-… что тут скрывать , нам всем нравиться то , что происходит в сельском хозяйстве на протяжении последних десяти лет… , - слова президента из вечернего выпуска новостей всплыли первой мыслью после сна.
- Что за бред? – тут же оборвал себя Петр и вспомнил , что заснул вчера перед телевизором.
Он открыл глаза , встал , натянул лежавшие на табурете рабочие штаны и вышел из комнаты.
Было без десяти шесть. За окном уже рассвело. Дом был наполнен густым теплым запахом запаренного комбикорма . На кухне ,у плиты , спиной к двери стояла Люба.
- Машка вчера в котором часу домой вернулась? – спросил Петр , остановившись в дверном проеме.
- Не вчера , а сегодня. В два, - не оборачиваясь, ответила жена.
- В маму пошла, - о многочисленных любовных похождениях молодой Любы и двадцать лет спустя на селе слагали легенды.
Умывшись , Петр вышел во двор.
Утренний воздух приятно бодрил. Всю ночь шел дождь. На траве и листьях деревьев лежали крупные капли воды , стволы деревьев потемнели и заблестели , под ногами чавкала грязь.
Петр помочился под орех и направился к сложенному из шлакоблока сараю , в котором громко ревели свиньи , требуя завтрака. По базу , проваливаясь в грязь , косясь на Петра круглым желто-оранжевым глазом , часто останавливаясь ходил одинокий петух и надрывно , разрывая горло, кукарекал.
- На лапшу намекаешь? - щурясь на утреннее солнце , спросил у петуха Петр , почесал затылок , сплюнул , взял в руки замазанную навозом тяпку и пройдя через баз отпер дверь сарая.
Выбивая слезу, в нос ударил запах аммиака. Свиньи , увидев его перестали реветь , и подняв кверху пятаки, вопросительно захрюкали. Легкими , почти любовными пинками Петр выгнал их наружу и взялся сгребать зловонную серо-зеленую жижу в отгороженный от свиней угол сарая. Угол он чистил раз в неделю – на тачке вывозил навоз в огород на кучу.
Пришла Люба , принесла комбикорм. Вместе с ней торопливым шагом , путаясь под ногами и заглядывая в ведра ввалились свиньи. Люба вывалила ведра в грязное корыто и ушла. Свиньи жадно накинулись на еду.
Почистив в сарае, Петр зашел в курятник и вынес оттуда четыре безупречно ровных , чистых коричнево-белых яйца.
К семи он управился. Присел на пороге , подстелив под зад телогрейку, покурил , потом пошел в дом – надо было собираться на работу.
Ванна была заперта изнутри.
- Занято , - развязано крикнула за дверью дочь.
- Давай быстрее. Мне руки помыть надо.
- Быстрее не получается.
- Ты почему за полночь домой являешься? Сильно взрослая стала?
Машка затаилась. Петр подождал некоторое время , потом хотел что-то добавить , но выдохнул , махнул рукой , пошел на кухню, вымыл руки и сел завтракать яичницей с помидорами.
Пришла Люба , включила телевизор. Шел утренний мультфильм «Ежик в тумане». Попеременно показывали то потерянного ежа , то его подругу - лошадку. Автор сценария сильно не заморачивался с диалогами и его персонажи попеременно звали друг друга : «Ло-о-ша-а-адка-а-а-а» , «Е-е-ж-и-и-к».
- А когда в город поедем?- влезла между Лошадкой и Ежиком с дежурным вопросом жена.
- Скоро.
- Когда скоро?
- Как будет свободное время , тогда и поедем , - Петр сильнее сжал губы , выпучил глаза уставившись на телеэкран и энергичнее задвигал челюстями.
«Должно быть , со стороны я здорово похож на кролика , жующего траву , - подумал Петр. «Интересно , умеют ли кролики злиться?»
- А когда будет свободное время? – не унималась жена.
Петр выдержал паузу , чтобы прожевать.
- Люба , у тебя в голове еще какие-нибудь мысли бывают? Ты у меня каждый день одно и то же спрашиваешь.
- Мне порошок купить надо и мыла. И масло подсолнечное почти закончилось. На чем я тебе завтрак готовить буду?
- Да на такую стряпню и масло жалко расходовать. Это еда что ли?
- А тебе анчоусы в вине подавай. Граф нашелся.
Короткая утренняя перепалка давно превратилась в традицию. Беззлобно , по привычке легко подбирая нужные слова , Петр поругался с женой , выпил чаю , переоделся и отправился на работу.
Выйдя за калитку , он обнаружил на заборе , поверх ранее замазанного краской признания «Маша я тебя люблю» , свежевыцарапанный комплимент «Маша сука».
- Вот такая вот любовь, - отметил Петр, припоминая куда он дел банку с разведенной краской и кисточку.
