На фото - американский актер Пол Ньюман.
Он очень похож на моего героя...
Автор
1. Диагноз
«Во всем виноват этот чертов доктор! Кто его тянул за язык говорить в присутствии Антонины и старины Папушина, что можно обойтись вообще без операции... Вечно эти доктора все решают за больного!»
Так рассуждал про себя сердитый мужчина, сидящий в своей городской квартире за кухонным столом. Ковыряя вилкой поочередно котлету и соскальзывающие с зубьев макаронины, он в деталях вспоминал свой визит к доктору-онкологу. Звали этого раздосадованного человека Валентин Викто-рович Неверов.
Сухощавый, подвижный, с серьезными и умными глазами, Валентин Неверов своим видом совершенно не соответствовал своему возрасту. В этом году друзья поздравили своего бессменного руководителя горнолыжной секции с семидесятилетием. На свое здоровье Неверов никогда не жаловался. Правда, в последний год он стал испытывать трудности при мочеиспускании, но считал это следствием привычного переохлаждения на горнолыжной трассе. Обычно подшучивающий над собой Валентин утверждал: «По полгода приходится мочиться на снег, вот и обмораживаюсь!..».
Жена Неверова, Антонина, с трудом уговорила его показаться врачу-урологу. Она убеждала мужа: "Пока еще на вашем склоне нет снега, сходи к врачу, проверься. А то начнется лыжный сезон – тебя ведь не уговорить!.."
Из медицинских учреждений был выбран частный урологический центр недалеко от мединститута. Антонина настояла на платной консультации, чтобы избавить мужа от неприветливости районной поликлиники. Кроме того, в урологической клинике прием вел специалист со степенью кандидата медицинских наук...
На УЗИ предстательной железы была выявлена большая аденома, а в анализах крови отмечено резкое повышение уровня простат-специфического антигена. Добрый доктор уролог с необязательными извинениями ("... Сходите, на всякий случай!..") вручил Неверову направление к онкологу.
- - -
На обратном пути от доктора Валентин совершенно новыми глазами вглядывался в такой знакомый, но вдруг изменившийся мир вокруг него. Начинающие желтеть листья щемяще отмеряли конечность бытия. Бабье лето непостижимым образом превращалось в дождливую осень. Машины, опирающиеся передними колесами на тротуар и загораживающие нормальный проход, перестали раздражать глаз. Появилось нечастое для Неверова настроение – "Ну и пусть!..".
Тут же, на обочине тротуара приютился столик с арбузами и дынями. Смуглый и веселый таджик с улыбкой нахваливал товар, приглашая попробовать сочную продукцию. Дыни сладко источали медовый аромат.
– Давай дыню домой купим, – пытаясь отвлечь внимание мужа от грустных мыслей, предложила Антонина.
– Чего-то есть не хочется... – честно признался Неверов. И неожиданно подумалось: "Может, взять да и совсем перестать есть и потихоньку покинуть этот мир, без боли и страданий?.."
Словно угадав его мысли, Антонина прежним своим строгим голосом одернула мужа:
– Не кисни, Валентин!
Но на лице её читались грусть и сочуствие к мужу, а глаза были предательски влажными.
- - -
Минутная слабость сменилась решительностью и размышлениями о дальнейших своих шагах. Валентин не спешил воспользоваться направлением на консультацию к онкологу, хоть и был знаком с одним из них. Правда, тот доктор специализируется на заболеваниях желудка и кишечника, и вряд ли сможет ему помочь в вопросах урологии.
Основательный во всем, хорошо самоорганизованный, кандидат технических наук Неверов владел методикой поиска нужной информации. Сначала нужно бы получше узнать, что за болезнь имел в виду тактичный доктор уролог. Благодаря Интернету Валентин всего за несколько дней уже разбирался в медицинской терминологии. Он разыскал достаточно информации об опасности рака предстательной железы и о различных методах его лечения.
Через неделю утром в дверь коротко позвонили.
