ГЛАВА 14.
НОВЫЕ ВОЛНЕНИЯ.
С того новогоднего вечера и праздничной ночи жизнь в компании забурлила и закипела новостями, приключениями и… страстями.
Марина всё-таки поехала в гости к казахской семье, чтобы побыть среди близких, оставшихся впервые на праздник без единственной дочери, рассказать подробности пребывания на джайлау и поспешного отъезда оттуда. Но, едва заикнувшись, поняла, что эта тема в семье закрыта. Облегчённо выдохнула, отведя виноватые потемневшие глаза: «На руку. Ещё болит душа, не отошла от разлуки с Ермеком, не избавилась от невыносимого чувства горечи и вины. Редкий день не вспоминаю то утро, когда возвращались домой. А песня грусти так и звучит в сердце, шалит, как застарелая рана. Не забыта боль в его глазах, когда увидел меня одалиской. Ощущаю, как собственную, до сих пор. И он не забыл. И не забудет до смерти. Я всё-таки погубила его…»
Повозившись вдоволь с любимыми малышами, оттаяла душой и примирилась с саднящей памятью, твёрдо решив пока не вспоминать ни пастбища, ни камня, ни песен потерянного, грустного, славного и безответно влюблённого мужчины.
Погостив и расслабившись в ставшем родным доме, прикоснувшись к чистым и бесхитростным душам близких и дорогих людей, поехала обратно в село, пообещав себе никого и ничего не забывать, но и не позволять прошлому затмить настоящее.
Сев в автобус, думала только о девчонках: «Как они там, с новыми ухажёрами и интересами? Ждут ли меня новости, или ничего в жизни не изменилось?»
Оказалось, изменилось, да ещё как!
Не успела приехать и выпить чаю с лепёшкой и абрикосовым вареньем, прибежали подружки с потрясающей новостью: «Сонюшка влюбилась!»
Пошли к ней в гости, пока её строгая мама Мальвина была на работе.
Мари с радостью заметила, что девушка сияет и цветёт! Стало понятно и без слов: сейчас в её душе не холодная январская стужа, а тёплая и ласковая весна, согревающая всех своим теплом и светом. Как они были этому рады!..
Сонечка в счастье раскрылась с неожиданной стороны: стала самой активной участницей викторин и тематических вечеров! Такого интересного докладчика, каким стала, в классе ещё не было. Где ей удавалось достать столько интересных фактов и тем? Как так получалось, что простой и сухой материал в её изложении вдруг становился сенсацией, словно услышанной впервые? Ранее скромная и тихая, зажатая строгой до абсурда матерью, теперь была совсем другой!
Девчонки все только радовались за подругу.
Не стоило труда разгадать, кто так повлиял на всеобщую любимицу – Сергей-брюнет.
Они идеально подходили друг другу: спокойные, воспитанные, приветливые, темноволосые и сероглазые. Совпали и нашлись, наконец, нужные части картинки, что, сложившись в законченный совершенный рисунок, радовал глаза и души.
Все старались помочь, давая, изыскивая возможность подольше и почаще находиться вдвоём, вне тотального деспотичного контроля тёти Мали. Для этого в ход шли все уловки молодости: невинный обман, введение в заблуждение, небольшое искажение фактов, недоговаривание, умалчивание и откровенная ложь. Да простит друзей за эту ложь во спасение её мама!
Всевозможные развлечения, какие только можно было придумать, скрашивали время разлуки с парнями, пока учились в училище и не могли часто приезжать в село. Тогда и возникла идея о мотоцикле, чтобы быстрее добираться к знакомым и любимым. Пока зима, разговоры о покупке транспорта отошли на второй план, и временно об этом забыли. Им и так было, чем заняться.
Особенно яркое воспоминание осталось от прогулки в горы на самом пороге долгожданной весны, в начале марта, когда снег стал тяжелеть и уплотняться.
Парни придумали развлечение: катание с горы на фанерках.