По дороге , рассекая лужи, промчался Витька на мотоцикле. Из люльки вязанкой хвороста торчали удочки. Витька , не останавливаясь, посигналил, помахал рукой и скрылся за поворотом.
Петр помахал ему в ответ , захлопнул калитку и двинулся на бригаду, бодрой походкой привычно обходя и перешагивая крупные выбоины в асфальте, заполненные дождевой водой.
Без пяти восемь Петр был на бригадном стане. Навстречу ему , виляя хвостом и вывалив язык , выбежал Саид – крупная белая дворняга . Кроме Саида на бригаде никого не было : сторож ушел пораньше , чтобы не афишировать украденным мешком зерна , навьюченным на велосипед , а трактористы еще не подошли.
Петр потрепал собаку за ухо, достал спрятанный в кладке стены ключ и отомкнул мастерскую. Через две минуты он стоял у верстака и крутил центральный винт съемника, пытаясь вынуть разбитый подшипник из ступицы сеялки. Сначала рукой , потом ключом и , наконец , трубкой. Съемник скрипел , подшипник не поддавался.
Петр остановился и закурил. Дым пощипывал глаз, выбивая слезу.
- Ладно , не хочешь по научному , применим старинный дедовский метод, - не вынимая сигареты изо рта вслух сказал Петр.
Петр скрутил съемник , отложил его в сторону, взял в руки кувалду и зубило. Подшипник выдержал два удара и рассыпался. Петр вычистил тряпкой посадочное место , вставил новый подшипник и легкими короткими ударами по кругу посадил его в ступицу. Напоследок смазав солидолом обойму , Петр прикрутил крышку и положил ступицу на край верстака.
- Тэкс. Переходим к следующему номеру нашей развлекательной программы , - Петр перетянул из угла слесарки головку блока цилиндров МТЗ и положил ее на верстак.
Около девяти в дверном проеме появилась распухшая грустная пьяная физиономия тракториста Николая Сергеевича Власова , в миру - Колясика.
- Петя , привет .
- Привет.
- Я к тебе по делу, - Колясик выложил на верстак два куска ремня от пускача, - Шморгалка порвалась.
- Тебе их сшить или склеить?- поинтересовался Петр , приподняв левую бровь.
- Даже не знаю , как лучше , но надо , чтобы держалось.
- Хорошо , оставляй.
Колясик застыл в оцепенении , осмысливая услышанное , потом понимающе закачал головой и покинул помещение. Петр бросил куски ремня в ящик для мусора и вернулся к работе.
Еще через полчаса снаружи громко зашумели голоса. Петр отложил железки и вышел. На лавке перед слесаркой сидели Колясик , Гоша и Илья.
- … и пока там этот чумаход в столичных кабаках синьку глушит , мы тут , как папа Карло, от зари до зари , на него вкалываем , - выразительно излагал любимую , гладко обкатанную за годы выступлений тему Гоша , здоровенный сорокалетний мужик с красной от жары и водки мордой.
Гоша был очень популярным человеком на селе , потому что за плечами у него была ходка.
Восемь лет назад он работал водителем на самосвале , и как-то , во время уборки , загрузившись ячменем из-под комбайна , разгрузился у соседа во дворе, вместо того чтобы сделать это на колхозном току. И, как назло , именно в этот момент мимо проезжал участковый.
Гошу выпустили по амнистии через полгода. С той поры он перестал разговаривать и начал ботать, из безалкогольных напитков пил только чифирь , а любой радиоприемник , которого касалась его рука неизменно оказывался настроен на «Радио Шансон» .
Петр поздоровался с ребятами , стал рядом и молча закурил.
- Это точно , - поддакивал Гоше Илья , щупленький усатый мужичок, - Я вчера в газете читал …
Илья замолчал на полуслове. Громыхая оторванным глушителем, во двор въехала разбитая красная «Нива». Из машины шустро выскочил щупленький парнишка в короткой кожаной куртке , джинсах и кроссовках , сын главного агронома Вадим , вчерашний студент, а на сегодняшний день - управляющий отделением.
- Николай , ты опять не трезв, - поздоровавшись с каждым за руку , мягко упрекнул Вадим Колясика.
Не отметить это обстоятельство он не мог - должность обязывала, но и выразиться категоричнее тоже не получалось. Вообще , у Вадима многое не получалось из того , что должно было получаться у управляющего , а точнее - не получалось ничего. Он был неплохим парнем , но эта работа была явно не для него.
В ответ на замечание Вадима Колясик что-то пробурчал про «стеклышко» , закончив словами «твою мать» и побрел куда-то в сторону села.
- А Виктор где? – провожая взглядом Колясика , спросил Вадим у Петра.
Тот пожал плечами , молча соврав.
- Ладно, ребята , давайте заправляться и на культивацию…
- Какую нафиг культивацию? – не дослушал Гоша, - ты че гонишь? Всю ночь дождь поливал.
