На широкой, опоясывающей водную акваторию бетонной набережной, рядом со служебными и складскими помещениями, там и сям виднелись технические бытовки, на причалах, с пришвартованными к ним ржавыми кораблями, молниями всплескивали огни сварки, слышался грохот кувалд, и тоскливо гудели моторы портальных кранов.
Время от времени, по покрытому снежной кашей бетону, тяжело катили груженные металлом «Камазы», и, урча двигателями, исчезали в дальнем конце базы.
- Тут, я смотрю, куют железо, не отходя от кассы, - критически оглядел всю эту картину Туровер.
- Да, кует наш мэр, вместе с командованием ЛенВМБ*, - криво усмехнулся Львов и махнул рукой, - пошли.
Обходя залитые лужами выбоины и оскальзываясь на радужных пятнах соляра, офицеры последовали за Львовым, оглядывая остатки того, что совсем недавно называлось частью Ленинградской Военно-морской базы.
У давно не крашенных пирсов сиротливо торчали остовы нескольких распотрошенных лодок, а рубка одной, по - видимому затонувшей, подобно какой-то чудовищной химере, глядела дырами иллюминаторов в сторону берега.
- Вот это разоружение, - с болью сказал Майский. - Глаза б мои не глядели.
Остальные шли молча, и Туровер все больше мрачнел.
Минут через десять они оказались в южной части гавани и подошли ко второму, временного типа контрольно-пропускному пункту, у которого прохаживался облаченный в высокие ботинки и синюю униформу с нашивками «ЧОП «Легион», крепкий молодой охранник.
- Со мной, - небрежно бросил Львов, и все проследовали на территорию.
- Ну, а здесь то, что отправят «за бугор» своим ходом, - кивнул Львов на несколько стоящих у причала субмарин, и Майский озадачено присвистнул.
- Это как? - спросил Туровер, с интересом разглядывая лодки.
- Корабли проданы в Пакистан и Индию, и их отправят туда по морю. Кстати, на нашу «букашку» тоже оформлены такие документы, а вы ее перегонная команда.
- Умно, - изрек Туровер, а Майский уважительно покосился на Львова.
- Слышь, Алька, - наклонился он к нему,- это ты все проворачиваешь?
- Вроде того, - скромно пожал Львов плечами, и все пошагали в конец причала.
Там, между двумя, без бортовых номеров лодками, утюгом застыл заиндевелый «Танго», с переброшенной на него узкой сходней.
- Пошли, - ступил первым на скользкие доски Львов, и офицеры перебрались на звонкую палубу.
Вслед за этим, держась за поручень рубки, Львов нажал на тангетку* висящего на нем «каштана»*, и там вспыхнула рубиновая лампочка.
- Кто? - раздался издалека загробный голос.
- Это я, Львов, - наклонился Альберт к микрофону, - давай, поднимайся наверх, - и отпустил красный рычажок.
Через пару минут вверху зазвенел трап, затем послышался звук проворачиваемого клинкета и, вслед за этим, распахнулась низкая дверь рубки.
- Привет Юра, - улыбнулся Альберт высунувшемуся оттуда человеку, в темном ватнике, и шапке с морским крабом, - ну как тут, порядок?
- А чего нам сделается, Альберт Павлович - шмыгнул тот носом, - сидим с Петром, играем под интерес в нарды.
- Товарищ капитан 3 ранга, никак вы?! - вслед за этим удивленно протянул он, и уставился на стоящего рядом Туровера.
- Я, Песин, вот уж не ожидал встретить тебя здесь, - тоже удивился тот, - давай, приглашай на корабль.
- Есть! - радостно бросил моряк к виску руку и первым покарабкался по трапу.
- Что, служил у тебя? - поинтересовался Львов, когда голова в шапке исчезла в глубокой шахте рубочного люка.
- Да, командиром отделения торпедистов, лет пять назад, когда я был старпом в Североморске*.
- Знаковая встреча, - пробубнил Львов и ловко спустился вслед за Песиным.
В освещенном приглушенным светом центральном посту, таинственно отсвечивающим слоновкой* пультов, хромом перископов и медью вентилей, их встретил еще один человек, коренастый и с закрученными усами.
