Когда в доме появляются дети, завязывается клубочек. Взрослые думают, что воспитывают детей, а дети ничего такого не думают, но ещё неизвестно – кто кого воспитывает больше. В таком клубочке трудно отыскать ниточку, за которую – потянуть… а зачем? Его не надо распутывать. На него лучше просто смотреть.
Муж ранее никогда не проявлял интереса к детской поэзии. Но теперь неожиданно стал писать такие, например, стихи:
ДОЖДИК
Мы сегодня – я и брат –
Сядем у окошка.
Нынче дождь идет с утра,
Серенький, как кошка.
И деревья ветру вслед
Кланяются шатко.
Жёлтый листик на ветле,
Как звезда на шапке.
Это очень хорошо,
Даже очень-очень:
Дождик рядышком пошёл,
Рядом,
А не мочит.
Старшего сына вдохновение посещало, когда кончались уроки:
Плывут по небу тучки, тучки, тучки.
Повсюду в небе лучики, лучики, лучики.
У нас дома хорошо, хорошо, хорошо.
Хорошо, что снег пошёл.
Я из школы иду домой.
В девять лет Гриша сочинил песню, которую, конечно, записала я, потому что на письменное оформление столь длинного текста у него не хватило бы ни желания, ни терпения:
ПОЧЕМУ
А машины даже ночью мчатся, мчатся,
огоньки их во тьме светятся.
Почему нельзя нам, как машинам,
мчаться, мчаться, мчаться,
почему, почему – неизвестно почему.
Может, там за горами,
за высокими скалами
есть город,
где нет – «почему».
Почему, почему, почему?
Захотел – сделал это,
захотел – сделал то.
Можно даже машину перегнать.
Может, там есть площадь,
площадь, площадь,
где зимой растут цветы.
Что такой за волшебный город?
Неизвестный город, где он,
неизвестный город, что с ним?
Может, его нету совсем…
Может, там вместо дождя
падают твёрдые сосульки,
а ночи нету совсем.
Ну почему, почему
нельзя так сделать у нас,
нельзя сделать день – ночью,
а ночь – днём?
«Клубочек» закручивался разнообразно.
Беспорядочность интересов Гриши в младших классах, его неусидчивость и неуспехи в школе (особенно по части правописания) меня смущали. Вообще у нас в школе отношения с учителями как-то не складывались. Дома я Гришу ругала, а в школе защищала, а порой и покрывала. Нас вместе ругали, и, бывало, мы плакали вместе, утешая друг друга.
Отец очень любил младшего, Павлика. Возможно, потому, чувствовал перед сыном некую вину: ведь когда-то он… говорил: «Нам хватит одного». А когда Павлик родился – такой хорошенький, глазастый, как на коробочке с «Детским питанием», (да ещё и похожий, по его мнению, на свою родню)- сокрушался: «Как я мог его не хотеть?» А возможно, к тому времени больше созрел как отец: говорят, в мужчинах со вторым ребёнком это проявляется сильнее.
Гриша это заметил и с горечью говорил мне: «Папа Павлика любит больше». Отрицать было бесполезно, и я сказала: «Ну и пусть. А я больше буду любить тебя». Это был наш тайный сговор. Но по жизни действительно получалось, что Гриша больше времени проводил со мной, а Павлик – с папой. Я работала в молодёжной газете и, выезжая в командировки (особенно в детские коллективы), иногда брала с собой старшего, а младший оставался дома.
Но и отцу от сына «доставалось». Памятен эпизод… Пишу об этом, потому что муж сам при случае охотно его пересказывал и изображал.
Шестилетний Павлик с отцом прощаются на троллейбусной остановке: у сына в руках – мешочек с обувью (идёт заниматься в бассейн), отец едет на работу. Павлик отходит шагов на десять, оборачивается и кричит басовито: «Папа, а ты не пропьёшь?» Тут все на остановке начинают оглядываться и искать глазами папу, который может «пропить». Папа набирается мужества и кричит: «Нет, не пропью!». Павлик удаляется ещё на несколько шагов, снова оборачивается: «Так ты смотри, не пропей!»