– Валентин, к тебе Володя Папушин!..
– Ты самый неторопливый больной в мире, – здороваясь, объявил Па-пушин голосом Карлсона, который живет на крыше. – Прошла уже целая неделя!.. Когда ты, наконец, соберешься на консультацию к онкологу?
– Сейчас, только попью с тобой кофе...
– Давай на завтра планируй. Сегодня мне внука подкинули. А завтра двинем к твоему врачу вместе.
– Лады...
– Давно пора, – вставила свое слово Антонина.
- - -
Сердце Валентина предательски колотилось, а в душе метался тупой страх, когда он открывал скрипучую дверь поликлиники онкологического диспансера. Одно дело, когда ты сопровождаешь в больницу кого-нибудь. А вот когда сам... На прием к онкологу Валентин явился в сопровождении жены Антонины и друга детства Володи Папушина.
Папушин уверенно потащил друга к окошечку регистратуры. Неверов робко протянул в окно свои бумаги. Пока властная женщина средних лет изучала его справки, Валентин почему-то очень разволновался. "Может, не туда пришли?" – с надеждой подумалось ему некстати.
– Вам в шестой кабинет, к урологу, – прочитав направление, сообщила медсестра за окошком. – Давайте паспорт и страховой полис...
Она быстро заполнила амбулаторную карточку и отправила ее с санитаркой в кабинет уролога. Неверов двинулся было за ней, но медсестра из регистратуры громко потребовала: "Верхнюю одежду оставьте в гардеробе!.." Взволнованный Валентин стал озираться вокруг в поисках гардероба. Застеклённая комнатка у противоположной стены с большой открытой створкой больше походила на аптечный киоск. За стеклами были развешаны различные объявления и реклама лекарств. Приветливый женский голос подтвердил: "Подходите к окну, снимайте куртку..." Пожилая женщина за перегородкой смотрела на растерявшегося пациента. "Одежду принимаю только от больного, родственников не раздеваю, – с улыбкой добавила гардеробщица, обращаясь уже к Папушину и Антонине. – Мест на вешалке для всех не хватает".
В узком коридоре поликлиники было много людей. Часть из них была без верхней одежды (ясно – на прием к врачу...), другие стояли рядом с сумками, бумагами, рентгеновскими снимками. У дверей шестого кабинета с надписью "Уролог" были заняты все кресла вдоль стены.
– Кто тут крайний на прием к урологу? – вежливо обратился Валентин к сидящим на креслах.
– Никого. Вы первый, – неожиданно порадовала настроившегося на длительное ожидание Неверова женщина средних лет. Она занимала кресло прямо напротив двери кабинета уролога.
– Мы все тут (широкий жест в сторону соседних кресел) в соседний кабинет, на химиотерапию, – добавила женщина, заметив удивление Неверова.
- - -
Когда из кабинета врача выглянула медсестра, приглашая больного на прием, Папушин неожиданно для Валентина и Антонины заявил: «Мы ждем на консультацию заведующего отделением, у нас с ним договоренность». Повернувшись к друзьям, Володя Папушин рассказал, что пару дней назад приходил в отделение и упросил заведующего проконсультировать друга. «Ты бы хоть предупредил», – притворно сердито проворчал Валентин, а Антонина с благодарностью пожала Папушину руку.
Владимир Федорович Папушин сам был прооперирован в онкологии два года назад. Он утверждал, что знает всех в онкологической поликлинике, так как регулярно ходит сюда на контрольные осмотры. Порядком подзадержавшийся заведующий наконец появился в коридоре поликлиники. Поздоровавшись с ожидающими, доктор вгляделся в пациента:
– Здравствуйте! Мы ведь знакомы. Вы были в больнице, когда оперировали больного Папушина. А я потом побывал на вашей замечательной горнолыжной трассе... Валентин Викторович, не правда ли? Пожалуйста, захо-дите в кабинет.
В кабинете доктор-уролог уважительно поздоровался с долгожданным консультантом. "А мне сказали – придет заведующий отделением. Я и ждал Варенникова..."
