гл. 4 Элен.
Просыпался Серж с трудом, а, проснувшись, долго не мог понять, как очутился дома и почему так тихо вокруг. Возвращающаяся память неохотно выдавала события, как бы вынимая их из груды перемешанных карточек для детской игры: кусочек того, краешек этого… Из этих кусочков Сержу предстояло собрать полную картину. Как обрывки ночного кошмара всплывали в памяти эпизоды: меняющаяся морда оборотня, смазливое личико девчонки и лапа с загнутыми когтями у него на плече, свисающий клок рукава, когти, входящие в тело и смыкающиеся за ними края ран, Олав, недоверие в глазах офицера, когда Бель кричал, что стрелял именно в оборотня… Неужели ему не поверили? Неужели сочли за психа и, вколов успокаивающее, отправили домой?
Совершенно раздавленный последней мыслью, Серж подтянулся, сел, и тут щелчок переговорного устройства известил юношу о том, что он не так уж и одинок: «Сержи, дорогой, – высококлассная аппаратура с безупречной чистотой передавала речь и интонации его матери, – доброе утро, мой мальчик». «Доброе» – буркнул Серж. Машина прокручивала эту фразу каждое утро, но сегодня утренним приветствием дело не ограничилось – «Мы не хотели тебя будить, но так как ты уже проснулся, – поторопись. Нехорошо заставлять ждать себя кого бы то ни было слишком долго, а твоя девушка ждёт тебя с восьми утра». «С восьми утра?» – Серж невольно взглянул на часы. Они показывали без двадцати минут десять. Кошмар! Но что за девица ждёт его так долго? Поспешно одевшись, он бросился в умывальную комнату, походя, глянул в зеркало, провёл ладонью по щеке. По молодости лет, щетина у него отрастала медленно, однако он с детским упорством каждое утро выскребал щёки и подбородок сверх острым лезвием. Его ждёт девушка? Подождёт. Не может же он предстать перед ней с небритыми щеками?!
Девушка сидела в гостиной и вежливо перелистывала альбом с эстампами. Две свободно заплетённые косы мягко лежали на у неё на груди. Золотистая чёлка наполовину скрывала лоб, лилейную белизну которого красиво подчёркивали густо чёрные, с рыжинкой, блестящие «бобровые» брови и пушистые ресницы, скрывающие опущенные на альбом глаза. Лицо с тонкими, одухотворёнными чертами, нежная, кажущаяся полупрозрачной, кожа, полудетские губы, округлый подбородок. Одета гостья была очень скромно и в то же время женственно. Свитер сложной вязки мягко облегал её фигуру, ничего не подчёркивая и ничего не скрывая. Длинная, классического покроя тёмная в тон свитеру юбка оставляла открытыми только щиколотки, обтянутые тончайшими чулками телесного цвета. Простые чёрные туфли на небольшом, устойчивом каблучке, скорее всего, были сшиты на заказ, так ладно они сидели на ноге. Все украшения гостьи заключались в медальоне на цепочке сложного плетения, надетом поверх свитера и паре колец: одно тоненькое с двумя шариками и другое, тоже тоненькое с прозрачно- розовым, граненым камешком. Длинным, холёным пальцем девушка небрежно перевернула лист альбома, и в этот миг мать увидела сына:
– Сержи! Наконец-то, милый. Твои товарищи предупредили вчера, что тебя ни в коем случае нельзя будить… Познакомьтесь, это мой сын, Сержи…
– Элен, – девушка встала, протянула Сержу свою маленькую ладошку. – Я корреспондент газеты «Вечерние новости». Вы помните меня?
– Серж Бель, – пробормотал юноша, почти утонув в неправдоподобной синеве её огромных, сияющих глаз. – Рядовой патрульной службы… я… – сказать что-либо ещё он просто не смог, и мать поспешила на помощь сыну:
– Простите великодушно, – заговорила она, – но работа Сержа особенная. В любой момент может прийти вызов, а он ещё не завтракал… Не согласитесь ли вы позавтракать с нами или… кофе…
Благодарная улыбка предварила ответ:
– Буду крайне признательна вам, фрау Бель.
