Мы познакомились в Интернете. Я никому не известный пользователь, пытающийся привлечь внимание, маститых блоггеров, своими заумными комментариями. Меня даже обзывали троллем. Тролль это человек пытающийся показаться оригинальным, опровергая очевидное. Я почти пенсионер, всех этих терминов новых не знаю и сначала принял обвинение как поощрение моих трудов. Вот, думаю, хорошо; писал, писал и дописался до присвоения звание сетевого короля; я стал тролль – сетевой король. Потом разобрался и обидно мне стало. Мне казалось люди оценят мои старания должным образом, через общение с ними я и сам смогу стать частью того загадочного виртуального пространства, которое открыло нам время. Я хотел в новом мире быть не динозавром, вылезшим из тьмы, я хотел равноправия.
Комментировать статьи других авторов я стал меньше и начал писать сам. Особенно удавались мне стихи.
Осень,
уронила на землю плакучие косы.
Травы,
Увяли и стали мокрее росы…
Красиво, правда? Мои старания и упорство, таки, дали результат. Один известный блоггер - тысячник, прислал мне личное сообщение. Он намеревался на один день быть проездом в нашем городке и просил разъяснить, в каком отеле лучше остановиться. nbsp; Что бы вам было понятно – его ранг в блогосфере равен званию стахановца или Героя Социалистического труда во времена моей молодости. Да это и неудивительно; эрудит, умница, знаток древней истории, знаток культур.
Я немедленно дал ему ответ, пообещав стать его гидом, намекая, что все таксисты нашего селения бессовестные крахоборы, все администраторы отелей спят и видят как нажиться на приезжем, в хороший ресторан без меня ему не попасть и так далее. Я ночи не спал, дни считал, ожидая его приезда, извелся весь от волнения и нетерпения.
Мечты рано ли поздно сбываются, и вот я уже веду его старыми улочками города. На фоне его импозантной, шикарно упакованной фигуры я выглядел несколько убого, но где он, а где я? Мои рассказы его, видимо мало интересовали и я предложил отобедать в кафе поблизости. Отъезд свой Павел Павлович планировал завтрашним утром, поэтому был снисходителен и согласился. Я хоть и простак супротив него, а свой план у меня имелся. Мне нужна была фотография; я и палпалыч вместе. Это бесценное фото я смогу разместить в своем журнале, добавив как мы, запросто, обсуждали проблему выхода мира с надвигающегося экономического кризиса. Все шло по плану и, кто бы мог подумать, что и его и моим планам сбыться не суждено. Наши планы рухнули разом.
Визг тормозов, истошный крик женщины, скрежет металла о металл, оглушительный звук удара, все произошло в мгновение. В ДТП никто не пострадал, кроме… Палпалыча. У него случился приступ, и я совершенно не понимал как с этим всем быть. Мы, кое-как зашли в кафешку, сели, но ситуация только усугублялась. Палыч, не отпуская моей руки, начал довольно громко молить меня о спасении, тараторя о своем одиночестве, свалившихся несчастьях, преследуемых страхах. Палыч сходил с ума, это было очевидно. Посетители с интересом нас рассматривали, были абсолютно безучастны, желая лишь «продолжения банкета». Знакомый официант, подошел ближе и тихо спросил: «Звонить?». Не оставалось ничего другого как кивнуть головой в знак согласия.
Бригада приехала быстро, работали споро и вызвали даже некоторое восхищение своим профессионализмом. Особенно мне понравился доктор. Спокойно усевшись за стол, он дружелюбно поздоровался и жизнерадостным голосом предложил нам поехать к нему.
Мы как загипнотизированные шли к машине и туман этого внушения начал развеиваться уже в клинике. Усевших, против Палыча, доктор, держа его руки, подытожил:
-Вот и все, мы на месте, вам не о чем беспокоиться. Тем более вас привез к нам Апассионарий.
Я ошалел; меня Василий звать –Апассионарий мое сетевое имя (правда красиво?)
-Я тоже обожаю его творчество, особенно лирику, помните?
Осень,
уронила на землю плакучие косы.
Травы,
Увяли и стали мокрее росы…
Палыч совершенно спокойный, совершенно вменяемый, продолжил:
Девушка,
счастье просит у ночи,
к небу, поднявши очи…
Я был на седьмом небе от счастья совсем не долго. Палыч и доктор мерзко хихикали и пожимали друг другу руки. Доктор повернул голову в мою сторону:
-А вы, любезный, как себя чувствуете?
Я все понял, я попался на удочку, меня заманили в психушку. Но за что, почему, зачем все эти сложности, кому я так сильно навредил? Доктор позвал сестру, попросил за мной присмотреть и начал любезно провожать палыча к выходу:
-Рад был личной встрече, буду у вас в столице, не побрезгуйте свиданием.
Потом он вернулся и занялся мной плотно:
-Так вы говорите, что совершенно нормальны и отдаете отчет своим действиям? Охотно верю, но проверю.
Я вообще ничего не говорил. Произошедшее меня выбило с колеи, абсурдность ситуации была так невозможно велика, что я совершенно растерялся.
- Я вам напою несколько строк известных народных песен, а вы продолжите, ладушки?
