Как только Анна ступила под арку, мир просторных хорошо освещенных городских проспектов и улиц, оживленно сияющий разноцветными мигающими огнями реклам, витрин, мгновенно сузился, сжался и навис над ней сумрачными стенами двора-колодца.
Здесь, словно в другом измерении, воздух был недвижим, густ и влажен так, что казалось его можно зачерпнуть ладонями.
В напряженной тишине обострившийся слух чутко улавливал странные шорохи и звуки. Усиливая впечатление безвременья в тусклом свете единственного фонаря над подъездом блуждали, раскачиваясь, таинственные тени.
И вот уже взбудораженное суеверным ужасом воображение, заставляя обмирать сердце, рисовало в каждом темном углу тесного пространства призраков героев Достоевского.
Солеными дорожками высохли на щеках слезы, судорожно сжались зубы. В два прыжка Анна преодолела расстояние до парадной, стараясь не смотреть на изгаженные, обшарпанные стены, задыхаясь от запаха мочи, добежала до своего этажа и, лихорадочно клацая ключом о замочную скважину, с трудом открыла дверь.
Вот уже более полугода тесная комнатушка в огромной заброшенной коммунальной квартире на Гороховой была ее жильем.
Кроме этой комнаты в квартире было еще семь, которые сдавались преимущественно гастарбайтерам, регулярно пополнявшим рабочую силу на строительных площадках Петербурга.
С диковатыми странными глазами на чрезвычайно смуглых лицах они вызывали чувство неприятия, смешанное со страхом, которое несло в себе все неизвестное и непонятное.
Затравленный и униженный нищетой люд: киргизы, узбеки, таджики, едущий в Россию получить работу, был бесправен и перепуган не меньше, чем она сама. Когда Анна поняла это, она все равно чувствовала себя в безопасности, только закрывшись в своей комнате. Жители бывших республик страны Советов находились под неусыпным вниманием полиции, постоянно патрулирующей их съемное жилье. Страх лишиться заработков, единственной возможности прокормить свои семьи_ и быть депортированными на родину, делал их необщительными, замкнутыми. Анну от греха подальше они тоже обходили стороной.
Правда, однажды она, принимая душ, увидела в окне, находящемся под самым потолком, пару черных любопытных глаз. Пришлось поговорить с хозяйкой, и стекло забелили краской.
Эх, знала бы мама!
Мама!... Эту непреходящую боль Анна тщетно пыталась подавить в душе, забыть хоть на время. Забыть…
Ее мать - дочь героического генерала Игоря Смелова, много лет прожившая в благоустроенной отдельной квартире на Кутузовской набережной с видом на Неву и легендарный крейсер «Аврора», точно не выдержала бы такой унизительной жизни «на дне».
...Но ведь и там, где мама находилась сейчас, было не менее страшно, и только от Анны зависело теперь, как выжить самой и спасти ее.
Работа у Горюнова была первым и основным шагом к преодолению трудностей. Она давала главное – деньги! Презренный металл, который не являлся гарантией счастья, как учили Анну родители, сегодня решал все. Теперь Анна знала точно, что позволить себе роскошь относиться к деньгам с пренебрежением она не имела права.
«Завтра суббота, надо навестить маму. Не забыть заплатить врачу, завтра...».
Но в свете последних событий, разве она знала, что ждет ее завтра? Все, что относилось к понятиям будущего, расплывалось в ее сознании, становилось призрачным, неопределенным, зыбким. Земля покачнулась, мир ощетинился.
- Мь, - по-деловому коротко и с некоторым упреком встретил ее Васька.
- Не мурчи! Я предупреждала, что приду поздно, - Анна, уставшая, измученная за этот, такой не простой день, скинула, наконец, ставшие к вечеру тесноватыми туфли.
Васька примирительно с силой потерся о ногу.
- Ну, ладно, не грусти. Сейчас покормлю и наполнитель поменяю.
Кот выжидательно уселся в позу сфинкса. Сегодня хозяйка отчего-то не нравилась ему, то ли сердце ее стучало как-то беспокойно, то ли глаза были подозрительно красными. И после ужина Василий без приглашения запрыгнул к ней на кровать. Тревожно прислушиваясь, как Анна, зябко подрагивая под одеялом, тихонько плакала, он, солидарно вздыхая, прижался к ней теплым тельцем.
