ГЛАВА 7.
НАМЕСТНИКИ БОГА НА ЗЕМЛЕ.
Семейная, пресная, чинная жизнь ребятам быстро надоела.
Душа просила новых развлечений и не простых, а серьёзных приключений, чего-нибудь важного для людей, значимого, нужного и полезного. Ни много, ни мало, возомнили себя «наместниками Бога на Земле», рассудив, что Ему нет дела до такого маленького горного села, и что Его дела могут сделать они, простые смертные.
Решили бандиты переквалифицироваться в «Робина Гуда» и «Мать Терезу» в одном лице и стали искать дела, достойные памяти этого джентльмена и означенной святой, пытаясь перенаправить свою способность к дружбе и взаимопомощи в мирное русло.
Нашли: вознамерились помирить своих одноклассников, Сашку Червякова и Риту Лебедеву, которые, поженившись сразу после школы, не ужились вместе и быстро развелись. Их общая дочь страдала от затяжной войны между родителями, да и сами они, едва оказавшись рядом, сразу начинали склоку.
Вот за них-то миротворцы и принялись. Получилось.
…Назначив встречу у Марины дома, свели их и не выпустили до тех пор, пока не прояснили всю ситуацию. У Риманс им не разрешалось кричать, оскорблять и нецензурно выражаться в адрес друг друга. Удивительно: лишившись этих средств к общению, супругам ничего не оставалось, как просто поговорить и разрешить многолетний конфликт, в котором, как оказалось, немаловажную негативную роль сыграла мама Саши, тётка Зинаида.
Отправив родичей и друзей во двор покурить, погулять, попить чаю и присмотреть за малышами, занятыми делами на домашних самодельных качелях, Мари усадила однокашек и бывших женатиков на диван рядом и вкратце рассказала свою историю с Жорой, их общим одноклассником. Ребята только со стороны были наслышаны, но истинной правды никто не знал.
Спустя полчаса, бывшие супруги вышли из дома, тихо позвали дочь Аннушку с качели, взяли за ручки с обеих сторон и ушли мирно парой. Больше друзья не слышали об их семье в плохом ключе – им удалось договориться и помириться, не допуская отныне в личные отношения родителей. Не «сошлись», но теперь могли спокойно цивилизованно общаться друг с другом.
Эта удача так окрылила, что члены компании стали усердно выискивать сложные случаи по селу: мирить каких-то соседок, подозревающих друг друга в кражах имущества, то поссорившихся влюблённых, то подравшихся из-за ветреной подруги старых друзей. Дела попадались какие-то мелкие, мешкотные и нервозатратные, вовсе не удовлетворяющие несерьёзностью и лёгкостью.
Тут Мари вспомнила, что так долго оказывалось вне поля её зрения по разным причинам.
– Как так оказалось, что, пробыв столько дома, я не повидалась с лучшей подругой, Иринкой Козловой? И почему до сих пор не дошли к ней мои ноги?..
Следующими опекаемыми стали Иринка и её муж Вениамин Васильев, он же Рашпиль.
Случилось это прозрение после одного похода… в общественную баню.
Марина с Кариной и племяшками там долго и шумно возились-плескались.
Проводив в вестибюль чистых малышей под пригляд Карин, Мари осталась одна, тогда и услышала за спиной злобные перешёптывания сплетниц. Утверждали, что Рашпиль избивает беременную жену, и что ходит Иринка вся в синяках, не показывается на улицу за ворота от срама, пока не исчезнут следы побоев, что несчастная уже вовсе не та хохотушка и сорвиголова, что была раньше – Венька забил её!
Зная их любовную историю, Мари была просто поражена услышанными подробностями.
«Как же так? Совсем недавно, буквально два года назад, она приезжала в Москву и сообщила потрясающую новость о предстоящем замужестве. Как была тогда счастлива, с какой гордостью рассказывала о женихе, Вениамине Васильеве!»