…К Мари пришли как-то Борьки вместе с Юриком и принесли пачку странных фанерных листов с замысловатой петлёй с одной стороны. Держа стопки под мышками, с таинственными и загадочными лицами позвали её и девчонок прогуляться немного.
В тот момент в гостях сидели Сонюшка и обе Ритки, прибежавшие погреться с улицы и спокойно пившие чай с малиновым вареньем и «хворостом». Удивившись предложению, переглянулись и… согласно кивнули.
– Что для прогулки лучше надеть?
– Штаны! – последовал короткий ответ.
Сбегав домой, облачившись в подобающую одежду, гурьбой покорно пошли за парнями.
Как Иваны Сусанины, они повели одноклассниц в сторону Большой плотины и, перейдя на киргизскую сторону, потащили в… гору!
Это незабываемое восхождение надо было обязательно видеть!
Гора довольно крутая, и, чтобы подняться, пришлось не только идти, карабкаться, толкаться и ползти, но и тащить друг друга на буксире, падая и хохоча во все глотки!
Еле-еле поднялись на округлую вершину отрога, складкой уходившего внутрь другой, ещё более крутой и неприступной горы, остановились в изнеможении. Все были мокрыми, как мыши, от снега и пота! Покончив с криками, писками, возмущёнными восклицаниями девушек, когда парни не за ту часть хватали, пытаясь подтолкнуть повыше, прошли немного вглубь хребта, вершина которого была похожа на круглую голову великана: гладкая, без валунов и трещин. Удовлетворённо вздохнули и огляделись.
Какой вид оттуда открывался!
Впервые забравшиеся сюда поражённо смолкли, наслаждаясь открывшейся панорамой родного села, гор, маленьких аулов неподалёку, дороги, ведущей «на низа», бурлящей реки с шумливыми рукавами и пронзительного голубого неба, распростёршегося над взмокшими юношескими горячими головами. Воздух был мягким и тёплым, как парное молоко, и хотелось черпать и есть его ложкой! Ветерок ласково трепал мокрые чёлки, подсушивая их, гладил раскрасневшиеся щёки и губы воздушными невесомыми руками, суля покой и тишину.
Пока девушки любовались чудесной картиной родного края, парни развязали связки фанерок и, плюхнувшись на тонкие «саночки» животами, с криками индейцев-чароки: «Иии-яя-хааа!» бесстрашно ринулись вниз, в складку гор!
Видя, что с ними всё в порядке, и ничего страшного не случилось, Ритуся Лебедева последовала вдогонку, крича не меньше и не хуже первоисточника.
И тут прорвало всех.
В снегу с головы до ног, кувыркаясь и вываливаясь с узких салазок, начали кататься. Чего только ни вытворяли мальчишки и не желающие от них отставать девчонки: съезжали поодиночке и паровозиком, вдвоём и кучей-малой, стоя и сидя, лёжа и с задом-наперёд, впрыгивая на проходящую попутно фанерку, зачастую выбивая этим манёвром хозяина, заваливали специально и случайно!
Это было не катание, а полный отрыв!
Снег попадал всюду: в лицо, за пазуху, за шиворот, под шапки и куртки, в обувь и… штаны!
Накатавшись, накричавшись, нахохотавшись вдоволь, стали со смехом вытряхивать его из вещей, помогая и мешаясь друг другу, хватая за смешные местечки на теле и конечностях.
Окончательно обессилев и устав, сложили фанерки в импровизированный ковёр, накрыв отсыревшие листы куртками и пальто. Только приготовились по команде начать борьбу за удобные места на «королевском ложе», как Сонюшка отвлекла.
– Ребята, посмотрите на дорогу… – сказала взволнованным голосом, – вон там, у окраины села, на подъёме на горку, видите?.. – во что-то вглядывалась зоркими глазами цвета расплавленного серебра. – Вам не кажется, что это Серёжки?
Стали напряженно вглядываться в маленькую точку на просохшей асфальтной ленте, ведущей в село. Рассмотрев, поняли, что Соня права.