Ради гостьи хозяйки решилась открыть праздничную упаковку с наилучшим и самым дорогим сортом кофе, из тех, что могла себе позволить средняя семья. Один глоток этого напитка вернул Сержу всю его утраченную решимость. Уловив эту перемену в настроении собеседника, девушка поспешила задать первый вопрос:
– Серж, можно я буду называть вас просто «Серж»? Так вот, Серж, прежде чем задавать вопросы на интересующую меня тему, я хотела бы познакомиться с вами. Скажу по секрету: чтобы сделать хорошую статью, недостаточно одной лишь горячей сенсации. Нужно ещё и заинтересовать читателя, заставить его сопереживать. Нужен портрет «героя». В принципе, конечно, можно отдать этот портрет на волю фантазии автора, но фантазия – дама ленивая, её так и тянет на штампы и обобщения, в то время как простое, добросовестное отображение истины даёт эффект, равный которому не способна дать никакая, самая сложная фантазия, – во взгляде девушки читался вопрос: «Вы меня понимаете?». Серж, радуясь, что может её помочь, кивнул:
– Да, да, я понимаю вас. Спрашивайте.
Девушка обворожительно улыбнулась:
– Вопрос может показаться банальным, но он очень важен именно в плане знакомства. Скажите, что именно заставило вас бросить учёбу на необыкновенно престижных курсах и поступить в полицию рядовым патрульным? – юноша смешался, и Элен поспешила ему на помощь. – Может быть, причиной были некие романтические мечты? Надеюсь, они сбылись?
– Какие там мечты? – вздохнул Серж. – Рутина. Мелочная, ежедневная, рутинная работа.
– Да, да, рутина, – подхватила девушка. – Я очень хорошо понимаю вас. В своё время я просто мечтала о работе журналиста. Мне казалось, что это необыкновенно романтичная профессия: всегда находишься в центре внимания, общаешься с интересными людьми. О, Великий Космос, как я страшно разочаровалась после первого месяца работы, и если бы не шеф, я бы, наверно, тут же всё бросила. На моё счастье главный редактор понял моё состояние и объяснил мне, глупой, зелёной девчонке, что… Знаешь, я читала, не помню где, что человечество делится на мастеров и ремесленников. Первые творят ради творчества, а вторые – трудятся, чтобы жить. Так вот, редактор объяснил мне, что даже самый великий мастер всегда начинает простым подмастерьем, изучая те самые основы ремесла, оттолкнувшись от которых он, позднее, воспарит на крыльях своего таланта, и что ужаснувшая меня рутина и есть та основа, та скала, поднявшись на которую только и можно отталкиваться для полёта к божественным высотам таланта. Он очень хорошо объяснил мне это. С тех пор, слыша сказанные вами слова: «рутина» и «мелочная работа» – я улыбаюсь, так как знаю, что речь идет о столь же неизбежном, сколь и необходимом. Знаете, я ведь очень люблю свою работу.
– И я тоже, – вздохнул юноша.
– Я поняла это, – опять улыбнулась Элен, – хотя, как я слышала, в работе этой есть и неприятные стороны. Не так ли?
– Разумеется, – пожал плечами Серж, чувствуя себя необыкновенно взрослым и солидным. – Рутина, однообразие…
– И риск? Что бы там ни говорили некоторые, а обязанности полицейского в первую очередь состоят в том, чтобы отводить опасность от других, порой принимая её на себя?
– И риск, – согласился Серж. – Правда, об этом обычно не думаешь. Излишняя впечатлительность – помеха нашей работе. Нельзя поддаваться страху заранее, хотя иногда…
– Именно иногда! – подхватила вдруг повисшую фразу Элен. – Наших читателей давно интересует то тёмное, необычное, что происходит рядом с нами. К сожалению, государственные учреждения, ответственные перед населением за правдивое освещение обстановки, делают вид, будто ничего не происходит. Однако, как мы уже выяснили, ложь – не лучший способ освещения событий. Люди хотят знать правду, пусть даже эта правда выглядит не очень привлекательно.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду и…
– Ваше столкновение с оборотнями и ваше, почти фантастическое спасение. Я уже успела побеседовать с некоторыми вашими товарищами, и знаете, какое впечатление сложилось у меня после этих бесед? Все уверены, что вы столкнулись с «нечто» и никто не смет вам поверить. Психология страуса. Очень неприятное явление. Вы действительно видели оборотня?
Прямой вопрос требовал столь же прямого ответа. Серж заколебался, но на лице девушки так явно читалась надежда, что он не устоял:
– Да, я видел оборотня.
– Он был ужасен? – в глазах у Элен отразилось участие, и Серж опять признался:
– Он был необыкновенно ужасен
– У него что, были клыки и когти?
