Что бы ни говорили, а все же в юности мы не осознаем, что человек умирает навсегда. Не понимаем, что никогда больше не увидим близкого человека, не обнимем и не пожалуемся, и не похвалимся. Может потому, Александр, насколько это можно, легко перенес смерить родителей. В шестнадцать похоронил маму, а в двадцать два - отца. Теперь, по прошествии многих лет, он мог точно сказать, что довольно легко пережил их смерть. Старухи, которые читали молитвы, сказали, что после того, как поднимут гроб, надо посидеть на стуле, на котором он стоял. В память врезалось, как его усадили на холодный стул и как он не верил в эти бабкины сказки.
… Жизнь летела как скорый поезд. Остановиться удалось только тогда, когда был построен дом и выращен «Вишневый сад» - жилищно-строительное товарищество, выросли дети, родились внуки и... умер старший брат Иван. Умер неожиданно, хоть и болел почти год.
- Что-то мне жарко сильно, пожаловался он после того, как фельдшер "скорой" сделал ему укол и уехал.
Жена вытерла пот со лба.
- Держи вот, - подала ему платочек. - Вытирай. А я схожу на кухню покурю.
- Ты чего примолк, Иван? - Крикнула она из кухни. Лучше тебе?
Ответа не было. Брат умер.
Но даже эту смерть Александр перенес стойко. Похоронил брата, устроил поминки. И только через год стал по-настоящему сильно скучать. Но и то держался, виду не показывал. А тут звонит младший брат и говорит, что у него подозрение на рак печени.
- Говорят, надо срочно операцию делать, - говорил он волнуясь. - Сами говорят, что анализы все хорошие... А предлагают операцию.
Александр не мог собраться с мыслями. Почему-то лезло в голову, что зря проводил брату газ и делал крышу. Он вообще после смерти старшего брата всерьез начал думать о младшем. Каждый год ездил к нему из Москвы в Ростовскую область. И хоть формально ездил порыбачить на Дону, каждый год помогал что-то сделать по дому. Провел газ, заменил крышу, поставил новый забор. Намеревался ставить баню. И вот...
- Ты, браток, главное, не торопись. Надо сначала точно выяснить. Может, и не онкология.
- Так и я говорю, зачем... чего вы сразу... это... вырезать? Может, доброкачественная опухоль-то? А они чуть ли не силком тащат в операционную.
Александр вспомнил, как друг из Перми рассказывал о своем сердечном приступе. Если, мол, к ним попал человек, который запыхался от быстрого бега, они скажут, даже за тапками некогда идти, срочно надо на стол ложиться. Им ведь теперь за каждую операцию из страхового фонда платят. Вот они и готовы прооперировать все, что движется. Впрочем, если серьезное заболевание, будут тянуть с операцией, пока больной не умрет сам. Оперировать его не будут, чтобы не дай Бог, он на столе не умер.
- Коля, ты не бойся. Ты попроси, чтобы тебе сделали анализ на раковые клетки.
- Да я уже сделал. Вот жду результата. Завтра позвоню, скажу, что и как.
… Александр в эту ночь не мог уснуть. От онкологии умерли мама и старший брат. Неужели и младший тоже? Нет, он не думал о том, что следующим может быть он. Он думал, что двоих на семью из пяти человек и так достаточно. В конце-концов, это же не сибирская язва, которая косит всех подряд.
Он встал, спустился на первый этаж на кухню, выпил три таблетки валерьянки и вернулся в кровать.
- Не переживай, Саша, - погладила его жена по плечу. - Может, еще все уляжется.
- Я не переживаю. Спи.
- Да как не переживаешь? Я же вижу.
- Ну, переживаю. А как не переживать? Я же не программе это делаю. Включил «переживаю» - переживаю. Включил «не переживаю» - не переживаю.
Жена понимающе кивнула и снова погладила его по плечу.
Он прижал ее к себе. Спрашивается, чего наорал. Ведь она же хотела поддержать его. Что она могла еще сказать? Крепись?
Что-то навалилось на меня лихо, подумал он. Бизнес в застое, стройка почти год стоит на месте — надо, наверное, наконец, выставить этих мастеров, достали уже. Ясно было, что это неверный настрой, но изменить его не удавалось.
