Ликбез для вице-премьера
Невежество, по нынешним меркам, порок не самый большой. Для многих сегодня денежная недостаточность кажется куда хуже скудости ума. Потому, должно быть, и низведено школьное образование до лотерейного ЕГЭ, высшее профанировано до «пропуска на рынок труда», остатки науки подвергнуты безжалостной коммерциализации. Простому человеку теперь глубокие знания в тягость – они отвлекают, мешают гнаться за маломальским достатком. Тем, кто уже преуспел в погоне за чистоганом, основательные знания тем более не к чему. Как говорит в комедии А.Островского «Без вины виноватые» одна из героинь: «На что им ученье! Они с капиталами при всём своём полном невежестве прожить могут». Но им это простительно: «Кому мало дано, с того мало и спросится». Куда хуже, когда отсутствие элементарных, порой просто школьных знаний обнаруживают высокопоставленные государственные деятели, от решений которых зависят судьбы страны.
2 февраля 2013 г. в программе «Вести в субботу с Сергеем Брилёвым» на телеканале «Россия 1» заместитель председателя правительства РФ Аркадий Дворкович уверенно заявил: «Россия до революции кормила весь мир, есть все возможности делать это и сейчас». При этом вице-премьер заметил, что «у нас много неплохой земли, хотя и требующей ухода, непростой климат, но и в этом климате можно выращивать огромный урожай зерна». По словам Дворковича, после вступления в ВТО Россия выстраивает новую систему поддержки сельского хозяйства и через 2-3 года эта новая система покажет себя полноценно. «В этом секторе будет работать много людей, и получать хорошие деньги», – отметил зампред правительства России.
Конечно, учиться никогда не поздно, было бы желание. Аркадий Дворкович – мужчина ещё в общем-то молодой, всего-то сорок лет. И при желании вполне может наверстать упущенное, восполнить пробелы в образовании. По крайней мере избавиться от собственных иллюзий об изобильной дореволюционной России, «кормилице всего мира», от того мифа, который внушается сегодня массам с целью «исторического» оправдания проводимого в стране курса буржуазных реформ.
На рубеже 19-го и 20-го веков Российская империя действительно экспортировала много хлеба. В стране, где почти 80% населения составляли крестьяне, чьи жилища, по словам тогдашнего предсовмина С.Ю.Витте, были «часто беднее птичьего гнезда», а «быт в некоторой степени похож на быт домашнего животного», хлеб выполнял функцию практически единственного ликвидного экспортного товара, примерно так, как сегодня нефть и газ. Однако рост зернового экспорта отнюдь не означал рост благосостояния подавляющего населения России. Парадокс, но тенденция была противоположной. Во второй половине 19 века величина среднего земельного надела на душу сократилась почти в два раза, а производительность урожая, добываемого первобытным способом, оставалась «стабильно» низкой. Результатом этого дисбаланса стало постоянное падение среднего сбора хлеба на душу земледельческого населения и, как следствие, ухудшение экономического положения крестьянства в целом.
«Не доедим, но вывезем!» – такой лозунг провозгласил министр финансов Российской империи И.А.Вышнеградский, служивший на этом посту с 1887 по 1892 гг., т.е. в ту пору, которую теперь преподносят нам как расцвет благополучия. Разумеется, в части «недоедим» Вышнеградский имел в виду отнюдь не себя. Сам-то он был богатым предпринимателем, специалистом по части «вывезем». Поэтому внешнеэкономический курс, взятый с конца 1880-х годов российским правительством, отражал лишь стремление власть имущих поддерживать экспорт хлеба любой ценой, даже в условиях внутреннего неурожая. Этот курс стал экономической причиной печально знаменитого голода 1891–1892 годов, охвативший тогда 17 центральных губерний Российской империи с населением 36 млн человек, и унесший жизни более полумиллиона русского простонародья. Эта страшная трагедия проявила затяжной и глубокий недуг всей экономики дореволюционной России.
