Эта маленькая вещица написана после прочтения книги талантливого польского автора А. Сапковского. Это мои размышления, навеянные некоторыми моментами книги.
Ночь черна, не видно звёзд, луна спряталась средь туч. Как же страшен лес во мраке! Деревья, похожие на жутких чудищ, тянут свои ветви-щупальца, того и гляди схватят. Шорохи какие-то раздаются, скрежет страшный.
Лычко положил трясущуюся руку на рукоять топора. Проклятье, ну за что боги разгневались на него? И надо же было жинке занедужить под вечер. С утра ещё бодрая да весёлая ходила по избе с веником, а к вечеру слегла, трясётся, горячая и несёт чепуху какую-то. Наверняка кто-то злую порчу навёл. Наш-то деревенский ведун глянул только, да рукой махнул. Не в его, мол, силах вылечить молодуху, надо к эльфийскому шаману на поклон идти, тому, что в лесу живёт один-одинёшенек. И чем быстрее приведёшь сего лекаря, тем лучше, до утра твоей жёнушке не дожить. Вот и собрался Лычко в дорогу, не забыл топор за пояс сунуть, рогатину прихватил. И уж конечно, никто не взялся сопроводить крестьянина, кто же ночью в зачарованный лес сунется по доброй воле? Днём-то не все оттуда возвращались. Вот и шагает теперь мужик по лесу один, от каждого куста шарахается.
Лычко принюхался, чем-то воняет ещё, вроде не в первый раз в лесу, и за дровами хаживал, и зайцев пострелять, а такого запаху никогда не чуял. Мужчина покрепче сжал рогатину и сделал охранный знак. Никак нечисть на охоту вышла? Показалось, или мелькнули в кустах красные глаза? Лычко ускорил шаг, сердце бухнуло в груди тревожно. Побежать бы, да только нечисть завсегда быстрее бегает, выдохнешься, сил на схватку не останется. Вдруг деревья расступились, и вылетел мужик на поляну. Глядит, а посреди поляны у костра на пне мужчина сидит, высокий да статный. Сразу видать – воин. За спиной меч диковинный с длинной рукоятью, второй, серебряный, в землю воткнут. Рядом конь пасётся богатырский белой масти.
Растерялся Лычко, не знает, то ли прочь бежать, то ли кинуться к незнакомцу, в ноги бухнуться, молить о защите.
- Доброго вам денёчку, то есть, доброй ночи, господине, - крестьянин поклонился воину.
- И тебе не хворать, - повернулся незнакомец к мужику, бедняга так и обмер – глаза у воина как есть волчьи!
- Судя по испуганному виду, ты их тоже уже почуял, - ухмыльнулся воин, - тагорники мерзкие существа и очень хищные. Охотятся стаей. Нагонят, так и костей не останется. Да не трясись ты так, я не чудовище, я – ведьмак. Слышал о нас?
- Как не слышать, господин хороший? – обрадовался Лычко, - вы людей от всяких чудищ мерзких защищаете. Видать боги послали мне вас, как защитника. Вы ведь поможете мне, защитите от нечисти? Я простой крестьянин, злата-серебра не имею, но отдам вам всё, что ни потребуете, дом продам и скотину, заплачу за помощь честно.
- Не нужны мне твои деньги, - покачал головой ведьмак, - хочешь жить, отдай мне то, что в дому своём не знаешь.
- Что? – мужик аж отступил назад, - вот значит, ЧЕГО ты хочешь? Знаю я эту вашу ведьмацкую шутку. Что я могу в доме не знать? Только одно, видать жинка моя не праздная, а ты жаждешь младенчика моего себе прибрать, таким же ведьмаком бездушным сделать. Отец мой вот так же старшего брата вам, людоедам, отдал. Потом всю жизнь мучился, корил себя, пил беспробудно, так и помер с именем брата на устах. Я себе такой судьбы не хочу, и ребёнка на мучения не отдам. Ну, нет, приятель, не получишь ты моего сына, и дочь не отдам.
- Ты не понимаешь, человек. Твой ребёнок – дитя предназначения, - возразил незнакомец, - судьба его – стать охотником на монстров, защитником вас, людей. Мы сильнее, умнее, быстрее обычных людей, наделены магической силой, но, увы, мы сами детей иметь не можем, оттого и забираем ваших, человеческих детей, да превращаем их в ведьмаков. И, к сожалению, нам не подходят обычные малыши (они просто-напросто погибнут в первом же бою), только дети предназначения.
- Если бы ты честно пришёл ко мне и объяснил всё, я бы поплакал, но согласился отдать ребенка своего, – мужик нахмурился, - быть защитником людей – честь великая, но ты шантажируешь меня, предлагаешь спасти мою жизнь в обмен на жизнь моего дитя. Так дело не пойдёт. Что же я за отец, коли соглашусь на подобное?
- Не я придумал такие правила, - ведьмак покачал головой, - и не мне их менять. Ты слышал цену, что я назначил, и от тебя только зависит, вернёшься ли ты домой или нет.
- Ты, мясник проклятый, торгующий человеческим мясом, я жизнь на жизнь не меняю! – воскликнул Лычко, - не желаешь мне помочь, и катись к демонам. Вот тебе моё проклятье, волкоглазый, желаю тебе пасть в первом же бою, и пусть смерть твоя будет такой лютой, что демонам в аду страшно станет!
Повернулся мужик спиной к ведьмаку и шагнул к лесу. Вот из кустов выпрыгнула первая тварь, чёрная тень, частица мрака. Лычко принял её на рогатину, прижал к земле. Взвыло чудище, издыхая, да только из кустов уже выступили новые монстры. Горели их глаза красные, из смрадных пастей текла слюна. Вот прыгнули они разом. Лычко выпустил рогатину бесполезную, выхватил топор, но одно из чудищ впилось ему в руку, а другое ударило лапами в грудь.
- Однако, если не хочу я сгинуть, как этот безумец, пора и мечом поработать, - ведьмак крякнул, потянул руку к мечу своему, что такое, не может он рукой пошевелить! Попытался встать воин, да куда там, будто прирос он к пню, ни подняться, ни шелохнуться. Конь богатырский заржал испуганно. Попытался ведьмак крикнуть верному животному, чтобы бежал он прочь, да язык не слушается. Со сколькими волшебниками да кудесника-ми сражался воин, не смогли они его одолеть, а проклятье простого мужика враз силы лишило, к пню навек привязало!
Замычал ведьмак, застонал от своего от бессилья. Страха смерти он, бесчувственный, не знал, ужасала его нелепость погибели. Не о такой смерти он мечтал, грезил. Не такого конца для себя желал.
А тем временем окружали ведьмака твари бесчисленные, чёрные частицы мрака, глаза их голодные горели от возбуждения, из зловонных пастей текла слюна ядовитая.
Видно, будет чудищам пир великий, до самого до утра. Не останется от воителя и коня его и костей обглоданных, лишь меч серебряный так и будет торчать в земле у пня, будто знак памятный. Не всяк за спасение жизни своей ребёнком пожертвует, а коль требуешь за помощь свою такую цену, так готовься к тому, что отплатят тебе злом за зло. За неправду твою великую падёт на тебя кара жестокая, смерть неминуемая.