Утром Александр перевел через Интернет брату немного денег. Об этом намекнули племянницы, но он и сам знал, что у брата сейчас будут непредвиденные расходы. Потом зажег лампадку около икон и стал молиться. Прочел утренние молитвы, потом стал читать «Об исцелении болящих». Потом подумал, что наверное, это не совсем правильно. Ведь еще неизвестно, болен брат или нет. И Александр стал молиться своими словами:
- Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матери и всех святых, помилуй нас. Не допусти, Милостивый Господи, чтобы брат мой заболел тяжкой болезнью. Пусть болезнь будет легкой, а опухоль доброкачественной.
Запас красноречия вскоре иссяк и Александр еще долго читал Иисусову молитву:
- Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!
Вскоре вместе с молитвой стали появляться параллельные мысли. Почему считается, что надо молиться долго? Разве важнее «сколько», а не «как»? Если я искренне, с сыновней любовью прошу Господа о помощи, разве должен я просить об этом всю ночь? Не достаточно ли того, что я очень прошу? Ему не хотелось вспоминать о том, что всего два года назад он молился за старшего брата, но брат все равно умер. А может, потому он и умер так легко, вдруг подумал Александр, что я молился за него. Нет, ни при каких обстоятельствах он не усомнится в верности принятых Господом решений. И если умрет и младший брат, не дождется сатана, что он возропщет. Пусть не надеется.
"Я что, сомневаюсь, что Господь мне поможет? - Подумал Александр. - Нет. Не сомневаюсь. Так в чем же дело?"
Ему вспомнилась история, которая произошла не то с Сергием Радонежским, не то с Серафимом Саровским. Заболел староста смертельной болезнью, а впереди было много дел. Тогда преподобный старец призвал одну монахиню и спросил: «Готова ли ты, матушка умереть вместо старосты? Он-то мне нужен еще здесь.» «Благослови, батюшка», - ответила духовная дочь.
Александр хорошо помнил, как потрясла его тогда такая великая Вера. Он подумал, а что такого делает мой брат, чтобы можно было попросить Бога отсрочить его уход? А сам я чего такого делаю? Ответа не было. В какой-то момент показалось, что это и есть суемудрие — искать смысл во всем, даже в желании подольше пожить.
«Разве это плохо, если брат мой поживет еще какое-то время? Всю жизнь работал, вырастил пятерых детей. Чего бы и не порадоваться, не отдохнуть немного? Какой тут нужен смысл? А если с моей позиции взглянуть. Мне просто хочется, чтобы брат пожил еще. Родителей потерял, когда был юным, потом брата похоронил. Остался один брат. Чего ж тут искать смысл в том, что молюсь о его здоровье и продлении «живота его»? Александру так хотелось, чтобы брат не умирал. Слезы уже давно текли по его лицу, а он не замечал их и все повторял:
- Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! Сделай так, чтобы мой брат был здоров. Сделай это. Господи, помилуй моего брата! Помилуй меня. Не лишай меня единственного брата.
Звонок прервал молитву. Александр схватил мобильный телефон. На табло горело «Брат».
- Слушаю, браток. Как? Что сказали?
Связь прервалась. Александр начал набирать брата. Номер был занят. Он положил трубку и стал ждать. Вскоре раздался звонок:
- Браток, это я.
- Господи, помоги!
- Я здоров.
...Через четыре года брат умер от рака пищевода. В понедельник он еще рыбачил со льда, а во вторник поехал в клинику на процедуру и прямо при входе потерял сознание. Сыновья подхватили его, положили на скамейку. Через пару минут он открыл глаза:
- Где я?
- В больнице, папа.
- Почему папа? Вы кто?
- Я сын Андрей. Папа, ты что, не узнаешь меня?
- Узнаю. Сейчас узнаю. И тебя, и Женю. Похоже, отрыбачился я.
- Не говори так, - со слезами в голосе сказал Андрей, - может, еще все обойдется.
- Не обойдется, сынок. Я ведь уже сейчас "там" побывал.
- ...
- Там хорошо.
Через два часа брат умер.
Октябрь 2010 г. - февраль 2015 г.