На удивленный взгляд Неверова "заведующий отделением" с улыбкой уточнил:
– Да, я уже не заведующий отделением. Бери выше – главный врач городского онкологического диспансера.
- - -
Ну что тут, казалось бы, такого – осмотр у врача: "Что беспокоит?... Давайте давление измерим... Дышите... Не дышите... Откройте рот, скажите а-а-а-а...". Врачебный осмотр у онколога чреват опасностью выявления заболевания, угрожающего жизни, а диагноза ожидают, затаив дыхание...
Обследование больного с подозрением на опухоль предстательной железы пугает вдвойне. Чувство неловкости пациента ("Снимайте брюки, ложитесь на кушетку на левый бок, подожмите колени к груди..."), болезненность и длительность процедуры деморализуют большинство мужчин в кабинете уролога.
Страх боли при проведении пункционной биопсии опухоли простаты через стенку прямой кишки дополнительно угнетает больного. Валентин Неверов впервые подвергся такой неприятной медицинской процедуре – ректальному осмотру с биопсией уплотнения в предстательной железе. Едва дотерпев до конца исследования, он в полном замешательстве оделся, боясь даже взглянуть на врача.
Все то время, пока доктор занимался внесением каких-то записей в специальный медицинский бланк, пациент молча сидел на кушетке и смотрел в стенку напротив.
Ставший за последние минуты невольным мучителем пациента, доктор понимающе вздохнул и сказал:
– Извините за причиненную боль... Мне понадобится рассказать Вам некоторые подробности Вашего заболевания и особенности его лечения. Вы должны будете дать свое информированное согласие на это лечение...
Валентин кивнул головой и зачем-то спросил хирурга:
– А согласие родственников на лечение требуется?
Доктор внимательно взглянул на Неверова.
– Нет. Вам придется всё решать самому. Но Вы можете с ними посоветоваться.
Сам Неверов для себя уже всё решил, но наедине с доктором ему было немного тревожно и одиноко. По его просьбе медсестра пригласила в кабинет жену Антонину. За ней в кабинет увязался и верный Папушин, испрашивая взглядом разрешения у доктора.
Вежливо пожав плечами, главный врач стал разъяснять Неверову и всем присутствующим медицинские подробности о планируемом лечении.
– Конечно, лучшим методом лечения семидесятилетнего (Валентин виновато взглянул на жену) пациента с заболеванием предстательной железы является гормональная терапия. Ее результаты вполне гарантируют длительное выздоровление пациента, – доверительным тоном, обстоятельно говорил главный врач.
Валентин опустил голову и скрестил руки на груди. Это движение не ускользнуло от внимания Антонины. С тревогой глядя на мужа, она продолжала внимательно слушать врача.
– Кроме того, еще необходимо дождаться гистологического подтверждения диагноза, – добавил он. – При некоторых формах опухоли гормональное лечение даже предпочтительнее, чем лучевое или хирургическое.
Обращаясь к Неверову, онколог честно предупредил:
– Риск операции в Вашем возрасте значительно больше, чем при других методах лечения.
В такт словам доктора Антонина и Володя Папушин согласно кивали головой, с надеждой глядя на Валентина. Но непреклонный пациент, уже травмированный досадным упоминанием о своём возрасте, помолчал несколько секунд и решительно объявил:
– Извините, но я все-таки прошу сделать мне операцию. Это самый надежный метод лечения моего заболевания.
– Он называется в онкологии "радикальный", – машинально поправил Неверова хирург. Помолчав, доктор добавил:
– Операция по удалению предстательной железы довольно сложная и опасная.
Тут дотошный Валентин Викторович решился задать еще один, самый главный для него вопрос:
– Борис Александрович, а кто мне сможет сделать такую операцию?
– Если не возражаете, этим хирургом могу быть я... У меня на сего-дняшний день самый большой в Челябинске опыт выполнения радикальных простатэктомий.