Своенравный и привередливый, раньше он никогда бы этого не сделал. В прежней квартире кот пользовался только индивидуальной корзиной с уютным мягким матрасиком. Он принципиально не уважал нежностей и мог царапнуть без предупреждения любого, кто покусится на его личное пространство.
Теперь в этой тесной комнатушке все изменилось. Здесь они оба, испытывая щемящее чувство сиротства, тянулись друг к другу, изо всех сил стараясь согреть и утешить. Ровное живое тепло, исходящее от Васьки, немного успокоило, и Анна наконец-то провалилась в сон.
Только во сне она могла стать маленькой девочкой Анютой, оказавшись снова в том благополучном времени, где был еще жив папа и здорова мама.
Папа учил ее плавать. От страха казалось, тугие косички топорщились как маленькие антенны. Анечка, изо всех сил цепляясь за надежную папину шею, не желая отпускать его ни на секунду, не слушала никакие доводы и уговоры.
Но внезапно она увидела себя взрослой, а папы рядом не было. И вообще не было никого. Зато вода предательски начала затекать в уши, рот, нос, и Анна, захлебываясь, стала тонуть.
Барахтаясь из последних сил, она вдруг поняла, что плывет. Плывет так, как учил ее отец.
Радость и уверенность в своих силах пришли на смену страху. Она плыла к берегу, где, она знала, ждет ее мама. Вода приятно скользила по телу, солнце заливало песчаный берег, и ничто не предвещало беды.
Лишь где-то вдалеке слышались раскаты грома, которые становились все явственней, сильней. Казалось вот-вот начнется гроза, но ледяной голос из ниоткуда беспристрастно предупредил:
- Воздушная тревога! Воздушная тревога!
Дурное предчувствие сжало сердце.
Отчетливо громыхнули выстрелы. Анна увидела, как люди в страшной панике и суматохе куда-то бегут.
"Война!" - набатом стучало в висках.
Только бы найти маму!
Неизвестные в камуфляже и черных масках окружали и расстреливали всех без разбора. Как подкошенные вокруг нее падали мужчины, женщины, дети, и только она одна стояла невредима.
Стрелявшие почему-то смеялись над ней. Анна отчетливо видела сквозь прорези масок, как щурятся их глаза и кривятся в усмешках рты. И вдруг, к своему ужасу, поняла, что она еще и голая. Смятение, стыд перевесили даже страх смерти. Ей надо было немедленно чем-то прикрыться, но вокруг были только груды мертвых тел с неподвижными белыми, словно бутафорскими лицами, на которых застыли неестественно выкаченные глаза и открытые рты.
Анна испуганно отворачивалась, но взгляд в бесконечном кошмаре натыкался на такие же окоченевшие в страшных гримасах лица. И вдруг в одном из них она узнала маму…
- Мааа-мааа! – задыхаясь, срывая голос, дико закричала Анна и проснулась.
Сердце, точно срываясь с неких петель, бешено колотилось. В незашторенное окно равнодушно и безлико смотрела полная луна, странным образом проникшая в этот закуток Питерского двора. Она, окрасив небо в светло-серый, навевала тревожность и тоску.
Анна больше не смогла уснуть. События прошедшего дня калейдоскопом непрестанно, вновь и вновь прокручивались в голове.
Вот в полупустой офис вломились рейдеры. Угрожая оружием, приказали открыть кабинет Горюнова.
Вот они с Сергеем Ивановичем на набережной, ее трясет от страха и холода.
Вот она митингует у здания офиса.
Откуда только силы взялись и нужные слова, чтобы удерживать вызванные службы!
Вот самое страшное позади. Горюнов обнимает свою Соню и, словно не веря глазам, что та жива и здорова, ощупывает ее руки, заглядывает в лицо.
А вот они в машине, и Сергей хочет отблагодарить ее. И не знает, как.
И зачем он так поступил с ней? И как теперь с этим жить? Так стыдно и неловко все случилось. И зачем она расплакалась… И что он теперь подумает о ней...
