Слог первый:
ОДИХМАНТИЙ
ФИЛЯ И БУЛДИМИР-КНЯЗЬ .
-- Тиу-у-у-у , тиу-у-у-у . – выводило противным голосом правое заднее колесо телеги .
-- Фить–фить-фить-фить . – подпевало ему левое переднее .
-- Клак-клак-клак . – подстукивало расхлябанным ободом левое заднее.
А правое переднее , как то и положено правому , да еще и переднему , многозначительно молчало.
-- Топы-топы-топы-топ . тяжело мял землю впряженный в оглобли мерин .
-- Бум! Бум! Бум! Бум! – бил подковами привязанный за телегой рыжий в яблоках богатырский конь .
-- Звяк! Дринь! Бряк! – погромыхивали навьюченные на боевого коня богатырские доспехи .
-- Хр-р-р-р! Хр-р-р-р! заходилась в тяжелом храпе свисавшая с краю телеги всклокоченная пегая голова .
-- Ох-хо-о-ох! – вздыхал время от времени примостившийся на козлах старый возница .
В сопровожденьи всех этих звуков славный витязь Филисинуарий Дубодырович Брассикариус , или же попросту Филя Капуста , направлялся прочь из столицы княжества Булдыжского -- славного Пиев-града…
Дороги булдыжские – тайна великая .
То ли вороги лютые проложили их вкривь да вкось по болотам и буеракам так , чтоб булдыжцы вековой мукой маялись да судьбу проклинали , а то ли наоборот вовсе – нарочито они так проложены были , чтоб ворогам пришлым никуда бы по ним добраться невмочно было, да чтоб они, вороги, ноги себе на этих дорогах обломали – никому про то неведомо .
Однако попалась-таки кочка изрядная и под самое молчаливое – правое переднее колесо телеги – и из него тоже жалобный стон выжала . А еще вместе с тем стоном тряхнуло телегу порядочно , отчего Филин храп прервался всхлипом тяжким , а сам он головушку свою поднял , ка кулак , что размером чуток помене головы , подбородком утвердил , и только потом вздох протяжный испустил и очи отворил .
А перед очами у него – близко совсем , рукой достать можно – два зелененьких чертенка сидели .
Махонькие еще совсем чертенята-то .
Сидели они себе на краю телеги , копытцами болтали , хвостиками покручивали , да языки казали . Не Филе и не друг дружке казали , а так просто - никому. Учились , видать , по своему чертенячьему обычаю рожи корчить.
Однако своевольничали чертенята-то .
Всем ведь ведомо , что чертям , и в особицу тем из них , что зеленой масти уродились , строго-настрого заказано перед трезвым человеком являться , ну а Филя на сей раз хоть и с похмелья великого был , однако же не пьян вовсе…
Ну да как раз эти-то два чертенка Филе знакомы были .
Тутошние они .
Скучно им живется в своем лесном болоте – ни попугать толком некого , ни поиграться не с кем , - вот и наловчились они подсаживаться на телегу ко всякому проезжачему – прокатиться чуток . Вреда от этого никому и никакого не было и тот проезжий люд , что часто этой дорогой езживал , к чертенятам попривык , нисколь их не пужался и с телег не гонял – пущай себе катаются коль охота есть . А тот кто подобрей да побогаче оказывался , то , случалось , и леденцом их одаривал – мальцы ведь . А мальцам – будь то хоть люди , хоть черти – сладенького иной раз хочется…
Чертенята завидели вдруг , что Филя на них смотрит , с телеги порскнули , да и сгинули тут же – как и не было их .
-- Чего это они ?! – вслух подивился Филя .
-- Ась ? – тут же отозвался возница .
-- Да чертенята-то… чего они спужались-то , говорю .
-- А-а-а! Пробудился , болезный !.. А чертенятам – им как и не пужаться-то . Аль запамятовал ты , что с батькой-то ихним содеял , когда последний раз проезжал тутова ? - обернулся на Филю возница.
Филя мыкнул и мотнул головой.
