Мутными тяжелыми тучами сгущалось предчувствие катастрофы.
Анна сидела за столом в приемной в неудобной напряженной позе, сильно подвернув ноги под стул так, что коленки остро выпирали вперед, и ждала распоряжений Горюнова.
За окном брезжил серовато-синий бледный рассвет, неприкаянный и хмурый.
Была ли она влюблена в Сергея Ивановича? На этот вопрос ответа Анна не знала сама.
С тех пор как умер отец, ей так не хватало крепкого мужского плеча.
От Сергея же исходила настолько сильная энергетика уверенности, надежности, что она, казалось, захлестывая все и всех вокруг, неизбежно настигала и Анну. И тогда в душе ее наступало чувство защищенности и комфорта.
Возможно, это была только иллюзия. Ведь Сергей держал себя с ней подчеркнуто официально и для фамильярности поводов не давал.
Но что можно было поделать с собственным сердцем, отстукивающим такое многообразие чувств - от тихой благодарности до восхищения и восторженности? И куда можно было спрятаться от магнетизма всепоглощающего его обаяния?
Даже понимая, что он несоизмеримо далек, она неудержимо и безотчетно тянулась к нему всей своей израненной душой. И когда становилось невмоготу, когда казалось, что даже нет сил, чтобы подняться утром на работу, она вспоминала, что скоро увидит его, и силы возвращались. Она думала о нем. И кто, собственно, мог запретить ей?
Было ли это нечто подсознательное, интуитивное, которое настойчиво подсказывало, что Сергей Иванович совсем не случайный прохожий в ее судьбе, или проявление слабости?
Но, позволяя иногда себе всего лишь минуты малодушия, она все-таки не считала себя слабой. Стойко принимая удары судьбы, на которые в последний год та не скупилась, Анна, рассчитывая только на свои силы, принимала решения и доводила их до логического завершения. Чего стоил только один ее поступок - уйти с любимой работы и устроиться простым секретарем в корпорацию Горюнова! И все только потому, что нужны, просто катастрофически необходимы были деньги.
Весь последний год она только и делала, что боролась и карабкалась. Карабкалась и боролась. В том числе и с одиночеством, в пучину которого опрокидывали ее безразличие и жестокость окружающих. Прав был отец, когда однажды отметил в ее характере способность находить выход из самых тупиковых ситуаций. Но для этого ей надо было оказаться на самом краю пропасти, попасть в эту безвыходную ситуацию. И теперь она знала, как выглядит бездна. Она знала.
Анна невольно прислушалась к тишине за дверью Горюнова.
Тревога давила. Воздух стал душным и густым. Она не выдержала, подошла к окну и, как смогла шире, распахнула фрамугу.
Тотчас же прохладной влажной свежестью ветерок пробежался по бледному лицу, забрался за воротник блузы, пробил ознобом.
«Рейдерство», - непроизвольно всплыло из памяти, зловеще повисло в воздухе и с силой снова врезалось в мозг. Что такое рейдерство Анна уже знала. Оно обозначало отъем собственности, насильственный захват.
«Насильственный», - мышцы во всем теле напряглись, больно судорожно сжались. Страх и безысходность комком подкатили к горлу.
Она стояла, оцепенев, не то от холода, не то от нахлынувших внезапно воспоминаний.
Неспешное движение жизни за окном, красота бездумно планирующих в воздухе осенних листьев - все казалось декоративным, неестественным. А листья прежде чем опуститься в грязь и навсегда превратиться в мусор, словно наслаждаясь последними мгновениями, кружились в печальном танце.
Осень всегда приносила ей только грусть.
Сергей не выходил из кабинета, не связывался с ней по селектору, и Анне уже начало казаться, что время растянулось в бесконечность.
Она-то понимала, что действовать нужно немедленно. Она-то понимала…
«Внезапно умер папа», - мысль всплыла где-то вовне, ставя какую-то важную точку отсчета ее, Аниной жизни, проводя некую черту между «до» и «после».
