Я медленно поднимаю голову и вижу синее-синее небо с бегущими по нему белыми облаками. Что-то случится сейчас, что-то хорошее!.. Я стою напротив старой пятиэтажки, вглядываюсь в слепые глазницы окон и жду. Вдруг открывается обшарпанная дверь подъезда, и на пороге появляется Серёжа. Он протягивает мне годовалого ребёнка, и я бережно беру его на руки. Светленький, как солнышко, ребёнок смотрит на меня голубыми Серёжиными глазами и улыбается. И я вдруг понимаю, что нужно спросить этого малыша о чём-то очень важном, иначе через минуту будет поздно. Я наклоняю к нему голову и нежно спрашиваю: « Ты кто, мальчик или девочка? « Малыш улыбнулся неземной улыбкой:» Ещё не знаю». « А когда ты родишься?»- задаю я главный вопрос. «Скоро...»
Открыв глаза, я долго вглядываюсь в белеющий в темноте потолок. Будильник на тумбочке мерно тикает, отсчитывая убегающие ночные часы. Рядом посапывает Серёжа, уткнувшись в подушку и обняв её руками. Небо за окном посерело. Скоро рассвет. Я кладу руку на свой плоский живот и задумчиво шепчу:» Скоро...»
Утром я всё же решила поговорить с Серёжей. Как всегда, вернее, как всегда, когда он ночует у меня, Серёжа неспеша пьёт кофе с молоком, читает газету, на ходу комментируя статьи и обругивая власти. Я задумчиво разглядываю его красивое лицо, сильные широкие плечи, любуюсь длинными гибкими пальцами. Вдруг мне показалось, что вот так, по-домашнему, за завтраком, мы сидим в последний раз. Сердце сжалось, когда он поднял на меня голубые глаза. И я вспомнила свой сон.
- Серёжа, - сказала я. – Мне нужно с тобой поговорить.
- Я слушаю, котёнок, - ответил он и отложил в сторону газету.
Я собрала всю свою силу воли в кулак и тихо проговорила:
- Серёжа, я беременна.
Мой любимый мужчина замер и уставился на меня так, словно увидел впервые. Непонимание в глазах сменилось удивлением, а затем гневом. Я сжалась, чувствуя тревожный запах грозы, и не ошиблась.
- Ты что, с ума сошла? – взорвался он. – Как ты могла допустить это? Ты же прекрасно знаешь, что у нас не может быть детей!
- Но почему? – слабо выдохнула я.
- Она ещё спрашивает почему, - почти кричал он. – Я женат! Ты что, всё ещё это не поняла? Же-нат! И я не могу иметь детей на стороне!
Как же плохо быть « стороной» ! Довольствоваться крупицами счастья, украденными у другой женщины. Жить с закрытыми глазами, боясь своей совести, которую с таким трудом удалось спрятать в самый дальний уголок сердца. И всё время бояться потерять то малое, что наконец мне дала жизнь...
Я поняла, что проиграла. Но всё ещё пытаюсь сопротивляться, заглушая голос разочарования.
- Ты говорил, что любишь меня! У вас с ней всё равно никогда не будет детей, она же бесплодна! Что держит тебя возле неё? Ты же твердил, что не любишь её!
- Да, я её не люблю! Да, я люблю тебя! Но я не могу бросить её сейчас, пойми! Её отец- большая шишка в городе, он спонсирует мою фирму, помогает её росту. Представляешь, что будет, если я сейчас брошу его дочь? Да он меня по миру пустит!
Я опустила голову. Всё. Вот уж не думала, что умру в это прекрасное летнее утро, когда по синему-синему небу бегут ослепительно белые облака. А Серёжа всё говорил и говорил, и в потоке его уже бессмысленных для меня слов я услышала слово « аборт « . Холодное, убивающее всякую надежду слово. Слово, которое так просто сказал мой любимый мужчина.