Неприятно «царапнуло» тогда по душе Марины тяжёлое предчувствие, но она постаралась подавить его, радуясь за счастье подружки, наконец, нашедшей своего принца.
Причина дурного предчувствия была веской – Венька. Он был на пару классов старше их и печально прославился ещё в школе буйным, взрывным, непредсказуемым характером. Было в нём что-то пугающее, опасное, дикое! За ершистость и неровности в поведении быстро припечатали неприятной кличкой «Рашпиль».
Так и повелось. Кто-то подрался, тут же:
– А это не Рашпиль там драку затеял?
Как только кто-то с синяком покажется, и сразу:
– А это не Рашпиль его так приложил?
Было о чём беспокоиться Мари.
Иринка, приехавшая тогда в столицу, чтобы прикупить к свадьбе вещи и подарки новой родне, заверила её, что Веник совсем другой, армия выбила дурной характер, что с закрытыми глазами спокойно доверяет свою жизнь любимому.
Что Маринка могла сделать? Попыталась, конечно, отговорить, даже предлагала Козловой такое!..
– …Иринка! Не дури! Давай сделаем так: ты для всех в селе… «пропадёшь». Я сообщу телеграммой, что ты выехала поездом. Билет на него купим для отвода глаз. Ты останешься у меня в квартире. Пропишу, выдав за сестру – отчества у нас одинаковые. С московской пропиской ты быстро сможешь найти хорошую работу в столице, понимаешь?
Ира стояла, опешив от слов Марины, и мотала отрицательно головой. Та не отступалась:
– Да пойми ты: на хорошей работе и люди работают приличные. Найдёшь достойного парня, выйдешь за него замуж и ещё благодарить потом меня будешь, что не позволила тебе сломать жизнь с Рашпилем!
– Нет, Марин! Что ты такое говоришь?! Я люблю Веню всем сердцем! – смотрела умоляюще. – Да и к свадьбе уже всё готово! Столько денег потрачено! Приглашены гости…
– А не беременна ли ты, часом?.. – увидев пунцовое лицо подруги, Мари продолжила. – Это не повод ломать себе жизнь. От ребёнка надо избавиться. Зная Веню, не удивлюсь, если он «взял» тебя насильно!
Едва услышав, Ира вскинула голову, негодующе зыркнула, но хозяйка успела заметить в её глазах настоящую панику.
– Так я и знала. Вот подонок! Не будем с ним судиться – просто «пропадёшь без вести». Придётся тебе забыть на несколько лет родных. Дашь мне честное слово!
Козлова в слезах лишь мотала головой.
– Так надо, поверь! Нам помогут, укроют от всех. Милиция поспрашивает-поспрашивает и отвяжется. Твой билет на поезд обеспечит алиби. Сядешь на него, – Марина смотрела твёрдо в синие глаза, держа за плечи упрямицу. – Поедем вдвоём в разных вагонах… – сжала плечи ещё сильней, – а потом выйдем в Рязани и вернёмся в Москву.
Всё было тщетно: никакие уговоры и доводы не смогли сломить горную ослицу!
«Скорее всего, Рашпиль подавил душу Ирины, прежде растоптав тело», – поняла Мари.
Оставалось лишь помочь с покупками гостинцев и подарков, проводить со слезами на вокзал в полной уверенности, что подруга губит свою жизнь и жизнь этого несчастного ребёнка, зачатого в страхе, боли и ненависти.
…Твёрдо решив наведаться к подруге, обратилась к Боре с просьбой разузнать у Иринки, когда можно прийти с визитом.
Борька же Мари удивил!
На все попытки заговорить об этом, стал отмахиваться, придумывать нелепые отговорки, отвлекать другими вопросами и делами. Складывалось впечатление, что не хочет, чтобы с ней встретилась. Категорически. Все попытки выяснить правду натыкались на невнятные объяснения, что подруга ждёт второго малыша, плохо себя чувствует, почти не выходит из дома, и её супруг старается никого не приглашать, чтобы не потревожить нездоровую жену…
Чем нелепее были отмазки, тем сильнее возникало желание докопаться до истины, а она, как известно, где-то посередине между ложью и полуправдой.
