Люся всегда любила сказки. Вот только, видимо из-за того, что ей их читала в детстве вечно ворчащая и вздыхающая по любому поводу бабушка, любовь ее была какой-то странной, что ли.
Ведь что видят в сказках обычные девочки? Принца, Бал, красивое платье, свадьбу и «жили они долго и счастливо». А вот Люся почему-то больше всего запоминала, как именно и сколько нужно перемучиться, отстрадать, сколько пощечин получить, прежде чем с полным правом можно на это самое «долго и счастливо» рассчитывать.
В школе Люся чуть насмешливо следила за ухищрениями одноклассниц, всеми издавна известными женскими хитростями пытавшихся завладеть вниманием и сердцами мальчишек. Ей-то точно было известно, что не кокетство, не красивые платьица, не заигрывание, а только точно высчитанная порция тягот могут помочь получить желанный приз в виде «Пойдем со мной танцы» со всеми вытекающими из этого долгосрочными проектами. Ничего, ничего, - думала Люся, - вы просто глупые гусыни. Посмотрим через лет пять-десять, кто выиграет.
Прошло пять, и десять, и еще пять, и даже еще почти десять. Те, кого Люся считала наивными дурочками, пустышками, ничего не подозревая о количестве и качестве необходимых для счастливой жизни страданий, выходили замуж, рожали детей, улыбались, работали. В общем, может и не всегда счастливо, но жили. Да, кто-то разводился, а кто-то заводил любовников, кто-то вдруг менял профессию, да мало ли что происходит в обычной реальной жизни.
А что же наша Люся? В ее маленьком, потрепанном годами, дневничке были пунктуально отмечены все несправедливости, горести, трудности и унижения, которые она с гордостью бойца, демонстрирующего ранения с фронта и медали, перечитывала и пересчитывала. Страничка – испорченная накануне выступления белая кружевная блузка (мальчишка в столовой якобы случайно вылил на нее стакан компота). Еще одна – когда Танечка, одна из признанных красавиц класса, пыталась списать у нее контрольную, а Люсю из-за того, что слишком шумно защищала свою территорию, выгнали с урока и вызвали родителей. А эта страничка (о, она дорого стоит!) пропитана горечью слез на выпускном вечере, когда на Люсю никто даже и внимания не обратил, что уж говорить о приглашении на танец. И еще много таких страничек – не получила, не прошла, не устроилась, не дали премию, не повысили, не…. Годы идут, «не» собираются – этакие купоны на «счастье». Вот только куда и кому их предъявить. Ведь их тут должно б уже хватить даже не на одну порцию «долго и счастливо». Их точно можно смело поменять на принца, и дом, и…. Люся мечтательно закрывала глаза…
- Люська, открой, ты ж дома, я тебя видел, - подвыпивший сосед настойчиво пробивался сквозь ее грезы. – Люсь, ну будь человеком, открой, я тут нашел для тебя кое-что…
Люся вздохнула, сунула ноги в стоптанные тапочки с красными помпонами и, подумав по дороге, что надо б вот и это, вечно бьющееся в дверь, пьяное недоразумение вставить в счет, открыла дверь.
- Вот, смотри, это я для тебя принес, - глупая пьяная улыбка украшала когда-то очень даже симпатичное лицо соседа. В руках он держал засохшую веточку с тремя орешками. – Ну, это ж как в сказке, помнишь? Я недавно даже кино такое видел. Люсь, а пусти чайку попить, а может….
Люся не стала дослушивать все «а может», со злостью захлопнула дверь и, глотая слезы, заполнила очередную страничку в дневнике. Вечером она долго ворочалась, никак не могла уснуть, все не шла из головы такая неудачная шутка ее заблудившейся феи.
Ей снилась бабушка, та самая, вечно вздыхающая. В выцветшем ситцевом халате и фартуке, баба Надя пила на кухне чай с каким-то непонятного вида маленьким старичком.
- А я говорил тебе, Надежда, - шумно втягивая в себя горячий чай из большой кружки с маками (любимой Люсиной кружки, между прочим), - не читай ты ей эти глупые сказки. Смотри, до чего дошло. Ей уже ее страдания дороже всего остального.
- Дамбди, не говори глупости, - отвечала бабушка, - просто она еще маленькая. Вырастет, забудет все свои девичьи переживания, и все будет, как у людей.
- Нет, ты только посмотри, что она пишет в этой своей ужасной тетрадке, - не успокаивался Дамбди, - вот здесь, и вот еще на этой странице. Она же просто коллекционирует неудачи, она ими любуется, дорожит и ни за что не захочет променять их на что-то Настоящее.
Люсе очень хотелось вмешаться, рассказать, поспорить – нет, она не коллекционирует, она очень хочет счастья, но ведь ей точно известно, сколько литров слез, сколько синяков и шишек нужно собрать, чтобы получить то самое Настоящее. Но сколько б она не стучала в стеклянную дверь кухни, ее не слышали и не замечали.
Бабушка со странным собеседником пили чай, вели неторопливый разговор, листали ее заветную тетрадочку и щелкали орехи из стоявшей на столе вазочки. Дамбди протянул руку за очередным орехом и вытащил ту самую веточку. – Как ты думаешь, - спросил он, - эти хорошие? Или их просто выкинуть?
Люся проснулась в ужасном настроении. Очень ужасном, хуже, чем обычно бывает в выходные дни, которые тянутся, незаполненные ничем, кроме собственных мыслей. Она решила выйти из дома, просто так, в никуда, побродить по парку, подглядывая за теми, кто, ничего не зная о том, сколько стоит «долго и счастливо», гулял с детьми или целовался на лавочке, или просто смеялся над немудреной шуткой. Да мало ли чем занимаются обычные люди в выходные, радуясь хорошей погоде, общению, просто жизни.
Когда Люся открыла дверь, на коврике в самом углу сиротливо лежала засохшая веточка с тремя уже совсем почерневшими орешками.
Изменили ли они что-то в Люсиной жизни? Да откуда ж я знаю. Это вы у Дамбди спросите, он у нас мастер истории сочинять.