– Но как же так? Вы же оперируете кишечник и желудок... А теперь занимаетесь урологией?
– Онкоурологией, – поправил его главный врач. – Дело в том, что на базе нашего диспансера открыто первое в области онкоурологическое отделение, и опухолями предстательной железы и мочевого пузыря вот уже более трех лет занимаемся только мы. Несколько хирургов-онкологов, в том числе и я, прошли специализацию по онкоурологии в Москве, а мне даже довелось побывать на учебе в Америке...
Доктор ещё раз внимательно взглянул на больного.
– Ну что ж, у Вас есть время подумать, пока готовится гистологическое исследование опухоли, – подвел итог консультации главный врач, прощаясь с пациентом. – Жду Вас через две недели.
- - -
Друзья и родственники больного нередко дают ему советы по поводу методов лечения. Часто этот опыт основывается на недостоверных слухах, мнении знакомых врачей, иногда рекомендуются разрекламированные способы и средства лечения. В случае с Валентином и жена и друг Володя Папушин дружно отговаривали его от операции, уверовав в авторитет доктора – онколога.
Это злило и расстраивало Неверова. Выбрав что-то однажды, причем выбрав сознательно, с помощью доступных средств анализа, он упорно следовал избранному решению. Доктор упомянул главный аргумент против хирургического метода лечения – возраст больного. Валентин же опасался, что именно из-за возраста его обрекают на длительное лечение с непредсказуемым результатом.
Ведь опухоль все это время будет оставаться в его организме, как бомба замедленного действия, и где гарантия, что гормональное лечение сможет её полностью блокировать?! Бесконечные уколы, анализы таинственного простат-специфического антигена – все это пугало Неверова своей неопределенностью.
«Ну уж нет, только операция», – окончательно определился Валентин, и от этого решения его жизнь вновь обрела привычный смысл и размеренность.
- - -
– Валентин, ты будешь ужинать?
Голос жены казался каким-то странным. Что-то изменилось в интонации. И слова... Раньше она бы просто позвала: "Иди ужинать!". Стоя у окна, Неверов наблюдал за тем, как грузовая фура пытается развернуться на перекрестке. Валентин отвернулся от окна, посмотрел на мелькающую рекламу, выключил телевизор и направился в кухню.
– Ты не забыл, завтра нам снова к доктору, – осторожно напомнила Антонина. – Будет готова биопсия...
– Рад бы забыть...
Дни ожидания результатов биопсии оказались для Валентина Неверова трудными, но полезными. После первого шока от полученной информации он заставил себя вернуться к поискам в Интернете любых сведений о раке предстательной железы.
Такое знакомство с совершенно неизвестной ему вначале областью человеческого знания неожиданно успокоило и примирило Неверова с судьбой и своей болезнью. И именно эта информация дала Валентину удивительное чувство надежды и переосмысление своего состояния. Нужно стоять на своём, набираться терпения, надеяться и ждать – а все это ему в жизни уже давно было знакомо!..
- - -
Неверову, заглянувшему в дверь кабинета уролога, медсестра казенным тоном объявила: "Сегодня приема уролога нет, Станислав Сергеевич в стационаре..." Затем, узнав больного, она уже вежливее добавила: "Ваша карточка у главного врача. Его кабинет по коридору налево. Он предупредил, чтобы Вас сразу направили к нему".
Попросив Антонину побыть в коридоре, Валентин постучался в дверь с надписью "Приемная" и вошел внутрь. Молодая женщина-секретарь приятным голосом поинтересовалась: "Вы записаться на прием?", спросила его фамилию и со словами "Ой! Подождите немного... " исчезла за дверью кабинета главного врача. Через несколько секунд она доброжелательно пригласила Неверова: "Заходите, пожалуйста. Куртку можно повесить здесь, на стойке в углу".
В кабинете никого не было.