- Мичман Чайка, - представился он и поочередно пожал всем руки.
- А это мой кадр, - похлопал его по плечу Львов, - отличный трюмный машинист, специально вызвал с Украины. Не задубели тут, Петро?
- НичОго, - смущенно кашлянул тот в кулак, - мы люди привычные.
- Эти ребята и еще несколько, - кивнул Львов на вахтенных, - дополнят вашу команду, как, не возражаете?
- Добро, - согласились Туровер с Майским - Ну что, начнем с первого отсека?
- Так, старшина, давай, веди, - обратился Львов к Песину, и тот направился в сторону носа.
Отдраив переборку третьего отсека, старшина гибко перебирался во второй отсек, все проследовали вдоль длинного ряда, запертых офицерских кают и остановились перед люком первого, на котором был навешен здоровенный, с массивной дужкой замок.
- Да, вот это новшество, никогда такого не видал!- восхищенно сказал Майский, а Песин молча зазвенел ключами.
- Вахтенных у нас всего шесть, стоят сутки через двое, вот и приходится идти на всяческие ухищрения, - пояснил Львов, а старшина, сняв замок, плавно провернул массивную рукоятку кремальеры*.
В отсеке, зеленовато фосфорицировали шкалы манометров и приборов, пахло промороженным металлом, сладковатым запахом лака, а также еще чем-то, напоминающем о смерти.
Песин щелкнул рубильником на переборке, раздалось потрескивание дросселей электроламп, и все озарилось мягким светом неона.
По бортам, на металлических подвижных стеллажах, тускло поблескивали восьмиметровые сигары, со стеганными предохранительными чехлами на зарядных отделениях и густо смазанными солидолом винтами, впереди, на выпуклых крышках торпедных аппаратов, лучились гранями рубиновые звезды, и матово отсвечивали блоки и экран ПУТСа*.
- ТЭСТ-71М*? - провел Туровер рукой по одной из крайних торпед.
- Точно так, Виктор Петрович, полный боезапас - хрипловатым баском ответил Песин. - Дальность хода каждой, двадцать километров.
- Да что ты говоришь? - сделал круглые глаза командир, и все рассмеялись.
- Ну, а вот тут самое главное,- прошел к торпедным аппаратам Львов.- В двух нижних, изделия* с нейтронными ядерными зарядами, известного тебе свойства.
- Как часто осматриваете? - присел на корточки у одного Майский.
- Так согласно регламенту, товарищ капитан-лейтенант - наклонился к нему старшина. - С выполнением всех необходимых замеров.
- Как говорил один мой приятель - командир, в Западной Лице, «Орудия заряжены, дизеля готовы дать полный ход до Сан-Франциско», - подняв палец вверх, процитировал Львов.
- М-да, - внимательно обвел Туровер отсек взглядом. - Задраенная рубка, вахта и замок на люке, это конечно хорошо. - Ну а что, если вдруг нагрянут фээсбэшники?
- Во-во, - поднялся с корточек Майский. - С год назад в Гаджиево, один отморозок на «Вепре», перестрелял вахту, загерметизировался в первом и пытался его взорвать. Так из Москвы прилетела их «Альфа*» и кончила того моряка не заходя в лодку.
- Не слышал, - нахмурился Львов. - Флотская контрразведка у нас прикормлена, а на особый случай вахте, - кивнул на Песина, - даны особые инструкции.
- Точно так, - поиграл торпедист зажатыми в жилистом кулаке ключами. - Лодка погружается прям у пирса, отдает спасательный буй, и ждет по телефону команды.
- ?! - переглянулись командир с помощником
- Именно так, - жестко заявил, Львов - В этом случае мы приведем в действие запасной план, и, пригласив журналистов, выдвинем Кремлю свой ультиматум. Ну а в случае отказа, поднимем все на воздух.
- Верю, - сжал губы Торовер после короткой паузы. - И я бы поступил таким образом.
После этого все покинули отсек, и осмотр корабля продолжился.
У тоже запертой на висячий замок и опечатанной мастичной печатью двери гидроакустической рубки офицеры задержались, Туровер многозначительно переглянулся со Львовым, и все последовали дальше.