-- Не помнишь , стал быть … А и то верно – хмелен ты тогда был . Зело хмелен… - вздохнул дедок. - - Да подошел он к тебе , Косопуз, батька-то ихний , как всегда подошел – поздоровкаться там , о житье-бытье справиться , новостей каких-нито разузнать , а тебе , вишь , рожа его не поглянулась вдруг… дескать крива да рогата… вот и отчекрыжил ты ему хвост аж по самую репицу… рога еще обломать посулился . Я потом хвост-то отдал ему да успокоил маленько . Браги ему плесканул… Хорошо еще , что он нежить поганая , а у них с этим просто : - дунул-плюнул – хвост и на место прирос . Будь по другому – греха бы не обобрались… Зря ты , Филюшка , чертеняку-то забидел .
Филя покряхтел немного в смущеньи да молвил :
-- Эт точно – зря я его … Не его в том вина , что рожа крива да брюхо скособочилось… и не в роже с брюхом дело… Повиниться , что-ль , перед ним , а ?
-- Это дело . – одобрительно кивнул возница . – Коли виноват – оно и повиниться не зазорно ни перед кем… А с нечистиками всякими так и вовсе ссориться не след - себе дороже может оказаться... На-ко вот – хлебни чуток . Авось и головушку поправишь маленько , да и чертенята , глядишь , бояться тебя перестанут . – с теми словами протянул старик Филе баклагу в которой булькало что-то .
Филя баклагу перенял , к горлышку припал , пару глотков добрых сделал , да крякнул :
-- Ух , хороша брага ! Крепка ! Ажно в голове от нее прояснело !
В голове у Фили впрямь прояснело , а с проясненьем вместе и пониманье пришло. Понял он , что везут его . И везут туда , куда он вскорости и не собирался вовсе – в деревеньку родную .
И возопил он :
-- Эй , старинушка , а кудыть едем-то ?!
-- Вестимо кудыть – домой .
-- А чего это домой-то вдруг ?!
-- Э-эх , паря… Эк ведь хмель-то с тобой что делает… - вздохнул возница – Я-то с базару Пиевского вертаюсь, поскольку расторговался ужо. А вот ты... Аль запамятовал, паря, что в опале ты нонеча ?
-- Ой-ё-ё!!! – схватился за голову Филя .
Вспомнил он .
Все как есть вспомнил .
* * *
Во пиру вчерашнем дело было .
Да так оно и быть должно – где же еще в князеву опалу попасть как не на пиру ?
Пир был как пир – так себе . Этакие-то пиры почитай что еженедель зимой в княжей гриднице , а летом во дворе широком шумели.
Поначалу-то все чинно-мирно шло – Князь Булдимир Бурчиславович с супругою своею да с сыном-наследником за набольшим столом сидели . За тем же столом родичи князевы обретались , бояре знатные , воевода с тысяцким , да еще один гость почетный – храпцуз какой-то именитый .
Богатыри – те за своим столом по чину уставному расселись .
Все как должно было .
Сидели , стал быть , ели , пили , гусляров да дудошников слушали , слухи да сплетни перебирали . Ну а когда не одна уж чара перед каждым застольником опустеть успела и при вроде как в самом разгаре должен бы быть – заскучал вдруг Филя .
И не один он затосковал-понурился , а и многие другие богатыри головушки буйные уныло повесили .
И то сказать – чего веселого в том , чтоб сидеть тут , есть , пить , да байки сто раз слышанные в сто первый раз слушать ? Чего веселого , коли каждый раз одно и то же , коли перемен никаких и окромя еды да питья заняться нечем ?
На границах княжества и около них все спокойно было , а занчит и новостей оттуда никаких не шло . В самом княжестве тож никакой вражины лютой аль нечисти зловредной не обьявилось пока и руки приложить некуда было – вот и томились тоской-скукой богатыри .
И сами собой повеселиться тож толком не могли .