– И когти. И зубы… Погодите, я сейчас… – и, через несколько минут, показывая девушке свою форменную куртку, он попросил. – Сравните эти две кнопки. Видите? Верхняя просто срезана. Вот какие у этой твари когти. Но самое ужасное – его невозможно даже ранить. Я всадил в него двенадцать пуль. Ни одна не пропала зря! И всё-таки, если бы не Олав, эта тварь прикончила бы меня.
– Ваш товарищ повёл себя, как настоящий герой.
Слово «герой» в применении к Олаву почему-то резануло Сержу слух. Может быть потому, что перед гостьей юноша сам хотел быть героем?
– Нет, Олав вёл себя, как настоящий полицейский. Максимум хладнокровия, минимум риска.
На мгновение в глазах у девушки вспыхнул (и тут же погас) насмешливый огонёк.
– Однако вы не испугались риска, когда вступились за жизнь незнакомой вам девушки?
– За жизнь девушки? – Серж рассмеялся. – О! Она не нуждалась в такой защите. Видите ли, фреляйн, ЭТА ДЕВУШКА и была оборотнем. – Искренне изумление, отразившееся в глазах собеседницы, подтолкнуло его. – Да, да, девушка, на крик которой я поспешил, приняв его за призыв о помощи, оказалась самым настоящим оборотнем!
– Ужасно! Что она хотела добиться подобным образом?
– Абсолютно ничего противозаконного. Она потеряла брата и звала его.
– У этого чудовища есть брат? Он пришёл?
– Нет. Это-то её и расстроило. Поверьте. Это её необыкновенно расстроило.
– Но вы всё-таки догадались, что она…
– Я ни о чём не догадывался до самого последнего момента. Не забудь девушка документов, - не догадался бы никогда. Забавно, не правда ли?
– Забавно… Но как… Как она выглядела?
– Как выглядела? Да как самая обыкновенная девчонка с фабрики. Я, конечно, потребовал у неё документы, а когда она призналась, что документов у неё с собой нет, – хотел, согласно инструкции, доставить её в отделение. Вот это-то и вывело её из себя настолько, что она решила показать когти. Кнопка – её работа.
– Ужасно… Ужасно глупо и страшно.
– Да, да, именно глупо и страшно.
– И вы стреляли в неё?
– Нет, нет, что вы. Элен. Стрелять в неё? В это безобиднейшее и несчастнейшее существо? За кого вы меня принимаете? Нет, я стрелял не в неё, я стрелял в НЕГО!
– В её брата?
– Да нет же, Элен, в другого. Это действительно было страшно. Мы стояли рядом. Она держала меня за руку. Понимаете, пули их не берут, но она боялась, что выстрелы привлекут внимание. Видели бы вы, как она трусила! Знаете, она стояла и уговаривала меня никому, ничего не говорить. Ну, я, конечно же, соглашался. Но как она трусила! Вот тогда-то и появился ОН. Он не трусил. Это был настоящий охотник на людей! Нас он принял за любезничающую парочку и решил поразвлечься, а когда понял, что свою ошибку…
– Он узнал в ней существо своей породы?
– Не сразу. Она же просто стояла рядом со мной. Не пугала, не угрожала, а просто ждала, когда случайный прохожий пройдёт мимо. Коготки показал он. Зрелище необыкновенное: когти режут тело, а края ран за ними срастаются, слипаясь без следа.
– Это должно выглядеть почти ирреально.
– Ирреально, неправдоподобно, завораживающе.
– Они абсолютно неуязвимы?
– Да, абсолютно. Именно по этому признаку они и узнают друг друга. Но вы представьте моё положение! Я – один, их – двое, и вокруг – никого. И тут… Поверите? Девчонка вдруг рвёт с места и бьет своего родича по ноге. Здорово бьет. От души. Он хватается за ногу, я – за пистолет…
– А девчонка?
– Улепетнула, как мышь от кошки. Только её и видели. Я же говорю: безобиднейшее существо! Ну, я выхватываю пистолет и начиная класть пулю за пулей. Промахнуться же невозможно. Я стреляю в упор. В левую руку мне попадается фонарик, я его включаю… Знаете. Если бы не та самая рутинная муштра, я, увидев его лицо, бросил бы пистолет и пустился бы наутёк. Это был человек из Службы! Понимаете, что я имею ввиду? Я видел его несколько раз у шефа в кабинете.
– Человек из службы безопасности? Вы уверены?
