Глава VI. Изгой
Белые занавеси тумана лениво ползли через разбитый асфальт дороги. Кроме них, и участка занесенного землей дорожного полотна метров в пять длиной, вокруг не было видно ничего. Мир исчез, поглощенный призрачно белым морем. Утонули в нем даже скелеты высоток, огромными зубцами торчащие на горизонте среди жилых кварталов.
«Тигр» не успел проехать и нескольких сотен метров по прямой улице от центрального здания аэропорта, когда в воздухе внезапно начала сгущаться мутно-белесая дымка. Она возникала точно привидение из ниоткуда и спустя всего лишь несколько коротких минут развалины жилых коттеджей вокруг растворились в ней, а потом и вовсе не осталось ничего кроме маленького куска пространства, густо заросшего вереском, среди которого с трудом угадывались остатки дорожного покрытия. А туман все продолжал сгущаться…
- Вот срань то господня! – выругался сидящий за рулем Лис и обернулся к командиру – Поворачивать обратно?
- Испугался что-ли? – с улыбкой подначил его Толмач – Ну тогда выходи, я сам поведу!
- Да не испугался я! – пробурчал Лис – Не видно же ни хрена куда ехать!
- А ты прямо езжай! – с отеческой заботой в голосе подсказал командир – Прямо это куда глаза глядят! А глаза должны глядеть на дорогу.
Лис пожал плечами и осторожно двинул «тигр» вперед. Да уж – подумал Марк – на такой черепашьей скорости они доберутся до места только к ночи… если вообще доберутся! В сказки про людей тумана он перестал верить когда вышел из детского возраста, наверное только где то в самой глубине души остался затаенный страх. Но когда Столяр у всех на глазах зачитывал строчки из дневника бортинженера, этот страх вновь ощутимо всколыхнулся в его душе. И вот сейчас он здесь… в тумане. Правда не один и под защитой брони «тигра»… но при мысли, что рано или поздно придется открыть дверь и выйти туда - в молочно белое море, у него по спине пробегал неприятный холодок. За окном была видна только белая муть и подсознательно он каждый миг ожидал что вот-вот из этой мути возникнет НЕЧТО. Нечто, растерзавшее взрослого мужчину словно цыпленка.
Похоже, кроме него все чувствовали себя спокойно. Столяр, наверное, хорошо умел скрывать свои эмоции, или он также как Толмачев не боялся уже ничего. Лис правда немного нервничал, но наверняка только из-за того что не видел куда ехать. Колеса «тигра» иногда проваливались в ямы асфальта, крылья капота то и дело задевали ржавые останки машин с противным металлическим скрежетом, ломали тонкие деревца, проросшие на месте бывшей дороги. Толмач иногда сверялся с картой, но руководствовался он сейчас больше своими ощущениями. Поэтому и заметил раньше всех длинную горизонтальную тень, которая внезапно выплыла впереди из молочного моря.
- Стоп – рявкнул он так, что Марк невольно вздрогнул.
Лис вдавил педаль тормоза и «тигр» резко остановился, клюнув носом.
- Что это там такое, твою мать? – пробормотал водитель, напряженно вглядываясь в большой темный предмет, едва проступающий среди тумана.
- На дерево похоже – промолвил Толмач.
Марк почувствовал как невольный озноб пробегает по его телу и взволнованно спросил:
- Откуда оно здесь?
- Почем я знаю – буркнул Толмач и вдруг, открыв дверь, шагнул в белесое ничто.
- Ты куда? – крикнул Лис.
Командир перетянул со спины на грудь автомат и ответил, не оборачиваясь:
- Посмотрю что там такое. Сидите здесь, я скоро.
Прямо посреди дороги действительно лежал толстый древесный ствол, неизвестно каким образом здесь оказавшийся. Толмач прошел вдоль него и уперся в большую груду развалин. Он по памяти знал что тут должен быть какой-то трехэтажный дом, весь фасад которого, обращенный к дороге, почти полностью обрушился. Слева располагались маленькие дворики коттеджей, а дальше за разрушенным домом был поворот налево. Бревно перегородило и без того неширокую в этом месте дорогу. Он прошел его из конца в конец и убедился, что проезд намертво перекрыт. Кто вообще мог сюда положить дерево? Он не помнил чтобы раньше оно здесь было. Придется искать другой путь.
Толмач замер и прислушался. Воздух был абсолютно недвижим. Ни единого дуновения ветерка, ни единого звука, только клубящееся море тумана вокруг.
Он повернулся, собираясь идти к машине, качнул головой, как будто хотел отогнать внезапно кольнувшее чувство тревоги, и в эту секунду что-то ударило его в спину с такой силой, что он упал на асфальт. Несмотря на внезапность нападения, он в последний миг успел сгруппироваться и приземлился на расставленные руки, не успев удариться грудью об висящий на ней автомат. Мягкая прокладка бронежилета все-таки не сумела полностью поглотить энергию сильного удара. Из легких мгновенно вышибло воздух, перед глазами поплыли черные круги и он почувствовал тупую боль в том месте куда угодил неведомый предмет. Броник не пробит. Выдержал – на автомате выдало сознание. В следующий миг он резким перекатом ушел в сторону, как раз в тот момент когда что-то с металлическим звоном врезалось в асфальт там где он лежал секунду назад. Он вышел из переката в позицию на колено, вскинул ствол автомата, целясь в безликое белое ничто, и одновременно опустил прозрачное забрало шлема.
- Парни! – крикнул он находящимся в машине – Здесь что-то есть! Не вылезайте наружу! Лис держи дверь открытой!
До «тигра» было всего пару метров, но это могли быть самые опасные метры на всем окружающем пространстве, потому что глаза ничего не улавливали в плотной мгле. Он бросился бежать, низко пригнувшись как спринтер. Что-то возникло вдруг справа и бросилось ему наперерез. Рефлексы сработали мгновенно и рука, выхватив нож из ножен на лодыжке полоснула воздух в том месте где должен был оказаться неведомый враг. Нож прорезал возникшее из мглы костлявое серовато белое тело. Раздался гортанный жуткий нечеловеческий крик боли и существо одним прыжком отпрыгнуло назад, мгновенно растворившись в тумане.
Толмач буквально запрыгнул на сиденье «тигра», оглушительно хлопнув дверью.
- Ходу давай! – крикнул он Лису – Разворачивайся!
Лис дернул рычаг, резко сдал назад, потом вдавил педаль газа и заложил такой крутой поворот, что Марк не удержался на своем сидении и всем весом навалился на дверь. Она совершенно неожиданно распахнулась и юноша выпал наружу. В последний миг он вытянул руку вперед, пытаясь схватиться за поручень, но судорожно сжавшиеся пальцы поймали лишь пустоту. Жесткий толчок в плечо. Он кубарем покатился по земле, рефлекторно закрывая руками голову. Все произошло так быстро, что он даже не успел ничего понять. Секунду назад он сидел в салоне и вот уже каменистая земля обочины стремительно летит ему навстречу и он катится по ней, до боли зажмурив глаза. Из тумана вдруг раздался глухой звук мощного удара и металлический скрежет, заглушивший рык двигателя. Марк встряхнул головой, ошалело оглядываясь. Он думал, что после нападения морр мало что сможет его испугать. Он ошибался. Страх сковал его ледяными тисками, когда он понял, что остался один в тумане, а его автомат то ли валялся в салоне «тигра» то ли выпал вместе с ним. Каску он потерял при падении. Единственным оружием остался нож в ножнах на поясе, но охваченное паническим страхом сознание начисто позабыло об этом.
Лис не успел затормозить, когда из мглы внезапно вынырнул остов маленького грузовика. Удар получился жестким, бронированный капот со скрежетом смял передок ржавого автомобиля как картонную коробку. Столяр едва не расквасил себе нос об спинку сиденья, а Толмач и сам водитель чуть не пробили шлемами лобовое стекло.
- Ты что творишь? – взревел командир, грозно сверкая глазами – Машину разобьешь нахрен!
- Твою мать! – выругался Лис и снова нервно дернул рычаг, врубая заднюю передачу. Но «тигр» на сей раз двинулся назад заметно тяжелее, как будто вдруг стал весить вдвое больше. Под днищем с правой стороны что-то глухо стучало.
- Кажется, колесо лопнуло! – с досадой проговорил Лис.
- Марка нет! – крикнул сзади Столяр – Он выпал!
Он совершил ошибку. Но тогда, охваченный жутким страхом перед скрывающимися в тумане тварями, он не понимал что делает. Сознание было наполнено лишь всепоглощающим ужасом, заставляя сердце колотится так, что казалось оно готово пробить грудную клетку изнутри. Марк вскочил и побежал сквозь туман. Побежал совсем в другую сторону. На его пути внезапно возник забор и он, не успев затормозить, с хрустом проломил гнилое дерево и упал в кусты. Впереди в каких-то трех метрах от него смутно чернел вход в здание. Марк кинулся туда, но добежать до него не успел. Чья-то рука внезапно схватила его за предплечье, с силой дернула в сторону за мятый мусорный бак, роняя на землю, и тяжелое пропитанное отвратительным звериным запахом тело навалилось на него сверху. Сознание в эти стремительные мгновения фиксировало происходящее какими то урывками, но Марку понадобился всего миг чтобы разглядеть серовато-белую шерсть и жуткое нечеловеческое лицо с огромными, неподвижными, лишенными век глазами. Какое-то донельзя мерзкое, как будто сшитое из отдельных кусков неумелым хирургом, так грубо, что выделялись швы, сеткой покрывающие морду твари. Марк хотел было заорать от ужаса, но его рот внезапно закрыла вполне человеческая ладонь, хоть и несло от неё невыносимым смрадом. А другую, тоже очень похожую на человеческую, руку в серой меховой перчатке тварь подняла вверх и приложила палец к губам.
- Тихо! – совершенно неожиданно раздался из ужасной морды обычный человеческий шепот.
Сама она при этом осталась неподвижной, больше напоминая маску – Будешь орать – умрешь! Понял?
Марк торопливо закивал головой. «Монстр» убрал ладонь от его рта, сполз с него и дернул его за руку, увлекая куда то вглубь двора:
- Идем за мной!
- Ттам… ммои друзья – пролепетал Марк, поднимаясь на ноги. – Я не ммогу…
«Монстр» обернулся к нему черными кляксами глаз и тяжело вздохнул:
- Ну ладно. Зови их сюда! Только быстро! А то на шум сбегутся…
- Толмаааач! Стооляр! – заорал Марк, срывая голосовые связки – Сюда!!! Я здесь!!!
Командир вихрем вылетел из кабины «тигра», вскидывая автомат. Внутри него пылала такая жгучая ярость, какую он не ощущал уже давно. Он, наверное, не был так зол даже во время боя с моррами. Теперь же он готов был голыми руками растерзать на куски любую тварь, которую только увидит. Марк пропал! Машина повреждена! Они оказались в ловушке буквально в паре километров от аэропорта именно тогда, когда вторая машина уехала в поселок! И самым обидным было то, что детские страшилки все-таки оказались правдой…
- Лис! Столяр! – заревел командир – Пасите свои сектора! Я за Марком! Мааарк! Мааарк! Где ты, черт тебя дери?!!!
Он побежал в ту сторону, где возможно мог находиться юноша. Какая-то острая гнутая железяка со свистом рассекла туман и звякнула, отскочив от лицевого щитка шлема. Толмач выматерился, покачнувшись от сильного удара, и в этот момент услышал совсем рядом истошный крик Марка. Он звал их всех к себе.
- Я иду! Держись сынок! – крикнул он в белесую мглу.
- Столяр и Лис. Бегите все сюда! Всеее!!!! – снова закричал Марк – Здесь человек!
Толмачу не понадобилась вторая попытка, чтобы сделать правильный вывод. Теперь уже он обернулся и крикнул в сторону машины, подзывая товарищей. С той стороны донеслась серия глухих отрывистых хлопков. Наверное, Лис палил куда то одиночными. Потом из тумана вынырнули два темных силуэта. Стоп… их было не два, а три! Третий - чуть позади - был нелепым, скрюченным и держал в руке что-то напоминающее топор.
- Ложись!!! – заорал командир и в этот момент монстр позади людей замахнулся своим оружием. Столяр и Лис мгновенно упали на землю и короткая очередь расцвела на теле твари россыпью кровавых цветков. Он рухнул на спину как подкошенный, примяв своим телом высокую траву, и конвульсивно задергался, испуская тихий предсмертных хрип. Лис обернулся назад, но туман мешал рассмотреть мутанта во всех подробностях, да и времени на разглядывание не было.
- Что тут твориться? Где Марк? – проговорил Столяр, тревожно и суетливо оглядываясь по сторонам.
- Кажется он там! – воскликнул Лис и бросился куда-то мимо Толмача.
- Осторожнее, они повсюду! – предупредил командир, пускаясь следом за бойцом – Берегите головы!
Они вбежали в заросший кустами двор перед входом в полуразрушенное жилое здание, контуры которого смутно виднелись сквозь пелену тумана.
- Я здесь! – раздался голос Марка метрах в четырех справа. Толмач оглянулся и увидел силуэт парня возле мусорного контейнера. Он как будто был не один и едва командир разглядел что стояло у него за спиной, рефлекторно вскинул автомат, ловя на прицел голову твари и свирепо закричал:
- Ложись!!
- Я свой! – внезапно воскликнуло существо на русском языке и задрало вверх руки – Свой тебе говорят! Ствол убери!
Толмач буквально окаменел, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Он не верил своим ушам. В мозгу хаотично роились мысли одна нелепее другой. Говорящий монстр??? Как??? Может вместе с туманом в воздухе намешана какая то дрянь, которая вызывает галлюцинации? Но как может быть одна и та же галлюцинация у всех сразу?
То, что произошло далее, вообще повергло всех четверых в шок! Существо уставилось на Столяра своими неподвижными глазами и вдруг тоном крайнего изумления произнесло:
- Слава?! Ты?!
* * *
Столяра не было уже больше суток. Никаких вестей от него Этьенн естественно не получал и
это томительное ожидание неизвестности угнетало его больше всего. Глава не появлялся с утра и никого кроме охранника, иногда заглядывающего в подвал, он больше не видел. Дети начинали капризничать – они не ели со вчерашнего вечера, да и он сам чувствовал в желудке
тягучую пустоту, но старался не обращать на это внимание.
- Папа – раздался рядом тихий голос дочери. Он обернулся. Эмилия стояла за прутьями клетки
и в её глазах читался какой то неясный вопрос. Этьенн подошел к ней, просунул руку сквозь прутья и осторожно погладил ее щеку в том месте где был синяк. Он уже почти исчез, осталось лишь небольшое темное пятно на скуле.
- Ты думаешь, она вернется? – почти спокойно сказала девушка, хотя голос её чуть заметно дрогнул, а глаза влажно поблескивали от слез – Я очень хочу, чтобы она вернулась!
- Конечно вернется, милая – нежно сказал он и улыбнулся, чувствуя как все болезненно сжалось внутри. Наверное, улыбка получилась натянутой. Сам он уже давно не верил, что его жена жива. Да даже если жива… Ходит наверное сейчас где то, бесцельно переставляя ноги, точно кукла. И рыскает по сторонам ничего не выражающим взглядом в поисках жертвы.
Тот кошмарный день, казалось, перечеркнул всю его жизнь. Столяр однажды в глубокой тайне
признался ему, зачем на самом деле он пришел к ним. Рассказал про радиоперехват разговора в соседних общинах. Этьенн и без того знал - у соседей творится нечто ужасное, но все же до конца старался не верить что это правда. Не верил до того самого дня… Ну как… как обычный человек мог представить себе что его любящая жена, которая подарила ему дочку и души в ней не чаяла в один прекрасный момент попытается её убить? Убить с ничего не выражающим пустым взглядом, как будто это была уже не она, а дьявол, вселившийся в её тело. Он помнил все те страшные мгновения до последней детали, хотя всеми силами старался забыть. Он проснулся оттого что кричала дочь. Кричала пронзительно и жутко... до дрожи во всем теле. Он вскочил и не поверил своим глазам... Собственная мать душила ее прямо в постели, а несчастная девочка почти не сопротивлялась. Наверное, она думала что это просто кошмарный сон, хотя даже в кошмарных снах матери никогда не бывают убийцами своих детей. Но вот его супруга занесла над дочерью нож и он бросился к ней, схватил жену за руку, повалил на пол, пытался что-то кричать. Она не произнесла ни звука, только пыхтела, пытаясь вырваться. И хуже всего ему было видеть её глаза в тот момент, потому что в них не было ничего. Ничего кроме всепоглощающего желания убивать!
- Эми, неси веревку! - крикнул он девушке. Но она сидела в ступоре, судорожно кашляя и глядя дикими глазами на свою мать. Ему пришлось повторить еще раз, прежде чем она бросилась искать веревку... А потом, связав жену, он услышал на улице душераздирающие вопли... Воистину господь бог наслал на них страшное проклятие. Самая ужасная болезнь не та что лишает сил и здоровья, а та что отнимает разум, когда человек превращается в пустую оболочку, лишенную души. За что они так прогневили господа? В один миг он лишился почти всего – своей жены, своих друзей и верных соратников. Только дочь осталась у него – единственное сокровище, которое он поклялся сохранить даже ценой собственной жизни. Если Столяр не вернется, или переговоры зайдут в тупик, он будет ползать у Главы под ногами и целовать его руки, умоляя отпустить хотя бы женщин и детей.
- О чем сегодня утром говорил Столяр с Главой? – спросил Этьенн, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей – Он не успел мне ничего рассказать, а ты знаешь русский. Наверняка что-нибудь слышала!
Эмилия кивнула и на миг задумалась.
- Они говорили про какой то… - она нахмурилась, вспоминая – само..лет! Да, да точно – про него! Потом Столяр рассказал как хотел улететь за океан, у него там какое то важное задание. Его самолет сломался и он приземлился здесь... дальше я не совсем поняла… кажется они говорили про какие то очень важные документы, которые лежат в мертвом городе. Столяр очень хочет их достать. Он сказал из за них погибло много людей и там есть ответы… ответы на что я не знаю. Мне кажется, он имел в виду то, что случилось с нами – она шмыгнула носом
- Потом Глава долго думал нужен ему этот самолет или нет. Я не все поняла, но вроде бы он
согласился нас обменять. Только сперва посмотрит своими глазами, а потом нас отпу…
Эмилия вдруг прервалась на полуслове и посмотрела на отца пристальным вопросительным взглядом широко раскрытых глаз. Это был скорее взгляд взрослой женщины, чем напуганной юной девушки и Этьенн даже удивился. Он впервые видел её такой неестественно спокойной.
- Нас ведь отпустят, правда? – спросила она.
Он даже стушевался под её взглядом, потому что не знал что ему ответить на такой прямой вопрос. Что он вообще мог знать? Все сейчас зависело совсем не от него.
- Мы будем молить господа, и все будет хорошо – он взял её маленькие руки в свои ладони и почувствовал насколько они холодные.
- Ты замерзла? – заботливо спросил Этьенн.
Девушка покачала головой, глядя куда то сквозь него неподвижными глазами, а он поцеловал её ледяные руки и низко опустил голову, чтобы она не видела его слез.
* * *
Тяжелая деревянная дверь, вся изъеденная проказой времени с громким скрипом закрылась, отрезая молочное море тумана от темной внутренности церкви. «Монстр» который оказался на самом деле ни кем иным как бортинженером Коломиным, положил на петли громадный засов и с облегчением вздохнул. А потом стащил свою страшную маску. Под ней обнаружилась почти лысая голова, покрытая редким пушком волос и заросшее бородой худое лицо с лихорадочным блеском в темных глазах. Они со Столяром обменялись горячими дружескими объятиями.
- Славка! – взрослый мужик лет за сорок едва не плакал от радости, как ребенок, похлопывая Святослава по спине – Я уж думал ты никогда не вернешься!
- Леха! Живой!! – лицо Столяра сияло счастьем. Он засмеялся – Куда ж я денусь то без вас! Если обещал вернуться, значит вернусь! Ну и воняет же от тебя – он отстранился от Коломина,
картинно зажал пальцем нос и помахал перед собой рукой, как будто разгоняя смрад - Полгода не мылся что-ли?
- Хуже! Я к этому запаху уже привык, не чувствую! – засмеялся бортинженер – Да вы проходите – он гостеприимным жестом указал гостям куда то вглубь помещения.
- А где остальные? – спросил Столяр, оглядываясь.
- В подвале они, или в бронике сидят! Сейчас позову – ответил Коломин и крикнул – Миха, Костя, выходите гостей встречать!