Удивленный пациент застыл у двери. Потом, присев на краешек углового дивана, огляделся. Куда мог подеваться хозяин кабинета?.. Может, это секретарша так пошутила? Валентину стало немного неловко, и он уже собрался было выйти из кабинета обратно. В это время открылась неприметная издали дверь, оклееная обоями в тон стен, и оттуда с кружкой чая в руках вышел главный врач в белом халате нараспашку.
– Здравствуйте, Валентин Викторович! Проходите прямо в мою тайную комнатку. Я угощу Вас чаем...
От чая Неверов вежливо отказался. Доктор предложил Валентину присесть на маленький диванчик, водрузил на нос очки и взял в руки бланк с гистологическим заключением.
– В присланном на анализ материале имеются клетки, подозрительные на опухолевые... – как то туманно начал беседу главный врач–невидимка, – правда, с низкой степенью злокачественности... Хм... В прогностическом плане это хорошо. И главное – такой анализ предполагает скорее хирургиче-ское, чем гормональное лечение.
Мало что понявший Неверов спросил прямо:
– Когда ложиться на операцию?
– Все-таки операция?.. Ну что же... Сегодня четверг... Приходите в понедельник с утра, часам к девяти. Отделение находится на улице Российской, 20, четвертый этаж. Приходите натощак, Вам понадобиться сделать одну процедуру.
– Опять будет больно?
– Это исследование мы выполняем под внутривенным наркозом, – успокоил Валентина главный врач. – Вот Вам направление на госпитализацию.
- - -
В оставшиеся до госпитализации три дня Неверов решил не отказываться от привычного ритма жизни. Длительные пешие прогулки по городскому сосновому бору, расположенному недалеко от дома, теперь напоминали Валентину последние тренировки перед сложными соревнованиями. Противником на этом ринге жизни выступал его собственный организм, незаметно накопивший для своего хозяина опасную болезнь, которую и предстояло победить, причем желательно нокаутом...
Пока же, особенно по ночам, волевого и мужественного горнолыжника одолевала бессоница и неотвязные мысли о предстоящей операции. Антонина боялась пошевелиться, притворялась спящей, чутко вслушиваясь в шуршащие звуки рядом – от непрерывного ворочания мужа с боку на бок.
- - -
2. Палата номер два
В ординаторскую хирургов заглянула палатная медсестра Наташа. Поискав нужного доктора глазами (так и есть, играет на компьютере!), она сообщила ему звонким шепотом:
– Станислав Сергеевич, к Вам больной поступает, с предстательной железой. В какую его палату определять? Направление написано Жевлаковым...
– В какую, какую... Конечно во вторую, блатную, – смеясь, распорядился уролог, не отрываясь от экрана монитора. – И сразу позови анестезиолога, будем делать бужирование и катетеризацию уретры.
Заглянув в направление, доктор Пенин добавил:
– Пусть до наркоза сделают УЗИ мочевого пузыря, на количество остаточной мочи. Предупреди больного, чтобы сходил в туалет.
- - -
Палата номер два была уже знакома Неверову – именно в ней находился Папушин до и после операции два года назад. Из двух кроватей он выбрал высокую, "Папушинскую", с поднимающимся подголовником и гусаком над головой для помощи больному при подъеме. Тут же, в палате, имелась дверь в отдельный санузел с умывальником. Переодевшись в больничный костюм, Валентин направился в коридор.
Идущая навстречу ему миловидная женщина в белом халате спросила: "Больной Неверов? Я доктор анестезиолог, пришла осмотреть Вас для небольшого наркоза. Вы с утра ничего не ели, не пили?"
Подошедшая медсестра обратилась к анестезиологу:
– Людмила Николаевна, Пенин просил сначала сделать больному УЗИ на остаточную мочу...
– Хорошо, я приду минут через двадцать.
– Неверов, сходите в туалет, помочитесь, – без какого-либо смущения скомандовала медсестра. – Затем проходите в кабинет УЗИ, он рядом с кабинетом заведующего...
– А где тут у вас туалет?
– У Вас в палате есть туалет...