Больничные стены давят на меня своей безысходностью. Соседкой по палате оказалась бойкая миловидная женщина лет тридцати пяти. Не успела я войти, как она тут же поведала мне историю своей жизни. Зовут её Светой, работает продавщицей, замужем за бывшим инженером, а теперь вот спившимся « идиотом « неопределённой профессии. Двое детей, оба мальчика, учатся в школе.
- Это у меня уже четвёртый аборт, - непонятно чему радуется Света. – И ты не поверишь, все от разных кобелей!
- Что? – не поняла я.
Света заливисто рассмеялась и взлохматила короткие осветлённые волосы. Халат распахнулся, обнажая полную шею и покрытую веснушками пышную грудь в чёрном бюстгальтере.
- Я говорю, все четыре аборта от разных мужиков. А ты что думала, я буду глядеть на своего идиота? Да он, кроме бутылки, видеть ничего не хочет. А я это дело ох как люблю! Благо мужиков, желающих доставить удовольствие, хватает!
Я села на кровать с провалившейся сеткой и тоскливо вздохнула. Света внимательно оглядела меня и понимающе хмыкнула:
- Что, не хочет твой ребёнка?
Я промолчала, но это не смутило мою словоохотливую соседку.
- Да ты наплюй! Молодая ещё, успеешь нарожать. А после аборта пошли ты его куда подальше!
В палату заглянула пожилая уставшая медсестра.
- Девочки, через полчаса сделаем укол димедрола. Никуда не уходите!
Видно, я сильно побледнела, так как Света стала меня успокаивать:
- Ты что, в первый таз? Не бойся, это совсем не больно, ничего и не почувствуешь. Уж я-то знаю!
Её голос заглушил звон в ушах. Словно все церковные колокола обрушились на мою бедную голову, призывая на неё небесную кару. Белые облака закружились в бешеном танце, скрывая синее небо, и мне захотелось взвыть от чёрной тоски.
« Мама! « Тоненький голосок прорвался сквозь какофонию звуков, и моё сердце на миг остановилось. Наступившая внезапно тишина оглушила, лишь громко застучало сердце. « Что же ты делаешь, мама? « Голосок, голосок ребёнка из моего сна... я медленно поднялась и неуверенно, как слепая, нащупала свою одежду на спинке кровати. Света с любопытством наблюдала за мной, а увидев, что я сняла халат и надела юбку, удивлённо воскликнула:
- Да ты, я гляжу, передумала? Ну и дура! На кой тебе сейчас ребёнок? Небось, кобель-то твой женатый? Да? Дура, делай аборт!
Я повернулась и медленно, с расстановкой, сказала:
- Какое вам дело до моей жизни?
... Сколько я себя помню, я всегда была одна. Матери было не до меня, отец постоянно пропадал в командировках. Воспитывала меня бабушка, высокая статная женщина, словно сошедшая со старинных полотен. Она была строга и справедлива, учила меня всему, что умела, и ,как могла, скрашивала моё одиночество. Оно навалилось на меня, когда отец ушёл к другой женщине, а потом исчезла и мать, уехав за границу с каким-то иностранцем. Никому не нужная, одинокая и несчастная, я искала утешения у бабушки, единственного человека, который меня не бросил.
В школе и впоследствии в техникуме у меня никогда не было подруг. Мои ровесницы считали меня скучной и неинтересной, этаким « синим чулком «. Ещё бы, они интересовались парнями и нарядами, а я проводила вечера, читая Булгакова и Толстого. Стоило мне познакомиться с парнем, как он тут же бросал меня. Я долго не могла понять, что во мне отталкивает мужчин, пока один из них не обронил при расставании: « Твоя собачья преданность в глазах пугает, детка! « Ох уж эти самцы и охотники! Нет ничего слаще для них завоеваний и побед! А меня не нужно было добиваться, я готова была навсегда остаться с тем, кто разделил бы со мной моё одиночество!