После белого как будто светящегося изнутри туманного моря, в просторном сводчатом зале церкви показалось совсем темно. Примерно в середине помещения в закопченной железной бочке горел небольшой костер, бросая трепетные блики света на ободранные кирпичные стены с остатками давно осыпавшейся декоративной плитки. Узкие стрельчатые окна с обеих сторон зала были заколочены деревянными щитами, сбитыми, по-видимому, из остатков скамеек. Ими же были заделаны крупные дыры в обветшавшей крыше. Вся остальная мебель, порубленная в щепки, лежала в общей куче вместе с гнилыми мешками и прочим горючим материалом. Пустые бутылки, банки из-под консервов, сломанные оружейные ящики, бумажные пакеты и россыпи окурков валялись в углах целыми грудами и устилали пол так густо, что почти не видны были затейливые узоры растрескавшихся облицовочных плит. А прямо посреди захламленного зала стояла небольшая четырехколесная бронемашина, грозно уставившись в сторону широких дверей церкви дулом крупнокалиберного пулемета на маленькой башне. Коломин повел их к очагу, вокруг которого стояли три самодельных грубо сколоченных табурета.
Из темной глубины зала, внезапно появились двое. Один был высоким и крупным, другой чуть пониже и худощавей, но оба были похожи друг на друга как родные братья и выглядели как нищие бродяги, которые ошиваются возле крупных поселков, прося милостыню на обочине и ночуя со свиньями. В их грязных лохмотьях с трудом можно было узнать старый армейский камуфляж, только добротные ботинки с высоким берцем все еще выглядели крепкими и блестела в кобурах на поясе вороненая сталь пистолетов. Заросшие бородами лица потемнели от грязи, а глаза сквозь отросшие спутанные волосы смотрели неподвижно и хмуро. Оба молча впились в пришельцев острым проницательным взглядом. Не то чтобы в нем сквозило откровенное недружелюбие, скорее они просто не привыкли видеть здесь других людей. Столяр больше всего боялся уловить в их глазах чужой враждебный блеск, который говорил бы о том, что они до сих пор винят его во всех своих злоключениях. В том, что по его вине они оказались здесь в полном одиночестве, отрезанные от своей родины. Но он ошибался. Они узнали Столяра и бросились обниматься с громкими восторженными криками. Если они когда-то и держали на него обиду, то сейчас она исчезла без следа, потому что едва они увидели
своего командира - в их сердцах снова загорелась надежда на возвращение домой.
Толмач, Марк и Лис наблюдали за этой сценой, не скрывая искренних довольных улыбок. Далеко не каждый день видишь, как воссоединяются старые знакомые, выжившие вопреки всему в этом жестоком холодном мире. Гораздо чаще приходится наблюдать как безжалостная смерть разлучает друзей, братьев, отцов и детей, уничтожает семьи и оставляет несчастные израненные души медленно гнить в безмолвной пустоте одиночества. И не тепло костра сейчас согревало их, а осознание того что страшный век насилия и смерти все таки не до конца уничтожил в людях простые человеческие чувства.
Наконец когда утихли первые восторженные эмоции от долгожданной встречи, Миха и Костя подтащили к костру несколько оружейных ящиков, чтобы всем гостям нашлось место у огня.
- Кстати я не представил вам моих спутников – спохватился Столяр, присаживаясь на табуретку. Он указал на Марка, Лиса и Толмача, которые все это время молча разглядывали выживших и обстановку церкви – Это разведчики местной общины. Если бы не они, я никогда
бы вас не нашел.
Последовала череда дружеских рукопожатий, обмен именами и позывными. Судя по лицам всех троих членов экипажа, они были удивлены и рады встрече с соотечественниками, которых, судя по всему, не рассчитывали увидеть так далеко от исторической родины. Каждого просто распирало от множества вопросов и какие из них задать первыми они даже не могли решить, поэтому разговор то и дело прерывался неловкими паузами.
- Ну и грязь вы здесь развели! – Столяр шутливо хлопнул себя по коленям – Настоящая свалка!
- Некогда убираться было – ухмыльнулся Миха, разрывая гнилой мешок, откуда посыпались вдруг толстые пачки старинных денег – Тем более, пока тут воняет как в стойле, ОНИ сюда не лезут.
- Что за маскарад такой интересный? – с любопытством поинтересовался Толмач, кивнув на меховой наряд Коломина. Тот начал торопливо выползать из него точно из комбинезона. Под костюмом монстра, обнаружилось худощавое тело в донельзя грязной, рваной спецовке и в воздухе запахло еще сильнее. Впрочем, от остальных выживших воняло не лучше.
- Это то, что спасает мне жизнь – ответил бортинженер, откинув костюм как можно дальше от костра – Так же, как и запах! Это ИХ запах! Однажды мы убили двух тварей и у меня появилась интересная идея. Как видите когда я одеваю костюм, они принимают меня за своего. Если очень близко не подходить. Да вы садитесь, в ногах правды нет!
Ретдингеры уселись на ящики. Толмач хотел было еще что-то спросить. Судя по тому как командир то и дело бросал взгляды на меховой костюм и что-то задумчиво прикидывал в уме, его явно заинтересовала идея Коломина. Но Лис опередил его.
- Вы их выпотрошили и сняли шкуры? – спросил он и по его лицу пробежала чуть заметная брезгливая дрожь.
- И не только. Да это выглядит мерзко, но выбора у нас не было – вздохнул Коломин и предпочел сменить тему – Слава, а остальные… Серега, Гвоздь… Док… Они…?
Он замолчал, в глазах бортинженера пронзительно светился немой вопрос, хотя ответ на него был почти очевиден. Столяр понял что он имеет в виду и кивнул, печально опустив глаза. Коломин закрыл лицо ладонью, склонил голову и над костром на короткое время повисла тяжелая тишина, минута молчания по погибшим соратникам. И оставалось только надеяться, что больше не будет смертей, что люди, пережившие долгие дни страха и лишений, наконец то вернуться домой. Но они пока не знали самого главного и от того на душе Столяра становилось еще паршивее.
- Ты хоть расскажи где тебя носило все это время? – спросил Костя спустя полминуты - Мы же с тобой ни разу не связывались с тех пор как ты ушел!
- Это очень длинная история! – на губах Столяра появилась горькая усмешка – Так все сразу и не расскажешь. Я добрался до самолета, прочел бортовой журнал и приехал за вами. Так что собирайтесь! Мы возвращаемся на борт!
- Пока нельзя – решительно покачал головой Коломин - Туман скоро развеется, тогда и пойдем. Иначе эти твари шагу ступить не дадут. Я то пройду, а вот вы – нет! У вас машина там? – он кивнул головой куда то в сторону выхода.
- Да, но мы пробили колесо. Запаска есть. Поменяем – ответил Лис.
- Это хорошо, наша броня тоже на ходу – заявил Костя, кивнув на плоский бок бронемашины –
Только ты скажи, командир – обратился он к Столяру, сверля его испытующим взглядом – мы
домой то полетим или как?
Святослав сразу помрачнел, опустил голову и пошевелил носком берца пустую консервную банку, чувствуя как вокруг повисла выжидающая тишина. Он конечно ожидал такого вопроса, но не знал как на него ответить. За него ответил Толмач и Столяр даже ощутил что-то вроде облегчения.
- Дело в том друзья – произнес он и все взгляды тот час же устремились на него – что у нас с вашим шефом что-то вроде договора. Вы сюда для налаживания контактов прилетели, ведь так? Ну значит считайте что наладили! – он широко дружелюбно улыбнулся – К сожалению пока тут у нас есть кое какие дела, которые мы должны сделать в любом случае. Вы вернетесь на самолет и можете не беспокоиться, охрану мы вам обеспечим. Я лично возьму на себя этот вопрос. Ни одна тварь больше вас не побеспокоит. Но – он для убедительности поднял вверх палец – Мне нужно знать то, что вы о них выяснили. Сколько их, где логово, что они из себя представляют. Все остальные вопросы вы сможете обсудить со своим командиром позже.
- Да ничего мы о них толком не знаем – хмуро вздохнул Коломин – Морлоки – это мы их так обозвали - приходят вместе с туманом, и вместе с ним же исчезают. Они утащили Валеру – бортинженер взглянул на Столяра и тот печально кивнул – Потом убили нашего радиста. Я не знаю какого черта они перли в ангар, как будто им там медом помазано! Может нас чувствовали, может лежка у них там была, черт его знает. Но с тех пор, как мы сюда переселились, они от нас отстали. Только однажды две твари возле церкви появились, ну мы их и… - он не договорил, сделав жест как будто бьет кого-то кулаком по макушке – Ну а потом решил я себе костюмчик сделать. Рисковал конечно, но куда ж в наше время без риска. Терять мне было нечего. Сделал, нацепил на себя, обмазался настойкой из их крови и жира и бродил в тумане среди них. Поначалу страшно было до жути, потом привык. Даже говорить с ними пытался – он усмехнулся – Правда, мне так ничего и не ответили. Как видите живой до сих пор. То ли не видят они меня, то ли как врага не воспринимают. Скорее второе. Я так под видом морлока все окрестности облазил от нечего делать.
- То есть получается, ты видишь в тумане так же как они? – изумился Толмач – Глаза что ли вырезал вместе со шкурой?
- Глаза не вырезал – покачал головой Коломин – У них вообще нет глаз как таковых, только какие-то черные пленки на черепе. Через них и в тумане видно, и ночью как днем.
- Интересно – протянул Толмач, задумчиво поглаживая щетину – Получается, они только в этом районе города встречаются. В других я их никогда не видел. Или может просто повезло.
- Повезло наверное – невесело хмыкнул Миха и вдруг с неожиданной злобой процедил – А вот нам не повезло! Очень не повезло! Валера пропал чуть ли не у меня на глазах, потом одна тварь радиста порубила в капусту! Была б моя воля, всех их передушил бы голыми руками!
- Успокойся – похлопал его по плечу Костя – Успеешь еще передушить. Теперь у нас союзники появились, может как-нибудь потом организуем совместный крестовый поход!
– Че? – недоуменно воззрился на друга Миха.
- Поход крестовый – терпеливо повторил Костя – Карательную экспедицию, короче говоря.
- До ближайшей станции метро ходить не пробовали? – вдруг спросил Лис у Коломина – В костюме своем.
- Нет – недоуменно пожал плечами бортинженер – А зачем мне туда ходить? Да и не знаю я где здесь что. Я только по окрестным домам шарился, да и то редко.
- Значит ни о количестве тварей, ни об их логове вам ничего не известно? – спросил Толмач и
Коломин покачал головой – А зачем все таки из самолета ушли? Там вроде как безопаснее получается. Если бы не выходили наружу когда туман, пересидели бы без проблем!
- А воду откуда брать? – с вызовом спросил Костя – У нас воды осталось от силы на пару недель, фильтры из строя вышли и нигде возле аэропорта никакого источника нет, кроме пары радиоактивных луж. А здесь в подвале ключ святой. Чистая вода без грамма радиации!
- Вы могли бы ездить сюда за водой – предположил Лис.
- Могли бы – кивнул головой Костя – Пока бензин для брони не закончился бы! А дальше как?
Пешком сюда топать с коромыслом и ведрами? Мы ж не знали сколько нам еще здесь торчать.
У нас бензина осталось не то чтобы много. Большую часть командир с собой увез на грузовике
– он кивнул на Столяра - Хорошо хоть еды запасли столько, что на год хватит. Да и если честно, лично мне здесь как то спокойнее. Я конечно человек не суеверный, но факт есть факт – морлоки в церковь не заходят.
- Как погиб Валерий? – вдруг спросил Святослав глухим голосом. Все это время он сидел, глядя себе под ноги и непонятно было слышит ли он вообще разговор.
- А ты разве журнал не прочел? – мрачно отозвался Миха – Мы с ним пошли запчасти из самолетов доставать. То что снаружи - уже хлам, а вот в павильонах еще много чего интересного можно было найти. Побродили там где то час, потом туман этот чертов упал. Я его из виду потерял то всего на пару минут. Потом зову, кричу – он не откликается! Так и не нашли…
Он замолчал, и в скудном свете костра видно было как ходят желваки под кожей его лица. На короткое время воцарилось молчание. Коломин подбросил в огонь увесистую пачку старинных денег и равнодушное пламя начало с треском пожирать банкноты, как будто стараясь напомнить людям о бренности их низменных стремлений.
- А чем раньше занимались, после моего ухода? - спросил Столяр
- Запчасти из самолетов таскали – ответил Коломин, неподвижно глядя в огонь – Крышу ангара отремонтировали. Но в основном просто сидели, болтали, играли в шахматы, слушали эфир. Я кстати реверс по…
- А с Советом связывались? – торопливо перебил Столяр, покосившись на Толмача, но тот слава богу ничего не понял.
- Последний раз месяца два назад – Коломин неуверенно почесал висок – Или два с половиной. Они сказали что у них все готово, спасательная экспедиция может выехать по первому сигналу. Но тогда у нас ситуация была под контролем и я сказал что пока не стоит волноваться. Они ведь знают что ты…
- Да, да так я и думал – снова перебил его Столяр, исподтишка метнув на Толмача опасливый взгляд. Эхх, как бы Лехе намекнуть, чтоб не болтал лишнего. Толмачев вопреки его ожиданиям, все-таки спросил:
- А почему тогда месяц назад вы не подали сигнал сос?
- А смысл? Спасатели все равно пришли бы не раньше чем через недели две. Это в лучшем случае. Совет до сих пор операцию не свернул и формально мы все числимся на задании. Слава
вам разве не рассказывал?
- Про задание рассказывал – кивнул Толмач.
- Ну и вот… мы решили дождаться командира – продолжал Коломин - Иначе все наши жертвы оказались бы совсем напрасными. Если бы он погиб, мы подали бы сигнал бедствия.
- Интересно как вы узнали бы жив он или мертв? – недоуменно пожал плечами Толмач – Он же
вроде как с вами ни разу не связывался!
Столяр и Коломин многозначительно переглянулись. Во взгляде бортинженера как будто светился немой вопрос – «А ты им разве ничего не объяснял?» Столяр чуть заметно покачал
головой, как бы говоря всем своим выражением лица «Не надо».
- Ну ладно! – махнул рукой Толмач, и у Столяра мгновенно отлегло от сердца – Не буду я не в свое дело лезть. Знали значит знали. Пойду ка я проверю как там снаружи.
Он поднялся и шагнул к выходу, но Коломин сказал ему вдогонку:
- Видишь ящик у крайнего окна возле входа? Заберись на него и ставню открой.
Толмач последовал его совету. На улице перед собором уже проявлялись контуры окружающих зданий, обветшалые стены, заросшие мхом и травой, обвалившиеся заборы, пучки порези, торчащие из трещин асфальта. Рваные очертания разрушенных крыш постепенно всплывали со дна клубящегося белого моря. Туман отступал, но нужно было подождать еще, пока он окончательно не рассеется. Несмотря на все свое мужество, командир не собирался устраивать бой с невидимыми врагами.
Перед тем как выехать обратно к аэропорту, Толмач внимательно обследовал место недавней
стычки с морлоками, пока Лис менял колесо. К его удивлению, он не нашел ни металлических штуковин, которыми кидались мутанты, ни трупа убитого монстра и даже автомат вместе с каской Марка бесследно исчез. Если бы не кровь, оставшаяся там где валялся труп морлока, командир подумал бы что они сражались с воображаемыми противниками – порождением их собственного одурманенного чем-то сознания. Вот почему твари из тумана до сих пор считались легендой – они приходили из ниоткуда и исчезали в никуда, не оставляя никаких следов, убивали бесшумно и крайне редко нападали на большие группы людей. Теперь он не сомневался кто и зачем на самом деле положил бревно поперек дороги. Здесь была устроена засада, продуманная с чисто человеческой хитростью, не присущей простым животным и уже только от этого командиру становилось не по себе. Что же за твари такие с людскими мозгами здесь водятся? Почему то он был уверен что они рядом, может быть даже под его ногами, копошатся где-то там в кромешной тьме глубоких катакомб, дожидаясь момента когда снова можно будет выбраться на поверхность и начать свои дьявольские игры в невидимых охотников.
К полудню все благополучно добрались до самолета. Лица выживших членов экипажа светились такой радостью и теплотой, как будто они снова вернулись в свой родной дом.. Они первым делом помылись, побрились, поменяли одежду и предстали перед ретдингерами в совсем новом виде – чистыми и преобразившимися, с глазами в которых горела жажда деятельности. Теперь перед ними снова стояла четкая цель. Время бесконечного ожидания в неизвестности закончилось и они готовы были исполнять приказы своего командира. Первым делом он собрал их в кают компании и рассказал все что случилось с ним за время его отсутствия. Они восприняли все спокойно, даже когда Столяр объявил, что фактически он теперь пленник Главы. А значит и они тоже. После того что с ними произошло за последний месяц, люди уже начисто разучились испытывать страх за свою жизнь. А быть может просто устали бояться. К тому же оказаться в плену у людей было меньшим из зол. Все одно лучше чем гнить где-нибудь в развалинах с распоротым морлоками брюхом.
Собрание проходило в отсутствие ретдингеров – Толмач со своими людьми деликатно вышел в нужный момент и закрыл за собой дверь. Поэтому Столяр объяснил всем - пока не стоит распространяться насчет того что самолет полностью исправен и готов к полетам, а система личной идентификации работает. Правда, когда он рассказал про пленных французов, из-за которых он пока не может улететь, Миха внезапно заявил:
- Я конечно извиняюсь, но почему бы нам просто не отчалить к себе? Да их скорее всего убьют, но что поделаешь. Сколько наших уже головы сложило, подумай об этом! А когда мы сюда вернемся, мы ихнего Главу повесим на его же собственных трусах. Ничего он против нашей армии поделать не сможет…
- Стоп! – решительным жестом остановил его Столяр и нахмурился, давая понять что подобный
ход мыслей ему совсем не нравится – Как это просто взять и улететь? Смерть больше тридцати человек будет на нашей совести! На нашей с тобой совести! Ты с каких это пор стал таким кровожадным?
- А я всегда таким был командир! – усмехнулся Миха – Если помнишь. Наши интересы для меня всегда превыше всего, ты это прекрасно знаешь. Иногда приходится чем то жертвовать…
- Смерть человека не может быть оправданием для любой цели, какой бы великой она не была! – заявил Столяр и покачал головой – Нет, я в долгу перед ними и я сделаю все чтобы их спасти. И вы мне поможете, потому что мы одна команда! Не стоит об этом забывать!
- Я об этом и не забываю – разведчик, упрямо нахмурив лоб, скрестил на груди руки – Но ты ведь тоже не просто так решил их с собой взять. Я прав?
- Быть может – уклончиво ответил Столяр – В любом случае самолет принадлежит мне и мне решать кого на нем везти.
- Самолет принадлежит Совету. Как и наши жизни! – напомнил Миха, сверкнув темными глазами. Его слова прозвучали немного резче чем следовало.
Столяр поднялся с кресла, подошел к нему вплотную, так что их лица разделяло всего несколько сантиметров, и посмотрел ему прямо в глаза. Твердый ледяной взгляд мгновенно усмирил разгорячившегося разведчика и тот быстро смутился, посмотрел куда то себе под
ноги. Столяр четко, с расстановкой произнес:
- Пока мы здесь – самолет принадлежит мне! Совещание окончено.
Миха недовольно фыркнул, но ничего больше не сказал.
- А теперь нам нужно устроить зрелище для Главы - заявил Столяр, снова садясь в кресло - Откроем двери ангара и выкатим птичку подышать воздухом. Взлетать естественно не будем, поревем турбинами и все свободны – представление окончено. Я вижу, двери ангара вы тоже латали?
- Да, я электромоторы починил – отозвался Коломин – теперь все более-менее нормально работает. Сделаем так же как и раньше – протянем провода и запитаем их от ВСУ. А в качестве транспортера наша БРДМ сойдет.
* * *
Нечасто Марку приходилось видеть личное авто Главы. Его передвижную крепость, сделанную из старинного автобуса. Когда-то он был обычной машиной, длинной и неуклюжей коробкой на колесах, ежедневно возившей людей на работу, а теперь стараниями умелых механиков превратился в стальное чудище, способное повергнуть в суеверный ужас какого-нибудь дикаря. Широкие окна салона заварили броневыми листами, в которых проделали узкие смотровые щели и отверстия для ведения стрельбы. На бока навесили кубики динамической защиты, снятой с башни какого-нибудь старинного танка, а спереди приварили мощный решетчатый бампер с огромными шипами. Вместо лобового стекла также был установлен лист брони с откидывающейся крышкой смотрового люка. Подвеску усилили мощными рессорами, за счет чего днище автобуса поднялось на полметра над землей. А на крыше торчал спаренный крупнокалиберный пулемет, хищно устремивший в небо черные стволы.