Пик мальчишеских драк приходится на 10-12 лет, когда отец уехал на год в Вологду, а я с детьми осталась одна. Они были уже достаточно сильными, а ума – маловато. Мне не надо было объяснять, кто задирает первым – это всегда был Гриша. Например, Павлик садится заниматься на виолончели, а Грише скучно, он подходит сзади и трогает струны. Павлик терпит долго, но уж если реагирует - сильно: откладывает инструмент и бросается в атаку со стулом. Я с ними не справлялась. Боялась, что парни не просто разгромят квартиру – покалечат друг друга. Однажды, чувствуя своё бессилие, сказала, что не хочу видеть, как они друг друга убивают, уйду в лес, и действительно, оделась и ушла (после этого драка сразу прекратилась).
Муж из Вологды писал:
«Здоровеньки булы, браты мои-проходимцы!
Как же вам не стыдно, жулики, жулябики, драться, сраться, а? Не куплю я вам больше мангу, а куплю я вам, окаянным, каку и бяку! Вот так-то. Больно мне, и грустно, и тоскливо получать такие письма от мамы. Не слушая мать, вы не считаетесь и со мной. Выходит, что мы с мамой для вас - ничто, пустое место. Жаль, конечно. Но не делая добра ближнему, родителям, не будешь иметь его в жизни и сам. Больше мне говорить нечего и, видать, и некому».
………
«Братки мои, как вы там поживаете? НЕ УНЫВАЙТЕ, РЕБЯТА! Мы делаем одно дело, цель которого - больше добрых людей в нашей с Вами жизни и, конечно, на земле. Основное - не ссорьтесь по всяким пустяшным поводам, будьте неуклонно дружными между собой. Помогайте маме, как своему самому доброму другу. И мне будет легче. Я о вас так и думаю - с постоянной надеждой на чуткость, на умность ваших сердец».
Когда мы поменяли квартиру и воссоединились семьёй в Вологде, драки прекратились сами собой. То ли мальчишки подросли, то ли сказывалось присутствие в доме мужчины. Отец детей не бил (за редким, кажется, единственным исключением с Павликом – скажу об этом особо), но мальчики знали: разбираться не станет, влетит обоим. Воспитанием отец специально не занимался, но если скажет - сильно:
- Не будете слушать маму и папу – будете слушать дядю в погонах.
После переезда в Вологду Гриша, семиклассник, вдруг стал учиться хорошо:
- Мне стало обидно, что я в классе последний. В старой школе к этому уже привыкли, а здесь…
По окончании восьмого класса только двух мальчиков приняли в девятый, в том числе Гришу.
В Р А З Н Ы Е Г О Д Ы
* * *
В течение получаса Гриша заставил отца отвечать на вопросы:
- Как получается ток?
- Как работает машина?
- Из чего делают сахар?
- Как устроена электростанция?
- Чем отличается пароход от теплохода и паровоз от электровоза?
* * *
…
- Почему у лампы нет ушек?
- Откуда звук появляется, когда рот открывается?
- Зачем человеку коленки?
…
- Для чего человеку пуп?
- Что можно купить за миллион?
- Куда молния девается, когда она кончается?
* * *
Гриша стащил со всей комнаты стулья, покрывала и прочее, обустроил себе «машину» и уселся посредине, «рулит». Рядом Павлик на полу с единственной вешалкой, но «рулит» с не меньшим упоением.
* * *
- Папа! Перестань чесаться и трогать глазки. Сложи ручки и смотри на меня, тогда я буду петь песенку.
* * *
- Какой папа у нас смешник.
* * *
Гриша во сне смеялся:
- Я с закрытыми глазками папу видел.
* * *
- Ух, мама, у тебя такое красивое платье, что даже все насекомые тебя не узнают.
* * *
Про меня - с причёской:
- Это не моя мама. Моя мама была лохматая.
* * *
Подрались... из-за снега на балконе. Я разделила снег посередине чертой. Павлик: «А чо Гришка трогает мой снег!»
* * *
- Мама! А что ты на Павлика сладко ругаешься, а на меня вон как громко!
* * *
Папа выигрывает у Гриши в шахматы. Хвастается умением:
- Хочешь, я буду играть без ладей? Без пешек?!
Гриша:
- И слегка поддатый…