- - -
На двери кабинета висела синяя табличка, на которой белыми буквами было написано: "УЗИ". Пониже: "Врач Чайка Татьяна Викторовна". Молодая и очень серьезная доктор сразу огорошила пациента вопросом:
– Сколько жидкости вы выпили сегодня с утра перед обследованием?
– Мне сказали, что перед обследованием и наркозом нельзя ничего пить...
– А как же я смогу посмотреть мочевой пузырь? – всплеснула руками доктор Чайка. – Посидите минуточку, я к урологу схожу.
Раскрасневшаяся и взволнованная, УЗИ-специалист впорхнула в ординаторскую и стала отчитывать невозмутимого уролога.
– Станислав Сергеевич, больной к УЗИ не готов. Он не выпил водную нагрузку...
– Дорогая Татьяна Викторовна, вообще-то, это просьба Бориса Александровича, – улыбаясь, оправдывался уролог. – А больного всё-равно при-дется бужировать, особая точность объема остаточной мочи не нужна.
– Придется и главного врача просветить насчет методики подготовки к УЗИ-исследованиям, – отважно парировала усмешку уролога доктор, гордо покидая ординаторскую.
Не успев остыть от праведного гнева, Татьяна Викторовна приказала больному:
– Ложитесь на кушетку, освободите живот и спустите штаны до лобка.
Неверов стыдливо обнажился перед молодой женщиной. Не обращая внимание на смущение пациента, доктор дополнительно приспустила штаны больного. Размазав на животе густое масло (акустический гель, уточнила доктор), она приступила к исследованию, перемещая датчик и вглядываясь в нечеткие тени на маленьком дисплее прибора.
– Что там видно? – пытаясь разрядить неловкость, осторожно спросил пациент строгого доктора.
– Остаточную мочу видно!.. Около ста миллилитров. Чуть больше нормы, – с удовлетворением доложила доктор Чайка и добавила, – Можно одеваться.
– Спасибо Вам, Татьяна Викторовна!
- - -
Бужирование уретры и, особенно, её простатической части относится к рутинным и довольно болезненным манипуляциям в урологии. Вот почему в отделении онкоурологии существовала договоренность с анестезиологами – применять внутривенный наркоз при бужировании уретры.
Длительность процедуры составляет от пятнадцати минут до часа и более, в зависимости от степени сужения уретры. Операционная сестра собрала в перевязочной всё необходимое для бужирования: изогнутые металлические бужи разных размеров, металлический проводник из проволоки, стерильный глицерин, силиконовый катетер Фолея.
По команде анестезиолога медсестра-анестезистка начала медленно вводить в левую локтевую вену молочного вида раствор. Диприван – лучший из препаратов для кратковременного внутривенного наркоза – не подвел. Уже через минуту больной закрыл глаза и начал похрапывать.
– Начинайте, – скомандовала Людмила Николаевна, слегка выдвигая своими ладонями челюсть пациента вперед.
– Танюша, давай фурациллин, обработать головку, и пятнадцатый буж с глицерином, – изготовился доктор Пенин.
Он аккуратно ввел буж параллельно животу в уретру до середины его длины, после чего стал осторожно приподнимать клюв бужа, преодолевая сопротивление простатического сужения.
– Дай резинку, а то обольет всех мочой.
Он присоединил к бужу резиновый шланг и с усилием выпрямил инструмент. Из шланга в лоток струей потекла моча. Наблюдавшая за манипуляцией доктор Чайка победно оглядела присутствующих и, осторожно открыв дверь кабинета, покинула перевязочную.
– Танюша, давай теперь сразу двадцать четвертый, – запросил уролог следующий инструмент.
С некоторым усилием, но всё-таки удалось провести в мочевой пузырь довольно толстый (восемь миллиметров!) буж. Станислав Сергеевич зафиксировал инструмент в горизонтальном положении на одну-две минуты, обмениваясь шутливыми колкостями с анестезиологом ("Конечно, могли бы Вас и не звать, больной бы потерпел пару минут!..").