Длинное металлически ржавого цвета тело «крепости» в сопровождении "багги" подкатило к воротам ангара, ревя мощным двигателем и выпуская из двух выхлопных труб на крыше струи черного дыма. Из открывшейся передней двери высыпали охранники – не меньше десятка – сразу же занимая позиции слева и справа от входа. Они разом взялись за свое оружие почти церемониальным движением, подняли его стволами вверх и в образовавшийся живой коридор ступил сам Глава. Его бледная физиономия как всегда оставалась бесстрастной словно у мраморного изваяния и только лихорадочный блеск в глазах, выдавал его жгучее нетерпение. Он предвкушал восторг и чувство глубочайшего удовлетворения от удивительного зрелища, которое вот-вот должно было предстать его глазам.
Толмач со своими людьми стояли у ворот в небрежных позах. В отличие от охранников, они никогда не утруждали себя соблюдением каких бы то ни было парадных церемоний, как будто
нарочно подчеркивая свое особенное положение, и это всегда раздражало Главу, хотя он никогда не подавал вида. За их спинами возвышались колоссальные ворота ангара. Толмач достал рацию, что-то проговорил в неё и гигантские массивные створки внезапно пришли в движение, начали медленно разъезжаться в стороны с ужасным ржавым скрежетом. Во все расширяющемся проеме показалось обширное пронизанное рассеянными лучами света помещение, из которого торчал белый округлый нос самолета.
Это было словно видение из далекого детства. Старик вспомнил его смутной расплывчатой картинкой. Он сидит на широких плечах отца и весело смеется, показывая ручонкой в небо. А там, под пологом серых туч с ревом проносится нечто длинное и стремительное, словно хищная птица. А потом вспышки яркого огня начинают пожирать его поселок, раскинувшийся в долине совсем близко. И вот он уже плачет, хотя детский ум еще не может до конца осознать, что его родного дома больше нет, и что он никогда больше не увидит матери. И все что он запомнил тогда с поразительной ясностью и продолжал помнить до сих пор – символ на хвосте зловещей птицы. Четыре тонких луча звезды, расходившиеся из центра, как бы символизируя четыре стороны света.
* * *
Ключи провернулись, с сухим щелчком отпирая замок и взвизгнула, открываясь, дверь камеры.
Толпа пленников напряженно взирала на охранника с одинаковым выражением тайной
надежды на грязных осунувшихся лицах.
- На выход! – хмурый небритый мужик мотнул головой куда то в сторону. Четверо людей в черных кожанках за его спиной, предупреждающе клацнули затворами автоматов. Их бесстрастные каменные лица в неровном колеблющемся свете ламп невольно принимали еще
более резкие и суровые черты.
Этьен невольно вздрогнул, на его лице мешалось тревожное и радостное выражение. Неужели
у Столяра получилось и они теперь свободны? Или их выпускают только для того чтобы предать казни?
Он вышел из клетки вслед за всеми, торопливо заговорил с охранником, но тот лишь отрицательно помотал головой и снова повторил свои слова. Эмилия подбежала к отцу, стиснула его руку так крепко как будто боялась что сейчас их разлучат навеки. Он обнял её за плечи и пошел вместе с ней к выходу, стараясь не глядеть в глаза дочери. Он знал что она сейчас смотрит на него пытливым и взволнованным взглядом, он как будто чувствовал частое биение её сердца.
- Папа куда мы идем? Нас отпускают? – в её дрожащем голосе была та же смесь радости и тревоги.
- Конечно, милая! – произнес он, стараясь придать своему тону как можно больше уверенности. Но в глаза дочери так и не посмотрел. Она улыбнулась робкой неуверенной улыбкой:
- Я так и знала, что у него все получится!
Наверное, она пыталась утешить сама себя. Бедное дитя. Отец ничего не ответил и они молча шли вместе со всеми по длинному темному коридору. Шли к свету. К неизвестности…
* * *
Мощный оглушительный свист турбин ощутимо давил на уши словно в них засунули что-то вибрирующе плотное, поэтому Главе пришлось наклонится к уху Рубца, чтобы он мог расслышать его слова.
- Великолепно! Просто поразительно, друг мой! Я не думал что меня еще можно чем то удивить в мои то годы... но это... - он раскинул руки в стороны в широком восторженном жесте и его горящие глаза смотрели на громаду "летающего кита" перед ним - Это просто чудо! Чудо!! Воистину безгранична мощь человеческого разума!
Старик в эти минуты готов был вопить от радости, совсем как маленький мальчик при виде новой необычной игрушки. Он стоял с раскинутыми в стороны руками и широко раскрытые глаза его были наполнены торжественным восхищением, а на лице сияла завороженная улыбка. Охранники позади Главы вдруг как по команде вскинули оружие стволами вверх и с громкими ликующими воплями начали палить в воздух. Толмач даже брезгливо поморщился, глядя как это стадо дикарей переводит патроны в своем первобытном восторге. Пора заканчивать балаган - подумал он, вынимая рацию.
- Столяр кончай топливо жечь, а то Глава сейчас штаны намочит от радости! - прокричал он в динамик и грохочущий свист турбин мгновенно начал стихать.
Глава не двинулся с места, пожирая восхищенным взглядом длинное изящное тело исполинской белой птицы, которое тащил на привязи броневик, казавшийся совсем крохотным по сравнению с самолетом. Он упрямо пыхтел выхлопами, медленно затягивая многотонную «пташку» в ангар и она величественно уплывала обратно в свое темное гнездо.
- Что мне передать Столяру? – спросил подошедший Толмач.
- Передай ему: я распорядился отпустить натоян. - ответил Глава, не удостоив командира взглядом - Их отвезут в то место, которое ты выбрал.
- А их транспорт?
- Речь шла только об их жизнях! Я выполнил свое обещание – они свободны. – Глава все же метнул на него раздраженный взгляд – А транспорт мы оставляем себе.
- Что теперь делать с самим Столяром? – поинтересовался Толмач с виду совершенно равнодушно.
- Пусть пока отдыхает. Он заслужил отдых. Вы пока тоже остаетесь здесь? Хорошо. Как только я приму решение, я с вами свяжусь! Ступайте.
Глава махнул рукой в сторону командира, как будто отгоняя надоедливое насекомое.
Толмач молча кивнул и поспешил развернуться спиной к Главе, чтобы он не мог видеть его хмурого лица. И какое же решение ты примешь, старый подлец? Порешить пилота и продать
самолет? Или подняться на нем в воздух, чтобы он доставил твою старую задницу прямиком к
своим хозяевам далеко на востоке?
Он шел к ангару, и с каждым шагом все внутри него мало помалу наполнялось злобой и ненавистью ко всем тем, кто имеет власть над судьбами людей, к тем, кто бессовестно дал себе право быть единственными судьями и стражами ими же самими придуманных законов. Человеколюбие, гуманизм, справедливость… Знает ли хоть кто-нибудь что означали когда-то эти ныне бессмысленные слова? Наверное, уже нет. Потому что мир снова, как и тысячу лет назад, погрузился в темную пучину дикого и варварского средневековья с его публичными казнями, сожжениями еретиков на площадях перед озверелой жаждущей крови толпой и жестокими феодалами, привыкшими одним мановением властной руки распоряжаться сотнями человеческих жизней.
* * *
Темный коридор казался бесконечным. Этьенн шел и шел по нему, не выпуская руки дочери и
ему отчаянно хотелось верить что сейчас он увидит дневной свет не в последний раз. Жизнь научила его горькой истине что человеческая жестокость не имеет границ и хотя он в этот момент казался спокойным, внутри него все слилось в одном беззвучном отчаянном крике – Пощадите её!!!! Заберите мою жизнь, но дайте ей шанс остаться в живых!
Они вышли в полутемный вестибюль и увидели впереди через распахнутые двери то самое место, откуда все началось. На центральной площади стояли оба грузовика и огромный черный в серых камуфляжных пятнах джип, в котором сидели трое. Еще один, в черной форме охранника и со шлемом на голове, скрывающим его лицо под темным забралом, стоял перед входом в резиденцию, заложив руки за спину.
- Приказом Главы вы объявляетесь свободными! – громко объявил он по-французски.
В толпе чужаков мгновенно пронесся восторженный гомон. Этьенн даже покачнулся на ногах, вмиг ставших ватными, чувствуя как что-то тяжелое и темное покидает его душу, как будто возвращая всему телу приятную легкость. Эмилия радостно затеребила его руку и бросилась к нему на шею, целуя отца в щеку и чуть слышно визжа от восторга. Он погладил её по волосам и криво улыбнулся, словно до сих пор не мог поверить что все обошлось. Наверное, в этот момент в объятиях дочери он чувствовал себя самым счастливым с тех самых пор как им пришлось покинуть свой разгромленный поселок. Все-таки справедливость иногда торжествует даже в это тяжелое время, полное страданий и крови.
Охранник поднял вверх руку, призывая к молчанию и продолжил, повышая голос:
- Садитесь в машины, вас доставят на новое место жительства. Ваш транспорт конфискуется, оружие вы получите по приезде на место!
Он развернулся и зашагал к грузовику. Толпа уже бывших пленников в сопровождении нескольких человек охраны потянулась вслед за ним.
Эмилия вытерла слезы счастья, выступившие на глазах и уже совсем по новому посмотрела на
окружающий её мир. В салоне джипа, сквозь приоткрытую дверь она внезапно разглядела смутно знакомый силуэт. Там был тот самый парень, который спас её от рыжего подонка и девушка невольно улыбнулась, чувствуя как поднимается внутри неё волна нежной теплоты. Он второй раз оказывался рядом и на этот раз для того чтобы спасти её жизнь. Конечно это могло быть простым совпадением, но она хотела верить, что есть на свете её ангел хранитель. И его воображаемый образ почему ассоциировался именно с этим парнем, имени которого она даже не знала.
- Марк, глянь как она на тебя смотрит – широко улыбнулся щербатым ртом сидящий за рулем Кир, кивнув на девушку в толпе чужаков – Понравился ты ей!
Юноша посмотрел туда, куда указывал ретдингер, не обращая внимания на шутки, которыми он тут же стал обмениваться с Ветром. Конечно же это оказалась та самая девчонка, какую хотел изнасиловать Рыжак. Взгляд невольно остановился на её щеке, но вместо огромного синяка разглядел там лишь небольшое темное пятно. Странно, что след от удара так быстро успел рассосаться.
Теперь при дневном свете Марк мог рассмотреть девушку во всех подробностях. Она выглядела очень симпатичной, хоть и немного растрепанной после тюремной камеры. Среднего роста, на вид не больше семнадцати. Коричневая куртка из кожи морского зверя с меховым воротником и неизменным капюшоном и заплатанные старинные джинсы не скрывали аппетитных форм её стройной фигуры. Правильные черты нежного лица, аккуратный носик, мягкая линия рта с чуть-чуть пухловатыми губами, большие синие глаза под длинной челкой светло русых с рыжеватым отливом волос – она показалась Марку красавицей, особенно если сравнивать с женщинами его общины. Почти все они на его взгляд были одинаково серыми и невзрачными. Либо заплывшими жирком, либо - что встречалось гораздо чаще - тощими и костлявыми. Тяжелый ежедневный труд, который они выполняли порою наравне с мужчинами, почти полностью уничтожил естественную красоту даже тех из них, у кого она была от рождения. Притом большинство женщин переставали за собой следить после появления детей, да в общем и до появления тоже. Поэтому на их фоне юная незнакомка выглядела более чем привлекательно.
Сейчас она уже не выглядела такой несчастной как тогда в тюремной камере. На её губах играла легкая улыбка, живые искорки танцевали в бездонной глубине ярких глаз. Наверно, она наконец то почувствовала, что её жизни больше ничего не угрожает.
Марк не мог понять, какое чувство внезапно проснулось в нем, при виде этой девушки. То была не любовь, не естественное сексуальное влечение, а скорее нечто более простое и необъяснимое вроде желания почувствовать родственную близость, как будто именно сейчас он наконец то после долгих лет разлуки встретил такого близкого и родного ему человека. Он видел эту девушку почти впервые в жизни, но чем дольше он вглядывался в тонкие черты её лица, тем сильнее становилось нелепое по своей сути желание подойти к ней. Просто подойти без стеснения как к старому знакомому и сказать что-то доброе и ласковое. Почему вдруг, глядя на неё он с головой погрузился в такие странные чувства? Наверное, она чем-то неуловимо напоминала его мать. Единственное чего ему хватало в жизни, так это материнской ласки, всего же остального безжалостно лишила его суровая жизнь.
Дорога до нового дома коммуны прошла спокойно. «Багги» ехал впереди колонны, Ветер торчал у пулемета, Марк разглядывал бесконечные вереницы развалин небольших жилых домов, выстроившихся вдоль дороги плотными рядами. Весь район на протяжении нескольких километров почти полностью выгорел много лет назад. Высокая трава буйно разрослась повсюду на удобренной золой почве и темные скелеты сгоревших зданий торчали из неё как памятники на огромном заброшенном кладбище. Кое-где среди остатков мрачного пепелища мелькали стволы деревьев, чудом уцелевших в колоссальном пожаре. Но пережить великую зиму длиною в год и чудовищную засуху, которая наступила вслед за аномальными холодами они уже не смогли. Все что им оставалось теперь – медленно догнивать в мертвой пустоте, служа приютом лишь для вороньих стай, которые иногда садились на голые ветви.
Почти единственным местом, которое пощадил огонь, оказался древний дворец. Машины въехали в его просторный двор через высокие ворота из легких ажурных металлических прутьев, завивающихся изящными растительными узорами. Обширное пространство с двух сторон было огорожено стенами длинных зданий, сплошь состоящих из рядов арочных проемов с остатками черепичной кровли. Внутри в конце того, что когда то было небольшой аллеей, стоял огромный двухэтажный особняк. Остатки широкой лестницы вели к черному провалу входа, который сторожили четыре высоких колонны. Крыша здания почти целиком просела и обвалилась, печные трубы торчали над её обломками словно мертвые стволы деревьев над пустошью. Древний камень покрывали заросли мха и лишайника, выделяющиеся на желтом фоне стен точно трупные пятна на теле покойника. Таинственная тьма внутри просторных залов дворца сквозь высокие узкие окна слепо взирала на людей, которые посмели вторгнуться в эту пустынную обитель вечной тишины.
Чужакам вернули все их вещи, и сейчас они столпились возле кунгов, выгружая оттуда свое барахло и затаскивая его внутрь здания. Марк смотрел на их мирную деловитую суету с довольной улыбкой и внутренне торжествовал. Им со Столяром удалось одержать победу. Пусть и маленькую, но чужаки по крайней мере живы и почти свободны, а то что будет с ними дальше уже не вызывало у него особых опасений. Да уж, последние двое суток были поистине переполнены событиями. Столько приключений за раз Марку еще не приходилось переживать
и он твердо решил расслабиться как следует сегодня вечером.
- А там внутри не опасно? – спросил юноша у ретдингеров – Мы даже ведь не проверили…
- Там ничего нет – заявил Ветер, также внимательно наблюдающий за суетой чужаков – Второй
вход со стороны парка мы завалили. У нас там одно время схрон был. Складывали на всякий случай припасы и оружие, даже иногда ночевать оставались.
- Не ссы братишка, они люди тертые, им не впервой! – добавил Кир, закуривая сигарету – В километре отсюда есть почти чистое озеро – оттуда можно воду брать. И позиция здесь неплохая, вокруг забор, все подходы простреливаются. Единственное чего стоит опасаться – волков. Они в парке за зданием часто шныряют. Но волки для двух десятков стволов – не помеха. Если не будут ходить поодиночке – ничего плохого не случится.
- Мы им будем возить провизию каждые несколько дней – сообщил Ветер - У Столяра в самолете стратегический запас консервов имеется. Так что с голоду они не помрут. Кир, сейчас подождем еще немного и рванем на базу. А то смеркается уже.
* * *
Если бы Марк мог заранее знать что случится с ним сегодняшним вечером, он бы ни за что не вышел бы из дома. Потому что конец длинного дня ознаменовался событием, которое буквально перевернуло всю его жизнь.
В баре сегодня было совсем немного народу. Двое пастухов да старик Мазай, как всегда сидящий за своим столом в углу и потягивающий какое-то пойло из мятой алюминиевой кружки. Кто дал ему такое странное прозвище никто не знал, а настоящее имя старика кануло в лету вместе со всей его прошлой биографией. Обычно когда он вливал в себя достаточное количество алкоголя - начинал хвастаться, что он якобы последний ветеран великой войны, в чем Марк глубоко сомневался потому что старый хрыч не помнил не только своего имени, но даже того сколько ему лет. А лет ему было явно меньше, чем должно было быть, если бы он на самом деле участвовал в великой войне. Тем не менее Мазай считался старейшим человеком в общине и юношу всегда удивляло как можно было прожить столько лет, будучи закоренелым пьяницей. Сколько Марк себя помнил, он видел старика абсолютно трезвым всего лишь несколько раз.
Сам бар представлял собой подвал одного из заводских корпусов, где между облезлых заплесневелых стен поставили несколько грубо сколоченных столов и стойку с полками, на которых тускло отсвечивали в свете масляных ламп ряды разнокалиберных бутылок, наполненных почти одинаково мерзким содержимым. Собственно вся разница между напитками состояла в величине бутылок да в приклеенных на них бумажках, где от руки были написаны названия вроде - «настойка из оленьей печени», «глаз слизня» или «самогон на мху».
Ну и конечно цена на тот или иной напиток тоже была различной. Своих денег в общине не было, поэтому клиенты оплачивали услуги заведения какими-нибудь более-менее ценными побрякушками. Кто-то приносил медь, или куски какого-нибудь другого цветного металла, те кто был позажиточнее иногда оставляли здесь старинное золотое украшение, на которое можно было забронировать себе абонемент на все напитки на пару недель вперед. Говорят, в обмен на золото хозяин даже мог отдать пару бутылок настоящего довоенного алкоголя. Ретдингеры иногда привозили его из рейдов, но старинные напитки как правило крайне редко добирались
до бара, попадая чаще всего в желудки самих разведчиков.
Марк сидел за стойкой на ободранном высоком стуле, ожидал свой заказ и окидывал взглядом пожелтевшие от времени картинки на стенах, вырезанные из страниц старых журналов. Не то чтобы здесь было очень уютно. Но другого увеселительного заведения в общине не было. Если бы не события прошедших дней, он бы вообще не пришел бы сюда. Но после боя с моррами и жутких тварей в тумане, ему хотелось расслабиться и забыться, а проще говоря, напиться вдрызг. До сих пор при одном только воспоминании о кровожадных мордах ночных хищников города и морлоках, бродящих в тумане с окровавленными топорами, он невольно содрогался всем телом. Он решил прийти сюда один, никого не позвав из своих немногочисленных друзей. Не то чтобы Марк был нелюдим и замкнут, просто с детства привык доверять только ограниченному кругу лиц. Тем, в ком он был уверен и на кого мог положиться в трудную минуту. Но в данный момент он просто хотел побыть один, наедине с кружкой пива и своими
мыслями.
Сейчас в баре царила непривычная тишина. Два пастуха почти не говорили между собой, а Мазай был еще слишком трезв чтобы начать разглагольствовать о своих героических подвигах на полях сражений великой войны. Когда в ленивую скуку бара внезапно ворвался с улицы гомон множества голосов, Марк сперва не обратил на это никакого внимания. Подумаешь очередная пьяная компания завалилась сюда чтобы продолжить кутеж. Но когда его слух различил среди прочих голосов до боли знакомый раскатистый хриплый бас, он обернулся через плечо и тут же скривился, как будто съел что-то донельзя мерзкое. Рыжак! Он был здесь в компании своих пьяных дружков в растрепанной форме охранников. Пользуются случаем что ни Главы, ни Рубца сейчас нет в общине. Они остались ночевать в аэропорту что само по себе являлось нонсенсом, ведь за много лет они никогда не покидали общину сразу оба. Теперь, когда начальства нет на месте, эти раздолбаи в черных куртках будут творить все что захотят. Похоже, придется по-тихому сваливать. Жаль, ведь он так надеялся немного расслабиться.
Как назло толстый бармен, похожий на мясника в длинном засаленном кожаном переднике только сейчас поставил перед ним кружку пива. Марк даже вздрогнул, когда она с громким стуком опустилась на стойку бара. Он пробормотал слова благодарности и вцепился в кружку, собираясь одним махом осушить ее и валить отсюда. Но он успел сделать всего несколько глотков, как вдруг за его спиной раздался радостный рев:
- Кого я вииижу! Это же наш благородный рыцарь собственной персоной!
Марк мысленно выругался. Ну все… теперь здесь точно что-то произойдет. В самое ближайшее время. Почему ж ему всегда так везет?! Как обычно бывало в такие моменты волна адреналина поднялась откуда то изнутри, заставив дрожать пальцы, судорожно стиснувшие пивную кружку. Он медленно обернулся и посмотрел на Рыжака. Он стоял, уперев руки в бока и скалился во все тридцать два гнилых зуба, а в глаза его невозможно было взглянуть без дрожи. Так свирепо и кровожадно смотрели на добычу наверное только морры.