– Да, это они! Эгегейй! – хором заголосили, на все лады и голоса. – Ребята! Давайте к нам! Сер-гей! Сюда! К нам! И-ди-те к нам! Ка-тать-ся! Айда! Се-рый!
Эхо металось по верхушкам гор, обрушивалось вниз к речке и плотине, перелетев их, неслось дальше по ложбине старого русла и, наконец, забиралось на противоположную возвышенность, на которой начиналась дорога в село. Перемешавшиеся слова-вопли образовали звуковую волну такой мощности, что она достигла-таки далёкой точки на асфальте.
Не зря надрывали осипшие голоса. Их услышали!
Что-то положив на обочину дороги, гости побежали на зов, рассмотрев на белоснежном покрывале склона большую тёмную шевелящуюся кочку, исходящую криками и свистом.
Обрадовались:
– Они! Чуть мимо не проехали!
Понимая, что путь до горы и вершины неблизкий, ребята с наслаждением завалились на «ковёр», совершенно измождённые катанием, смехом, ором, бурными эмоциями. Пока Сергеи бежали, поднимались, карабкались, они успели отдохнуть, подсохнуть, остыть, успокоиться.
Продрогнув на сыром ложе и стылом горном воздухе ранней весны, встали, оделись, отряхнули вещи, из которых всё ещё сыпался снег и сосульки. Постояли в молчании, греясь в лучах тёплого солнца, подставляя бока под ласковый ветерок: ближайшая вершина-трёхтысячник прикрывала им спины. Понимали: если такая погода продержится неделю, покататься ещё раз не удастся – снег растает и быстро стечёт в долину.
…Запыхавшись, задохнувшись на крутом подъёме, вспотевшие, все в снегу, до них, наконец, доползли обессиленные Серёжки и… рухнули на фанерки!
Сельская нахальная ватага откровенно ржала над их весенними пижонскими курточками и тонкими лакированными ботиночками с острыми носами. Неудивительно, что так долго забирались: туфли на осенней кожаной подошве невероятно скользили на снежном сыром склоне! Пришлось им ползти на четвереньках, цепляясь за острые выступающие камни и хилые кустики барбариса.
Молодёжь всё хохотала, икая от смеха, а Сергеи и не думали обижаться: держались за животы, содрогаясь от хохота, дрыгая ногами, смеясь над собой:
– Мы-то, пижоны, приехали пофорсить перед подружками, а тут… Выглядим, как ощипанные петухи, промокшие и растрёпанные! Поделом…
Отсмеявшись, поняли, что кататься ни у кого нет сил и желания.
Дав гостям отдохнуть, двинулись в обратный путь, который оказался ничуть не легче, чем подъём. Чудом не переломали рук-ног, обошлись небольшим уроном в одежде и синяками на попах и коленках.
На обочине дороги, тем, что положили парни, оказался… новенький мотоцикл! Они как раз пытались завести заглохший на крутом подъёме транспорт, когда крики привлекли их внимание.
Сергей-брюнет выполнил обещание купить быстрое средство передвижения. Теперь появилась возможность чаще видеться с Сонюшкой. Вот и ехал похвастать покупкой, обрадовать любимую.
Не заглохни транспорт, друзья их не заметили бы. Мало ли мотоциклов едет в село днём?
Соня, смотря на блестящую лаком и краской обновку расширенными, неподвижными, странными глазами, вдруг побледнела, задрожала, застонала сквозь зубы!
Одноклассники кинулись, обняли, старались разговорить, растормошить…
Долго не могла расцепить сведённых паникой скул. Справившись с психической атакой, сжала кулачки и проговорила потрясённо:
– Мотоцикл… Нельзя… Скользко… Погибнешь… Смерть…
Любящим сердцем что-то увидела, почувствовала: предсказывала, предостерегала, ограждала.
Настроение от радостного и счастливого дня вмиг куда-то испарилось. Всем стало просто жутко!
Воздух внезапно похолодел и словно застыл. Ветер стих. Птицы замолкли. Свет померк.
Февраль 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2013/02/08/478