Моя мать – шлюха. Да, да, именно с этих слов я начну своё письмо Вам, Марина. Именно с этого всё началось и именно это обстоятельство привело меня сюда. Она не совсем шлюха, если уточнить, то она – проститутка (бывшая, но разве они могут быть бывшими?!). Она занималась сексом с мужчинами ради денег. Лгунья, грязная лгунья! Она делала это, потому что ей это нравилось! Ни одному нормальному человеку не пришло бы в голову приносить в жертву своё тело ради денег!
Всё началось, когда мне было 6 лет. Родители развелись, и я остался с матерью. Она очень быстро нашла себе такую работу. Сначала я не понимал, чем она занимается, и, примерно, через год отец забрал меня к себе. У отца мне жилось хорошо, я с удовольствием ходил в школу, хорошо учился. Но несколько лет спустя отец женился и отправил меня обратно к матери. Мне уже было 10 лет, и я быстро сообразил, чем занимается моя мать. В отличие от своих подруг, таких же проституток, она никогда не пила, всегда была трезвая, красивая и хорошо пахла. Я ненавидел её. Мне приходилось скрывать её истину, я не мог ни с кем поделиться своей болью.
Однажды я рассказал о ней своему другу, и на следующий день об этом знал весь класс. Они смеялись надо мной. А я плакал. Тогда в 12 лет я плакал, закрывшись в кабинке школьного туалета, и поклялся сам себе, что это последние слёзы в моей жизни. Я поменял школу и больше никогда никому ничего не говорил о своей матери.
А 2 года спустя мать родила мне сестру. Я искренне старался её полюбить, но так и не смог. Она напоминала мне мать. И я не знал, кто её отец. Не знала этого и сама мать. Юля росла в дикой обстановке. Мать завязала с проституцией, когда Юльке было 9 лет (!), и я чувствовал, что она растёт заменой матери в этом деле. В 14 лет она стала допоздна гулять с парнями, которым всем было не меньше 20 лет. Я не знаю, спала она с ними или нет, но, учитывая, что на вид ей можно было дать лет 17 точно, то вполне возможно, что да.
А мне уже было 28. Я жил с матерью и Юлей. Отношения с девушками у меня не складывались. Я не доверял им. Так же, как не доверял своей сестре, когда она красила перед зеркалом губы и врала мне, что идёт гулять с подругой. В тот момент мне хотелось разбить это зеркало её головой. Я всегда хотел усыпить её, как больное, заражённое смертельным вирусом животное, мне хотелось задушить её. Иногда я срывался и говорил её о том, что ей нужна эвтаназия. Она в ответ крутила пальцем у виска. Юля считала меня шизофреником.
Вскоре мать умерла от рака. На её похоронах было мало народу. Юлька плакала. Мне было всё равно. Не было никаких поминок. С кладбища мы с Юлькой уходили последними. Мы шли по лесной дороге, шёл дождь, было грязно и скользко. Меня раздражала эта погода. Меня раздражало Юлькино вытьё рядом. Я просил ей замолчать. Честно, просил, но она только ещё сильнее истерила, обвиняла меня в равнодушие, говорила, что мать была прекрасной женщиной и мамой, и я должен быть ей благодарен… Эти слова были последними, что я услышал. Дальше только хрип. Я задушил её руками. В этом лесу. А потом дошёл до первого поста полиции и во всём сознался. Я – здоровый, молодой парень в 29 лет собственными руками задушил своб пятнадцатилетнюю сестру, будущую шлюху.
Вы, наверное, Марина, больше не будете слать мне открытки и посылки. Я ведь никогда не писал Вам, почему я здесь. Теперь Вы всё знаете. Не пугайтесь меня, прошу Вас. У меня нет ненависти ко всему женскому полу. Лишь к отдельным его частям. Вы к ним ни в коем случае не относитесь.
С уважением, ваш друг по переписке,
заключённый в бетонный параллелепипед
на долгий срок, Андрей.