- Похоже, ты сидишь на моем стуле приятель! - продолжал Рыжак, видя что Марк не собирается удостаивать его ответом. Его дружки все как один смотрели чем закончится их "дружеская беседа". Их затуманенное алкоголем сознание требовало пойла и зрелищ.
- Возьми другое! - равнодушно пожал плечами Марк, демонстративно поворачиваясь спиной к Рыжаку - Я все равно через пару минут уйду...
- Уйдешь?! – казалось, здоровяк был расстроен до глубины души - Как же так?! Ты даже не пропустишь кружечку другую пива со своим старым приятелем?
Марк поднес к губам стакан и в этот момент Рыжак с силой толкнул его в спину. Пиво выплеснулось Марку на подбородок, потекло по куртке и попало на штаны.
- Ой! - трагическим тоном возопил Рыжак - Кажется, кто-то малость промочил штанишки! Обоссался, да? Обоссался! Да ты не бойся, я добрый когда выпью.. даже очень добрый! - он наклонился к самому уху Марка и проговорил зловещим вкрадчивым полушепотом - может тебе салфетку принести... сука.
Марк почувствовал, что не в силах себя контролировать. По его телу разлилась волна жара, точно во все вены и артерии впрыснули расплавленный свинец. Это ярость наполнила все его существо, совсем как тогда у костра на центральной площади, мгновенно вытеснив разум куда-то далеко за пределы сознания. Рука судорожно сжалась в кулак, так что ногти вонзились в ладонь. Он изо всех сил двинул локтем в бок Рыжака и тот, крякнув от неожиданности, рефлекторно согнулся и сделал шаг назад. Это дало Марку возможность развернуться и встретить его атаку лицом к лицу. На что он рассчитывал в данный момент, он даже не мог понять, да и не думал об этом. Одолеть Рыжака в открытом бою у него не было ни малейших шансов. Стул, на котором секунду назад сидел Марк, с грохотом рухнул на пол. Бармен что-то возмущенно заверещал, а дружки Рыжака разразились улюлюкающими воплями.
- Врежь ему, врежь! Свали его! - орали они.
Замешательство здоровяка было недолгим. Его огромный кулак со свистом рассек воздух, но Марк успел присесть, разминувшись в считанных сантиметрах с вытатуированными черепами на узловатых костяшках его пальцев. Юноша, не рассчитав скорости, приложился копчиком об ножку стула, который валялся у него под ногами. Все его тело как будто пронзил электрический разряд, пальцы левой руки рефлекторно схватились за что-то стоящее на стойке и он молниеносным движением выбросил вперед руку с зажатым в ней предметом. Раздался звук лопающегося стекла. Сделав резкий выпад, Рыжак открылся и ему не хватило всего доли секунды чтобы поставить блок... Стакан разбился об его голову на множество сверкающих осколков. Здоровяк вдруг замер, пошатнулся, безвольно опустив руки как плети вдоль тела. Его глаза продолжали смотреть на Марка ничего не выражающим взглядом. А потом он упал... Рухнул как мешок с песком в проход между столами, разбросав руки в стороны. Из раны на его голове в районе виска лениво поползла ярко алая струйка крови.
Несколько секунд пока Марк стоял неподвижно и тяжело дышал, пытаясь прийти в себя, в баре царила абсолютная тишина. Дружки Рыжака с застывшим на лицах изумлением смотрели кто на Марка, кто на неподвижное тело своего кумира. Даже Мазай перестал лакать пойло и осовело воззрился мутными глазами на живописную сцену. Все произошло очень быстро. Настолько стремительным и неожиданным оказался финал «дружеской беседы» что никто из наблюдавших её не мог поверить своим глазам. Рыжак так и не пошевелился, глядя куда то в потолок остановившимися глазами.
Один из охранников, наконец пришел в себя и бросился к его телу, сжал пальцами запястье, потом дотронулся до шеи под ухом. Несколько коротких мгновений напряженного ожидания…
- Пульса нет! – ошарашенно произнес он, глядя на своих товарищей с видом крайнего удивления. А потом они поняли все. И несколько пылающих злобой взглядов устремились на
Марка.
Он не стал сопротивляться, когда его повалили на пол и начали избивать ногами… Все что он успел сделать – инстинктивно закрыл руками голову и сжался в плотный комок, подтянув колени к подбородку. В эти бесконечные секунды он не чувствовал даже боли от ударов носками тяжелых сапог. Перед глазами его стояла лишь тьма, заполненная размытыми цветными пятнами и жутким гулом множества голосов, что-то орущих, пытающихся причинить ему боль. Но боли не было, а была лишь эта безликая тьма, в которой вспыхивали и гасли нечеткие пятна. Тьма, постепенно погружающая его в лишенное ощущений черное ничто. «Наверное, вот так и наступает смерть» – подумал он последним проблеском мысли. А после…
После какого то из ударов он видимо потерял сознание, потому что все происходящее далее воспринималось какими то смутными урывками. Кажется его тащили куда-то, как мертвеца взяв за руки и за ноги… Чей то злобный мат под ухом… бряцанье оружия… размытые лица перед глазами… Потом плавающее в зыбких волнах тумана сознание уловило знакомый скрежет открывающихся дверей поселка. А после снова наступил непроглядный мрак…
* * *
Она сидела на широком подоконнике, положив подбородок на колени и обняв ноги руками. За окном расстилался погруженный в ночную темноту обширный пустырь некогда красивого парка, ныне превратившегося в заросшее мхом и порезью дикое поле, посреди частокола гниющих древесных стволов. Она смотрела в его мрачные глубины, но широко раскрытые глаза ничего не видели вокруг, а тело не ощущало порывов холодного ветра, который трепал её длинные пушистые волосы. Ощущение было странным, его трудно было описать словами, но пришло оно совсем недавно. Она сегодня много думала о нем и сама не понимала почему упорно раз за разом возвращается мыслями к его образу. Наверное, в ней говорило чувство благодарности к своему спасителю, который дважды оказывался рядом, когда ей грозила беда, и оба раза все заканчивалось благополучно. Хотя может быть она просто старалась отвлечься от мрачных гнетущих мыслей о потерянном доме, о матери, которую она может быть уже никогда не увидит больше. Всякий раз, вспоминая тот ужасный день, она готова была реветь навзрыд, как маленькая девочка, потерявшаяся в толпе, но каждый раз старалась сдерживаться, кусая губы чуть ли не до крови. Лишь глаза в такие моменты предательски наполнялись влагой. Но сейчас она думала не об этом… Когда именно в глубине души зародилось то странное чувство, она не могла понять. Оно было смутным неуловимым, похожим на слабое покалывание сердца и в то же время кристально чистым, как вода горного ручья. Она просто
знала, что он сейчас в опасности. Она знала что ему плохо и чувствовала смутный отголосок его боли где то далеко. Слишком далеко, чтобы она могла оказаться рядом и помочь ему.
* * *
Первым пришло ощущение боли. Боль была везде – саднили ребра и позвоночник, жгло кожу головы в нескольких местах, а где то в мышцах ног поселился хищный червь, который сейчас прогрызал в них ходы. Боль пульсировала, перетекая из одного очага в другой и казалось что все его тело целиком состояло из боли – тупой, ноющей, вгрызающейся куда-то глубоко в нервные окончания. Он с трудом перевернулся на спину и тут же из его горла вылетел хриплый стон. Какое то время он лежал неподвижно, несмотря на бьющиеся в позвоночник молоточки боли. Холодные прикосновения ветра быстро разгоняли болезненное забытье, словно пелену утреннего тумана и реальность фрагментами проступала вокруг. Было темно, он лежал на мягком ковре мха и не видел над собой ничего кроме бескрайней пустой черноты. Уши улавливали только протяжный шум ветра. Марк не знал сколько времени он провалялся без движения, абсолютная темнота вокруг жадно глотала секунды и минуты, а из всех ощущений у него осталось только ощущение мучительной полудремы. Когда наконец он попробовал подняться на ноги, пульсирующие комки боли в его теле слились в одну общую жгучую волну, но он все же пересилил себя, до крови закусив губу и… встал. Кажется ничего не сломано – констатировало сознание. Он стоял, пошатываясь как пьяный. Потом попробовал сделать неуверенный шаг. Еще один. Вокруг по-прежнему не было видно ничего, а сфокусировать взгляд он не хотел, боясь снова почувствовать жгучую боль. И без того было чувство словно по нему проехался грузовик. Однако спустя какое то время глаза адаптировались к темноте и он понял что находится в пустоши где то неподалеку от поселка. Он медленно обернулся и в этот момент с поразительною ясностью, точно вспышка, пришло осознание того, что произошло с ним совсем недавно. Он убил Рыжака. А потом его избили и выбросили за периметр. Но не эта мысль принесла ему новую волну боли, на этот раз не физической. Он стал изгоем! Он убил блюстителя порядка. Когда Глава приедет в поселок завтра утром, он узнает о том что случилось и Марку лучше никогда больше не возвращаться в свой родной дом. От этой мысли он хотел было снова рухнуть на землю и никогда больше не вставать. Но грызущая его боль как будто не давала ему почувствовать себя мертвым, она давала ему стимул жить… И бороться. Бороться несмотря ни на что!
Он снова побрел вперед, слизывая теплые капли крови, проступающие на прокушенной губе. Он брел куда-то, казалось совершенно бесцельно, как зомби, механически переставляя ноги и то и дело спотыкаясь о камни. Глаза бесстрастно фиксировали окружающее пространство: темные гряды низких холмов с чернеющими вдали развалинами, заросли карликовых деревьев, ветер, пригибающий к земле высокие стебли порези. Он ни о чем не думал в эти мгновения, он был как пустой сосуд из которого разом выплеснули все содержимое и оно без следа впиталось в землю. Не было ни чувств, ни эмоций, ни страха, не было даже сил думать о том что будет дальше. Надо просто идти… переставлять ноги и в конце концов он придет куда-нибудь. Куда-нибудь, где сможет забыть обо всем…
Он не помнил как оказался на валу. На том самом, куда они со Шкурой ходили в дозор всего лишь несколько дней назад. Наверное, он шел по нему уже давно, цепляясь за него словно за путеводную нить. А может это остатки разума неосознанно хватались за старые воспоминания. Он увидел впереди темную коробку маленького здания без крыши и направился к нему, тяжело как дряхлый старик передвигая ноги. Там он хотя бы сможет защититься от пронизывающего ночного ветра. Он зашел внутрь и медленно сполз по стене, привалившись к ней спиной. Почувствовал затылком прикосновение холодного камня, и это ощущение отчасти вернуло ему способность размышлять. Он должен попробовать добраться до аэропорта. Столяр и Толмач не оставят его в беде, а в салоне самолета он может прятаться сколько угодно. Никому не придет в голову искать его там. Но между ним и аэропортом лежали многие километры пути. Километры ночного мрака, полного невидимой опасности. Вряд ли в своем нынешнем состоянии он сможет туда добраться живым. Он ощупал пояс и издал слабый страдальческий стон – кобуры с пистолетом не было. Его старый верный «Браунинг», оставшийся еще от отца пропал. Наверное, дружки покойного Рыжака забрали у него оружие, а заодно и все что лежало в карманах. Он уронил руки на землю и криво улыбнулся, подумав что его улыбка сейчас больше напоминает оскал мертвеца. Теперь шансы добраться до самолета стремились к абсолютному нулю. Даже если выйти днем, он не успеет добраться туда к ночи. Опять же если его по пути не растерзает стая волков. И если… Слишком много «если»! Он отбросил вариант с аэропортом и подумал, что может быть стоит попробовать дойти до лагеря чужаков? Как-никак они обязаны ему тем, что он спас их женщин, значит наверняка помогут ему. Но и до лагеря чужаков было изрядное расстояние, которое он вряд ли сможет пройти пешком и без оружия. Стоп! Почему пешком? Он вспомнил их последний выход в дозор. Да, да именно здесь Шкура прятал свой мотоцикл и может быть…
Не успев додумать мысль до конца, он сорвался, невзирая на тиски боли, терзающие его тело и бросился к противоположной стене, там где кустарник рос особенно густо. Больше всего он боялся, что обнаружит тайник пустым. Но на этот раз ему похоже повезло. Содрав непослушными руками рваный брезент, он уставился на старый драндулет Шкуры таким счастливым взглядом, как будто нашел золотой самородок величиной с бычачью голову. Он готов был даже заорать от восторга, но вовремя вспомнил что находится в одиночестве посреди ночной пустоши. Ему никогда раньше не приходилось водить мотоцикл, но он много раз видел как это делают другие. Вроде бы ничего сложного не было. Морщась от боли, он выкатил мотоцикл из здания, сел на сиденье и постучал по бензобаку. Металл отозвался глухим стуком, значит топливо в баке было. Он посмотрел вниз себе под ноги. Вроде бы надо дернуть за какую то штуку… Он чуть ли не на ощупь отыскал ножку стартера и нажал на неё. Ничего не произошло. Наверное, нужно нажать сильнее. Он снова надавил на ножку, но кроме металлического стука ничего не добился. Может, стоит сперва зажать рукоятку, ту что слева на руле. Он зажал сцепление и снова стал терзать стартер. Наконец после нескольких неудачных попыток мотоцикл чихнул, выбросив из выхлопной трубы облачко дыма. Уже лучше – подумал он и продолжил терзать ножку стартера. Он боялся что-нибудь сломать, но страх остаться одному в бескрайней ночной темноте был куда сильнее. Мотоцикл внезапно взревел двигателем, завибрировал под ним, готовый рвануться вперед, однако не двинулся с места. Опять что-то не так – подумал он, машинально отпуская рукоятку сцепления, и едва не вылетел из седла когда «железный конь» внезапно понес его куда то напролом через кусты и заросли травы в чернильно черную темноту. Все тело тут же пронзили острые иглы боли. Он что есть сил стиснул руль, боясь свалиться на землю, а строптивый «конь» под ним вихлял из стороны в сторону, подпрыгивал на кочках, словно стремился во что бы то ни стало сбросить своего седока. Он пер вперед через камни и колдобины, и от нещадной тряски избитое тело юноши казалось готово было рассыпаться на отдельные кусочки. Он немного сбавил обороты и мотоцикл поехал медленнее, тарахтя чуть ли не на всю пустошь. Надо вырулить куда-нибудь где поверхность поровнее, например на вал, а уже по нему добраться туда где прямое шоссе уводит вглубь городских развалин. Только найдя единственный известный ему путь, он может относительно быстро добраться до лагеря чужаков. Если только…
Стремительный поток ветра обтекал его лицо, охлаждая своим ледяным дыханием пылающие очаги боли и он уже почти перестал чувствовать как ныло избитое тело. Впрочем, с непривычки и от ночного холода оно быстро начало затекать, но он продолжал держаться за руль, как утопающий хватается за соломинку. Он не знал сколько прошло времени с тех пор как мотоцикл понес его в ночь, но видимо позади были уже километры пути в непроглядной тьме по растрескавшемуся асфальту дорог, где за ревом мотора он не слышал волчьего воя и не видел как горят во тьме глаза хищников. Пока они не решались преследовать добычу, но останавливаться он не хотел. Не хотел потому, что его мог догнать безостановочно следующий по пятам страх. Он чувствовал его ледяное дыхание где-то совсем близко за спиной и невольно жал на газ, уносясь все дальше и дальше от дома, который ему пришлось навсегда покинуть этой ночью. Он попытался запеть, коряво и неумело выводя окоченевшими губами мотив песенки из детства. Такой беззаботной и теплой когда то, но такой печальной и горькой сейчас. Он пел, сбивался и снова заводил один бесконечный мотив, пока наконец не почувствовал как мгновенно изменился звук работы двигателя. Он стал прерывистым, словно захлебывающимся, а потом и вовсе мотоцикл закашлял и заглох, только колеса по инерции продолжали вращаться.
Проехав еще метров пятьдесят, он окончательно остановился. Юноша судорожно проглотил комок в горле и постучал по бензобаку. Ответом ему был звонкий металлический звук. Звук ничем не заполненного пространства. Вот и все – отрешенно подумал он – Теперь наверное пришло время ложиться прямо сюда на дорогу и быть может когда кто-нибудь проедет здесь спустя много дней, кинет равнодушный взгляд на его обглоданные кости и может даже подумает о том, кем он был когда то. Он вспомнил вдруг мягкий ласковый взгляд бездонно синих глаз. Вспомнил робкую улыбку и слезы благодарности той, которая пробуждала в нем отголосок почти позабытого чувства. А потом он бережно положил мотоцикл на разбитый асфальт и двинулся вперед.
Знакомый силуэт огромного креста со странной надписью у обочины выплыл из мрака буквально через несколько шагов. Он шел правильной дорогой. Единственный ориентир, попавшийся ему на глаза, служил доказательством что больше половины пути осталось позади. Он должен дойти! У него получится, надо лишь только быть осторожным и раздобыть хоть что-нибудь подходящее в качестве оружия. Он остановился возле молодого деревца и, невзирая на боль в суставах, сломал тонкий ствол и соорудил из него что-то вроде посоха. С ним ему будет легче передвигаться. Потом он огляделся по сторонам. Вдоль дорожной насыпи тянулись скопления зданий, казавшиеся в ночной темноте одинаковыми черными коробками, словно бесконечные ряды человеческих черепов с провалами глазниц-окон, выложенных у дороги. Каждое из них могло быть чьей то могилой, в каждом могло быть логово хищного зверя, но выбора у него не было. Он должен был пойти туда и забиться в какой-нибудь угол чтобы переждать ночь. Если он не отдохнет, к утру у него не останется сил даже для того чтобы ползти. Избитые ноги ныли все сильнее и если бы не добротные ботинки с удобной стелькой, которые ему подарил Толмач – он бы давно натер бы себе мозоли. Он глубоко вдохнул и решительно двинулся к чернеющим впереди развалинам.
Он одиноко как призрак крался среди обвалившихся крыш и груд обломков, из которых поднимались затянутые лишайником стены. Глаза внимательно вглядывались в ночь. Иногда сквозь шорох и хруст кирпичной крошки под ногами он слышал как что-то копошилось в темных углах - то ли это ветер ворошил истлевшие остатки прошлого то ли там во мраке таились какие то неведомые твари. Он вдруг поймал себя на том, что он не испытывает ни малейшего страха. Он не боялся ни тех кровожадных существ, которые быть может подстерегали его в темноте, ни одичавших собак… Он даже не думал об опасности, ему хотелось только одного - поскорее дождаться рассвета.
Выбрав первый же дом с более-менее целой крышей, который в прошлом был красивым двухэтажным особняком, выложенным из больших блоков белого камня, он с хрустом ввалился прямо в проржавевшие створки металлических ворот и пересек заросший двор. От двустворчатых дверей с большими фигурными окнами сохранились лишь жалкие остатки, болтающиеся на ржавых петлях. Он толкнул их ногой и они с жалобным скрипом распахнулись, облетая хлопьями гнилого праха. В просторной прихожей оказалось тихо и пусто. Хрустели под ногами торчащие кое-как обломки дерева, с потолка, покрытого пятнами сырости, свисали какие то рваные ошметки. Наверняка этот богатый дом в первые же дни анархии разграбили мародеры, да и после сюда не раз захаживали люди в надежде чем-нибудь поживиться, поэтому кроме обломков беспорядочно разбросанной мебели, да никому не нужных предметов интерьера вроде светильников и цветочных горшков, здесь не осталось ничего. Он внимательно огляделся по сторонам, пытаясь уловить хотя бы малейшие признаки опасности, но по-видимому дом был пуст. Он стал осторожно подниматься на второй этаж по отчаянно скрипящей лестнице. Наверху его встретило такое же вековое запустение и разгромленные комнаты по обеим сторонам захламленного коридора. Остатки некогда красивой мебели, вазы для цветов, детские игрушки, множество книг превратившихся в трухлявые груды гнилья, рамы с давно почерневшими картинами на ободранных стенах – ничего интересного он здесь не увидел, кроме непонятной громоздкой штуковины из дерева со множеством клавиш, которая стояла в одной из комнат. Он пригляделся и заметил что клавиши чередуются цветами - то черная то белая. Прямо как наша жизнь – горько усмехнулся он про себя – только вот черного цвета в ней куда больше.
На крышке штуковины с клавишами лежала ветхая книга. Он взял её, стер пыль с покоробленной обложки. Антуан де Сент Экзюпери «Маленький принц». Все-таки предки иногда писали сущую ерунду – подумал он, бросая книгу на пол. Даже он, несмотря на то, что мать научила его довольно сносно читать и писать на двух языках, вряд ли понял бы о чем была эта книга. Не говоря уже о подавляющем большинстве жителей общины, которые вообще не умели читать.