А самое главное, что теперь нет даже надежды. Сергей никогда не полюбит ее. Он может быть с ней из жалости, из чувства долга... Но этого не будет. Нет!
Женщина из рода Смелых-Пупиных не унизится до положения содержанки. Легче задушить в себе чувство в зачатке. В зачатке ли?
А мама? Бедная мамочка! Анна всегда будет подле нее, и не нужна ей никакая другая любовь. И все. И точка.
Анна повернулась на другой бок, Васька переполз следом. Он чутко сторожил ее даже во сне.
Мысли потекли в ином направлении.
Когда же все началось?.. Когда появился этот мерзавец.
Или раньше?.. Когда умер папа.
«Пришла беда – открывай ворота», - говаривала иногда бабушка Тася, любившая пересыпать свою речь русскими пословицами и поговорками. Вот и пришла…
Папа умер внезапно от оторвавшегося тромба. С трудом пережив похороны, мама сильно сдала, состарившись в несколько дней. Только ради дочери она старалась держаться. Но получалось плохо. Анна по ночам иногда слышала, как Татьяна Игоревна, мучаясь бессонницей, словно потерянная бродит по квартире.
Константин, так представился этот человек, появился спустя месяц после похорон. Он назвался сыном от первого брака Дмитрия Пупина. Так Анна узнала, что отец был женат прежде на другой женщине, и у нее есть брат.
Далее, он грубо, не стесняясь в выражениях, стал обвинять маму, что из-за нее спилась и умерла в психушке его мать. Напрасно Татьяна Игоревна пыталась объяснить новоявленному родственнику, что никогда не уводила отца из семьи, что к моменту их знакомства тот был уже в разводе. Напрасно просила не волновать Анну, ведь девочка пережила стресс, и она ни в чем не виновата.
- Нееет! Пусть знает все, - зверски выкатив глаза на Анну, шипел он, - неженка, блин! Почему отец ей дал все, а мне ничего??? Пусть заплатит!
Константин заявил права на наследство, и суд, как не пыталась доказать Татьяна Игоревна, что квартира выделена ее отцу за заслуги перед Родиной, поддержал его. По каким-то хитрым подсчетам новоявленный родственник получил одну шестую долю от общей площади и тут же пожелал вселиться. Никакие варианты соглашений, в том числе и денежная компенсация, Константина не устроили:
- Теперь я хочу пожить как человек, - заявил он, - а такую сучку, как ты, - кивнул он в сторону матери, - надо примерно наказать, чтоб знала, как на чужое зариться.
Вселялся он шумно. Ввалившись, протолкнул вперед себя беременную жену:
- Знакомьтесь, моя кастрюля!
Молодуху, впрочем, это ни мало не смутило. Гордо неся впереди себя громадный живот, она, оттолкнув ногой недоумевающего Ваську, который, путаясь под ногами, вопросительно заглядывал всем в глаза, прошествовала в самую большую комнату:
- Мне с ребятенком надо воздуха много, - и добавила, - а кота придется убрать. Аллергия у нас.
Потом началась настоящая травля. Новые жильцы меняли замки, и Анна с матерью вынуждены были терпеливо дожидаться их возвращения на лестничной площадке.
Практически стали недоступными места общего пользования.
- Что, сучка, не нравится? - язвительно шипел Константин, выталкивая измученную женщину из кухни, туалета или ванной, - продам свою долю криминалу, они тебя быстро на помойку выбросят! Ты Богу должна на меня молиться! Будешь теперь мне ноги мыть и воду пить! Ну, быстро! – он в одних трусах забирался в ванну и смеялся, глядя, как Татьяна Игоревна бегом прячется в своей комнате.
- Крыса старая, - кричал он ей вслед. – Твое место в психушке!
Она продолжала бороться, обращаясь в различные инстанции. Но в итоге все только разводили руками. Все было по закону. Татьяна Игоревна отчаивалась все больше.
По всему получалось, что выхода нет, и жить негде. Даже квартира на Гражданке, где проживал ее отец, после его смерти чудесным образом оказалась в собственности сиделки. Предприимчивая медсестричка, которую наняли ухаживать за престарелым генералом, утверждала, что они полюбили друг друга, и потрясая завещанием, составленным Игорем Смелым в здравом уме и твердой памяти, она поставила семью перед свершившимся фактом.