– Ну да. Кто же это ещё мог быть?! Так вот. Я пятился и стрелял. Удары пуль отбрасывали его, не давая прыгнуть, но не боле. Ещё бы миг, – патроны бы кончились и… К счастью, тут-то подоспел Олав. Тварь эта боится одного: попасться на глаза нескольким людям сразу. Короче: он сбежал, бросив свой фонарь, а я… У меня началась истерика.
– Да, да, прекрасно вас понимаю. Такое чрезмерное перенапряжение всех сил…
– Сверхчерезмерное, Элен. Ребята сделали мне успокаивающий укол и отправили домой. Всё правильно…
– Завидую вам, – вздохнула Элен. – Такое бывает раз в жизни и не у каждого. Ваш случай похож на чудо.
– Всё это действительно похоже на чудо.
– Я, кажется, пол жизни готова отдать, чтобы испытать нечто подобное.
– Не советую, Элен. Эти твари беспощадны. Мне очень повезло.
– Ну, судя по вашему рассказу, не все. Девочка, по вашим же словам, была вполне безобидна.
– Я бы так не сказал…
– Однако вы не станете отрицать, что она не хотела убивать вас?
– Разумеется, не хотела.
– И единственное, о чём она просила вас, так это о сохранении тайны?
– Пожалуй, да.
– Вы не видели её документов?
– Она забыла их.
– Жаль. «Интервью с оборотнем» – это звучит. Но говорить не о чем. Найти её невозможно.
– А вот в этом, Элен, ты ошибаешься! Найти её можно. Более того, найти её не так уж и трудно.
– Но вы же ничего не знаете о ней!
– Почему? Я видел её, говорил с ней. Я помню, как она выглядит, как одевается, а это не мелочь. По одежде опытный наблюдатель с первого взгляда определяет вкусы и социальное положение незнакомого человека. Мне известен её примерный возраст, а это ещё сужает круг подозреваемых. Дальше на помощь приходит картотека. Фотографии в личных делах очень качественные. Я не утверждаю, что найти её будет легко, но найти её можно.
– И, больше, через неделю бедная крошка будет найдена и исчезнет без следа.
– Почему? Только арестована. Вы, фреляйн, совершенно напрасно преувеличиваете свирепость тех, кто вас защищает.
– Но не свирепость тех чудовищ, с одним из которых столкнулись вы. Неужели они настолько глупы, что не догадываются, какую опасность представляет для них эта девушка? Нет, они прекрасно это понимают и боятся разоблачения. Безобидная девчонка исчезнет, так, как будто её никогда и не было. Вы же сами говорите, что тот, второй, был из службы. Вы, например, можете гарантировать, что он – единственный?
– Я не понимаю, Элен, что вы хотите?
– Я хочу взять интервью у той девушки. И ещё я боюсь. Из того, что случилось с вами, следует, что те существа не одинаковы. Среди них есть мирные, и есть охотники. Охотники не любят мирных, а мирные боятся и ненавидят охотников. Ненависть же, а особенно ненависть к одним и тем же способна превратить в союзников не только людей. Я не знаю, откуда взялись эти существа, но мне ясно, что они угрожают всему человеческому населению нашей планеты. На ваши плечи, Серж, судьба возложила сверхответственную миссию. В ваших руках – судьба человечества. Его будущее. Только раскол среди оборотней может спасти людей, и ваша девочка – первая ступенька к этому спасению. Я понимаю, вас связывает присяга, но ради всего человечества, ради ваших родных, ради… ради меня, наконец… не спешите. Только не спешите. О том, что вы видели оборотня и стреляли в него знают многие. О том, что оборотней было двое – только вы и я. Я не прошу вас лгать… Только промолчите… Вы ведь обещали той девочке промолчать? Обещали?
– Вообще-то да, но в моём положении…
– Благородный человек никогда не говорит о «положении», Серж. «Положение» – отговорка для быдла. У того существа тоже было «положение», однако оно не стало оплачивать свою глупость и вспыльчивость вашей жизнью. Более того, оно сделало всё, чтобы спасти вас. Неужели вы способны отплатить за такое чёрной неблагодарностью?
– Она просто сбежала, хотя…
– Именно! Именно: «хотя»! Если бы не её удар, вы были бы растерзаны на месте. Она боялась, что вы её выдадите, и всё-таки помогла вам. Скажите, Серж, вы бы смогли тогда ударить?
– Нет. Я не знал куда бить.
– А она знала. Она действительно спасла вам жизнь, Серж, а вы хотите передать её тем чудовищам?!