В самой крайней комнате он неожиданно обнаружил скелет давно умершего человека. Мертвец сидел, привалившись к стене под картиной, на которой давно уже невозможно было что либо различить под налетом пыли. На черепе, оскалившемся зловещей мертвой улыбкой болталась ржавая металлическая каска, пожелтевшие кости все еще сохраняли на себе обрывки одежды и кожаный пояс с пистолетной кобурой. Сердце его подскочило и взволнованно заколотилось в груди. Он дрожащими от нетерпения руками с трудом расстегнул защелку кобуры и выдернул из неё пистолет. Если из него когда-нибудь и стреляли, то было это уже очень давно, судя по густому налету ржавчины. Теперь оружие сгодилось бы разве только в качестве дубины. Он разочарованно вздохнул, отбросил бесполезный кусок металла и пошарил в мусоре возле скелета, но ничего не нашел кроме старинной бензиновой зажигалки. Он тяжело опустился на пол у стены напротив мертвеца и какое то время они смотрели друг на друга. Он вглядывался в глубину черных провалов глазниц, а мертвец взирал куда то сквозь него в вечность, так же как и многие десятки лет назад и его нижняя челюсть все так же была опущена вниз в широкой жуткой улыбке. Таков неизбежный конец жизни любого из нас. Пока мы молоды, полны сил и желания покорить мир мы не задумываемся о том, что однажды точно также будем созерцать бесконечный бег времени провалами мертвого черепа. А время будет бежать дальше, но уже без нас. И уносить все новые и новые жизни вперед, навстречу вечному забвению…
Единственное что можно было применить в качестве оружия, он выдернул из пластиковой рамы несколькими минутами позже, когда снова начал обшаривать дом. Оконные рамы с остатками стекла уцелели на всех окнах, и выбрав один острый осколок, формой напоминающий нож, он вынул его и обернул нижнюю часть куском тряпки. Не ахти какое оружие но им хотя бы можно было нанести рану. Осталось только найти место для ночлега. По иронии судьбы самое удобное место было как раз в той комнате где сидел скелет, потому что там сохранилось оконное стекло и дверь казалась более менее крепкой. По крайней мере если кто-нибудь попробует к нему сунуться, он успеет удрать через окно. Притащив из соседней комнаты маленький журнальный столик, он подпер им дверь, потом разложил возле себя несколько целых цветочных ваз, которыми в случае чего можно будет швыряться во всякого, кто попробует сюда вломиться. Потом он не без труда распахнул окно и выглянул на улицу. Небольшой дворик коттеджа заканчивался метрах в четырех от черного хода, а дальше за рухнувшим забором тянулась неширокая заросшая улочка между рядами особняков. Посреди неё у соседнего двора чернела какая то массивная груда. Он сфокусировал взгляд и разглядел во тьме остов старинного механического чудища – бронированную коробку на гусеничном ходу, увенчанную округлой приплюснутой башней. Танк – кажется именно так предки называли это грозное орудие убийства. Мертвый стальной исполин застыл здесь много лет назад, так что мощные катки гусениц до половины вросли в землю. Дуло орудия смотрело куда то вбок в сторону дворов, почти касаясь забора соседнего участка. Зачем его здесь бросили и что произошло с экипажем никогда и никто уже не узнает. В одном он не сомневался – скелет в комнате наверняка остался от одного из тех, кто приехал сюда на танке. Он закрыл окно, почти непрозрачное от толстого налета грязи и сел в угол, не выпуская из руки импровизированный нож. Безмолвная темнота вокруг незаметно проглотила несколько коротких минут. Он сидел неподвижно, слушая как тоскливо завывает ветер в трещинах и дырах ветхих стен. Почему то в этот момент он подумал, что если умрет вот так сидя, то здесь окажутся уже два скелета в почти одинаковых позах. Было в пустой комнате заброшенного здания что-то неуловимо притягательное и мрачное. Может быть где-нибудь в пустошах есть такое место, куда люди приходят на зов смерти только для того, чтобы расстаться там навсегда со своим бренным существованием. Сидят там - вот так же как и он - и медленно засыпают вечным сном. Постепенно гаснет сознание, а дальше только бесконечная тьма… Такая смерть все же гораздо лучше, чем медленное угасание от болезней и старости, или мучительная гибель от ран в бою. Наверное многие предпочли бы закончить свою жизнь именно так, чтобы не испытывать ежедневных страданий от своего беспросветного существования. Он все сидел, не в силах сомкнуть глаз, а в голове роились мысли одна печальнее другой. Он почему то подумал вдруг о прежних жителях этого дома. Где они оказались и что случилось с ними, после того как они ушли отсюда? Спокойно прожили остаток своей жизни где-нибудь на чужбине или так же как и миллионы их соотечественников легли костями в землю, пропитанную радиоактивными осадками? Наверное, тут жила большая семья с маленькими детьми…
Он вдруг поднялся, подошел к окну и уткнулся лбом в стекло. Такие мысли в конце концов сведут его с ума… То ли здесь витает что-то незримое и влияет на мозг, порождая мысли о смерти, то ли у него просто едет крыша.
Протяжный заунывный вой внезапно разнесся по окрестностям, отголосками затихая где то вдали. Он мгновенно замер, покрываясь холодными мурашками, и стиснул в руке осколок стекла. Волки! И судя по звуку, где то совсем близко. Он отпрянул от окна, как будто звери могли разглядеть его в темноте комнаты сквозь грязное стекло и вжался в угол, словно маленький испуганный щенок.
Время шло, минута за минутой, но вокруг стояла тишина, хотя он и был уверен что звери все еще здесь. Они где то рядом, рыщут по следам в поисках его укрытия. И он был уверен что рано или поздно они его найдут. Найдут еще до того как на землю падет холодная утренняя серость. Но пока все что он мог сделать – сидеть, не дыша, и затравленно ждать пока они не придут. А что потом? Мысли его не распространялись так далеко и что нужно будет делать потом он не знал. Если хищники ворвутся сюда, проломив хлипкую дверь… Скрип лестницы. Наверное никогда ничего ужаснее этого звука он сейчас не мог себе представить, потому что едва до его слуха донеслось осторожное поскрипывание старого дерева, волосы казалось зашевелились на его голове, а к горлу мгновенно подкатил тугой судорожный ком. Биения сердца он в этот момент не чувствовал, словно его никогда не было. Он представил себе вереницу серых тел, бесшумно поднимающихся наверх к нему, так же ярко как будто видел все собственными глазами. Видел, как они осторожно переступают со ступеньки на ступеньку, как из их приоткрытых пастей вырывается чуть слышное сиплое дыхание. Потом шорох мусора послышался уже в коридоре, а спустя несколько бесконечных мгновений за дверью комнаты раздалось тихое зловещее ворчание. Они нашли его. И теперь изучали преграду, внезапно возникшую на их пути, выискивали в ней слабое место. Пока они чуют его запах, голод не позволит им отступить. Если понадобится они будут ждать здесь до тех пор пока он не обезумеет от ожидания неминуемой смерти и не попробует на них напасть. Или не умрет медленно и мучительно от жажды. Пока Марк лихорадочно размышлял как ему найти выход из западни, в дверь поскреблись. Сперва легко, потом более настойчиво, как будто проверяя её на прочность. Времени оставалось все меньше. Либо он сейчас что-то сделает, либо… Он вскочил, не чувствуя боли в мышцах, одним рывком распахнул широкое окно и прыгнул вниз в густые заросли. Они приняли его словно подушка, смягчив падение, по крайней мере он не почувствовал новой боли и в ту же секунду услышал свирепое рычание и стук множества лап, удаляющийся куда то вглубь дома. Умные твари поняли что добыча ускользнула на улицу и побежали обратно к лестнице. Он заметался, выискивая глазами хоть какое-нибудь надежное укрытие. Всюду были только безмолвные коробки мертвых зданий, покосившиеся заборы и… Танк! Стальная махина стояла совсем недалеко, до неё было рукой подать. Он неуклюже вскочил, стиснув зубы и что есть сил бросился к спасительному укрытию, не успев даже подумать сможет ли пролезть внутрь и что там его ждет внутри… Но времени размышлять у него не было. Он почувствовал за спиной угрозу когда до танка оставалось всего несколько метров. Злобный рык, вой и лай заполнили тишину ночи жуткой какофонией звуков. Тело волка распласталось в прыжке, он собирался обрушиться на жертву сверху и вонзить клыки в её горло, однако не допрыгнул до добычи всего лишь ничтожно малое расстояние. Зубы хищника впились в ногу человека, разрывая кожу и ткань брюк. Юноша споткнулся и упал на одно колено, чувствуя как наливается колющим жаром новый очаг боли и мгновенно разворачиваясь чтобы нанести удар. Остальная стая была еще довольно далеко, он видел их светящиеся в темноте глаза и стремительные тени. Лишь один волк оказался рядом, на секунду мелькнула его хищно ощеренная морда, прижатые к голове уши и бешеные желтые глаза. Он полоснул прямо по ним острой гранью стекла, брызнула кровь и зверь с жалобным визгом отскочил в сторону. Этого мгновения человеку хватило чтобы запрыгнуть на гусеницу танка. Челюсти волка щелкнули в паре сантиметров от его ноги – зверь подпрыгнул но достать добычу уже не успел. Человек залез на башню, ухватился за край заржавевшей крышки люка и дернул её на себя до хруста в суставах рук. Она не поддалась ни на миллиметр, словно весила целую тонну. Один из волков мощным прыжком запрыгнул на танк, там где находился двигатель и в ту же секунду человек отчаянным разрывающим мышцы усилием распахнул неподатливую крышку и буквально провалился головой вниз в абсолютный мрак, наполненный запахом застарелой ржавчины. Он кубарем скатился на дно танка, закрывая голову руками и его израненное тело уже не чувствовало новых укусов боли, когда ударялось о металлические части. Наконец он рухнул на что-то твердое, и крышка люка над его головой с визгом и звоном упала, отрезая его от внешнего мира толстым слоем стали. Он лежал, ничего не видя вокруг и не в силах пошевелиться. Из его легких вырывался тяжелый надсадный хрип, отражаясь от невидимых стен гулким точно в бочке эхом, а сверху сквозь крышку люка глухо доносилось рычание и обиженный вой волков. Звери бегали по броне танка, звеня когтистыми лапами по поверхности металла. Они чуяли слабый запах добычи совсем рядом, но никак не могли до неё добраться. Он не верил, что до сих пор жив, не верил, что все только что произошедшее, происходит с ним наяву. Скорее все это больше было похоже на страшный сон. Неизвестно сколько времени он пролежал вот так, не шевелясь и закрыв глаза, пока наконец дыхание его не выровнялось и сердце перестало бешено колотиться о ребра. Снаружи уже не доносилось ни звука. Наверное, волки ушли, или сели вокруг танка и терпеливо ждут когда он покажется наружу. Но он пока был жив, а значит жива была и надежда вырваться из западни. Надо осмотреться, быть может что-нибудь подскажет ему выход. Темнота окутывала его густым слоем точно саван в металлическом гробу и он все таки решился разлепить веки. Он упал как раз в самый центр маленького квадратного пространства между сиденьем водителя и отсеком двигателя. Взгляд цеплялся за множество непонятных приборов, ручек, рукояток, трубок, рычагов, массивный затвор орудия, покрытый рыжими потеками ржавчины. Внутри было пусто, если можно считать пустотой тесное пространство, со всех сторон стиснутое останками электроники и деталей управления. Он лежал на тонком слое песка, нанесенного внутрь ветром, и кроме него и нескольких позеленевших стреляных гильз внутри не было ничего.
Он схватился за одну из рукояток, подтянул непослушное тело вверх, сел и только теперь почувствовал острую саднящую боль в правой ноге. Сквозь разорванную штанину в этом месте обильно сочилась кровь. Еще одна серьезная неприятность в череде его злоключений. Если не обработать рану может начаться инфекция. Только вот чем её обрабатывать? Он пошарил по стенкам отсека и нашел место где когда то крепилась аптечка. Она даже до сих пор была на месте – пластиковый контейнер с кучкой пыли внутри. Если там когда то и были медикаменты,
то теперь от них остались одни лишь воспоминания.
Он с великим трудом вырвал из подкладки куртки кусок грубой ткани и кое-как соорудил повязку. Потом в изнеможении прилег на пол, зачерпнул ладонью горсть песка и безучастно смотрел как тонкая струйка песчинок сочиться сквозь пальцы. Вот так же постепенно утекают его жизненные силы – капля по капле. Шаг за шагом он все ближе приближается к неминуемому концу. Может быть так ему и надо? Может быть судьба покарала его за то, что он преступил законы общины, стал изгоем – одиночкой, вечно гонимым страхом, голодом и опасностями пустоши. Наверное, ему суждено закончить свои дни здесь – в ржавом гробу посреди мертвого города, стать еще одной из сотен тысяч его безымянных жертв. Неужели вся его борьба была зря? Неужели он родился только для того, чтобы так бездарно завершить свой жизненный путь, не успев сделать ничего, чтобы люди могли о нем помнить. А может…?
Он так и не понял в какой именно момент его веки закрылись и измученный организм забылся тревожным сном, больше похожим на обморок. Он лежал, чуть подрагивая во сне, заключенный в холодный стальной панцирь и не чувствовал горького металлического привкуса
во рту.
* * *
- А теперь я попрошу всех вас оставить нас со Столяром ненадолго – объявил Глава и люди
начали покидать кают компанию самолета.
После того, как старик убедился что старинный летающий механизм исправен, он пожелал его
осмотреть изнутри и первым делом полез на нижнюю палубу. Прошел её из конца в конец, посмотрел на грузовые краны под потолком, зачем то внимательно изучил хвостовую часть, в районе заднего аварийного люка, потом поднялся наверх в жилой отсек. Здесь он постарался сунуть свой нос во все, осматривал даже каюты, приказал открыть запертую дверь в переборке пассажирского салона. За ней оказалось практически пустое помещение с рядами больших вмонтированных в пол стальных ящиков вдоль стен. Что именно в них находилось, он к счастью не стал проверять и никто не заметил как облегченно вздохнули Столяр и бортинженер, обмениваясь друг с другом загадочными взглядами. Делегация засиделась здесь до самой ночи, обсуждая в сущности совершенно не относящиеся к делу темы, вроде взаимоотношений с соседями, устройства самолета и извечной – «куда же катится мир!» Салон был битком набит людьми. Здесь был и Толмач и Рубец с несколькими охранниками и экипаж самолета, но говорили в основном только четверо, все остальные находились здесь в роли молчаливых слушателей, лишь изредка вставляя отдельные реплики, или начиная тихо шептаться между собой. Глава не проявлял каких либо признаков недружелюбия, наоборот весь его вид и речь говорили о том, что Столяр с товарищами не являются для него пленниками, а кем то вроде исполнителей, заключивших с ним контракт. На добровольно принудительной основе. Старик много спрашивал у Святослава про его родину, но тот отвечал на такие вопросы неохотно, все время пытаясь сменить тему. Все что Глава выяснил – государство под названием Союз Суверенных Республик было чем-то вроде конфедерации, объединившей несколько крупных общин, проживающих вблизи друг от друга на довольно значительной территории бывшей России. Они были тесно связаны между собой экономическими и военными связями, но настоящая армия по сути имелась только у центральной общины, которая и объединяла все остальные мини республики под своим протекторатом. Она осуществляла охрану остальных членов Союза, занималась поставками медикаментов, а те взамен поставляли в центр производимую ими продукцию: бензин, технику, электрооборудование, продукты питания и прочие жизненно важные материалы. Армия Союза была довольно крупной, по силе вряд ли уступая Доминиону натоян. В любом случае с этой грозной силой нужно было считаться, и пока Столяр был в его руках и за ним не пришла помощь, нужно было этим пользоваться. Разумеется Глава не знал многое из того о чем знал или догадывался Толмач, но всего того что он услышал было ему достаточно чтобы быстро составить стратегию своих действий. На самый крайний случай он предусмотрел пути отхода. Пустоши велики и кочующую общину будет не так-то просто найти даже таким развитым технически людям как граждане Союза. Вокруг полно развалин десятков и сотен мертвых городов, до войны вся эта территория была густо заселена, и вряд ли им удалось бы найти в бескрайнем мертвом пространстве крошечный очаг человеческой жизни. И даже если бы такой очаг все же был найден, где гарантия что они найдут именно их общину? И как они поймут кого именно нашли? На севере людских анклавов мало, зато уже в сотне километров к югу – гораздо больше. В возможность наблюдения из космоса с орбитального спутника и прочую ерунду, он мало верил. Скорее всего у Союза имелся какой либо другой способ наблюдать за соседями издалека, а Столяр просто пичкал всех сказками, чтобы не выдавать своих секретов. Так или иначе до прихода спасательной команды у Главы была как минимум неделя времени. Для осуществления его плана хватит за глаза, осталось только донести некоторые детали до Столяра, которому и предназначено быть одним из главных исполнителей.
Когда все лишние люди покинули кают компанию, Глава молча устремил на Столяра взгляд то ли оценивающий, то ли вопросительный, как будто старик прикидывал чего он стоит.
- Я бы хотел поговорить с вами об одном крайне важном для меня деле – он не стал пускаться в
долгие прелюдии, предпочтя говорить прямо и открыто – Сразу скажу – оно может вам не понравиться, но как вы наверняка понимаете - выбора у вас нет. Наша сделка все еще в силе, а вашей жизни и жизням ваших друзей французов это нисколько не грозит, все остальное вас не
должно заботить. Мы поняли друг друга?
Столяр спокойно встретился глазами с пронзительным взглядом Главы и кивнул. Вид у него
был такой, как будто он давно ожидал чего-то подобного.
- Замечательно! – легкая улыбка тронула тонкие губы старика – Тогда перейду сразу к делу. Вы
сказали что самолет будет готов к полетам через два дня?
- Думаю да – ответил Столяр – Плюс минус несколько часов. Все зависит от того насколько быстро я найду нужные запчасти. Они в аэропорту есть, можете не сомневаться.
Глава с пониманием кивнул, немного помолчал и продолжил тоном, не терпящим возражений.
- Когда самолет будет готов, я хочу чтобы вы слетали к столице Доминиона! Сколько времени займет такой полет?
Столяр опешил. На его лице отразилось неподдельное удивление и он пожал плечами.
- Мне неизвестно где именно она находится.
- В окрестностях Севильи, в Испании.
- Туда часа полтора лету, может меньше. Только я понятия не имею где там можно найти аэродром для нормальной посадки…
- Садиться не нужно – с многозначительной улыбкой перебил его Глава – нужно лишь пролететь над городом!
- Пролететь?? – недоуменно переспросил Столяр. Его брови поползли вверх.
- Да именно пролететь и вернуться сюда. Это все что от вас требуется! Вы ведь сказали –самолет способен перевозить большие грузы?
- Даже очень большие – Столяр вглядывался в лицо Главы, стараясь найти в нем ответ, но оно было непроницаемо словно гранитная маска.
- Вот и славно – старик удовлетворенно кивнул, не переставая таинственно усмехаться – Тогда через два дня вы возьмете кое-что на борт и подниметесь в воздух. Груз совсем небольшой, для
вашей птички это не более чем пушинка.
- Я могу узнать что за груз? – подозрительно нахмурился Столяр.
- Пока нет – покачал головой старик – Но наверняка узнаете, когда он будет на борту. Еще раз повторяю – для убедительности Глава положил свою холодную ладонь на руку пилота и взглянул в его глаза честным взглядом – Ни вам, ни вашим друзьям это ничем не повредит, даю слово! Считайте что это мое личное дело и мой личный интерес. Больше никто кроме нас двоих не должен знать о нашем разговоре – Глава кинул на Столяра острый взгляд – Иначе наша сделка будет расторгнута!
Он похлопал ладонью по руке Святослава, многозначительно кивнул и поднялся с кресла.
- А теперь нам всем нужно отдохнуть! Готовьтесь к полету, друг мой и помните – все зависит от вас.
Глава кивнул ему на прощание и вышел из кают компании, не обращая внимания на Столяра, который собирался было задать ему какой-то вопрос. Едва он закрыл за собой дверь, как она снова открылась и в комнату вошли два амбала, сразу встав по обеим сторонам от дверного проема. На их непроницаемых лицах было написано только одно - они здесь для того чтобы следить за каждым его шагом.
