Последняя капля. 3. Неприятности...

Ирина Дыгас
                ГЛАВА 3.
                НЕПРИЯТНОСТИ.

      «Не всё коту Масленица, будет и Постный день».

      Мир и лад в классе и школе однажды закончился. Их любимую Жанну Прокопьевну… «ушли на пенсию»!

      В школе появилась новая учительница по русскому языку и литературе Варварина Мила Викторовна. Молодая, весёлая, живая, как ртуть, она поначалу всем понравилась! Умела интересно провести урок, прекрасно знала предмет. А как любила литературу! Как великолепно читала стихи! Сумела так увлечь предметом, что класс Марины стал лучшим в школе! Но со временем стали вылезать на свет и недостатки её натуры: вспыльчивость, невоздержанность на язык, нетерпимость к чужим промахам и недостаткам, истеричность.

      Её не очень корректное поведение начало в юношеских максималистских душах учеников поднимать бурю протеста и негодования.

      Уроки вскоре стали больше похожи на битву, в которой она заведомо выигрывала, будучи и старше, и имея в своём арсенале больше приёмов и способов к победе в неравной борьбе. Проигрыши другой стороны только ещё больше отдаляли от неё тех, кому так понравилась сначала. Забыла молодой педагог, что молодость не терпит неудач и поражений. Они, юные и горячие, и не простили.

      Очень скоро от симпатии и обожания не сталось и следа. Класс ожесточился, стал «ершистым» и упрямым. И чем больше на них кричала – решила таким образом «придавить» подопечных, тем неуживчивее становились подрастающие ребята. Визг её голоса уже слышался не только в коридорах школы, но и на ближайших улицах.

      Жители, проходя мимо школы, только крутили у виска пальцем, возмущённо приговаривая:

      – Вот принёс чёрт ненормальную. Визжит, как свинья резанная! Бедные дети. Доорётся, дура психованная.

      Ко всему прочему, Варварина была ещё и классным руководителем! Классные собрания превратились в бедлам: ребята начинали кричать и смеяться в лицо, когда их, неуспевающих, начинала оскорблять, бросали скомканные бумажки в спину, воровали классный журнал – весь арсенал проделок за всю историю школы вновь был опробован на ней. Остановить это безобразие, которое сама же и посеяла, Мила была не в силах!

      Никто уже не смог бы. Стопор терпения был сорван.


      Учебный год стал «весёлым»!

      Класс ополчился не только на Варварину, но и на всю школьную систему! На уроках учителя ужасались неудобным вопросам учеников и по истории, и по обществу, и по политической системе. Комсомольские активы и собрания тоже не смогли с ними справиться, как педагоги ни грозились испортить всем ученикам характеристики.

      Директор хваталась за голову, ругалась и ходила к родителям, потому что и они перестали приходить на родительские собрания, но все эти посещения ни к чему не привели. Сначала родители, конечно, ругали детей, но, всё выяснив, поняли одно: их надо спасать от такого педагога, что и заявляли директору школы Танеевской, когда та пыталась с ними поговорить и повлиять на учеников через пап и мам. Создавалась поистине патовая ситуация: двигаться надо вперёд – а некуда, тупик! Что ни ход – приведёт неизбежно к мату.

      Марина к тому времени стала заместителем секретаря комсомольской организации и заведовала политсектором школы, и, конечно, первый удар всегда обрушивался на неё: и со стороны классной, и со стороны завуча, и директора, и секретаря комсомольской организации, и даже со стороны районного комсомольского начальства!

      Девушка старалась примирить стороны, гасила конфликты, уговаривала не лезть «в бутылку» ребят – всё напрасно! Конфликт уже напоминал тяжелобольное дитя, которое вместо лечения лишь укладывают спать в тёмной комнате, надеясь, что утром оно само выздоровеет. Как-нибудь. Чудом.

      Видя, что Мари не справляется с дисциплиной в среде комсомольцев, ей вменили «несоответствие в должности» и «разжаловали» в простую комсомолку. Возмущалась молча, понимая, что не переломит ситуацию в одиночку – не тот номер. Вздыхала: «Бред какой-то. Советский идиотизм! Обвинить подростка в том, что натворила “классная”. Да не только я, никто бы не справился с той ситуацией, в которую попали!»


      Всё, что ни делается – к лучшему.

      Стараясь справиться с тупиковой ситуацией, ей приходилось быть «буфером» между враждующими сторонами, что совсем не шло на пользу отношениям с классом. Но теперь, когда её несправедливо обвинили и «уволили», могла спокойно заняться реставрацией пошатнувшегося авторитета.

      Ребята всё сразу простили, особенно когда узнали, как в порыве гнева в райкоме она швырнула свой комсомольский билет на стол Первого секретаря, угодив ему в грудь! Этот билет потом привезли в школу, вызывали неоднократно девушку в директорскую и, угрожая, пытались вернуть назад под расписку! Так и не согнулась, не взяла – до конца школы он пролежал у Танеевской в документах. Да и что они могли с Мариной сделать? Напишут плохую характеристику, найдётся тот, кто напишет другую. Понадобится комсомольский билет на новом месте – вступит заново в организацию. Вот и бесились взрослые тёти и дяди при должностях, но ничем не могли пронять строптивую заблудшую комсомолку-бунтарку, вставшую «против ветра».

      Ребята восхищались её бесстрашием!

      Не стала рассказывать, что бесстрашие врождённое: отец был репрессирован дважды, и дважды к юбилеям Сталина его отпускали – везло. Третьего раза Владимир не стал ждать – поехал колесить по стране с музыкантами. Поведал об этом шёпотом на кухне, когда поделилась подробностями о конфликте в райкоме. Успокоил и внушил, что уже нет Сталина, и за убеждения и несогласие с официальной линией партии не сажают.

      Вот и выдержала свою маленькую войну, стойко пройдя и комитеты, и выговоры, и косые взгляды.

      Поняв, что не уступит упрямица, оставили в покое, не решились предпринять что-то кардинальное, узнав, кто её отец. Поняли, что это семейное.

                Февраль 2013 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2013/02/07/1630