Не логика, хотя логические построения Элен не пропали зря, но синие, невероятно глубокие, молящие о снисхождении глаза девушки заставили Сержа сдаться:
– Хорошо, я никому и ничего не скажу.
– И поможете мне найти её?
– Это не так просто… – заколебался юноша. – Без официального допуска…
– О! – перебила его девушка. – Я всё понимаю! Конечно, это надо обдумать. Знаете… Может быть нам встретиться? Когда заканчивается твоё дежурство?
– Дежурство? – Серж растерялся. – Я не помню. У нас скользящий график и…
– У нас тоже скользящий график, но если два человека хотят встретиться, – они обязательно встретятся. Например, я могу позвонить сегодня?
– Да, конечно… А если я буду на дежурстве?
– Я скажу вашему начальству, что ищу вас, чтобы взять у вас интервью. Я ведь его не взяла. Смотри, – она раскрыла медальон, достала из него блестящую, прозрачную таблетку. – Диск чист, как стёклышко. Терпеть не могу журналистов, добывающих материал путём подслушивания. Значит, вечером я звоню, договариваюсь, захожу и, в присутствии твоих коллег, беру у тебя интервью. Потом, надеюсь, ты сводишь меня в кино?
* * * * *
Вспоминать о Джин, Лора считала ниже своего достоинства, но утром «подружка» сама о себе напомнила. Джин перехватила Лору в коридоре и, даже не поздоровавшись, заявила безапелляционно: «На твоём месте я бы давно повесилась. Так подставлять других – подло».
Глаза Лоры полыхнули злобой, она огрызнулась:
– Да, пошла ты со своими советами, знаешь куда? С советами и с советчиками? Если тебе так приспичило вешаться, – вешайся. Я же в советах такой истерички, как ты – не нуждаюсь.
– У тебя порван пиджак, а пиджак – не колготки. Его незаметно в утилизатор не спустишь. Я не знаю, что ты там натворила, но психопатка не я, а ты!
– Пиджак порвала не я. Его порвали мне. Разницу ощущаешь? Да, я напоролась на мили и еле ноги унесла, но вешаться из-за такого урода – много чести!
– Не ври! Мили не охотятся в городах!
– Психопатке лучше знать, что у психа на уме. Это был мили. Он порвал мне рукав, приняв за… В общем, ты поняла? А когда он понял, что ошибся, я не стала ждать извинений и дала дёру. Ясно? Тогда отваливай. Разговор окончен, «подружка»!
– Чего вы кричите? – вмешалась в разговор одна из девушек.
– А ничего! – рявкнула Лора, но тут же взяла себя в руки и пояснила уже нормальным тоном. – Мне пиджак порвали, а эта дура вздумала меня жизни учить. Да пошла она со своими советами! Без них тошно.
– А-а-а… А как с братом встретилась?
– Паршиво, Лиз.
– Паршиво?
– Да. Расставаться паршиво. Встречаться хорошо, а расставаться …
Теперь Лиз знала всё (по крайней мере, она так думала), но случайно всплывшее слово не дало ей уйти:
– А кто это: мили?
– Мили? – переспросила Лора. – Так это «милые». Ну, знаешь… эти… милые? У которых одна извилина, да и та – через задницу? Теперь тебе всё ясно?
* * * * *
Верёвку обрезали, и повешенный упал на землю. Ни когти, но невероятная живучесть, ни сила не помогли ему избавиться от, наложенных со знанием дела, узлов. Тело тут же обернули полиэтиленом, облили горючей жидкостью и подожгли, а ещё час спустя палачи засыпали обгорелые, ни на что не похожие останки землёй. Мили не охотились в городах. Пока. Но это «пока» было законом.
* * * * *
За тысячу парсеков от Рары человек снял наушники, и звуковоспроизводящее устройство тут же остановилось. Пальцы человека застучали по клавишам. Новая информация, не смотря на всю свою сенсационность, не обещала никакой выгоды. По крайней мере, в ближайшее время.
* * * * *
Фрау Бель ждала сына, но сегодня к обычному для всякой матери ожиданию примешивалось нечто новое: Элен Радович, красивая девушка, принадлежащая к одному из старейших и почтеннейших семейств Рары, своим, почти гипнотическим очарованием, смутила покой доброй матери. Уже то, что в происхождении семей при наличии желания и воображения прощупывались некие, общие корни, заставляло материнское сердце сладко сжиматься. Именно о такой невестке мечтала она, именно такая девушка была достойна её единственного сына. Самоуверенный и независимый вид Сержа больно уколол фрау Бель: юноша, возвращающийся с романтического свидания, должен был, по её мнению выглядеть взволнованным!