Чего там силушкой друг с дружкой меряться , коль все меряно-перемеряно давным-давно ? Чего и чем хвастать друг перед дружкой , коли всем и всё друг про дружку доподлинно известно ?.. Конечно , был еще храпцуз заезжий именитый , да только в соперники-поединщики не годился он никому – хлипок больно… да и князюшка не дозволит никому к гостю подсупиться – не любит он , когда заграничных гостей обижают .
Скучали богатыри .
Будь во пиру Илейка Сидень – так оно и веселей бы было . Тот –то уж придумщик великий . То какого-нибудь Идолищу Поганого из Дикого Поля приволокет – друзей-товарищей борьбой-состязаньем потешить до дворню попугать . И удивленье берет даже – где он и ловить-то их умудряется – Идолищ этих … А то какую-нибудь мудреную заморскую игру покажет или штуку какую выкинет . Ну а коли ни то , ни другое и ни третье – так просто байку-небылицу никем доселе неслыханную сплетет – вот тебе и веселье .
Только вот не было ноне Илейки .
Сидень уж который месяц подряд очередную княжую опалу в Диком Поле избывал да еще , по слухам , спутался там с какой-то девкой-богатыркой неведомого роду-племени и вроде бы как даже любовь большая да чистая у них там приключилась с девкой-то этой . Так что в ближнее время Илейку в Пиеве и не ждал никто .
Ну а без Илейки всех и веселий-то – в расшибалочку у заборя сразиться да кости игральные по столу покатать .
Скукота .
Вот и сидел за столом Филюшка хоть и хмелен , да невесел . Локотком он о столешницу опирался , буйну голову к кулаку прислонял , кистью на опояске шелковой поигрывал , поглядывал на тех , кто насупротив его сидел , да с тоски-кручинушки песню вполголоса тянул – песню жалостливую , про то как черный ворон над добрым молодцем все кружит-кружит , да только вот фига с два от этого добра молодца чего дождется .
Другие богатыри тож не веселей Филиного были и тож припевали вполголоса – песню-то про черна ворона всяк знал .
Тут-то и почуял Филя , что кто-то его в коленку тихонько тычет . Глянул – а под столом собака обретается . Диковинная такая собака . Чудная . Ростом чуть поболе дворняги , морда у нее брыляста , уши коротки , а заместо хвоста – обрубок какой-то вроде репки .
Подивился Филя маленько на собаку нездешнюю , да вдруг и припомнил забавушки детства своего золотого , а как припомнил – так и руки у него зачесались сразу же .
Тут-то он левой рученькой собаку неведомую приласкал-приветил – погладил , за ухом ее почесал да косточку со стола подал , а правой тем временем веревочку шелковую , коя у всякого богатыря всегда на случай припасена , из кишени вытащил , одним концом веревочку к здоровенному медному жбану , что на столе стоял , привязал (в жбане том , надобно сказать , сладость дивная содержалась – орехи грецкие с приправами заморскими в липовом меду толченые) , а на другом конце петлю-самотяжку соорудил и на куцый собачий хвостик накинул .
Ну а уж опосля того , как все это проделал – взял , да и по носу щелкнул собаку-то…
И не знал не ведал добрый молодец , что собака сия – именитого храпцузского вельможи любимица , что тот ее любит безмерно , всюду за собой возит , пуще сына родного лелеет и так уж она дорога ему , собака эта , что и спит-то она чуть ли не в постели хозяйской…
А хоть бы и ведал – все едино таково же содеял бы .
Щелк богатырский – не подарок свадебный .
Случалось , что богатыри ,забавы ради да еще и силушкой друг перед дружкой куражась , этакими-то щелчками бычков двугодовалых с ног валили, и Филя , как достойный выученик Дубодыров , в этаких забавах далеко не последним бывал . Потому и диковинный пес заморский щелчок богатырский заполучивши не обрадел вовсе , а взвыл и два раза вкруг княжего двора обежал , а на третьем круге поопамятовался чуток и кинулся к единственной родной для него душе во всем пиру этом – к хозяину своему , к вельможе храпцузскому …
Кинуться-то кинулся да жбан на веревочке за ножку скамейную зацепился , подскочил вверх высоко , да точнехонько на голову храпцузу нахлобучился .