- За балкой сухо , дождя там почти не было. Я с утра туда ездил.
- Слышь , начальник, я не поеду, - отрезал Гоша и немного поразмыслив добавил, - В натуре.
Вадим замолчал. Дальше говорить с Гошей не имело смысла. Теперь он не поедет уже потому , что так сказал. Дальнейшее углубление темы с намеком на жалобу руководству или увольнение , грозило Вадиму публичным оскорблением вплоть до разбитого лица.
- Илья… , -изменившись в голосе , все еще надеясь отправить трактор в поле продолжал Вадим
- Он тоже не поедет , - оборвал его Гоша, - Мы сеялку делать будем.
- Делайте что хотите , - смирившись с очередным поражением , Вадим обреченно махнул рукой , сел в «Ниву» , громко хлопнул дверью и уехал в правление писать отчеты.
Гоша победно закурил , как Сталин в мае сорок пятого , Илье досталась роль второго плана - что-то вроде маршала Жукова.
- Ну и на хрена? – спросил Петр. Зарплата бригады зависела от урожая, а подобные выпендривания на урожай влияли плохо .
- А ты не парься, - ответил Гоша.
Петр плюнул на землю и ушел в мастерскую.
В обед пришел Хохол , тракторист с соседнего колхоза. Забрал отремонтированную Петром вилку от скутера и поставил магарыч – бутылку водки «Журавли»
- Хохол , поллитра на четверых – ни туда , ни сюда, - возмутился Гоша.
- А я не буду, мне пора, - Хохол поспешил распрощаться , опасаясь вполне закономерной для сложившейся ситуации раскрутки на еще один ствол.
- Вот жмот. За копейку удавиться, - в след ему сказал Гоша и пошел за ящиком , который уже второй год служил им столом.
Ящик появился на бригаде весной прошлого года – в нем прислали из Ростова вариатор на комбайн. Вариатор отработал несколько часов и сломался , его сначала заварили , потом заменили на новый – а ящик остался. Качественный ящик оказался - из хорошей влагостойкой фанеры , больше года простоял под открытым небом , а расклеился всего в двух местах , при этом ничуть не утратив своей функциональности.
Поставив ящик перед скамейкой, Гоша застелил его вчерашним выпуском районной газеты «Сельские зори» , достал из сумки литровую банку с борщем , четвертушку хлеба и пластиковую бутылку с чифирем. Петр принес из слесарки ломоть сала , две головки чеснока , четыре одноразовых , но многократно использованных стакана и термос с чаем. Илья харчи с собой на работу не брал – завтракал по плотнее, а чаем в обед ребята всегда угостят.
Водку разлили молча , так же молча выпили, закусили. Гоша налег на борщ, Петр тщательно пережевывая сало бесцельно смотрел вдаль , Илья погрузился в чтение разложенной газеты.
- На выходных можете начинать свиней резать. Африканская чума вернулась, - с плохо скрываемым злорадством сообщил Илья. Свиней он не держал.
- Козлы, - с набитым ртом отреагировал Гоша.
Эпидемия свиной африканской чумы неизбежно возникала каждый раз , когда в агрохолдинге , расположенном в соседнем районе, принадлежащем губернатору, возникали сложности со сбытом мяса. Вакцины для прививки вроде как не существовало , и борьба с эпидемией сводилась к истреблению свиней с запретом использования мяса на любые цели. Параллельно ужесточались правила транспортировки и реализации свинины. Когда в холдинге проблему сбыта решали - болезнь отступала.
- Не вовремя , однако, - сказал Петр , - Поросятам по три месяца. Хотя , может быть , пока раскачаются еще месяц – другой пройдет.
- Может и пройдет , а может и нет, - наливая по последней заключил Илья.
После обеда Гоша с Ильей все же уехали в поле , а Петр до вечера провозился с головкой блока цилиндров.
В начале шестого , не дожидаясь ребят , замкнув слесарку , Петр пошел домой.
В ста метрах от бригадного стана на дороге Петр нашел культиваторную стойку и приметив место , отработанным движением ноги, пнул ее в придорожный бурьян.
Когда Петр проходил поле , на котором трудились Гоша и Илья , оба «Белоруса» чуть виднелись синими точками на горизонте. Прокультивированный подсолнечник выглядел весьма своеобразно : с одного края , с интервалом в восемь рядов , в междурядьях продолжал стоять бурьян – здесь работал Илья , который потерял стойку по пути к полю ; с другого края поле было покрыто гигантскими латками - здесь работал Гоша , на его тракторе было разбито рулевое управление , он часто вилял, подрезая подсолнечник на всю пятиметровую ширину захвата культиватора.
Смотреть на эту порнографию было грустно, и Петр прибавил шаг.