- Хорошая коломбина*, - констатировал через час в центральном Майский. - Не правда ли, а командир?
- Да, - согласился с помощником Туровер, - лодка в отличном состоянии, а как с расходными материалами?*
- Соляры и ГСМ под завязку, - кивнул на приборы Чайка, и врубил отсечную грелку в дырчатом кожухе.
- Ну а остальное догрузим, - продолжил, усаживаясь в кресло боцмана, Львов. - Все хранится в трюмах «Пальмиры»
- Я как погляжу, она у вас вроде плавучей базы, - облокотился о станцию всплытия Майский, - неплохо бы было прихватить с собой.
- Вместе с массажистками, - последовал ответ, и все рассмеялись
Когда офицеры поднялись наверх, их встретил ночной сумрак. Редкие фонари едва просматривались в тумане, вдалеке мигали огни сварки, где-то на фарватере тоскливо гудел рейдовый буксир.
В Северную столицу они попали заполночь, Львов подвез друзей к расцвеченной огнями «Пальмире», попрощался, и офицеры устало поднялись на борт.
Банкетный зал был переполнен, воздух синел от табачного дыма, а с расположенной на возвышении эстрады били по ушам звуки новомодной песни
Америкэн бой,
Уеду с тобой,
Уеду с тобой,
Москва прощай!
вертела задом размалеванная девица под аккомпанемент нескольких лабухов*, а расфранченная публика с восторгом внимала.
Новые русские, - неприязненно оглядел зал Майский, - жируют по ночам, суки.
Словно из-под земли появился вездесущий Марат и поинтересовался, что подать на ужин.
- Организуй, пожалуйста, что попроще, - сказал ему Туровер, и они пошли по проходу между столами.
- О! Служивые, давайте к нам, накормим! - пьяно заорал из-за одного какой-то толстяк, а его соседи радостно загоготали.
- Не обращай внимания, Саня, - взял за локоть дернувшегося помощника Туровер, - привыкай к гражданской жизни.
Открыв каюту, они сняли отсыревшие фуражки с шинелями, повесили их в шкаф и поочередно воспользовались умывальником.
Потом утерлись полотенцами, расчесали перед зеркалом волосы и вышли в коридор.
Дрыхнут, - приоткрыв дверь смежной каюты, - хмыкнул помощник, и приятели направились в кают-компанию.
Там уже мельтешил молодой официант с подносом, накрывая стол.
- Приятного аппетита, - поставил он последнюю тарелку и исчез.
Офицеры наскоро поужинали и завалились спать.
Ровно в семь, дымя сигаретами и прихлебывая из стаканов сваренный в банке по северному чифир*, все четверо сидели в каюте Туровера, и он рассказывал минеру с химиком о разговоре, состоявшемся у адмирала, а также посещении лодки.
Лица последних, периодически менялись, и, по мере осмысления информации, становились все более серьезными
- Вот в принципе и все, - закончил рассказ капитан 3 ранга. - Так что еще раз хорошо подумайте.
- А чего тут думать? - пожал плечами Нечаев. - Мы с химиком примерно так и мыслили. Какая на хрен научная экспедиция, да еще в такое время?
- Ну да, - кивнул курчавой головой Купрум. - Нас, между прочим, и готовили для войны, а немцев я ненавижу.
- Ну и лады, - довольно прогудел Майский, а потом начал беззвучно хохотать
- Чего ты? - покосились на него все трое.
- Да анекдот в памяти всплыл. Вот послушайте.
Проводят, значит, научные мужи эксперимент, на предмет сравнения интеллекта обезьяны и алкоголика. Вешают под потолком клетки банан, кладут туда палку и запускают обезьяну. Та естественно начинает прыгать, пытаясь достать банан. Ничего не получается.
- Думай, думай,- внушает ей ассистент. Обезьяна думает, хватает палку и сбивает банан.
Потом ее уводят, вешают вверху бутылку водки, оставляют палку и заводят в клетку алкоголика. Тот тоже начинает прыгать, желая достать водку. Аналогичный результат.
- Думай, думай, - снова внушает ассистент.
- А чего тут думать! - орет алкаш, - тут прыгать надо!
- Так мы че, алкоголики? - обиделись минер с химиком, а Туровер утер навернувшиеся слезы.
