Иосиф умирал. Софа Андреевна, жена его, комкая носовой платочек и изредка всхлипывая, стояла у изголовья.
- Лола, вот так вот…вот так вот случилось.
Я присела у его ног. Что именно случилось, я и сама знала. Наши с ним игры в эликсир жизни должны были именно так и закончиться. Видимо, во время эксперимента, я неправильно рассчитала дозу, а может и намеренно это сделала – ведь, нужно было добиться скорейшего эффекта сыворотки. Но, сейчас, по прошествии пяти лет, кровяные клетки бедного моего бывшего шефа скручивались и разрывались на глазах, говоря ненаучным языком.
- Софа Андреевна, всё образуется, Вы зря переживаете.
Иосиф усмехнулся, и пожал мне руку:
- А, вот и Лооола моя пришла.
С потолка поползла слизистая нитка, а по нему опустился паучок с отвратительным коричневым рисунком на спинке. Быстро сориентировавшись на новой плоскости, он юркнул между складками одеяла, но тут же вынырнул обратно. То ли от долгого взгляда на него, то ли от густой мрачной обстановки в палате, у меня поплыло перед глазами, и мне вдруг постель больного Иосифа показалась пустыней, сухой почвой, треснувшей от жажды. И паук ползет.
Я незаметно протянула руку, хлопнула ладонью мерзкого пакостника, и растерла липкость по одеялу.
- Иосиф, а ты видел фильм «Достучаться до небес»?
Софа Андреевна вышла, тихо притворив дверь за собой.
Иосиф, проводив ее взглядом, мечтательно произнес: да…видел. Мы будем сидеть на облаке, качая ногами, и думать о море.… Так, кажется, в фильме говорили герои?
Лола положила руку ему на плечо: нет, Иосиф, должна тебя разочаровать. Мы не будем никогда сидеть на облаке и тем более, качать ногами. Сделать это надо здесь и сейчас. Пока мы живы. Давай, собирайся, едем на море.
- С чего бы? Я так понимаю, мне еще не пора ТУДА, на небо, потому что я тебе еще нужен? Удивительно, что ты про меня вообще вспомнила. Что тебе надо?
Усмехнувшись, я попыталась его успокоить. Ну, что ты в самом деле? Конечно же, ты мне нужен. Люди не понимают меня. А как я без тебя? Мужчины считают, что без микроскопа я на них не смотрю. Женщины… тут комментарии излишни.
- А что дурного в микроскопе? – подправляя постель, продолжала я, - ведь, окуляр необходим для их же блага. Под окуляром тусклое в их душах мне кажется ярким, короткое – длинным, а мелкое – благородным.
- Ты это серьезно?!
- Серьезней некуда. Ну, все, хватит разговоров. Зови Софу, скажи ей, что тебе хочется на море. Поедем на моей машине. Заеду завтра.
Задумчиво взглянув на раскрытое окно, Иосиф спросил:
- Ну, и почем нынче опиум для народа?
- В смысле?
- В том смысле, что чем ты меня сможешь убедить, больного немощного одной ногой стоящего в могиле, поехать на море с тобой, м?
Убитый паук оказался весьма мясистым, и слизь неприятно расползлась между пальцев. Я тщательно вытерла руки полотенцем Иосифа, и авторитетно заявила: Иосиф! Пока ты будешь рядом со мной – ты ни-ког-да не умрешь. И точка.
***
Ехали засветло. Дорога серпантином распростерлась перед нашими взорами, а нежная пыль с обочины то поднималась, то опускалась. Иосиф, полулежа на заднем сиденье, делал мне мелкие замечания. Я старалась обойти пробоины на асфальте, чтобы встряской не сделать больно моему захворавшему другу.
- Что-то не нравится мне стук у тебя в правом колесе. Проверь, как приедем, машину.
- Хорошо, Иосиф, как скажешь.
Софа Андреевна, чуть опустив стекло, вдыхала нежный воздух степей. За окном бушевала ранняя весна.