Что есть, то есть - меня в селе считают москалем. Это не так, но на Галичине ты или щирый украинец, ненавидящий всё русское, или же москаль. В лучшем случае - ты жертва советско-российской пропаганды с зашореным совковым сознанием.
Есть, правда, на Галичине еще евреи. Но они все куда-то исчезли. Не то, чтобы совсем вымерли, а просто не встречаются на улице. Их фамилий не упоминает пресса, они не дают интервью на ТВ и радио, их не встретишь во властных коридорах. Они, преимущественно, успешные бизнесмены и стали жить немного в другом измерении, чем обычные люди.
"Вымерли" традиционные евреи - юристы и врачи. Я не хочу сказать, что вы не найдете в городе уважаемого адвоката по фамилии Гац, но будьте стопроцентно уверены - он имеет еще ресторан, гостиницу, спортивно-тренажерный зал и все такое. Иметь дело с юристом-евреем чрезвычайно трудно. Дело в том, что невозможно вникнуть в его объяснение, невозможно сосредоточиться на нюансах дела, потому что вас терзает одна навязчивая мысль: "А зачем, панэ (господин) Гац, вам нужно это адвокатство?"
При советской власти было иначе. Еврей был зубным врачом, имел авто и прекрасный дом. О его домашнем интерьере люди говорили шепотом. Невозможно было в советское время с легкостью чрезвычайной рассказывать о мебельних гарнитурах, коврах и хрустальных вазах. Еврея уважали. К его кабинету всегда была несколькочасовая очередь. Если вам стояние в очереди кажется нудным, то вы очень ошибаетесь. Именно в этой очереди зуб перестает болеть потому, что вы узнаете - мужчина первый в очереди является родственником того же проводника, который обогатился убийством еврейской семьи при переходе границы. Было это, как немцы пришли. Вы уже догадались, чей родственник врач? Здесь не только зуб болеть перестанет; здесь язва желудка затянется навсегда.
Хотя еврей человек достаточно мстительный, мужика того он не зарезал. Напротив, хорошо полечил и деньги малые взял. Разовая месть только галичанина устроит. Еврей же мстил постоянно. День и ночь.
Он мстил самим своим существованием. Больше всего донимала его украинская фамилия по жене. Он теперь был не Гофман, а, например, Юречко или Котурбаш. Он не ездил на работу в авто, хотя и мог. Его машина вообще никогда не стояла в гараже, хотя сам гараж был. Он на работу не ходил,а следовал. Такой поступи я не видел даже во французских и итальянских фильмах, которые демонстрировались в нашем кинотеатре.
На нем были светлые туфли. Светлая обувь для галицкого села вообще диковинка. Вещь непрактичная по причине недоступности. То есть, по большому блату, за большие деньги можно было купить, но куда в тех туфлях пойдешь? За светлыми туфлями следовали более темные, цвета облачного неба, идеально наглаженные брюки, поддерживаемые коричневым ремнем с широкой пряжкой. Темно-коричневая рубашка с накладными карманами завершала наряд. Рубашка была расстёгнута на одну-два верхние пуговицы, что давало возможность видеть очень тонкую золотую цепочку. В довершение ко всему, он носил позолоченные очки тонкой оправы. Возможно, такой вид не шокировал посетителя львовского ипподрома, но в селе это было что-то. О его зимней дубленке я не напишу ни слова, потому что это выше моих сил.
А как он говорил! Это была песня. Исключительно литературный язык без намека на акцент. Общаться с ним было трудно, потому что хотелось молчать. Стыдно было употреблять местные "гий" или "шё".
Все это было трудно. С одной стороны - он советский человек, как и вы, а с другой - он абсолютно для вас недоступен. Теперь значительно легче. Еврей просто богач и его можно ненавидеть на законных основаниях.