Смерть, какой бы жестокой и противоестественной она не была, когда-то приходит к каждому как неизбежность, как некий итог, как переход в новое состояние, новую форму, содержание.
Гораздо страшней было терять, непоправимо, безвозвратно. Оставаясь здесь, на Земле, до донышка прочувствовать, пережить образовавшуюся пустоту, годами терпеть непреходящую боль.
Да, оставаться жить иногда гораздо страшней, чем исчезнуть, не чувствовать ничего. Где-то там, на небесах, отец даже не подозревал, какие испытания пришлось пережить им с мамой.
Аня была достойной наследницей двух славных родов Пупиных-Смелых, она выросла на фундаменте любви и взаимоуважения, заложенного многими поколениями этих семей.
Внучка известного боевого генерала Игоря Смелова, дочь преподавателя филологии Петербургского университета Татьяны Игоревны, урожденной Смелой и потомственного ученого археолога Дмитрия Дмитриевича Пупина, она унаследовала любовь к знаниям. А наряду с твердостью убеждений, нетерпением ко лжи и лицемерию, у нее был легкий дипломатичный компромиссный характер.
В профессии Анна пошла по стопам матери, закончила ИнЯз, освоила два языка и стала техническим переводчиком.
- Анюся, - так называла ее только мама, - всегда помни, какие у тебя славные корни, гордись, не посрами свой род.
И Анечка помнила. Неизменно помнила и гордилась.
В их семье была какая-то по-особенному чистая духовная атмосфера, настолько осязаемая, что даже воздух всегда был удивительно свежий и праздничный. Всегда весело и шумно становилось, когда из длительных экспедиций возвращался отец. Подарки, гости, шутки, смех тогда до отказа переполняли их квартиру. Необычайно нарядно сервированный стол и убранные, отмытые как-то еще чище, чем всегда, комнаты в их квартире. В их квартире…
Это была замечательная просторная трехкомнатная квартира в центре Петербурга на Кутузовской набережной. Окна ее кухни и зала выходили на Неву, прямо на легендарный крейсер «Аврора». Изначально она была генеральская, деда Гоши и бабушки Таси, но, когда родилась Анечка, они сделали родственный обмен. Дедушка с бабушкой переехали в двухкомнатную квартиру в спальный район тогда еще Ленинграда, на Гражданку.
- Анна Дмитриевна, - Сергей вышел в приемную. Он был собран, сосредоточен и строг более обычного, - вызовите ко мне Торопова.
Анна вздрогнула и обернулась, но ее заледеневший взгляд был направлен куда-то сквозь, и Сергей увидел в ее глазах столько боли, что голос его невольно смягчился:
- Анна, пожалуйста, Торопова вызови.
Она машинально взглянула на часы и удивилась, прошло всего лишь десять минут с тех пор, как Горюнов включил Интернет, а ей показалось, что прошла целая жизнь.
Зампред по безопасности Андрей Торопов, мужчина средних лет внушительной комплекции, степенный уверенный, сегодня выглядел как-то обескуражено. Несложно было догадаться, что он уже обо всем знал.
- Сергей Иванович, - протискиваясь неловко бочком в дверь, с порога начал он. - Вчера вечером уже перед самым закрытием РоФинК банка Завитаев совершенно неожиданно отозвал свои деньги.
- Что за ерунда? – Сергей не верил своим ушам, - он не мог такого сделать! За него поручился надежный человек.
- Сергей Иванович, - слова Горюнова выглядели в его глазах детским лепетом, - ситуация складывается очень неприятная. Завитаев отозвал деньги вчера, почти сразу после того, как была перечислена крупная сумма на покупку нового банка. Создается впечатление, что это сделано специально. В банках образовался дефицит денег, в первую очередь не хватает на выплаты юридическим лицам. Может начаться паника. Вы сами понимаете, чем она чревата. Чей заказ статьи в интернете, выясняю. Но сейчас следует ожидать, что после такой статьи клиенты рванут спасать свои деньги. Хорошо, если денег хватит на день.