделся к фотографии девочки. Такая же светловолосая как та, что выскочила из комнаты за кошкой. Но тогда кто тот тип, который пришел со своей кошкой? Она ведь назвала его папой…. Янис оставил сборы и задумчиво смотрел на фото, сидя в
кресле.
Он готов был поверить в свою догадку, лишь бы вернуть Риту. Но мысль о том, что она была не одна в эти годы, царапала сердце. Себе Янис прощал измену. Но как она могла! «Выходит, она и рада была, что я пропал…», - думал он.
Янис неделю не находил себе места, борясь сам с собою. Но, потом, решив, что и он не без греха, снова поехал к Рите. Уже издали она заметила знакомую фигуру возле дома. Не имея сил продолжать с ним какие-либо выяснения, Рита решила переждать, когда он уйдет, и зашла в ближайший магазин. Янис потоптавшись в ожидании еще какое-то время, предположил, что она уже пришла домой, и поднялся к ее квартире. Дверь открыла Илга.
- А мама еще не вернулась с работы, - сказала девочка.
- Я подожду ее, можно? – спросил Янис, намереваясь войти в квартиру.
- Мама мне не разрешает чужих в дом пускать…. Ой, Маська, Маська, ты куда, разбойница, - закричала она кошке, которая прошмыгнула мимо них в подъезд.
Илга бросилась по лестнице догонять Маську, а Янис вошел в квартиру и сел в кресло. Когда Илга вернулась со своей кошкой, он улыбнулся ей и сказал:
- Ну что, хозяйка, развлекай гостя, пока придет твоя мама.
Илга смущенно потопталась у двери, потом решительно направилась к книжному шкафу, достала оттуда журналы и альбом с фотографиями и предложила:
- Хотите посмотреть?
- Давай вместе? Ты будешь мне рассказывать, как вы тут с мамой живете. Мне интересно будет послушать.
- Правда? – обрадовалась девочка. Ей надоело быть одной, и она затараторила, показывая фотографии.
- Это мы с мамой в Юрмале. Это моя бабушка, - девочка прижала к себе фотографию, - она умерла, когда я еще маленькая была. А вот это я совсем маленькая.
Янис взял у нее из рук фотографию. Да это была та же девочка, что и на фото, выпавшее из конверта. «Значит, Рита не обманула меня. Это не ее ребенок», - у него отлегло от сердца.
Когда Рита, выйдя из магазина, обнаружила, что Яниса нет возле дома, она успокоилась. В подъезде, кто-то вдруг перехватил у нее из руки сумку.
Женщина вздрогнула и отшатнулась.
- Простите, я вас, кажется, напугал? – Андрей виновато улыбался.
- Есть немного, - покривила душой Рита, ожидавшая увидеть Яниса.
- А я вернулся, как обещал через неделю. Как тут моя кошка не очень вам мешала?
Рита старалась скрыть радость оттого, что он вновь рядом с ней. От него пахло бензином и сигаретным дымом.
- Я только что из гаража, машину свою ремонтировал…. Даже руки не успел отмыть, как следует. Надеялся вас по дороге подвезти, но видно разминулись мы.
- Пойдемте, у нас отмоете. И я вас чаем напою, а то в тот раз не получилось у нас чаепитие, - сказала Рита, пряча счастливую улыбку.
Пока поднимались по лестнице, он рассказывал ей о том, как съездил на Родину, повидал родных. Она слушала его и удивлялась тому, как ей с ним легко и просто. У двери Рита достала ключ, но дверь оказалась не запертой, что ее насторожило. Она вошла и замерла от неожиданности.
Янис поднялся с кресла при виде вошедшего вслед за Ритой Андрея.
- Кто это с тобой? – спросил, приблизившись к ней. – Отвечай!
- Это мой знакомый, - сбивчиво сказала она. – Но почему ты здесь?