Он начал тихо напевать шуточную свадебную, немного вульгарную народную песенку да разве мне было до шуток? У меня очень плохой слух, после падения перенесенного еще в детстве, и я никак не мог расслышать, какой куплет он поет. Мои «напевы» были не в такт и не в слог, я совершенно запутался. Он резко встал и кинув сестре:
-Присмотрите за ним, меня ждут, - вышел с кабинета.
Сестра, дряхлая старушка, уселась за стол против меня и участливо спросила:
-Вы сами откуда?
- Да я местный, я живу тут недалеко, через парк, можно я пойду домой?
-Нет милок. Отселе тебе не выйти без указания врача. Говори адрес.
В конце концов, врачу можно все объяснить, рассказать про утраченный слух, пройти любые тесты… и я назвал свой адрес.
Бабулька аж подпрыгнула от удивления и отложила карандаш:
-Это же мой дом! А в каком подъезде? В третьем? Ой, я туда часто к подруге своей захожу. Мил человек да я тебя знаю! Ты тот жилец с последнего этажа, который за свои деньги весь подьезд, перекрасил. Вася тебя зовут, как же вспомнила. Подружка моя тебя сильно хвалит. Говорит; Вася и лампочку перегоревшую перекрутит, и брошенный окурок не побрезгует поднять-выкинуть, всему подъезду хозяин.
Вот уж воистину добрые дела небом не забываются, вот и свезло мне в такой непростой час. Таки есть Бог на свете!
-Ладно Вася, помогу тебе. У меня дежурство почти закончилось я тебя выведу отсель и проведу домой, не беспокойся ни о чем. Ай-я-яй! Такого хорошего человека в больные записали, подумать только! Ай-я-яй!...
Мы шли вечерним парком, я благодарил её за сочувствие и помощь, рассказывал, как хочу поменять, старую дверь подъезда, установив новую с домофоном. Рассказал я сестре-Степановне о закинутой мной даче, где обязательно наведу порядок, уделяя меньше времени виртуальному общению, по сути неизвестно с кем. Рассказал, как я был по-настоящему, счастливым человеком выращивая, и собирая, на своем участке картофель, морковь, капусту и прочую петрушку. Как я любил наблюдать всходы посеянного именно тобой урожая, какое счастье удобрять и лелеять землю, жить ближе к земле, жить вместе с землёй, быть частью земли…
- А завтра, Степановна, я в церковь схожу, свечечку поставлю за Вас и за своё чудесное спасение. Я теперь знаю, что есть, таки, Бог на свете, мне, теперь ничего не страшно, я многое понял сегодня, многое. Почти, что всё…
- Вот и славно, вот и молодец. Пойди, милок, в церковь утречком, а к 10 часам у нас чтоб, был. Я твой адрес не записала но я запишу завтра, я ведь знаю, где ты живешь, так, что завтра к нам. Поколем тебя, лекарства попьешь. Убогий ты умишком-то, подлечить тебя надобно. Ну, это я так думаю, а что доктор скажет, я и не знаю. Может и в стационар тебя определит. Там, правда у нас такие санитары, что не приведи Господь, так и норовят больного ударить да передачку отобрать. А что делать? Зарплаты у нас маленькие вот и берём санитарами, чуть ли не пациентов наших.
Как же так, подумал я? Все так удачно сложилось и на тебе. Я уж и в Бога почти уверовал и такой конфуз; опять в этот ад возвращаться. Не бывать этому! Если Степановну уговорить молчать они меня никогда не найдут, нужно будет только в Сети затихариться. Не велика утрата, подумаешь, Палыча, какого-то, френдом не называешь, эка невидаль, эка утрата. Можно подумать не жили люди до нас без интернета. Только как же мне её убедить, что я нормален и даже более; я умен, я добропорядочен, я ещё силен и красив, я намного лучше многих людей вокруг меня. Говоря правду, вокруг меня по большому счёту не люди живут, а приматы, честное слово, убогие подобия людей. Не даром многие восхищаются моим бескорыстием, моим умением решать вопросы и преодолевать трудности. Мне подражают многие…
Мы как раз переходили какую-то прорытую и уже частично засыпанную строителями траншею. В место ограждения были воткнуты металлические прутья, с кое-как, натянутой проволокой. Один такой кусок арматуры оказался в моей руке. Не к месту вспомнив Раскольникова я, не задумываясь, ударил эту, с ума выжившую служительницу Гиппократа. Она упала, даже не пикнув. Я спокойно продолжил свой путь почти ночным парком, выбросив прут далеко от места своего освобождения.
Можно ли меня судить? Нет, я думаю. Откуда же я мог знать, что с приходом Бога к тебе близко приходит и его противоположность, с познанием добра ты неминуемо узришь и зло, и как распорядится человек этими познаниями никому не ведомо.
P.S. На следующее утро, я встал в добром расположении духа. Я шел на вокзал встречать Пал Палыча и эта встреча, сулила многое. Мне правда ночью снился какой-то кошмар, но снов своих я не помню и не жалею об этом. Что такое сон? Дым, фикция, игра подсознания, а я современный человек любящий и ценящий реальность, даже если эта реальность, виртуальна.