Кольцо волков, окружавшее ее, все сжималось. Волки скалили зубы, иногда вскидывали голову и завывали. Их глаза блестели янтарем.
Эм лихорадочно пыталась вспомнить хоть одно заклинание, но в голову решительно ничего не шло. И, когда уже показалось, что спасенья ждать неоткуда, одинокий протяжный полный злобы вой отвлек волков. Эм не знала, да и откуда ей было знать, что ее верный волк помчался в лес, как только потемнело небо.
Ее старый волк проворными прыжками мангуста проник в центр круга. Он рычал и скалил зубы. Неожиданно один из молодых и неопытных волков напал на Луи сзади. Неизвестно каким шестым чувством старый, умудрены опытом сотни неравных боев, волк почувствовал это. Луи обернулся. Нападавший промахнулся, схватив зубами лишь воздух. Молодой волк растерялся. Этой секундной растерянности хватило, чтобы старый, покрытый седой шерстью, волк с поразительной точность вцепился в шею волка. Лязгнули челюсти. Луи с силой мотнул головой- раздался хруст ломаемых костей. Он почувствовал соленый, с легким оттенком железа, привкус крови и ,лишь когда кровь стала стекать по его клыкам, разжал челюсти. Его глаза загорелись каким-то странным яростно-испепеляющим огнем. Молодой волк, осмелившийся первым начать драку, уже лежал на земле, он не дышал. Из его разорванной шеи алым потоком вытекала кровь, которую с упоением впитывала сухая лесная земля.
Остальные волки, увидев поражение и быструю смерть своего собрата, нападать не торопились. Они скалили клыки и обходили угодивших в ловушку путников, но кольцо уже не сжимали. Эм не могла видеть всего пугающего великолепия этой пляски смерти, этого воинственного танца. Она видела лишь светящиеся злобой глаза волков, в которых где-то очень глубоко прятался страх-страх смерти да поседевшую спину своего заступника.
Эм не могла сказать сколько длилось это безумие. В один миг, вместе с раскатом далеко прогремевшего грома, все волки накинулись. Ведьма закрыла голов руками и зажмурилась-она ждала когда острые клыки хищников вонзятся в ее кожу. Но спустя несколько минут она открыла глаз и увидела, что ее окружает ярко-желтая, слегка светящаяся сфера. Она давала тусклое свечение и Эм могла видеть буквально в паре шагов от себя еще двух бездыханных волков. Ведьма облегченно вздохнула- ни один из них не был ее защитником.
Тьма рассеялась так же неожиданно, как и появилась. Приблизительно в сотне шагов от того места, где ее окружили волки, Эм нашла Луи. Он лежал на земле и тяжело дышал. Возле него лежали еще двое волков, но они были уже мертвы. Шерсть ее защитника была покрыта бурыми пятнами. Волк попытался встать на лапы, но не смог- снова упал на землю. Эмильда наклонилась к нему. В его голубых ясных глазах, слегка подернутых пеленой боли, она увидела отражение рыжей испуганной девочки, за которую ее волк не пожалел бы и жизни.
-- Потерпи, мой хороший, -приговаривала Эм, поднимая волка .—Сейчас я отнесу тебя домой, намажу отвратно пахнущими мазями. А завтра, ты уже сможешь вовсю гоняться за зайцами.
Когда ведьма взяла волка на руки, она почувствовала. Как теплая кровь потекла по ее пальцам. В ее глазах стояли слезы, но она не могла позволить себе плакать. Сейчас было не время, сейчас нужно спасать своего друга. Она поплачет потом, когда ее верный Луи будет, как и прежде, лежать в тени покосившегося крыльца и сонно отгонять назойливых мух.
Придя домой, Эм с порога закричала:
-- Кварки, найди мне нить покрепче, иглу, мазь, чтобы кровь остановить, бинты для перевязки. И давай поживее!!!- в голосе юной ведьмы был смешан такой букет взрывоопасных эмоций, что желание расспрашивать у гутгина пропало само собой.
Эм уложила волка на пол, предварительно настелив первое, что попалось: полотенца, простынь, ее платья.
-- Потерпи немного,- ласково уговаривала волка девушка,- сейчас немного поболит, а потом легче станет.
Луи смотрел на нее и, казалось, что на нее смотрят глаза человека, а не волка- настолько понимающим был этот взгляд.
Кваркиус принес все необходимое, зажег свечи, чтобы Эм лучше видела раны, сел у морды волка, погладил его по голове своей мохнатой лапой. А потом дал ему прикусить свой хвост.
-- Если будет очень уж больно, ты кусай, не бойся, хвост не отвалится. Я ж не ящерка,- домовой попытался улыбнуться, но получилось лишь жалкое подобие улыбки. Гутгин снова погладил волка по голове.
Закончив с наложением швов, Эм смазала раны мазью и наложила повязки. Все это время Кваркиус неподвижно сидели и, скорее механически, чем осознанно, гладил терпеливого волка по голове. От боли и большой кровопотери Луи впал в беспамятство. Гутгин постелил на печи свежую постель и помог Эм переложить туда волка.
-- Я в лес пойду,- сказала ведьма, убирая прилипшие к взмокшему лбу рыжие волосы.—Мази совсем мало осталось, а если перевязки вовремя не поменять, то раны могут загноиться. Да и отвар крапивно ромашковый сварить не помешало бы,- она знала, что Кваркиус и сам знает, для чего она идет в лес. Но ей нужно было что-то говорить. Хоть что-то. Просто чтобы не слышать эту тишину, которая давала простор рою мыслей, жалящих больнее роя пчел.
-- Я присмотрю за ним,- гутгин был встревожен. Он понимал, что шансов выжить у волка было мало-слишком много крови тот потерял. Он также осознавал, что Эмильда тоже это понимает, от этого становилось еще печальнее.
Идя по тропе Эм увидела кровь на траве. Сначала она подумала, что именно здесь ее застала непогода. Но потом поняла, что ошиблась: во-первых, это было дальше, во-вторых на земле не было и следа от кострища. Ведьма пошла по следу. Пройдя еще шагов двадцать, она увидела молодого парня, сидящего прислонившись к стволу клена. Он был весь искусан. Видимо, выжившие после схватки с Луи озлобленные волки напали на потерявшегося в непогоду путника.