- Ладно, это я так, пошутил,- сделал серьезным лицо помощник. - Слушай, Сергей Ильич, - прихлебнул он остывший чифир, - ты не так давно был на офицерских классах, расскажи поподробнее о нейтронном оружии.
- О нейтронном? - наморщил лоб Нечаев. - Ну что же, это можно.
Итак, - поудобнее устроился он в кресле, - насколько вам известно, нейтронный заряд конструктивно представляет из себя обычный ядерный, к которому добавлен блок, содержащий небольшое количество термоядерного топлива. На морских боеприпасах это смесь трития и дейтерия.
При их подрыве взрывается основной заряд, и его энергия используется для запуска термоядерной реакции. Причем особенность заряда заключается в том, что до 90% процентов энергии взрыва составляет мощный поток нейтронов. Он практически не задерживается стальной броней и любыми другими видами укрытия, оставляя целой технику и уничтожая живую силу противника. Вот вкратце все по этому вопросу, - обвел Нечаев взглядом слушателей.
- А каковы его параметры поражения? - перебросил во рту папиросу Туровер.
- Для морских торпед, в радиусе до одной тысячи метров от эпицентра взрыва, все живое погибает мгновенно. Сверх того, до пяти километров - выводится из строя и умирает в течение нескольких суток.
- Так, а что по поводу радиации? - обратился командир к Купруму.
- Ну, что я могу сказать, - пожал плечами химик. - Все это приводит к появлению наведенной радиоактивности и, как результат, нарушению функционирования. В биологических объектах, происходит ионизация живой ткани и возникает лучевая болезнь. На местности наведенная радиоактивность опасна для человека до трех суток.
- Средства защиты для команды?
- Штатные, - ответил капитан-лейтенант. - Химкостюмы, респираторы и специальные аптечки.
- Добро, кивнул Туровер - пометь себе все это.
Купрум извлек из бокового кармана записную книжку, щелкнул ручкой, и стал что-то в ней чиркать.
Чуть позже позвонил Львов и сообщил, что немного задержится
- Так что завтракайте без меня, а после Марат покажет вам снаряжение - послышался в трубке, его с хрипотцой голос.
После завтрака в кают-компании, метрдотель пригласил офицеров следовать за собой, все поднялись на верхнюю палубу и двинулись в корму судна.
Там он отпер одну из металлических дверей надстройки, и по крутому трапу вся группа спустилась в трюм. Он был просторным, с длинной кишкой тускло освещенного коридора и многочисленными, плотно задраенными хранилищами по бортам.
- Здесь у нас экипировка и снаряжение, - снял с проушины замок Марат, переступил высокий комингс и щелкнул выключателем.
В сухом теплом помещении, с запахом кожи и сукна, на деревянных стеллажах лежали пачки хромовых канадок, валенок и меховых комбинезонов. Здесь же находились тюки с синей спецодеждой и черными пилотками, а также еще какие-то ящики и коробки.
- Так, уважаемые, а теперь пойдем дальше, - гортанно произнес метрдотель, и все прошли за ним к следующему хранилищу.
Судя по виду, это была провизионка, под завязку груженая всевозможными продуктами.
- Автономный паек, - гордо кивнул Марат на ряды картонных ящиков и мешков, с иностранной маркировкой и наклейками.
- Как я погляжу, все импортное, - обозрел их Майский. - А что-нибудь свое имеется?
- Вот, - извлек из крафтовой* коробки покрытую солидолом, увесистую банку турок. - Наша армейская тушенка. А еще икра, астраханская вобла и бабаевский шоколад. Все из старых запасов.
- Так-то лучше, - довольно изрек минер.- Попробовали мы на Севере всей этой заморской хрени. Наши продукты лучше.
- А тут, - прошел Марат в конец помещения и ткнул пальцем в десяток серебристых бочонков, - спирт-ректификат, ну и все необходимое по медицинской части, - кивнул на небольшой, стоящий в углу контейнер.
- Из какого расчета все это заложено? - вскинул бровь Туровер.
- На три месяца плавания для семидесяти человек, - блестя маслинами глаз, ответил восточный человек.
- Ну что же, отлично. Поднимаемся наверх...