Бедный пес , что к хозяину-вельможе рвался , увидал вдруг , что на месте этого хозяина любимого обьявилось вдруг чудище неведомое с головою медной , взвыл жутко , да и в сторону с перепугу кинулся . А поскольку пес был размеров вовсе не маленьких , веревочка шелковая крепка , а жбан на голове храпцузской плотно сидел , то и вылетел этот храпцуз вослед за псом из-за стола почетного – только пятки его над яствами сверкнули .
И пошла-поехала забава !
Пес воет , лапами землю роет , убежать хочет , ан нет – веревочка крепкая того не дает ! Храпцуз на земле барахтается из-за пса привязанного на ноги встать не может и оттого злится безмерно и из-под жбана пузыри медовые с ядреной заморской бранью пополам пускает ! Гости почетные кто в крик , кто в хохот вдарились ! Шумно и весело сразу стало ! Красота !
Булдимир-князь на месте своем подскочил как ужаленный , ликом своим скраснел свекольно , глазки выпучил , ртом пару раз хлопнул беззвучно , да и завопил пронзительно :
-- Кто ?!! Что?!! Кто посмел?!!
Но уразумевши вдруг что к чему , да и тоже Филины детские забавы припомнивши , заорал уже не просто куда-то в даль светлую , а прямехонько к Филе оборотясь :
-- Ах ты душа злодейская !!! Душегубец лиходейский !!! Заугольник окаянный!!! Шпана забулдыжская !!! Да что же ты деешь-то , убивец , что творишь ?!!Доколе же ты кровушку мою пить будешь , да перед державами меня позорить ?! Доколе?!!! Доколе , я спрашиваю ?! Отвечай , злыдень !! Отвечай , злодей сущевредный!!!
Филя хоть и уразумел уже , что неладно оно как-то все сотворилось , однако куражу своего богатырского уронить не захотел и из-за стола вздынувшись грудь вперед выпятил :
-- А че ?! Че и вышло-то ?! Эка невидаль – жбан на уши сверзился ! И ниче это вовсе ! Не убило ведь ! Отмоем храпцузишку – да и дело с концом! Банька-то князева , чаю , не сгорела ишо !
-- Отмоем?!! Да?!! Отмоем ?!! А то ты храпцузов не знашь !!! Он вот сейчас башку из жбану вытягнет и поединку с обидчиком запросит !!! А ты , злыдень пошехонский , укокошишь его тут и войну с королем ихним накличешь !!! Войны нам не хватало !!!
-- А то мы храпцузов не бивали . – не поддался Филя .
-- Как же – бивали !!! Всех бивали!!! Знам мы про то! Знам ! Кто как не ты Гирякле, захожему герою грецкому , нос расквасил ?!! А?!!
-- Дак ить замирились мы с им опосля того… А что расквасил – так за дело ! Чего он бабки Артемьи козочку едва со двора не свел ? Подумашь – рога блестят . Так не для них вызолотили , не для Гиряклов всяких , а для красы… А он хвать – и ташшит… Нет бы спросить сначала . Ведь когда по-людски-то , ладом попросил – мы ему ту козу и так отдали …
-- Кому коза , а кому и Лань Киринейская ! – не унимался князюшка – И не своей волей Гирякла хватал ее , а царем , владыкой своим послан был сей подвиг вершить !.. А славному рыцарю аглицкому , сэру Ланцепупу Болотному кто глаз подбил ?!! Подбил , а опосля ишо и Святой Драаль пропить его надоумил!!! Кто , я тебя спрашиваю ?!! Теперя вот король ихний этот аглицкий из-за той чашки до сей поры в Камелоте своем слюной со злости брызжет да княжество наше клянет !!!
Перед всей Яропой меня опозорил!!!
Как есть перед всей !!!
А теперя и до храпцузов добрался !!!
Так хватит же того!!!
Хватит !!!
Опалился я !!!
Как есть опалился !!!
Поди вон отсюдова !!!