– Как… там..? – спросила она, невольно переходя на сбивчивый, примитивный, но очень эмоциональный говор улицы.
– Порядок!
«Порядок», всегда «порядок»! Когда сын был маленький, он делился с матерью всеми своими мыслями, всеми планами, теперь же, единственное слово, которое она слышит в ответ – это ужасное «порядок»!
– А как та девушка? Вы встречались?
– Естественно.
До чего ужасен этот уличный говор, опирающийся на десяток слов- штампов, в которые молодые люди стремятся втиснуть всё богатство человеческих чувств и мыслей! Но многословие приходит с возрастом. Смирив себя этим доводом, она опять спросила:
– Вы будете встречаться ещё?
– Естественно.
Нет, её мальчик слишком самонадеян, но к радости матери на этот раз он не остановился на одном слове:
– Через три дня мы встретимся опять по очень важному делу.
Признание вернуло женщине силы, вознаградило за проявленное терпение:
– Это очень важное дело?
– Чрезвычайно, – снизошёл до матери сын. – Думаю, скоро его перипетии будут зафиксированы в огромной газетной статье.
* * * * *
В отличие от Сержа, Элен таких планов не строила. Знакомство с девушкой – оборотнем было нужно ей отнюдь не ради громкой статьи. Полицейский достаточно подробно изложил ей схему поиска, и этим следовало воспользоваться. Проблема была ничтожна: для разрешения на такой поиск требовался убедительный предлог. И он был найден.
«Если тебя спросят, чем я занимаюсь, смело говори, что я собираю материал для ура – патриотической статьи о доблестных труженицах и тружениках наших заводов и фабрик. Героиней моего очерка будет молодая девушка. По окончании школы она покинула родную ферму и поступила работать на завод, ну и так далее. Под этим предлогом я уже получила доступ к личным делам работниц. Для себя и для тебя, так как ты изъявил желание помочь мне. Так? А, пересматривая дела, мы, конечно же, пересмотрим и фотографии. Думаю, за неделю мы должны справиться».
Называя недельный срок, Элен скорее преувеличивала, нежели преуменьшала сложность поставленной задачи. Лица молоденьких девчонок вспыхивали и гасли на экране. Элен, не забывая о статье, время от времени отмечала в компьютерной памяти наиболее фотогеничные среди них. В остальном в работу машины она не вмешивалась. Первый день не принёс ничего, кроме дюжины пометок в машинной памяти, но когда два дня спустя они снова смогли встретиться и продолжить работу, буквально через пятнадцать минут поиска Серж увидел на экране то самое лицо, что заставляло его обливаться холодным потом во сне. Коснувшись руки Элен, он дал ей знать о своей находке, и девушка поспешно остановила поиск. Следующая команда вывела на экран полный текст личного дела.
– Ты уверен, что это именно та девушка? Может быть нам продолжить поиск?
– Нет, это она. Даже одежда на ней та же самая…
И всё-таки Элен настояла на продолжении поиска, объяснив это тем, что второй раз достать допуск к личным делам будет невозможно. Но ни одно лицо Сержа больше не привлекло, и Элен смирилась.
– Понимаешь, Сержи, – объясняла она потом, – эта девушка неправдоподобно хороша для нас. Во-первых, она фотогенична, во-вторых, её биография типичная, в-третьих, на заводе она работает неполных три месяца, в- четвёртых, она одна из лучших работниц. В ученицах девушка ходила одну неделю, – именно столько времени ей понадобилось, чтобы в совершенстве овладеть технологией пайки. И это притом, что пайка – самая ответственная из операций! Она регулярно получает доплаты за переработку и качество, абсолютно лояльна, подруг и друзей, пока, не имеет. Происхождение семьи – темновато, однако с законом в открытый конфликт никто из них не вступал. Всего в семье пятеро детей. Старший сын – служит техником на боевом корабле. Кстати, интересующий нас день он провёл по увольнительной в нашем городе, встречался с сестрой. Ей даже пришлось отпрашиваться у мастера. Да! Медики ничего особенного ни у него, ни у неё не обнаружили. Что ещё? Училась средне, точнее, без интереса. Всё.
– Это плохо?
– Это слишком хорошо.