Так и жила я до двадцати семи лет. Работала в библиотеке. Смирившись с тем, что так и пройдёт моя жизнь, серая и скучная, в окружении пыльных старых книг. Бабушка, мой ангел-хранитель, умерла, оставив мне свою квартиру. Боясь тишины, я включала телевизор и радио, боясь темноты, зажигала везде свет. И тихо плакала в большой кровати, где никому не суждено было разделить со мной долгие ночи.
Серёжа ворвался в мою жизнь стремительным вихрем, вмиг разметавшим серые тучи. Мы познакомились в магазине, где он предложил мне помочь донести тяжёлую сумку. Высокий, сильный и красивый, он сразу покорил моё сердце. Пугаясь своей смелости, я пригласила его на чашечку кофе. Но Серёжа с улыбкой отказался, пообещав зайти в другой раз. И однажды в ясный солнечный день он позвонил в мою дверь. С тех пор чёрные тучи никогда не заслоняли синее небо, а белые облака грезили вместе со мной о счастье. Конечно, я понимала, что будущего у нас нет, Сержа был женат, но даже думать об этом не хотела. Мне достаточно было того, что он часто приходил ко мне, а иногда и оставался на ночь, говорил о любви и заботился обо мне. И всё было хорошо до сегодняшнего дня, пока он не сказал, что никогда не придёт, если я не сделаю аборт...
Зазвенел мобильный, разрываясь от ещё не сказанных слов. Я огляделась и увидела телефон на зеркале. На экране высветилось слово « любимый «. С секунду я тупо разглядывала буквы. Любимый? А разве у меня есть любимый, разве я не одна?
- Ты сделала аборт?
Какой чужой голос. Это не Серёжа, нет. Кто-то другой узнал про нас и теперь звонит и издевается. Но я тут же одёрнула себя. Ну конечно же, Серёжа, кому ещё придёт в голову звонить и узнавать про аборт?
- Почему ты молчишь? Что случилось?
Да, что случилось? Как могла я вообще оказаться перед таким выбором? Как вообще могла допустить такое?
Я смотрю на себя в зеркало, вижу усталое отрешённое лицо, тусклый взгляд. Это я? Не может быть. Я же умерла сегодня утром под плавный бег облаков по синему небу. Взгляд падает на ещё плоский живот.
- Алло!!! Ты где?
Я отключаю телефон, он медленно, как в замедленной съёмке, падает на пол. Сажусь в любимое кресло у окна и, вглядываясь в синее-синее небо, задумчиво говорю:
- Здравствуй, малыш!
« Здравствуй, мама! «
... Громкий стук в дверь будит меня, вырывая из тягучих объятий сна. Пытаюсь понять, что это за грохот в такое раннее время. Светящееся табло часов показывает, что нет ещё и шести. Тяжело поднимаюсь и, держась рукой за стену, направляюсь в прихожую.
Проснулся и зашевелился ребёнок.
« Кто там, мама?»
- Спи, маленький, спи, - тихо шепчу в ответ.
Стук не прекращается. Машинально бросаю взгляд в окно и вижу тяжёлые набухшие тучи.
« Будет дождь «, – вздыхаю я и открываю дверь.
Родное любимое лицо, голубые глаза виновато смотрят на меня, в руках огромный букет алых роз. Серёжа падает на колени, а я остолбенело смотрю на него, потеряв дар речи.
- Любимая, прости меня! Я понял, что никакие деньги, никакая карьера не заменят мне тебя! Я не могу больше жить без тебя! Прости, умоляю! Я люблю только тебя...
Его взгляд падает на мой огромный живот, он обнимает его, уронив цветы, и шепчет: « Прости меня, прости!»..
Ребёнок перевернулся на другой бок и успокоился, убаюканный отцовскими руками.
« Вот видишь, мама, папа вернулся! Теперь ты никогда не будешь одна! «
Я поглядела в окно. Сквозь серые тучи проглянуло синее-синее небо и улыбнулось мне ослепительно белым облаком.