Вон !!!
В поруб !!!
В поруб Фильку !!!
В поруб его, злодея окаянного !!!
В темень сырую на хлеб да на воду!!!
-- Да в какой поруб-то , князь-батюшка ? – подал голос Долбыня Никитич – Нет ведь ноне поруба у нас . Запамятовал ты .
А поруба и впрямь не было .
Оказия вышла с порубом-то .
Нет , быть-то он был , поруб этот – стоял в дальнем углу двора и никуда не делся , да только теперь от него всего лишь три стены да крыша остались , а вот передней стены с воротами коваными и в помине не было .
Раньше бывало так , что богатырей опальных , особою виной виноватых , запросто в поруб этот кидали и даже голодом там морили – и ничего – сидели они там как миленькие – тихо и мирно . Известно , воля княжья – не своя , а богатырь человек служивый и коль в поруб посажен , то там и сидеть должен .
Однако случилось так , что Илейка Сидень в очередном пиру княжеском бражки маленько лишнего перехватил , да и задремал малость под столом пристроившись . Дворня князева этакое дело заприметила , Илейку за руки за ноги подхватила , да и в поруб , что на ту пору пустым стоял , снесла , чтоб , значит , отдохнул да проспался там детинушка в тенечке да в прохладе .
В порубе-то оно и не жарко , и не пыльно , и не шумно , и мухи зловредные не вьются – благодать !
Долго ли , коротко ли , однако пробудился Илейка .
И коли был бы он посажен в поруб по слову княжему , да коли сам бы про то ведал – так и сидел бы там тихохонько как всякому сидельцу положено , и не делся бы он оттуда никуда .
Однако ведь не сажали его туда – просто отдохнуть снесли .
И не сказали ему ничего , потому как спал богатырь сном своим богатырским и слышать не мог.
Ну , пробудился , значит , Илейка в порубе , а вокруг него тишина, мрак и темень египетская ...
И уж невесть что помстилось там детинушке с похмелья да в темнотище экой . Может статься , что подумалось ему , что схоронили его до времени заживо , а может почудилось , что к нечисти какой-нибудь в полон попал – кто знает… Однако собрался там с силами детинушка и на волю рванулся ...
Илейка – богатырь не из последних , силушкой не обойден , да еще и у Дубодыра не один год в учениках числился – вот потому-то и поруб нонеча без передней стены стоял , а дубовые железом окованые ворота от него во рву городском валялись…
Через этот-то самый поруб и угодил Илейка в последнюю свою опалу . Порушил, значит, беспричинно княжее имущество – Булдимир и обиделся . А через то и опалился .
Заслышав слова Долбынины про поруб сказанные да Илейку при этом припомнивши Булдимир и вовсе осатанел – в лице его ажно зелень сквозь краску запроглядывала . Ноженьками он затопотал , рученьками замахал , да едва собственным криком не захлебнувшись завизжал пуще прежнего :
--Враги !!! Кругом Враги !!! Все вокруг вражины лютые !!! Все заодно !!! – и на Филю перстом указал : - А ты , Филька , вон поди !!! Вон !!! Долой с глаз моих !!! В деревню !!! В глушь !!! В опалу !!!
--В опалу так в опалу – чего и орать-то . – пожал плечами Филя .
С теми словами подхватил добрый молодец шапку , да и пошел со двора княжего .
Однако не с пустыми руками пошел-то – успел походя изрядную корчагу браги со стола стянуть . Известно , что с доброй чаркой и дорога длинная короче становится и горе не бедой кажется .
Уже по-за тыном догнал Филю молодший из богатырей Алешка Пупович . Тож не с пустыми руками догнал-то – подмышкой у него боченок невеликий побулькивал . Решил Алешка , стал быть , товарища боевого в путь-дорогу по-хорошему проводить да грусть-печаль опальную ему облегчить .
Ну , что касаемо грусть-печали – так Филя не больно-то и грустил-пречаловался , а вот «на посошок» они и корчагу Филину и боченок Алешкин быстренько опростали .