* * *
Он медленно разлепил тяжелые веки. Сперва мрачный саван тьмы, окутывающий его в железной гробнице, показался ему таким же густым как и прежде. Но потом он заметил слабый проблеск света, трепетный и смутный, который лился откуда то сверху. Он оперся рукой на песок и с трудом принял вертикальное положение. Голова сразу же налилась свинцовой тяжестью, запульсировала в висках кровь. Сколько часов прошло с тех пор как он заснул было неясно, но ощущения были такие, как будто он не то что не отдохнул, а наоборот устал еще сильнее. Все тело ломило, словно он сперва пробежал марафонскую дистанцию, а потом загремел вниз с какого-нибудь обрыва, в голове пульсировала боль, и почему то волнами накатывало противное ощущение тошноты. Надо вылезать наверх – лениво пришла мысль, пробившись сквозь плотный обруч боли, стискивающий голову. Что там его встретит наверху, он совершенно не думал. Ему было плевать на все и единственное чего ему хотелось сейчас – сделать глоток свежего воздуха, чтобы не чувствовать мерзкий привкус железа на губах. И пусть даже там его ждет смерть, но он хотя бы умрет не заточенным в металлический гроб. Каждое движение давалось с трудом. Не только голова, но и все тело казалось налитым свинцом. Он медленно протиснулся в башню, потом попытался распахнуть люк. С энной попытки ему все таки это удалось - крышка с лязгом упала на металл башни и серый полусвет раннего утра резанул по привыкшим к темноте глазам, заставив их наполниться слезами. Он часто заморгал, потом, кряхтя, подтянулся на руках и выполз из танка, растянулся прямо на холодном металле брони. Сквозь закрытые веки пробивались цветные пятна дневного света, казавшегося ему сейчас ослепительным. Он открыл глаза и посмотрел в серое небо, по которому медленно ползли силуэты облаков - размытые, напоминающие грязные разводы на пыльном стекле. Внутренности неожиданно скрутил рвотный спазм и он согнулся пополам, исторгая из себя желчь вместе с остатками пищи. Все что находилось в желудке быстро вышло наружу, но спазмы продолжали судорожно стискивать его, хотя отрыгивать было уже нечего и он просто надсадно кашлял, сплевывая тягучую желтую слюну. Горло горело, обожженное желчью, к языку прилип отвратительный вкус переваренной пищи. Он вытер лицо рукавом, глубоко вдохнул и только сейчас смог оглядеться по сторонам. В неверном сумеречном свете раннего утра окружающий пейзаж с развалинами коттеджей, провалившимися крышами магазинов и остовами машин на поросших кустарником полосах асфальта казался ему даже умиротворяющим и спокойным. Волки исчезли, вокруг не было ни одного живого существа кроме редких птичьих стаек, которые мелькали кое-где над рваными провалами крыш. Вокруг царила почти полная тишина, серый полумрак только усиливал странное ощущение нереальности, и оно тем сильнее охватывало человека, чем внимательнее ему приходилось оглядываться вокруг.
Он сполз с танка и подобрав валяющийся неподалеку посох, заковылял по улице. Правильным
было ли избранное им направление он не знал, он шел уже наугад, шел просто для того чтобы идти а не сидеть на месте в ожидании неминуемой смерти. В голове его, раскалывающейся от боли не было никаких мыслей. Он смотрел куда-то себе под ноги на выщербленный, в ядовито зеленых пятнах мха, асфальт и брел, едва передвигая ноги. Постоянно ощущалась тошнота, рана на ноге саднила все сильнее, как будто в пылающую огнем плоть медленно вкручивали огромный шуруп. Секунды постепенно сливались в одно общее «сейчас» и он не чувствовал даже сколько времени он провел в бесконечном движении вперед. Метр за метром, шаг за шагом…
Он даже не испугался, когда почувствовав сзади чье то присутствие, оглянулся и увидел в нескольких метрах позади на ступеньках разрушенного крыльца существо, похожее на человека. Оно стояло и смотрело на него огромными выпуклыми глазами без ресниц. Больше всего оно напоминало закутанного в какие то грязные тряпки ребенка, пораженного болезнью старости. Огромная безволосая голова, покрытая сетью тонких синих ниточек кровеносных сосудов, большие оттопыренные уши, торчащие по бокам бледного узкого лица, едва заметный крохотный нос. Несмотря на жуткий отталкивающий вид, в нем не было никакой враждебности. Оно просто стояло и смотрело на человека без всякого выражения, только тонкие губы иногда шевелились и наружу из уголка рта показывался корявый желтый клык. Может оно хотело что-то сказать, но ни единого звука не было слышно. Только бездонная чернота из глубины его глаз безмолвно взирала на человека, как будто задавая какой-то немой вопрос.
Он обернулся спиной к существу и побрел дальше, опираясь на посох. Он не боялся что оно вцепиться ему в спину. Для того чтобы бояться нужны были силы, а сил у него хватало только на то чтобы двигаться вперед неверным хромающим шагом. Но он по-прежнему чувствовал спиной его взгляд, он знал что оно идет следом на некотором расстоянии, как бездомная собака следует за человеком в ожидании подачки. Зачем оно идет за ним? Наверное, оно тоже изгой, отвергнутый родной стаей. Такой же потерянный и жалкий, как и он сам. Может быть оно в конце концов попытается его сожрать, но ему было уже все равно. Так они и шли вдвоем по разбитому асфальту улицы, странная и жуткая парочка – едва передвигающий ноги грязный окровавленный человек и маленький мутант в драных лохмотьях, семенящий вслед за ним на коротких ножках.
Улицу впереди размыло дождевыми потоками, или в этом месте когда то тек ручей, закованный
в объятия асфальта и бетона, а ныне вырвавшийся на свободу из векового плена. По довольно
широкому руслу, грозившему со временем превратится в большой овраг, петляли среди камней и обломков асфальта струйки грязной воды. Он спустился по скользкой грязи на дно замшелого овражка и принялся карабкаться на откос противоположного берега. Ботинки по щиколотку утонули в вязком грунте, скользили. Он крепче оперся на посох и поднял ногу собираясь наступить на край асфальтовой плиты торчащей из откоса, как вдруг посох съехал вниз и он полетел вслед за ним в мутный ручей. Почувствовал затылком боль от удара обо что-то твёрдое и мир вокруг внезапно погрузился в непроглядную тьму…
Он очнулся от прикосновения чего-то влажного и холодного. Медленно раскрыл глаза и мутная
картинка начала постепенно обретать четкость. Наверное, он все-таки умер. Или просто видит сон. Иначе как можно объяснить, что над его головой был высокий потолок, покрытый остатками изящных лепных узоров в виде растительного орнамента. Перед его глазами мелькнуло тонкое запястье руки, молодой и явно женской. Раздался облегченный вздох и приятный девичий голос произнес:
- Ты очнулся? Ну слава богу!
Голос был грудным, мягким и неуловимо знакомым. Сквозь мутный туман, снова сгустившийся перед глазами мелькнуло чье то лицо, но он не успел разглядеть его, потому что весь мир вокруг качался, медленно плыл куда то и очертания предметов то расплывались, превращаясь в нечеткие пятна, то снова становились ясными. Еще какое то время Марк недоумевал что это с ним происходит, потом пришло мерзкое ощущение тяжести в животе как будто что-то давило изнутри, пытаясь вырваться наружу... Желудок вдруг мучительно скрутило и вывернуло наизнанку... Марк перекатился на живот, встал на четвереньки и около полуминуты перед его глазами стояла абсолютная чернота наполненная отвратительными влажными натужными звуками и все его внутренности корчились и содрогались от приступов мучительного кашля...
Марк не помнил сколько времени это продолжалось. Когда чернота перед глазами внезапно растворилась, он к своему удивлению вдруг обнаружил прямо у себя под носом полупереваренные остатки. Это зрелище чуть было снова не вызвало у него приступ рвоты, желудок судорожно сократился, но к счастью в нем было уже пусто.
- Тебе лучше? Вот выпей - заботливо произнес тот же девичий голос над головой.
Марк перевалился на спину и вытер тыльной стороной ладони противную слизь с губ. Та же тонкая рука протянула ему флягу, он взял её и сделал несколько глотков, не чувствуя вкуса жидкости. Холодное прикосновение к горящим стенкам пищевода окончательно растворило последние остатки болезненного забытья. Он приподнялся на матрасе, на котором лежал и встретился взглядом с юной девушкой. Она сидела на полу рядом с ним, смотрела на него, улыбаясь, и в её синих глазах танцевали радостные искорки.
- Лежи, лежи – видя, что он хочет подняться, она вскочила и легонько дотронулась пальцами до
его плеч – Тебе нужно отдохнуть. Ты почти весь день был без сознания.
Он снова лег, почувствовав под головой мягкий валик из свернутой одежды, и огляделся по сторонам. Он находился в просторной, напоминающей обветшавший зал дворца комнате с высокими потолками. Кроме его старого матраса здесь были еще несколько спальных мест – такие же заплатанные тюфяки, брошенные прямо на замусоренный пол, а вдоль облупленных стен был разложен разнообразный бытовой скарб – котелки, свернутые шерстяные одеяла, деревянные ящики, лампы… Посреди комнаты стоял старинный массивный стол с резными ножками в виде львиных лап, покрытый облезшей от времени позолотой. Он услышал глухой гомон множества голосов, стук, детский визг, хруст обломков под чьими то шагами - в соседних комнатах были люди. Множество людей. Нет он все таки не бредит и не видит сон. И девушка, сочувственно вглядывающаяся в его глаза, тоже была реальностью. Видимо именно она ухаживала за ним пока он валялся в отключке. Он вдруг невольно смутился, обнаружив себя лежащим под одеялом в одних подштанниках. Рана от волчьего укуса на ноге была заботливо перебинтована, крупные ссадины от ударов смазаны какой-то мазью, которая ощутимо холодила горячие очаги боли. Он попытался вспомнить что с ним случилось. Кажется он шел через овраг, а сзади плелся тот самый маленький мутант, или его уже не было к тому моменту… Потом он оступился и упал… а дальше цепочка воспоминаний обрывалась.
- Как я здесь оказался? – спросил он и собственный голос показался ему каким-то неестественно глухим и чужим, как будто принадлежал другому человеку.
Эмилия вернулась мыслями к событиям сегодняшнего утра. Она проснулась раньше обычного и долго не могла понять что же именно заставило её открыть глаза. Прислушавшись к своим ощущениям, она уловила прежнее чувство «его» близости. Только теперь оно было гораздо сильнее, буквально подпитывая её откуда то изнутри взволнованной теплотой. И вместе с тем она чувствовала что ему больно. Но боль была смутной, почти неуловимой, как будто он испытывал муки во сне, как страшный кошмар, когда нельзя проснуться и разом уничтожить заполнившие сознание жуткие образы. Нужно было что-то делать. Он был уже почти рядом, и девушка могла помочь ему. Она решительно выбралась из-под одеяла и начала быстро одеваться, кидая на спящего рядом отца быстрые настороженные взгляды. Но кроме часовых и нескольких женщин, готовящих еду, в старинном дворце все еще спали. Она сбежала вниз по широкой лестнице, прошмыгнув в полутьме мимо часового в вестибюле и вылезла из окна первого этажа с торца здания, там где окна еще не успели закрыть наспех сделанными ставнями. Оказавшись на улице, она первым делом спряталась в кустах и снова прислушалась к ощущениям. Почему то в этот момент они были очень смутными, ускользающими и она изо всех сил хваталась за них, чтобы успеть «увидеть» в каком направлении искать его. В миг когда последний отголосок чувства окончательно растворился, девушка все таки «разглядела» куда ей бежать. Она протиснулась между толстыми ржавыми прутьями высокой ограды и побежала по узкой улочке, огибая каменный массив дворцовых зданий. Бежать было не так далеко, чувство вело её к перекрестку там где начиналась длинная аллея, ведущая от дворца вглубь сгоревшего района. Добежав до перекрестка, она запыхалась и перешла на шаг, а потом и вовсе остановилась, растерянно оглядываясь по сторонам. Справа пустынная дорога уходила вдаль между рядами обугленных руин, а слева асфальт соседнего перекрестка прорезала извилистая темная полоса неглубокой промоины. Она решительно двинулась туда, хоть и не чувствовала больше никаких «подсказок». Но почему то чем ближе она подходила к промоине, тем быстрее билось её сердце. Он лежал там, в грязи, неподвижно как труп. Лежал на спине с непокрытой головой, в разорванной одежде и глаза его были закрыты. На миг ноги её стали ватными и девушка чуть не рухнула на асфальт. А потом бросилась к бездыханному телу и прижалась ухом к его груди, стараясь услышать биение сердца…
- Я тебя нашла – ответила Эмилия и легкий румянец заиграл на её щеках – А потом позвала помощь и тебя принесли сюда. Ты долго был без сознания, пока я тебя лечила. Папа сказал, что у тебя легкое отравление радиацией, но ничего страшного нет. У нас есть лекарства и скоро ты совсем поправишься. Что с тобой случилось? Тебя били?
На лице девушки появилось встревоженное выражение. Марк неподвижно уставился в обшарпанную стену и с полминуты молчал, как будто не решаясь ответить. Его губы чуть заметно двигались, но он не в силах был произнести ни слова. Только теперь он вспомнил почему собственно здесь оказался. Убийца. Изгой, отвергнутый родной общиной преступник. Вот кем он теперь стал. Но он почему то не хотел ей врать.
- Тот рыжий парень, который хотел тебя… - он запинался, словно что-то мешало ему говорить, запирая слова в горле – Там в камере… - девушка кивнула, давая ему понять что знает о ком идет речь – В общем я его… убил… Случайно! Он пристал ко мне в баре.. оскорбил.. потом началась драка…
- Я поняла – перебила она, видя что ему тяжело об этом вспоминать. Девушка казалась скорее удивленной, чем расстроенной – Может быть так ему и надо! Он ведь был плохим человеком… хотя никто не заслуживает смерти, но… Ты не виноват – быстро проговорила она, покачав головой – Ты ни в чем не виноват! Зря они так с тобой поступили. Тем более, если все получилось случайно…
- Скажи это нашему Главе – через силу усмехнулся Марк – Меня вышвырнули из общины дружки убитого. А перед этим избили. Я только чудом дошел до вас. И если бы не ты…
- Ну не только же тебе меня спасать – заулыбалась девушка – Теперь моя очередь! Не волнуйся,
все будет хорошо! Ты пока можешь жить у нас. Папа обязательно согласится чтобы ты остался,
нам как раз не хватает мужчин. Кстати, а как тебя зовут?
- Марк – ответил он, заметив как смущенный румянец снова появился на её щеках.
- А я Эмилия. Можно просто Эми. Или Мила – так будет больше по-русски.
- Да, красивое имя – теперь пришел черед смущаться Марку – Очень тебе подходит… Буду звать тебя Мила. И… спасибо тебе за все…
Она снова улыбнулась и встала на ноги.
- Ты пока полежи, а я схожу узнаю готов ли ужин. Тебе нужно хоть немного поесть. Только не уходи никуда!
- Да куда уж мне… - усмехнулся Марк – Куда я теперь денусь.
* * *
С самого утра, как только делегация «высоких гостей» отбыла обратно в общину, Столяр вынужден был делать вид, что занимается ремонтом самолета. Он постоянно чувствовал на себе пристальные взгляды двух амбалов, которые буквально носились за ним по пятам как привязанные и это его безумно раздражало. И когда теперь спрашивается улучить минуту, чтобы поговорить с Толмачем с глазу на глаз, если эти придурки повсюду за ним таскаются? Только что не заглядывая в туалет, когда он отходил по нужде. Нужно было придумать какой-нибудь способ, дать командиру знать что к нему есть жизненно важный вопрос. И он придумал такой способ, когда в очередной раз заходил в кабину для вида пощелкать тумблерами. Он посмотрел на разбросанные по столу радиста бумаги и его осенило. Столяр взял карандаш и, делая вид что изучает показания приборов, быстро написал что-то на листке и положил его к себе в карман. Теперь осталось только улучить момент и передать послание Коломину. А еще лучше одному из своих разведчиков. За ними слежки вообще не было, и оба полубесцельно слонялись по ангару и болтали с людьми Толмача, оставленными для охраны. В том, что Глава в самое ближайшее время всеми правдами и неправдами постарается заменить ретдингеров Толмачева своими людьми, Столяр не сомневался, но пока командир с несколькими бойцами оставался здесь. В очередной раз выйдя в ангар, он окинул взглядом обширное помещение, выискивая Костю или Миху и наконец нашел последнего копающимся под брюхом БРДМ.
- Разводного ключа не найдется? – спросил он, присаживаясь рядом с ногами Кости, торчащими из под броневика.
- Посмотри в ящике, там должен быть – пробубнил он в ответ.
Столяр открыл ящик и принялся с грохотом ворошить там железки, незаметно уронив внутрь
записку, а потом с досадой грохнул его на бетонный пол возле ног Кости и сердито буркнул:
- В твоем бардаке хрен чего найдешь. Лучше сам посмотри!
Костя что-то проворчал в ответ, вылез из-под бронемашины и начал копаться в ящике. Столяр с виду равнодушно следил за его действиями. «Давай же найди записку. Только не вздумай её показывать и задавать глупые вопросы! Надеюсь, тебе хватит ума понять, что она означает. Кому её нужно отдать я написал» - вихрем роились в голове быстрые мысли.
Костя к его великому облегчению сразу все понял. Он внезапно посмотрел на Столяра недоуменными глазами и встретился с его красноречивым взглядом.
- И правда нет – растерянно пожал он плечами и почесал макушку – Куда ж я его задевал?
- Ладно, у себя поищу – махнул рукой Святослав – Работай.
Он снова пошел к самолету, пряча от охранников довольную усмешку. Теперь осталось только дождаться ответа Толмача. Уж командир придумает как незаметно передать ему послание.
Толмачев сидел на водительском сидении «тигра» и нервно барабанил пальцами по рулю, погрузившись в мрачные раздумья. Только что он связывался с общиной и ему передали что совершено убийство. Убит охранник по кличке Рыжак. Рыжака он знал и откровенно говоря был бы только рад, услышав весть о его смерти, но сейчас его радость серьезно омрачало одно обстоятельство. Убийцей был ни кто иной как Марк! Неизвестно что они там не поделили, но парень убил охранника прямо в баре. И как он только умудрился? Хотя зная характер Рыжака, нетрудно было догадаться, что тот сам нарвался на драку и скорее всего был убит по неосторожности. Рано или поздно это должно было произойти. Но не само убийство так расстроило Толмача, а то что произошло после. Марк пропал. Охранники, которые были в баре в момент убийства, сознались что сгоряча решили проучить мерзавца, ни за что ни про что убившего их товарища, но он вырвался и убежал. Они искали его полночи, но тот как будто в воду канул. И до сих пор нигде не объявлялся. Может быть он сбежал из общины? Нашел где-нибудь лаз через периметр и удрал в пустоши? Ведь так или иначе его заклеймили бы изгоем и с позором выгнали бы вон. Конечно вряд ли он стал бы дожидаться приговора и просто ушел сам, пользуясь случаем. Законы общины были суровы почти ко всем без исключения и придумал их не Глава. Они были приняты еще до его рождения, а иначе и быть не могло в век, когда человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша. Если ты убил, будь готов понести суровое наказание. А что может быть суровее, чем изгнание в пустынные мертвые просторы с клеймом изгоя на лбу? Ситуация складывалась хуже некуда! Где искать юношу Толмач не имел ни малейшего понятия и вообще не был уверен жив ли он до сих пор. Но командир не мог просто взять и забыть обо всем, он должен был хотя бы попытаться его найти, постараться выяснить что же случилось на самом деле в баре прошлой ночью. Возможно, что-то кому-то известно, кто-то обязательно должен был что-нибудь видеть. Может быть получится отмыть от грязи доброе имя парня, все таки командир был не последним человеком в общине и кое-какой вес имел. Вот только для того чтобы провести собственное расследование ему пришлось бы уехать в общину на целый день, оставив тут Столяра вместе с прихвостнями Главы. Доверять это дело кому-нибудь из своих людей, оставшихся в поселке, он не хотел. Но он просто обязан был постоянно «держать руку на пульсе» и быть в курсе всего что происходит здесь в ангаре. Приходилось выбирать между собственным долгом и чувствами, которые он питал к юноше. Все же за те годы что он воспитывал Марка, командир успел к нему привязаться и в глубине души считал его своим сыном. Собственной семьи у Толмача не было. Они погибли давно и все что от них осталось – образы и воспоминания, уже начинающие потихоньку тускнеть под гнетом прошедших лет. Поэтому Толмачев сидел сейчас, нервно постукивая пальцами по рулевому колесу, и внутри него все разрывалось от противоречивых желаний. С одной стороны он хотел прямо сейчас рвануть в поселок, ничего никому не объясняя, а с другой – подсознательно чувствовал что здесь начинает завариваться какая то нехорошая каша. Ему фактически запретили общаться со Столяром. Он мог с ним разговаривать сколько угодно, но постоянное присутствие двух соглядатаев Главы делало невозможным обсуждение их совместных планов. Глава явно хотел чтобы Столяр как можно быстрее закончил ремонт, значит он все таки собрался воспользоваться самолетом. Вот только с какой целью? Черт бы все это побрал!