В селе ему попался вусмерть пьяный Колясик , который был очень обеспокоен техническим состоянием «шморгалки» и ходом работ по ее восстановлению. Петр уверил его , что ситуация под контролем и пошел дальше.
Дома Петр искупался под душем и сел ужинать.
- Петя , ты видел что у нас на заборе написано?- спросила жена.
- Нет , не видел.
- Надо замазать.
- Кому надо , тот пусть и замазывает.
- А тебе , значит , не надо?
Через пять минут разразился скандал , и не попив чаю , хлопнув за собой что было сил сначала дверью , а потом калиткой Петр пошел в магазин. Там он купил бутылку «Журавлей» - другой водки в магазине не было , булку хлеба и триста грамм вареной колбасы «Докторской» . Перекинув пакет с покупками через плечо , Петр отправился в гости к школьному учителю истории Андрею.
- Опять с Любой поссорился ?- с порога, вместо приветствия, поинтересовался Андрей.
- Точно, - ответил Петр , проходя в дом.
Андрей был городской и неженатый. Он жил в маленьком двухкомнатном домике на сорок квадратов, который ему выдал сельсовет. После института Андрей , чтобы не идти в армию подался в сельские учителя. И хотя свой двадцать восьмой день рождения он давно отметил, и военный билет пять лет, как лежал у него в полиэтиленовом пакете среди документов, обратно в город Андрей не ехал. Прижился.
Одна комната совмещала функции кабинета и спальни , другая , в которой они сидели – гостиной, прихожей и кухни. Вдоль стены стоял затертый диван , рядом с ним журнальный столик из ДСП с поднявшимся от влаги покрытием , сплошь покрытый черными окружностями , по диаметру совпадающими с размерами единственной в доме черной чугунной вечно грязной сковороды.
Петр сел на диван и выложил покупки из пакета на стол , Андрей достал стаканы и нарезал колбасы.
- Ну , давай по пятьдесят, - сказал Петр и налил по сто.
В комнате громко работал телевизор, по телеканалу «Россия» шел вечерний выпуск новостей. Кто-то из чиновников опять здорово проворовался. Показывали его дом на Рублевке , виллу в Италии , яхту , «Феррари» и его самого в клетке обвиняемых в зале суда.
- Живут же люди, - прокомментировал Андрей.
- А тебе что мешает? Почему в город не едешь? Гниешь тут живьем.
- Может я дауншифтер.
- Скорее просто даун.
Андрей пропустил сказанное мимо ушей, все разговоры по душам неизбежно рано или поздно сводились к вопросу географии его среды обитания, и говорить об этом ему надоело.
- А может вообще это и не люди. Так – просто картинки на экране.
В следующем сюжете показывали очередной антиправительственный митинг в столице.
- Армия ортодоксальных бздунов вышла на митинг и разбежалась от хлопка в ладоши.
- Давай переключим, - Петру надоели политические комментарии, хотелось чего-то человеческого.
Андрей пощелкал пультом и остановился на МУЗ-ТВ. После Киркорова и Меладзе показали видеоклип Разгуляева «Комбайнеры». Песня обоим понравилась.
- Вот это по-нашему , - похвалил Петр исполнителя , - Только не пятьсот , а тысяча пятьсот.
- Что тысяча пятьсот? – спросил Андрей.
- Дон пятьсот – нет такой техники, есть Дон тысяча пятьсот. Две модификации : А и Б.
- Это фигня. У них главное , чтобы в рифму было.
- А , ну , если только для рифмы, тогда пятьсот , конечно, лучше.
Они еще посидели , поговорили, выпили.
Андрей рассказал , как в школу вчера приехала комиссия из районного управления образования.
- Проверка, - с жаром говорил он, - Вся страна что-то друг у друга проверяет. Один у другого правила дорожного движения , а третий у четвертого конспекты по истории. Работать некогда. Пасем друг друга на предмет правонарушений.
Петр рассказал Андрею про публикации на заборе, про культивацию подсолнечника , про африканскую чуму свиней.
Петр заходил к Андрею два-три раза в неделю. С Андреем можно было нормально поговорить : он мог выслушать , говорил интересные вещи , не быковал. Петр заходил бы к нему и чаще , но боялся запить. А у него семья. Плюс здоровье уже не то , что прежде. Да и вообще, в последнее время от пьянки такая тоска накатывала – хоть в петлю лезь.
От Андрея Петр вышел около одиннадцати. Похолодало , на землю спустился густой туман, и в памяти всплыл утренний мультфильм .
- А ведь все мы тут на селе точно как тот ежик, - подумал Петр, - Лазаем вслепую , на ощупь, в тумане , вытянув вперед руки , останавливаемся , прислушиваемся и снова лезем.
Домой идти не хотелось , но больше идти было некуда, и Петр пошел домой.