Как известно, экономика – есть концентрированное выражение политики. Закономерным итогом экономических неурядиц России в начале 20-го века стали требования российского крестьянства в революцию 1905 г.: перераспределение частновладельческой, в первую очередь помещичьей земли в пользу крестьянских общин практически означало социализацию основного природного ресурса. По факту это было потрясение политических основ царизма.
«Уничтожьте общину !» – призывали в мае 1906 года дворяне председателя совета министров П.А.Столыпина, одного из зачинателей новой аграрной реформы, названной впоследствии по его фамилии – «столыпинской». Сам Столыпин всецело сочувствовал этому призыву и сделал разрушение общины первоочередной задачей своих преобразований. Не зная толком русскую деревню, он взялся корёжить её на свой лад. Главным же правительственным теоретиком по землеустройству был едва говоривший по-русски датчанин Андрей Кофод.
Как и нынешние, современные реформаторы, тогдашние «знатоки» сельского хозяйства так же заявляли, что «Россия выстраивает новую систему поддержки сельского хозяйства и эта новая система покажет себя полноценно». Они также самонадеянно обещали, что «в этом секторе будет работать много людей, и получать хорошие деньги». Увы, почти ничего не сбылось. Разве что «вывоз» наладили. Но полагать, будто население Российской империи сплошь благоденствовало, потому что за границу гнали эшелоны с хлебом, так же наивно, как если бы верить, что сегодня все граждане Российской Федерации купаются в роскоши за счёт бесперебойной перегонки нефти и газа в том же направлении, что и сто лет назад. Как тогда, так и сегодня Россия была самой богатой в Европе страной, но… с самым нищим населением.
Итоги аграрной реформы столетней давности оказались весьма значительными в отношении выгод государственной власти и бурно растущего отечественного капитала, но ничтожными для сельского хозяйства дореволюционной России и усугубляющими положение народа. Вымывание из деревни обезземеленного «лишнего» люда набирало темпы стремительно. Вчерашние крестьяне подавались искать «лучшей доли»: батрачить на новоявленных сельских буржуа, лакействовать в домах городских господ, «ломаться» на всякого рода баржах и биржах, бурлачить на волоках для выгод торговых пароходств, мозолить руки на отупляющих фабрично-заводских работах, продавать за гроши собственное здоровье на рудниках и приисках... Ибо в условиях политики государства, ориентированной на экспортное кормление «всего мира», русская деревня самого земледельца прокормить уже не могла.
Незадолго до революционных событий в 1917 г. художник И.Е.Репин написал новый вариант своих знаменитых «Бурлаков на Волге». Новая картина практически не отличалась от прежней работы: на первом плане композиции ярко и выразительно представлены нищие изгои – артель рабочих, которые вдоль берега широкой реки против течения тянут судно бичевой. Они, несомненно, и есть те самые «лишние» люди, в силу исторических перемен отлучённые от крестьянского труда и уже не принуждением крепостной неволи, но по договору «свободного» найма превращённые в тягловую скотину. Репин изменил только название. Теперь картина называлась «Быдло империализма», что как нельзя лучше отражало глубокий смысл произведения, наглядно донёсшего до наших дней «прелести» дореволюционного «рая».
Часто говорят, будто история ничему не учит. Этот отрывок, неполную цитату историка В.О.Ключевского иногда выдают за аксиому с целью скрыть собственное невежество и нежелание его ликвидировать. Иногда произносят с сарказмом в качестве аргумента, не желая признавать невыгодные для себя исторические выводы. Однако ставшее крылатым изречение авторитетного учёного имеет продолжение – «история наказывает за незнание уроков». И это, пожалуй, главное назидание, которое стоит держать в памяти всем: и тем, кто слушает речи власть предержащих, и особенно тем, кто по лукавству или заблуждению с высот своих постов манит внемлющих в тенета сомнительных иллюзий, макетируя общественное будущее по кривым лекалам псевдоисторических небылиц.