Он с досадой ударил ладонями по рулю и уронил голову на руки. Он готов был кусать губы от
бессильной злости. Он был зол на Главу, на жестокие законы общины, на сложившуюся ситуацию и в первую очередь на самого себя. Потому что впервые за много лет он не знал что
ему делать, и от осознания этого чувствовал себя беззащитным как цыпленок. Толмач глубоко вздохнул. Надо успокоиться, иначе можно наломать дров. Пока еще не все потеряно!
Кто-то постучал по дверному стеклу. Он резко поднял голову и вопросительно посмотрел на Костю в промасленной робе, который стоял возле «тигра».
- Закурить не найдется? – спросил он, сделав характерный жест двумя пальцами возле рта.
- Сигареты кончились – буркнул Толмач и собирался было отвернуться.
- Тогда может табачок есть? – хитро прищурился Костя, быстрым движением просовывая через приоткрытое окно какой-то свернутый листок бумаги и воровато оглядываясь – У меня даже и бумага имеется. Забьешь по братски?
Толмач кинул быстрый взгляд на листок. На нем кривым торопливым почерком было написано всего лишь одно слово – Прочти! Он не знал почерка Столяра, но сразу же понял от кого было это послание.
- Садись назад – тихо сказал он и сгреб листок широкой пятерней – Сейчас я тебе косячок забью.
Он развернул бумагу под рулем машины и стал читать:
«Глава приказал пролететь над столицей Доминиона без посадки и вернуться обратно. Хочет погрузить в самолет небольшой груз. Что за груз? Для чего лететь туда?»
Толмач задумался, комкая в руке листок. Его глаза лихорадочно бегали, как будто он судорожно пытался что-то вспомнить. Спустя несколько секунд его лицо приняло совсем иное
выражение. Глаза расширились и в них сквозил то ли страх, то ли удивление.
- Бумага у тебя плохая, рвется. Сейчас я тебе новую дам – он вытащил из бардачка блокнот с карандашом, оторвал листок и начал быстро строчить что-то. Он писал довольно долго, целую минуту, а Костя нетерпеливо оглядывался назад в сторону ангара, но за ними пока не было слежки. Наконец Толмач отложил карандаш, свернул листок в трубочку и протянул ему.
- Вот держи, травись на здоровье! И Столяру передавай, чтобы заскочил как-нибудь на огонек, подымим. Перед сном передай, когда все по каютам разойдутся.
Костя кивнул и выбрался из салона, а командир продолжал сидеть на месте и тяжелые думы наложили на его лицо мрачный отпечаток. Он обхватил голову руками, пытаясь схватиться за короткий ёжик седых волос и издал тяжелый вздох. Может ему застрелиться? – мелькнула нелепая мысль – Так будет проще всего! Очередная «замечательная» новость повергла его в уныние. Воистину сегодня день «хороших» новостей! Мало того что Марк пропал и у Толмача теперь нет почти никакой возможности обсудить со Столяром детали их плана, так еще и Глава начал действовать. В самый неподходящий момент! Пока его действия лично никому не вредили, если не считать нескольких тысяч незнакомых ему людей. Но вот что будет потом, когда экипаж самолета выполнит свою задачу? Нет он никак не ожидал, что ситуация начнет развиваться с такой пугающей быстротой, не ожидал что Глава всерьез решит осуществить свой дьявольский замысел, о котором командир до сих пор мог только догадываться. Но сейчас все наконец встало на свои места, складываясь в совершенно ужасную картину. И это была его роковая ошибка, ведь как можно было забыть о том, что произошло всего год назад? Как??
* * *
Марк сидел за старинным столом и за обе щеки уплетал горячую похлебку. Только сейчас он понял насколько был голоден на самом деле. Желудок правда все еще временами скручивали конвульсивные спазмы, но он старался сдерживать подступающую тошноту. Ему нужно было питаться, иначе долго он не протянет. И как он только решил забраться в зараженный радиацией танк? Хотя был ли у него выбор.
Эмилия вместе с отцом сидела рядом. Они изредка обменивались короткими репликами, но большей частью молчали. Её отец показался Марку немного мрачным, но юноша прекрасно понимал его состояние. Сколько забот за последнее время свалилось на плечи этого человека! Он должен был организовать жизнь остатков своей коммуны на новом месте, а для этого требовалось выполнить массу работы. Найти что-нибудь чем можно было закрыть окна первого этажа, наладить ночное и дневное дежурство, обустроить комнаты, чтобы в них можно было нормально спать и принимать пищу. И еще над ним словно дамоклов меч постоянно висела угроза нападения со стороны общинников. Он понимал, что их оставили в покое только до поры до времени, и если вдруг у Столяра что-то пойдет не так – здесь будет куча хорошо вооруженных людей, перед которыми у защитников дворца не будет никаких шансов выстоять. Нужно было придумать какой-нибудь план. Только вот полезные мысли никак не шли в голову Этьенна. Все упиралось в отсутствие транспорта. Дойти пешком до побережья, где у него есть несколько знакомых в дружественных коммунах, не представлялось возможным вместе с женщинами и детьми. Он может послать туда нескольких мужчин, но это означало еще больше распылить и без того невеликие силы. Поэтому отец девушки был угрюм и неразговорчив. Но она как будто не замечала или не хотела замечать его мрачного настроения, иногда начинала о чем-то болтать и хихикать, пытаясь вызвать на его лице улыбку, и он даже иногда через силу улыбался в ответ. Она казалась жизнерадостной, хотя понятно было, что она просто старается скрыть свой страх перед неизвестным, тем, что могло ждать её и всю её коммуну в будущем, и пытается отогнать печальные мысли о потерянном доме…
- Папа, а ты примешь его к нам? – спросила Эмилия, уставившись на отца нетерпеливым вопросительным взглядом.
- Ну хватит разговаривать, подавишься сейчас – сердито насупился Этьенн – Если он не уйдет обратно к своим, милости просим. У нас найдется для него работа. Ты ведь хорошо стреляешь, сынок?
- Я с восемнадцати лет в ополчении – с готовностью ответил Марк – Да и в рейде в мертвом городе пришлось побывать.
- Хорошо – удовлетворенно кивнул Этьенн – Нам нужны хорошие стрелки.
Эмилия украдкой посмотрела на Марка, он уловил её радостный взгляд, и она тут же смущенно
отвела глаза, доедая свою порцию.
- Значит после того как тебя изгнали ты решил идти к нам? – вдруг спросил Этьенн, испытующе глядя на Марка.
- Да – спокойно ответил тот – До аэропорта слишком долго добираться. К тому же там охранники Главы.
- Может тебе нужно связаться с вашими. Со Столяром например. Они ведь вряд ли знают, что с тобой случилось.
- Не выйдет – сокрушенно покачал головой Марк – Я не знаю частот. Да и рации у вас вроде бы нет.
Этьенн мрачно кивнул, не произнеся больше ни слова. После ужина он куда то ушел и они с Эмилией остались за столом вдвоем. Какое то время царило неловкое молчание. Марк сидел, о чем то размышляя, она тоже казалось была погружена в свои мысли. Но потом вдруг тихо произнесла:
- Может быть спустимся вниз, погуляем в парке? Тебе нужен свежий воздух.
Он оторвался от созерцания узоров ободранной позолоты на старинной столешнице, посмотрел на неё и с улыбкой кивнул.
Они неторопливо шли по огромному заросшему полю, среди которого то там то здесь торчали из высокой травы позеленевшие и покрытые язвами лишайника статуи давно забытых древних героев. Поле уходило вдаль широкой полосой, упираясь в обгоревшие деревья мертвого леса. В воздухе в эти последние светлые часы перед ночной тьмой был разлита какая-то неуловимая приятная истома и хотелось навсегда забыть о том что в мире когда то была война, а вокруг расстилается заброшенный город. Они шли молча, как будто не решаясь заговорить друг с другом, каждый из них смотрел куда то вперед и безжизненно застывшие статуи провожали их пустым бесстрастным взором искусственных глаз. На лице Эмилии появилось слегка печальное и мечтательное выражение.
- Наверное кто-то гулял тут раньше.. также как мы сейчас – задумчиво произнесла она – Ходили, держась за руки… смеялись… Как думаешь, когда-нибудь люди сюда вернутся?
Марк задумался, но ответ на этот вопрос можно было искать бесконечно, поэтому он просто пожал плечами:
- Кто знает. Возможно, это будут даже наши дети и внуки.
Эмилия удивленно округлила глаза, захлопала длинными ресницами, но потом поняла что имеет в виду Марк и улыбнулась.
- Представляешь, я до сих пор никогда нигде не была. Мы всегда жили на побережье в одном и
том же месте, и никуда дальше поселка меня не пускали. Все время твердили - там опасно, женщина должна сидеть дома и заниматься хозяйством… Иногда я убегала вместе с мальчишками за забор и мы бегали по песчаным пляжам…
Она вдруг прервалась, улыбка исчезла, и на её лицо легла тень печали. Видимо от невольного воспоминания о доме ей стало больно и тоскливо.
- Я тоже толком нигде не был – со вздохом произнес Марк – Мы тут уже пять лет живем, а я первый раз в городе оказался. А ведь там в центре очень красиво… Все-таки стоит на это взглянуть, даже несмотря на опасность! Предки умели строить так, чтобы захватывало дух и только за это их уже стоит уважать.
- Правда? – оживилась девушка – Тебе везет!
- Да уж – саркастически заметил Марк – Мне в последнее время очень везет…
- Не переживай – Эмилия провела пальцами по рукаву его куртки – Люди очень часто ошибаются. Насчет нас тоже ведь ошиблись, когда приняли за натоян.
Марк вдруг вспомнил их разговор со Столяром там в тюрьме. Святослав тогда так и не рассказал что же заставило его уйти на побережье. Теперь у Марка был шанс это выяснить. Если конечно девушка могла что-то знать.
- Слушай, Мила, ты ведь хорошо знакома со Столяром?
- Да – кивнула она – Он жил с нами несколько месяцев.
- А он не говорил почему пришел к вам?
- Я не знаю – пожала плечами Эмилия – Тебе нужно спросить моего отца, он с ним больше общался. Столяр хороший человек, вот только замкнутый немного. Он кроме папы почти ни с кем не разговаривал. Мне иногда казалось - он как будто всех вокруг в чем то подозревает. Даже меня.
- Хм – задумчиво хмыкнул Марк – И ты не знаешь почему он себя так вел?
Эмилия снова пожала плечами. Юноша подумал и все-таки решился задать главный вопрос, который продолжал терзать его вот уже несколько дней:
- А что же у вас случилось? Почему вы ушли?
Уголки её губ печально опустились, она часто заморгала и в глазах девушки вдруг заблестела влага. Эмилия опустила голову так низко, что волосы закрыли её лицо, сорвала со стебля растения блеклый грязно белый цветок и начала медленно обрывать с него лепестки.
- Потому что там только смерть… – едва слышно произнесла она дрожащим голосом. Марк мысленно обругал себя последними словами за неуемное любопытство. На кой черт ему взбрело в голову задавать такие вопросы? Он знал, что девушка чем-то очень расстроена и ее печаль связана именно с домом. Там произошло что-то о чем она всеми силами старалась забыть, а он так некстати снова пробудил тяжелые воспоминания, разворошив едва затянувшуюся рану.
- Извини… я не знал – промямлил Марк, чувствуя себя последним идиотом.
Эмилия ничего не ответила. Она чуть прибавила шаг, движением головы откинула назад волосы и провела рукой по глазам. Даже сквозь толстую куртку было заметно как часто вздымается её грудь и Марк представлял себе что твориться сейчас в её душе, поэтому предпочел на время замолчать, дожидаясь пока она заговорит сама.
- Папа говорит нас покарал господь – голос девушки звучал тускло и бесцветно. Она смотрела куда то вперед неподвижными глазами, как будто видела сейчас то, чего не видел никто другой – Но мне так не кажется. Он покарал нас всех уже давно, когда началась война. Тогда он лишил разума и правых и виноватых…
- А был ли у нас разум? – вздохнул Марк – По моему мы всегда воевали друг с другом. Люди те же хищники, только считают себя разумными. Но на самом деле мы всего лишь животные, которые постоянно ищут либо добычу, либо противника. До сих пор мои соотечественники ненавидят натоян. И многих французов в том числе, даже если они не граждане Доминиона. Почему? Откуда такая ненависть? Получается при встрече я должен стрелять в тебя, а ты в меня – юноша с усмешкой посмотрел на Эмилию - А вместо этого мы тут гуляем вдвоем!
- Да - её губы тронула легкая улыбка – Мы совсем не похожи на врагов. У тебя в общине остались родные или друзья?
- Нет – Марк чуть помедлил с ответом и решительно покачал головой – Уже нет. Раньше были люди, которых я считал своими друзьями, но со временем я понял, что просто стараюсь лгать самому себе. Так же как и многие. А стоит случиться чему-нибудь плохому, как все эти «друзья» тут же оставляют тебя наедине с твоим несчастьем. Кому нужно взваливать на себя чужие проблемы? Тем более проблемы такого странного типа как я!
- Почему ты считаешь себя странным? – Эмилия удивленно приподняла бровь.
- Наверное потому я почти единственный, кому не безразлично то что произойдет завтра. Я не хочу прожить жизнь, копошась со своими мелкими делами и сгинуть ничего после себя не оставив. Весь мир лежит в руинах под нашими ногами и никто этого не замечает! Мы живем как крысы, из поколения в поколение питаемся отбросами и живем на свалках прошлого, вместо того чтобы начать строить мир заново. Я хочу сделать что-нибудь по настоящему полезное.
- Да брось, это совсем не странно. Я, например, в детстве хотела стать ретдингером – внезапно заявила Эмилия – Представляешь, Марк? Ходить в рейды, искать старинные сокровища! И до сих пор.. как это сказать… Je veux me rapprocher de tout l'inconnu . Но папа всегда говорил что это не женское дело. Тебе надо детей рожать, а не лазить по развалинам – она явно передразнивала интонации отца – Он обо мне так заботится… однажды даже сделал корсет из китового уса, говорил что он защитит меня от звериных клыков и когтей. Папа меня учил всему что знает, даже стрелять учил. Так что – она посмотрела на Марка хитро прищуренными глазами - два fretillon нашли друг друга!
- Ну слава богу – с неподдельным облегчением вздохнул Марк и улыбнулся – Значит я теперь могу быть спокоен. Ты сможешь меня защитить!
- Конечно смогу – поддержала его шутку девушка. Её синие глаза метали озорные искорки – Мы же теперь друг друга спасаем, забыл разве? За первый раз мы квиты. Теперь я тебя еще раз должна спасти, а потом уже ты меня!
- Лучше не спасать друг друга, а вообще в неприятности не попадать!
- Ну да – согласилась Эмилия - А разве плохо когда есть друг, который тебе поможет в трудную минуту?
- Мила.. ааа… мы с тобой друзья? – непонятно почему стесняясь, спросил Марк.
- Нну да – девушка как будто растерялась от неожиданного вопроса и на её щеках расцвел смущенный румянец. Видимо для себя она уже определила кем ей считать Марка – А разве нет?
- Конечно друзья!
И они шли дальше, беззаботно болтая о всякой ерунде, обмениваясь шутками и на душе у обоих было легко и тепло. Наверное, все что им нужно было сейчас, все к чему тянулись их юные сердца – чувствовать рядом дружескую атмосферу веселья и радости от простого общения, хотя он и замечал иногда проблески несколько иного интереса в глазах девушки. Им было хорошо вдвоем и хотелось чтобы эта нежная искренняя теплота никогда не угасала внутри.
* * *
То, что он прочел в ответной записке Толмача, можно было описать двумя словами. Невероятно и чудовищно! Это на самом деле было невероятно и чудовищно, но в то же время вполне укладывалось в рамки представлений о Главе. Хотя в этот раз старик превзошел сам себя в коварстве и жестокости. Столяр еще долго не мог прийти в себя после того, что прочел. Костя сумел-таки передать послание, когда он уже собирался ложиться спать. Вернее опять же делал вид. А на самом деле заперся в своей каюте, зажег лампу и вытащил из под стола ящик с документами. Он уже вторую ночь подряд проводил по нескольку часов, изучая ветхие папки с личными делами, протоколы, доклады и прочую бумажную канцелярию, по крупицам пытаясь восстановить сведения о загадочной и жуткой истории, свидетелем которой он стал совсем недавно в тот день когда им пришлось покинуть поселок на побережье. Но в эту ночь сосредоточится на поисках не получалось, потому что текст записки Толмача стоял перед глазами как огромный знак, мигающий красным светом. А дело было вот в чем. Примерно год назад во время одного из рейдов командир наткнулся на старую военную базу. Ничего особо ценного на ней не было, технику, стрелковое оружие и боеприпасы со складов давным-давно растащили. Все что осталось – подземное хранилище с ядерными боеголовками. Тут были, ракеты, бомбы и прочие материалы необходимые для их обслуживания. Естественно Толмач не стал ничего трогать, захватил только все бумаги, которые ему удалось найти в разграбленных помещениях штаба, и на том благополучно забыл обо всем. Документы за ненадобностью сдал Главе, который изъявил желание самостоятельно их изучить. А примерно полгода назад неожиданно узнал, что Глава снарядил экспедицию к базе. Разумеется, экспедиция готовилась в строжайшей тайне, но разве можно что-либо утаить в общине, численность которой едва достигала полутора тысяч человек! Само собой поползли слухи, что с базы якобы вывезли одну из бомб. Для чего Главе нужна была старая ядерная игрушка, с легкостью стирающая с земли целые города, было совершенно непонятно. Врагов, которых можно было бы уничтожить с помощью бомбы, у общины не было. Так же как не было и необходимых знаний чтобы активировать ядерный заряд. Не было до сих пор… Но теперь, сложив вместе кусочки мозаики, Столяр пришел к тому же страшному выводу что и Толмач. Глава собирался уничтожить столицу Доминиона! Уничтожить вместе с тысячами ни в чем не повинных женщин и детей! Стереть её с лица земли, превратить в выжженную радиоактивную пустыню, так же как делали предки много лет назад, миллионами истребляя друг друга. Но для осуществления своего чудовищного замысла ему не хватало лишь одного! Самолета! Крылатой машины, способной доставить смертоносный груз в любую точку планеты. Но теперь, обладая такой возможностью и имея доступ к старому арсеналу, он может в буквальном смысле слова поставить всю Европу на колени! Столяр нисколько не сомневался, что разделавшись с единственной сильной державой в европейской части континента, он не успокоится и продолжит уничтожать всех кто сможет ему помешать. А в дальнейшем достаточно будет пригрозить кому-нибудь бомбой и несчастные люди сами присягнут ему на верность. Будут платить дань, идти служить в его армию или делать что-нибудь еще. Он станет новым тираном, диктатором, перед которым будут трепетать десятки тысяч человек. В его руках окажется все – ресурсы, оружие, уцелевшие заводы и конечно же власть! Даже самая смелая фантазия не могла бы себе вообразить на что он может пойти ради власти и чего в конечном итоге добьется. Столяр был единственным кто смог бы послужить помехой на его пути к безграничному могуществу. Столяр и та страна откуда он прибыл. Но сейчас её правители ничем не могли помочь. Пока вооруженная группировка Союза доберется сюда, пройдет немало дней. За это время Глава успеет уничтожить всех неугодных ему, топлива в самолете хватит для нескольких вылетов. Неужели все что ему остается – принести себя в жертву вместе с несколькими десятками французов, которых он поклялся спасти? Лучше пожертвовать жизнями нескольких десятков, ради жизней сотен тысяч! А заодно уничтожить самолет вместе с самим Главой и его планом покорения мира. Но был и другой путь. Гораздо более рискованный и у него были всего лишь одни сутки чтобы успеть продумать все до конца. Столяр попытался представить себе что послезавтра будет делать Глава. Конечно же он погрузит бомбу в грузовой отсек самолета возле заднего аварийного люка. Люк достаточно широкий, чтобы в него можно было протолкнуть даже такой массивный предмет. Весь самолет будут держать под наблюдением охранники. Они будут везде, на каждом шагу, готовые применить оружие по первому же требованию. У самого экипажа оружия естественно не будет. Наверное, Глава даже устроит обыск, хотя у Столяра были на примете тайники, куда никто из головорезов старика даже не догадается заглянуть. Кроме самого экипажа и кучи вооруженной до зубов охраны в самолет больше никого не допустят. Единственные кого Столяр может взять с собой – Коломин и Миха. Насчет последнего можно наплести какую-нибудь чушь о его незаменимости в качестве члена экипажа и Глава скорее всего согласится взять его на борт. К французам отошлют группу головорезов с приказом вырезать всех, если с Главой что-нибудь случиться или Столяр откажется сбрасывать бомбу. А что дальше? Они будут сидеть в кабине втроем. Сам Глава тоже будет с ними. Стоп! Вот здесь и крылось единственное слабое место всего безупречного на первый взгляд плана старика. Что если попробовать взять его в заложники? Попахивает безумием, но чем черт не шутит! В тесной кабине больше двух охранников не поместиться, а значит можно будет разделаться с ними достаточно быстро. Миха был единственным, кто мог взять на себя самую ответственную роль. Именно ему нужно было пленить Главу. Но сперва нужно было достучаться до самого Михи. Выйти в коридор и зайти в его каюту? Слишком рискованно, его могут заметить, ведь придется стучаться и ждать пока ему откроют. Нет, нужно придумать другой способ незаметно поговорить с разведчиком. Он окинул взглядом обитые мягкой тканью стены своей каюты. Тут с незапамятных времен сохранился телефон, по которому командир мог связаться с кабиной и каютами экипажа. Но аппарат давно не работал. Что еще? Крошечное вентиляционное отверстие, забранное решеткой. Тоже бесполезно, за ним только узкий канал, да и вообще все каюты выполнены герметичными. Из одной в другую ничего не передашь. Все-таки придется рискнуть!