Она подошла к Илге и, наклонившись к ее уху, попросила:
- Надень пальтишко и погуляй немножко во дворе. Нам нужно поговорить.
Илга, выходя из квартиры, посчитала нужным оправдаться:
- Мамочка, мы фотографии смотрели. Я не приглашала его, он сам вошел.
- Иди, дочка, иди, - Рита закрыла за ней дверь.
- Дочка! – ехидно усмехнулся Янис. Какая она тебе дочка? Приемыш она у тебя. А этот тоже приемыш? Знакомый! – он кивнул на Андрея.
- Кто тебе сказал такую глупость? Илга, моя дочь! Не смей так говорить!
- Смотри, какая ты храбрая стала! Вы что с женой твоего брата одинаковых родили?
Рита стала бледнее ее больничного халата.
- Уходи, Янис! Уходи из моего дома и больше никогда здесь не появляйся!
- Хорошо, я уйду! Но то, что ты чужого ребенка за своего выдаешь, а себя за родную маму, я расскажу твоей Илге. Она девочка смышленая, пусть знает, с кем живет. Пусть знает, что тебе верить нельзя!
- Ты ребенка то не трогай, - подал голос Андрей. – Что она тебе сделала? Ну что ж что приемная, их в войну вон, сколько без семей остались…. Не знает об этом и пусть живет спокойно.
- А ты рот не разевай! Нас из Латвии повыгнали, а сами за нашими женами попристроились?! – Янис, сжав кулаки, подступил к Андрею.
Андрей ответил ему спокойно, твердо глядя в глаза:
- Я все войну прошел от Волги до Берлина. И на войне свою жену нашел, да будет тебе известно. А ты в тылу в это время был. Знаю, что не по своей вине. Да ни ты один такой! А твоя жена и эта девочка в этом не виноваты.
- Я тебе этого не прошу, Рита! – Янис вышел из квартиры и еще долго в ее ушах стояли его тяжелые удаляющиеся шаги.
- Что чай опять отменяется? – попытался разрядить Андрей обстановку.
А Рита не могла понять – откуда Янис узнал о том, что Илга дочь Андрюса. Соседи не знали об этом, в больнице тоже. Кто? Кто мог ему сказать об этом? Она терялась в догадках.
Распахнув дверь, в комнату вбежала испуганная Илга.
- Мамочка, этот человек сказал, что ты не моя мама. Он, правда, странный какой-то. Он все перепутал, правда, же? Он меня за руку схватил, злой такой! Я испугалась.
- Иди ко мне моя девочка, - Рита прижала ребенка к себе. - Ты правильно сказала, он действительно какой-то странный. Не впускай его больше в дом, поняла?
- Разве я поверю, что ты не моя мама, выдумал тоже? – она тревожно смотрела Рите в глаза.
- Пойдем-ка с тобой стол накроем и угостим нашего гостя чаем, - пыталась отвлечь девочку Рита.
- А где же Маська? – пришел ей на помощь Андрей. – Илга, как она тут без меня?
- Спит, наверное, лентяйка. Она любит за диван прятаться. - Илга перешла в другую комнату и наклонилась, чтобы достать из под дивана кошку.
На полу лежал старый пожелтевший конверт, оброненный Янисом.
- Мамочка, этот человек что-то потерял…, - она протянула конверт матери.
Рита узнала бы его и через двадцать лет. Она выхватила конверт из рук Илги.
- Не тронь это. Давай, я его потом выброшу.
Она положила конверт в сумочку и пригласила Андрея и Илгу на кухню. Разговор не клеился, хотя Рита изо всех сил старалась показать, что ничего особенного не произошло. Она расспрашивала Андрея о Новгороде, куда он ездил к родным, рассказывала о проделках Маськи. В конце концов, ей удалось отвлечь Илгу от неприятного инцидента, девочка выскочила из-за стола, и пошла прощаться с кошкой.
Вдруг раздался стук в дверь. Рита вздрогнула и прошептала: