В середине 1980-х годов судьба неожиданно свела меня с очень удивительным человеком, фотографом по профессии, но, по своей сущности, гениальным художником – Борисом Исаевичем Томбаком (1945-2013). Встретились мы неожиданно – на кладбище Донского монастыря, куда он пришел в поисках материалов для съемок, а я – поглазеть на сваленные в кучу надгробия, фрагменты Храма Христа Спасителя и прочие архитектурно-скульптурные обломки. Встретились и, ни с того, ни с сего, разговорились. В молодости я старался, по возможности, беседовать с теми, кто старше меня, особенно значительно и, главное, - теми, кто сумел состояться в жизни. Хотелось перенять их опыт, поднабраться знаний, понять - как жить. С ровесниками мне было скучно. Исключая женщин, конечно.
Ущербность моего детства заключалось в том, что я рос без отца и с мужским опытом, мужским взглядом на жизнь был почти не знаком. С другой стороны – круг моих знакомств был очень узок. В основном, научные работники и сотрудники учебных и научных институтов. А меня тянуло к людям разных социальных слоев, совершенно непохожих профессий и специальностей. От водителей и слесарей, до творческих личностей. Я не хотел ограничиваться узким (и скучным как мне казалось) мирком науки, а узнать как можно больше, и об нашем мире, и о людях его составляющих. Но, скажу прямо, что больше всего меня тянуло к людям искусства. Наверное поэтому я так и не стал ученым.
Так вот, как-то в разговоре, Борис Исаевич, проронил очень мудрую фразу, о том, что фотоаппарат следует постоянно держать при себе, поскольку мало того, что все события в жизни внезапны и неожиданны, так они еще мимолетны и быстротечны. Все они, подобны облакам на небе – уверял меня он - только вгляделся, чуть рассмотрел, не успев даже осознать, что увидел, а их уже нет!
Я запомнил, но претворить в жизнь, тогда, этого не сумел. Фототехника того времени была, и тяжела, и объемиста, и неуклюжа. Пока растегнешь чехол, крышку снимешь, да на резкость наведешь - события уж не бывало. Только в 21 веке появляются фотоаппараты, которыми можно достаточно оперативно пользоваться.
Сколько были ситуаций, когда я сожалел о отсутствии в моих руках фотоаппарата…
Один раз это было в Турках…
Не могу сказать точно, где это было. Помню, что мы шли от нашего дома на реку и, спускаясь по какой-то улочке к Хопру, заметили на крыльце домика большого котяру, мирно спавшего на разогретых ярким солнцем досках. Почуяв наше приближение, кот насторожился и открыл глаза, затем приподнял голову, а когда я стал подходить еще ближе с приветственным «кис-кис» (ну люблю я кошек) – с неприкрытой неохотой поднялся, выгнул спину и зашипел. Видимо он, таким образом, хотел сказать мне – проваливай!
Но я, как всякий котолюбец, не уходил в надежде, что это недружелюбное животное изменит свое отношение ко мне, заметив полное отсутствие агрессии с моей стороны. Но кот продолжал пошипывать, а я все не уходил. Тогда его шипение перешло в какое-то сдавленное «мя-у-у-у-ш-ш-ш»…
И в тот же миг откуда-то, может быть из приоткрытых дверей дома, а может быть из-под крыльца – заметить мне этого не удалось – выскочил огромный кобелина, залившийся громким лаем. Он принял боевую стойку на крыльце, мордой в направлении меня, а котяра, опасливо пригнув голову, спрятался под его брюхом, ровнехонько уместившись между передними и задними лапами. Пес продолжал лаять, задирая кверху морду, а кот осторожно поглядывал из-за его лап – не ушли ли мы наконец.
Умилительная картина – брешущая собака, прикрывающая собою кота. Необыкновенное братство двух непримиримых врагов. Монтекки, защищающий Капулетти. Такое, хоть и говорят, что нередкость, но увидеть можно только раз в жизни.
А фотоаппарат? А он остался дома!
Я побежал назад и минут через десять вернулся… но кота уже и след простыл, а пес, продолжаший сидеть на крыльце, несмотря на дневную жару, даже не подумал на меня гавкнуть.
Я походил-постоял рядом, но кот не возвращался.
Отличный кадр сохранился только в моей памяти.
Спустя некоторое время мы зашли в этот дом, поговорили с живущей там семейной парой, подтвердившей неоднократную защиту кота псом от чужих собак и котов. Мы попросили их повторить композицию, но насильно подпихнуть кота под собаку хозяевам не удалось – кот упирался как шальной, пес же на месте не стоял и поминутно переходил с места на место. Стало ясно, что надо повторить не композицию, а ситуацию. Но, после того, как мы мирно побеседовали с хозяевами, животные вообще перестали на нас обращать какое-либо внимание, переведя нас из разряда врагов в разряд друзей хозяев. Пес долго мялся около дома, а потом залез в конуру и напрочь отказался оттуда выходить. В конце концов, совместными усилиями, нам удалось, по крайней мере, усадить кота на крыльце, но сколько бы раз я не проходил по дорожке к дому, он не реагировал на меня и даже, без страха, дал себя, и погладить, и почесать за ушком, блаженно замурлыкав. Вот мерзавцы!
Хозяева порекомендовали найти кого-то незнакомого, вроде как меня – москвича, в надежде на то, что события повторятся. Но как найти такого в Турках?
Мы погоревали, да и забыли об этом, поскольку были молоды и любили друг друга.