Он осторожно, буквально на сантиметр приоткрыл дверь и посмотрел в коридор. Там было пусто. Похоже, охранники либо спали в кают-компании, либо вышли покурить. Столяр выскользнул из каюты и надавил ладонью на соседнюю дверь. Она к счастью оказалась открытой. Внутри было темно, но Коломин и разведчики спали так чутко, что проснулись от чуть слышного шороха его шагов.
- Кто там? – раздался в темноте негромкий заспанный голос бортинженера.
- Я! – шепотом ответил Столяр – У меня к вам разговор. Свет не включайте! Фонарик есть у кого-нибудь?
- У меня! Сейчас – отозвался голос Михи. Спустя несколько мгновений тьму прорезал яркий луч света, высветив сонные озадаченные лица его экипажа.
- Прочтите это – Столяр протянул им бумажку с каракулями Толмача – Только быстро.
Коломин взял послание и начал читать, беззвучно шевеля губами. Оба разведчика наклонились к нему и тоже принялись внимательно изучать текст. Когда Коломин оторвался от чтения и посмотрел на него со смесью удивления и тревоги, Столяр произнес:
- Завтра Глава погрузит на борт бомбу и мы должны будем сбросить её на столицу Доминиона. У меня есть план как этому помешать…
Миха хотел было что-то сказать, но Святослав сделал предостерегающий жест и разведчик
закрыл рот.
- Слушайте и не перебивайте. Глава скорее всего полетит вместе с нами в кабине. Там, если повезет, мы можем взять его в заложники. Миха, твоя задача обезвредить охранников и взять его в плен. Больше двух человек охраны они к нам в кабину не посадят, мест больше нет. Глава наверняка будет сидеть возле меня на кресле второго пилота, так что пока Миха разбирается с охраной, я беру на себя Главу. Ну а дальше по ситуации. Согласен звучит крайне рискованно, но выбор у нас невелик.
Все это Столяр выпалил почти на одном дыхании и до его товарищей, еще не успевших окончательно проснуться, не сразу дошел смысл его слов. Они какое то время удивленно таращились на него, потом Костя с сомнением произнес:
- А что если у нас не получится? Какой план Б?
- План Б – вводить самолет в штопор и разбиваться к едрене матери! – невесело усмехнулся Столяр – Больше я ничего предложить не могу. Только не говорите, что нам нужно выполнить задание. Уничтожением Доминиона дело не закончится. У Главы есть еще бомбы, а значит найдутся еще враги. Ждать наших смысла нет, пока они придут – будет уже поздно.
- Я тут подумал… - Костя потер висок – Может ты сбросишь бомбу в каком-нибудь другом месте? Как Глава вообще определит точные координаты? Он в наших приборах не разбирается.
- Я не знаю как именно они здесь координаты определяют, но Толмач, к примеру, может определить. Если я правильно понял. А значит и Глава тоже, иначе он вообще вряд ли бы решил использовать самолет. Есть какие то другие варианты?
Никто ничего не ответил. Коломин хмуро смотрел себе под ноги, Костя и Миха о чем-то думали, но так и не решились озвучить свои мысли вслух.
- Сигналом к началу операции будет слово «поехали». Как только скажу, Миха вырубает охранников. Леша, ты ему помогаешь, если понадобится. Костя ты не полетишь – они не позволят взять на борт всех. Оружие в кабине спрятать проще простого, эти тугодумы вряд ли его найдут. Ну в общем сами знаете - они дружно кивнули и Столяр продолжал – спрячьте оружие заранее, завтра у нас последний день на подготовку! Ну все я побежал. Если что общаемся записками!
Он приоткрыл дверь и, убедившись что все чисто, выскочил из каюты.
* * *
Тяжелая угловатая в зеленовато-бурой камуфляжной раскраске машина с пулеметом и коротким стволом ракетницы на крыше пронеслась по заросшей аллее и затормозила, подняв клубы пыли в нескольких десятках метров от ступеней дворца. Часовой, сидящий у низкого парапета разрушенной кровли, разглядел внутри на водительском кресле всего лишь одного человека. Низкий вибрирующий рык двигателя стих. Он открыл дверь и медленно вышел, подняв вверх руки. Он был одет в необычную черно-серую камуфляжную форму с бронежилетом, словно доспехи закрывающим почти все его крепко сложенное тело. Автомат висел у него на плече стволом вниз и незнакомец не проявлял никаких признаков враждебных намерений. Он осторожно подошел на расстояние оклика и крикнул:
- Я ищу парня по имени Марк! Он у вас?
Марк с Эмилией недавно поужинали и коротали время за болтовней и игрой в шашки. Юноша уже с вожделением предвкушал как она будет целовать его в щеку, потому что девушка проиграла ему уже несколько поцелуев. Она сидела теперь, сконфуженно закусив губу, с пылающим на щеках румянцем и внимательно смотрела на доску. Внезапно к ним в комнату вошел часовой – высокий худощавый парень лет тридцати с длинными всклокоченными волосами.
- Там на улице какой то человек тебя спрашивает – объявил он Марку.
Тот обернулся, глядя на часового расширенными от удивления глазами, а потом побежал в соседнюю комнату к окну и выглянул наружу. Он не мог сдержать счастливой улыбки, когда увидел внизу знакомое лицо Толмача.
- Ну здравствуй сынок – сказал тот, широко искренне улыбаясь и опустил поднятые руки – Могу я к вам на огонек заскочить?
Этьенн без всяких возражений приказал впустить Толмача, как только Марк сообщил ему кто он такой. Первым делом юноша и командир обменялись крепкими объятиями и Марк почувствовал как заполняется теплотой уголок в его душе, там где он раньше ощущал лишь холодную пустоту. Он хоть и не вернулся обратно в родной дом, но очень рад был увидеть человека, который несмотря ни на что не считал его преступником и убийцей. Со времени его изгнания прошло меньше двух суток, но прежняя жизнь в общине уже казалась ему чем-то далеким и даже немного чуждым, как будто он покинул её много лет назад. Может быть отчасти это объяснялось радушным приемом в коммуне и конечно же присутствием Эмилии – очень общительной и искренней девушки, с которой он успел сдружиться за это время. Они прошли наверх в комнату Этьенна и сели за стол. Кроме них двоих здесь присутствовал сам хозяин комнаты и его дочь, сидящая в сторонке и с любопытством разглядывающая грозного на вид гостя.
- Как ты меня нашел? – прежде всего взволнованно спросил Марк.
- Ну я же ретдингер – усмехнулся Толмач одними глазами – Работа у меня такая. Тем более я отцу твоему пообещал никогда тебя в беде не бросать. Если бы ты мотоцикл у Шкуры не угнал, я бы тебя вряд ли нашел. Наш охотник как раз жаловался на пропажу Рубцу, когда я пришел к нему расспросить что случилось в баре. Я подумал - неспроста такое совпадение. Если мотоцикл угнал, значит куда то на нем поехал. А куда тебе еще было ехать? Об убийстве вся община судачила уже на следующий день, даже до меня слухи дошли, вот я и сорвался тебя искать. Там наши сплетен про тебя насочиняли, прямо хоть впору в рожу кому-нибудь их плескать как ведро с помоями. Ты конечно редкостный злыдень, а Рыжак святой, святее некуда.
Невинно убиенная овечка и все такое. В общем как всегда полный маразм. Я так понял, тебя его дружки избили?
Он хмуро посмотрел на пятна ссадин и синяков на лице Марка и тот печально кивнул.
- Ну ничего с ними мы еще разберемся. Как ты его вообще умудрился зашибить?
- Стаканом пивным. Он ко мне подошел и начал нарываться, я его ударил…
- Я так и думал – перебил его Толмач со вздохом – ну и пусть земля ему будет пухом – добавил он таким тоном как будто хотел сказать «ну и пошел он к черту» - Тебе конечно пока не стоит в общине появляться. Но ты мне нужен в аэропорту. У меня теперь каждый человек на вес золота – командир внезапно еще больше помрачнел - Если бы не ситуация, не стал бы я тебя пока отсюда выдергивать.
- А что случилось? – взволнованно спросил Марк – Да и вообще у меня есть один важный вопрос. Я видел как вы со Столяром о чем то долго говорили, там в ангаре, когда мы нашли самолет! Он тебе явно рассказал то чего не знаю я!
Толмач сразу понял к чему клонит Марк. Он посмотрел сперва на Этьенна с его дочерью так как будто знал о них все. Странный это был взгляд – пристальный и какой-то настороженный, даже подозрительный, словно он стремился разглядеть в них то, чего никто другой не замечал.
Потом он оперся локтем на стол и потер щетину. Командир казался сейчас задумчивым недовольным и чуть мрачноватым.
- Давай в коридор выйдем. Я тебе все расскажу, чтобы ты их глупыми вопросами не тревожил.
Они прошли в соседнюю пустую комнату и встали у окна. Толмач даже выглянул в коридор, убеждаясь что никто их не слышит и только потом негромко заговорил. Марк подозревал что история приключившаяся с французами довольно печальная и даже возможно страшная, но то что он услышал, оказалось еще более странным и жутким чем он мог себе представить.
Спустя несколько дней после гибели разведчиков в мертвом городе, Столяр как обычно прослушивал эфир, частоту за частотой. Он искал хотя бы какие-нибудь следы разумной жизни вокруг, рассчитывая наладить контакт с местными и, наконец, поймал чей-то разговор. Две маленькие общины где-то на побережье обменивались новостями. На первый взгляд ничего особенного в их переговорах не было, всякий ничего не значащий треп, но потом он услышал нечто, что практически слово в слово напомнило ему рассказ тяжело раненого ученого, который он поведал перед смертью. Один рассказывал другому, как недавно вернувшиеся из рейда ретдингеры их общины все как один взбесились и стали убивать всех, кто только попадался под руку. Один даже вырезал всю свою семью! Ночью пока они спали! А потом убил и прибежавших на шум соседей. История была очень странной, если не сказать больше, и никаких причин столь жуткого поведения людей найдено не было. Они не были пьяны или накачаны наркотиками, они ни с кем не ссорились, просто в одночасье сошли с ума и начали убивать. Тогда-то Столяр и вспомнил, что сказал ему покойный ученый. Среди прочих документов, он нашел в мертвом городе несколько газет за 2016 год. Это были одни из последних выпусков, вышедших перед войной. Ученый показал Столяру статью про эпидемию загадочного маниакального бешенства. Незадолго до того как мир начал окончательно рушиться в разных точках земного шара были зафиксированы вспышки совершенно немотивированной агрессии. Симптомы всегда были одни и те же – человеком просто ни с того ни с сего овладевала неодолимая жажда убийства и он начинал убивать всех кого только видел! Полиция просто разводила руками, вскрытие пораженных бешенством тоже ничего не давало, ну а потом, когда началась война об этой страшной истории и вовсе все позабыли. И вот теперь, спустя столько лет снова все повторялось! Столяр решил еще какое то время последить за эфиром и спустя несколько дней поймал еще одну передачу из той же общины. В ней говорилось о еще нескольких случаях бешенства и всякий раз ситуация с точностью повторялась. Человек жил, работал, любил свою семью, а потом в один прекрасный момент делал из неё кровавый фарш! Или из своего соседа, смотря кто окажется рядом. Тогда он и решил во всем разобраться. Он связался с тем парнем из общины, чью передачу он поймал и попросил дать координаты их поселка. Он представился опытным лекарем и сказал, что поможет им избавиться от страшного недуга. Но парень посоветовал ему идти к их соседям, потому что его коммуна собиралась переселяться подальше от «дурного места». Так Столяр и поступил. Он связался с базой на родине, рассказал им все что произошло с экспедицией и двинулся на запад. Их было четверо – он сам, двое разведчиков и один человек из его экипажа. Остальные пытались остановить группу, называли безумцами, но Столяр должен был разобраться во всей этой странной истории. Ему удалось найти коммуну, про которую говорил парень. Он втерся к ним в доверие и прожил среди них почти полгода. Все это время он внимательно следил за всем, что происходило вокруг, ездил в рейды вместе с их ретдингерами, общался с соседними коммунами, торчал у радиостанции по многу часов подряд, но ни одного случая бешенства не встретил. Оно началось, когда Столяр уже подумывал о том чтобы вернуться обратно. Началось как всегда внезапно и что было еще ужаснее – взбесилась сразу почти половина коммуны! В то утро он проснулся от диких криков, выбежал на улицу и не поверил своим глазам. Вокруг был сущий ад. Люди убивали друг друга повсюду и сперва совершенно непонятно было кто взбесился, а кто нет! Те самые люди, с которыми Столяр общался совсем недавно, которые выглядели совершенно нормально, улыбались ему и здоровались с ним за руку, теперь уничтожали своих вчерашних товарищей, охваченные всепоглощающим стремлением сеять вокруг смерть! Все что он мог сделать – как можно скорее уносить оттуда ноги. Столяр угнал их единственный грузовик, отъехал на некоторое расстояние от поселка и стал ждать. Он сигналил, пускал в воздух ракеты, рассчитывая что его заметят и кто-нибудь из нормальных присоединиться к нему. Когда возле Столяра собрались с десяток человек, они двинулись на поселок, отстреливая сумасшедших. Теперь, когда коммуна наполовину поредела, они могли хоть как то отличить их от нормальных людей. Им удалось перестрелять большую часть психов, остальные куда-то разбежались или попрятались, но преследовать их не стали. А потом выжившие сложили тела в общий погребальный костер… Чтобы похоронить всех убитых по человечески у них уже не хватало рук.
- И после этого все кто выжил ушли? – почти шепотом спросил ошарашенный Марк. Теперь он понимал почему Столяр тогда в тюрьме не стал продолжать свой рассказ. Представить себе как люди мгновенно превращаются в психов, обуреваемых только ненасытной жаждой убийства… Слишком похоже на дурной сон.
- Да. Огромный столб дыма от костра еще долго был виден, пока они не отъехали слишком далеко… Но это еще не все.
Толмач тяжело вздохнул и рассказал ему последние новости. Про записку Столяра, свою находку годовалой давности и чудовищный план Главы, который грозил смертью тысячам невинных жертв. Марк и раньше знал что старик способен на многое, но чтобы на такое…? Наверное, он тоже сошел с ума, как и те несчастные рыбаки в коммуне Этьенна, только в отличие от них решил устроить массовое убийство!
События последних дней породили в глубине души беспокойное давящее чувство, которое все крепло с каждым днем, хотя Марк упорно старался отогнать его, но оно столь же упорно не исчезало. Это было тогда еще смутное осознание того что его прежняя привычная жизнь, которая не менялась на протяжении многих лет, стремительно начинает рушиться. Разваливаться на части, подобно давно заброшенному зданию мертвого города. И началось это с того самого момента, когда чужаки появились у ворот поселка. Их появление послужило спусковым крючком, запустившим неуправляемую цепную реакцию. Но виноваты были не они, а один единственный человек, который волею судьбы поддался своим низменным страстям, совершенно не думая о людях, которыми он руководил, о тех, кто верили ему и готовы были идти вслед за ним, не подозревая куда их на самом деле может привести этот путь.
И вот теперь чувство опустошенности и потерянности вернулось, став еще сильнее чем прежде, с тех пор как он превратился в изгоя. Он понял – не только его собственная жизнь стремительно трещит по швам, но и жизни многих близких ему людей – его друзей из общины, Толмача с его ретдингерами… даже старика Шкуры, хоть многие из них пока еще не осознают, что стоят на краю пропасти.
- Переведи их главному, пусть он тоже знает – сказал командир Марку, кивнув на Этьенна, когда они вернулись обратно в его комнату – Возможно уже завтра к ним гости нагрянут.
- Я скажу – взволнованная Эмилия вскочила и быстро заговорила по-французски со своим отцом. Он слушал ее, и лицо его выражало обеспокоенность, глаза бегали из стороны в сторону.
- Вот такие вот дела – Толмач хлопнул ладонью по столу и невесело ухмыльнулся – И что самое хреновое – не знаю я что делать. Совсем не знаю! Вся надежда на Столяра, может быть он со своими ребятами что-нибудь придумает. Лично я посмотрю как будет развиваться ситуация. Если Глава перегнет палку - придется и мне податься в изгои. Вот только если я самого Главу пристрелю, одним изгнанием мне не отделаться.
Марк сперва подумал, что ослышался. За последние дни начало происходить слишком много серьезных событий и от всего этого у него уже голова шла кругом. Он посмотрел в глаза Толмачева, и все внутри мгновенно наполнилось холодным и острым тревожным чувством. Потому что впервые в жизни он увидел в глазах командира растерянность, почти граничащую с отчаянием.
- Постой, постой – Марк ошеломленно хлопал глазами – Неужели все так серьезно?
- Все еще серьезней, чем ты думаешь! – мрачно промолвил Толмач - Ему только самолета не хватало, чтобы бомбу на кого-нибудь сбросить, а теперь он у него есть! Так что, если Столяр ничего не придумает… - он не договорил фразу до конца, яростно сжал руку в кулак и Марк понял что он имеет в виду.
- Ладно – с досадой вздохнул командир – Нечего воду в ступе толочь, мы этими разговорами ничего не решим. Дождемся завтрашнего дня, а там видно будет. Я все вам рассказал только для того чтобы знали и были наготове. Скоро здесь что-то начнется…
Командир умолк, неподвижно глядя в одну точку, но спустя пару секунд тряхнул головой, как будто сбрасывая оцепенение, решительно поднялся со стула и произнес, посмотрев на Этьенна:
- Сперва нам нужно разобраться с главной проблемой. В общем готовьтесь. Ничего плохого конечно я вам не обещаю, но и ничего хорошего тоже. Пока Глава заинтересован в Столяре и его самолете – вы в безопасности. Но я бы советовал вам подыскивать другое место жительства, там где вас не смогут найти. Мои ребята будут вам продукты возить. Я им дам задание разведать ближайшие районы, может и найдут для вас какой-нибудь подходящий угол. Завтра-послезавтра, думаю, все решиться – остаетесь вы здесь или уходите! Пока ничем больше помочь не могу, ну разве что боеприпасов подкину… У нас у самих теперь проблем выше крыши. Черт бы побрал Главу с его замашками на мировое господство – со злостью процедил он и, не прощаясь, двинулся к выходу в коридор.
- Постой – Марку пришлось прервать перевод и за него продолжила Эмилия – Ты уже уходишь?
- Да! – не оборачиваясь, ответил Толмач – Пока я тебя с собой не беру, этот день отсидишься здесь. Скажи ему, завтра приедут мои люди с продуктами. Информацию буду передавать через
них.
Командир вышел, что-то бормоча себе под нос.
- Подожди! – Марк сорвался с места, догнал Толмача уже в коридоре и встал перед ним, испытующе глядя в его глаза:
- Ты ведь подозреваешь их – шепотом произнес юноша – Я же вижу. Ты думаешь, они тоже могут взбеситься?
- Если бы я так думал – не оставил бы тебя здесь – тихо ответил командир, положив ладонь на плечо Марка – Я конечно всех не рассматривал, но та девушка точно не псих и не убийца. И её отец тоже. Если я не прав, значит я сам уже сошел с ума. Иди к ним – он легонько подтолкнул юношу ко входу в комнату – Я вернусь за тобой.
Этьенн вместе с дочерью сидели одинаково хмурые и растерянные. Француз оперся локтями на стол и обхватил руками голову, а Эмилия смотрела куда то себе под ноги, так что пряди волос закрывали её лицо. Повинуясь какому-то не до конца осознанному порыву, Марк подошел к девушке сзади, нежно приобнял её за плечи и она внезапно положила свою маленькую ладонь на его руку.
- Давай прогуляемся в парке – тихо сказал он ей на ухо. Она молча кивнула, подняла голову и посмотрела на него с улыбкой. Её ангел хранитель по-прежнему был здесь, и пока он находился
рядом она была уверена что все будет хорошо.