Уважаемая Клавдия Сергеевна,
А что делать с грехами молодости, я вас спрошу? Как человек с опытом жизни вы поймете меня. Возможно и у вас...
Я – скрипач, ученик Леонида Когана. Играл в знаменитом в то время струнном квартете имени маршалла Гречко Тульской областной филармонии. Победители межобластного конкурса «Поёт гармония» 1968-го и 72-го годов. Сейчас уже на пенсии. Полно учеников. Но и свободного времени тоже. И грехи молодости начинают беспокоить.
Почему-то не дает покоя жуткий случай в Голутвине, где мы играли в доме культуры Областного железнодорожного узла. Железнодорожникам полюбился Четвертый квартет Мясковского «Рычаг» в си-минор. Особенно, конечно, женщинам, они намного чувствительней к си-минору. Была овация, хотя мешали паровозные гудки и сильно пахло креозотом.
Как положено, после концерта нам устроили банкет. Пригласили передовую бригаду шпалоукладчиц «Иволга», те еще птички, я вам скажу! Были танцы под баян, и, когда железнодорожников растащили по складам сырья отсыпаться, наш квартет остался один на один с шпалоукладчицами. Так сказать, маршалл Гречко против Иволги – хорошенькая хохма!
После полбокала шампанского у меня шумела голова и, боже упаси, я был нетверд не только в ногах, но и в разумных действиях. Я забыл назидания моей мамы, пусть земля ей будет пухом: «На железной дороге оглянись по сторонам». Смутно помню, что кто-то нес меня на плече, как шпалу. Не дай бог вспоминать детали, но я проснулся в обнимку с шпалоукладчицей Феней в цеху колесных пар, за печью закалки. Было пыльно и сильно пахло креозотом. Я поправил галстук и бежал.
Через месяцев девять, в феврале, меня вызвал в партком сам майор Колдобин, начальник филармонии, и показал письмо, в котором некто Феня Карпенко оповещала филармонию о благополучном рождении сына, которого она назвала Скрипой. Скрипа Карпенко. В то время я был женат на Риммочке Нахильбокер, царствие ей небесное. В ужасе от содеянного в Голутвине я бежал в Израиль.
Но от прошлого не убежишь!
На старости лет меня преследует повторяющийся ночной кошмар: мне кажется, что я на грани коитуса с кукушкой – старинным паровозом серии Ку. Сильнейший запах креозота и жар. Ощущение густой паровозной смазки. Паровоз готовится стравить пары. Ревет паровозный гудок что-то из Вивальди под аккомпонимент баяна. Тот еще сюр, похлеще выставки Сальвадора Дали в Урюпинске, поверь мне! Просыпаюсь мокрый до нитки.
Когда я рассказываю этот кошмар виолончели, Додику Примусону, и виоле, Басе Кронштейну, они оба мне сочувствуют – их тоже преследует запах шпального креозота.
Где найти покой, я вас спрашиваю? Я уже разыскал Скрипу Карпенко – вы не поверите - он работает грузчиком вагонных колесных пар, это с его носом! - а вечерами играет на пианино в местном баре «Плацкартный вагон». Он картавит. Я уверен – он мой сын.
Где найти покой?
Ваш, Вадим Абрамсон
Первая скрипка на пенсии.
**********************************************
Дорогой Вадим,
Ну что тут убиваться, ей-богу! Прошлое не вернешь даже за деньги. У кого нет в прошлом грехов и непризнаных детей?! И я когда-то была молодой...И у меня воможно где-то... всего не упомнишь.
А грузчики колесных пар прекрасно зарабатывают, лучше скрипачей, - я специально проверила по железнодорожному справочнику «Шпальный креозот».
К.С. Эполетова, ДПА