Выслушав как-то очередную глупую отговорку, вскипела и потащила за собой, собираясь-таки повидаться с Иринкой, во что бы то ни стало. Чего бы ей это ни стоило!
Молодая семья Васильевых, как удалось выяснить, жила за родительским домом Веника в Капайке, но точного местоположения дома Мари не знала.
Надеясь без труда найти, шла быстрым шагом, таща на буксире Борю, упирающегося, брыкающегося, вырывающегося из её сильных неженских рук.
Ворчал, негодовал, отговаривал, пытался остановить, отгородить от неприятностей…
– Чего она тебе далась-то?.. – пал и стал говорить гадости. – Пусть живёт, как хочет! Не собираюсь к ней идти – принцесса нашлась… Даже никогда не здоровалась, когда встречались! Да и тебя особо не горела желанием видеть, когда через её мать передавал от тебя приветы!
Такими «шпильками» её пронять было невозможно. Видно забыл, что школьные подруги-недруги хорошо натренировали – невосприимчива была для таких вещей в принципе.
Продолжала упрямо идти вперёд, неумолимо приближаясь к месту стремлений и помыслов.
Подневольный провожатый впал в лёгкую панику, как только подошли к дому старших Васильевых, заметался.
– Не стану дальше вести! Всё!
– Ах так?! – взбеленившись, огляделась по сторонам.
Тут как раз на перекрёсток с нижнего переулка поднималась татарка, баба Розалия, известная сплетница и поборница строгой морали.
– Если ты сам, по доброй воле, немедленно не покажешь мне, где живёт Иринка, я обращусь к бабке Розе! – пригрозила решительно.
Побледнел, прекрасно понял, во что этот разговор уже завтра выльется в магазине.
– Ну? Время пошло! Раз, два…
– Ты стоишь у её ворот, – обречённо пробормотал, посинев и задрожав.
– Здравствуйте, баба Роза! Как здоровье у Вас? Как Тамир поживает? А Рива? Всё в порядке с сыном?..
Отвернувшись от подавленного и расстроенного парня, Мари заговорила с остановившейся сельчанкой, которая и не собиралась идти дальше, не выяснив, что это они, жители верхних улиц, делают в её Капайке?
– А как у Никиты дела в институте?
– Здравствуйте, молодые. Да все здоровы. Всё в порядке у детей. Спасибо, Марина! На всё воля Аллаха, да будет милостив Он к тебе! – вскинула руки в молитвенном жесте. – К однокласснице пришли? Молодцы. Вы ей нужны, – тихо добавила, злобно зыркнув карими глазками-раскосинками на дом старших Васильевых. – Вот только, Марин, попадёте ли? Впустит ли вас Венька?..
– Он на работе, я узнавал! – поспешно выпалил очнувшийся Борис. – Придёт только в пять вечера, точно.
– Аллах вам в помощь, дети! – легко попрощалась, удивив неимоверно. – Может, вам повезёт. Поторопитесь. Ля иль Алла! – пошла, тяжело переваливаясь на больных ногах, в сторону своей улицы, махнув полной рукой напоследок. – Маме привет передай! Хорошая она женщина… Правильная…
– Не верю! – поражённым голосом выдавил Боря, ошалело смотря ей в спину. – Завтра выпадет снег: Роза кого-то пожалела и похвалила! Почему не стала высасывать из нас подробности до мозговых костей? Заболела! Умирает, должно быть. Грехи спать мешают…
Мари повернулась к железным глухим воротам, выкрашенным в мрачный тёмно-зелёный цвет, и решительно нажала ручку входной калитки…
Февраль 2013 г. Продолжение следует.
Фото из личного архива: вид на село с Маленькой горки, начало мая; скоро всё выгорит и станет рыжим.
http://www.proza.ru/2013/02/08/515