Так совпало, что именно в это тяжелое для семьи время Анна влюбилась. Они встречались с Олегом почти каждый день и целовались до умопомрачения. Она тонула в его ласках, словах, и все проблемы становились незначимыми, второстепенными.
Краска стыда хлынула к лицу. Вина, с тех пор неотступная ее спутница, сдавила горло. Ну как она могла бросать в тот период маму одну в квартире, ставшей западней? Как можно было настолько эгоистично быть счастливой?
Тот день запомнился Анне на всю жизнь. Допьяна нацеловавшись, они расстались с Олегом за полночь.
На цыпочках прошла она тогда в комнату, мамы нигде не было.
- Слышь, сестренка, - как-то непривычно миролюбиво, нарисовавшись в дверях, сказал Константин, - мать временно пришлось в больничку отправить.
Прозвучало почти извиняющимся тоном.
- Признали ее, того, - он покрутил пальцем у виска, - невменяемой. Посудку тут слегка пошвыряла, нас с кастрюлей чуть не грохнула. Там в кухне адрес. Навести там, это… ее. Пусть подлечится.
Ни слова не говоря, Анна схватила листочек с адресом и вылетела из квартиры. Одна мысль стучала в голове - спасти маму во что бы то ни стало. Немедленно!
Но ее не пустили даже за ограду. Врачей уже нет. Придешь завтра.
Вернулась она домой опустошенная и сразу легла спать. Казалось, что время так пройдет быстрей. Почти сразу она погрузилась не то в сон, не то в бред, когда вдруг почувствовала, как что-то тяжелое навалилось на нее сверху.
Шумно дыша, потное липкое и волосатое нечто одной рукой, сильно до боли зажав ей рот, другой, помогая коленями, с неимоверной силой пыталось раздвинуть ноги. Сильная судорога свела тело, сжала бедра, болью пронзая всю ее насквозь. Хотелось кричать, звать на помощь, но Анна не могла даже вздохнуть. Дыхание остановилось. Мир потрескался и стал растворяться. Последний всплеск сознания был, что она умерла.
Но внезапно резкий свет разрезал темноту. Анна судорожно вдохнула и почувствовала, что тяжесть исчезла. Сильно тошнило, хотелось бежать в туалет, но оглушил резкий истеричный крик:
- Аааа! – острыми спицами вонзилось в уши, - б…, я те покажу, как с мужиком чужим трахаться! Маать твою! – и хищные ручонки вцепились ей в волосы. Перед глазами возник голый, с выпирающими синими венами огромный живот. А безобразно растянутый, вывернутый наизнанку пуп, вызвал новый приступ тошноты.
Анна ушла в ту же ночь, забрав насмерть перепуганного кота и кое-что из одежды. В сущности, ей было все равно, куда идти, лишь бы подальше от этих ужасных людей.
Немного посомневавшись Анна побрела к Олегу. На тот момент он был для нее единственным родным человеком во всем опустевшем мире. Анна верила, что Олег ее любит и ждет всегда.
- Знаешь, Аня, конечно, ты еще можешь пожить тут какое-то время, - сказал он ей буквально на другой день, - но кота пристрой в другое место, он очень линяет.
- Хорошо, - без лишних слов согласилась Анна.
В тот же день она нашла эту самую комнатушку, где и поселилась с Васькой. Олега с тех пор не видела и ни разу не ответила на его звонки и эсэмэски.
Да и некогда ей стало. Надо было выживать, а надеяться она могла теперь только на себя.
Анна окончила курсы секретарей-референтов, прошла сложный кастинг и устроилась на работу в корпорацию Горюнова. Эта работа дала ей не просто деньги, но и уверенность, что она все преодолеет, победит и спасет маму.
К этому времени она уже нашла хорошего адвоката и надеялась, если не вернуть квартиру, то хотя бы получить денежную компенсацию и купить новую. Заработок позволял ей рассчитывать на получение ссуды в банке с последующей безболезненной выплатой.
Она добилась отдельной палаты для мамы с хорошим уходом и была уверена, что вот-вот, уже скоро сможет забрать ее домой. Но земля вновь зашаталась под ногами...