Пенин ввел в катетер Фолея упругий металлический проводник. Затем аккуратно извлек изогнутый буж. Сразу же через расширенную уретру в просвет мочевого пузыря без особого труда был введен катетер нормального диаметра. Наполнив манжету катетера фурациллином, уролог слегка потянул катетер за конец и удовлетворенно заявил:
– Порядок! Пусть девочки удлинят катетер резиновой трубочкой, а трубочку опустят в пластиковую бутылку.
– Просыпаемся, Валентин Викторович!.. – наклонившись к уху больного, громко произнесла доктор анестезиолог.
- - -
Первое, что отчетливо рассмотрел Неверов, приходя в себя после наркоза, была треугольная трапеция гусака для подъема с кровати. Она покачивалась как будто в невесомости, периодически исчезая из поля зрения остановившихся зрачков. Чей-то голос глухо доносился из коридора. Глаза неожиданно четко различили лицо молоденькой медсестры в марлевой маске, стоящей возле кровати с коробочкой в руках.
Валентин чуть помахал ей кистью правой руки и охрипшим голосом прошептал:
– Привет!..
– Не поднимайтесь, полежите еще пару минут... – ответствовало воздушное создание в голубом медицинском костюме. – Я возьму у Вас из пальчика кровь на анализ.
Сразу после ухода лаборантки в палату заглянула доктор, проводившая наркоз. Людмила Николаевна приветливо спросила: "Как самочувствие?", измерила давление ("Норма!"), посчитала пульс ("Как у космонавта...").
– Скажите, доктор, когда назначена операция? – не утерпел поинтересоваться больной Неверов.
– Как только будут готовы анализы... Хирурги составляют план операций на неделю в среду, после общего обхода, – с улыбкой ответила доктор-анестезиолог. – Вас собираются оперировать в четверг, говорил Борис Алек-сандрович.
Прощаясь, доктор Юрченко добавила:
– Можно уже вставать с кровати, но постарайтесь далеко не ходить. Может закружиться голова.
- - -
– Неверов, пройдите в палату, Вас доктор Смирнов разыскивает, – позвала постовая сестра Наташа прогуливающегося по коридору больного. – Потом, как освободитесь, идите в процедурный кабинет, нужно кровь на группу взять...
Возле палаты стоял сухощавый, среднего роста доктор с короткой стрижкой бобриком и смеющимися глазами.
– Здравствуйте, давайте знакомиться, меня зовут Владимир Владимирович, я буду вести Вашу палату, – протянул руку улыбчивый доктор. Он присел на кровать напротив Неверова.
– Расскажите, что Вас сейчас беспокоит?
– Сейчас? – переспросил Валентин.
– Ну, что Вас заставило обратиться к врачу, – снова улыбнулся доктор. – И расскажите, сколько времени уже болеете...
– Уже больше года замечаю, что мочиться стал хуже, подолгу стою, приходится тужиться. А к врачу меня обратиться заставила жена...
– Какие еще болезни перенесли? Травмы были?
– Левую руку ломал, вот здесь, – показал на предплечье Валентин. – Причем не на горных лыжах, а в собственном саду. Оступился в яму... Уже больше десяти лет назад.
– Кровь Вам когда-нибудь переливали?
– Нет..
– Операции были?
– Аппендицит в детстве...
– Аллергии на лекарства не отмечали? – допытывался доктор Смирнов.
– Я и лекарств то никогда никаких не принимал, кроме аспирина при простудах...
– Болей в области сердца, одышки при физической нагрузке не отмечаете?
– Вроде нет. Правда, когда на горе целый день катаюсь на лыжах, задыхаюсь, устаю... Но одышка быстро проходит, а где сердце находится, до сих пор не знаю, слава Богу, – рассмеялся Валентин.
– Здоровые больные пошли!.. – уже выходя из палаты, то ли похвалил, то ли пошутил доктор.
- - -
У дверей с табличкой "Процедурный кабинет" Валентин культурно постучался и заглянул внутрь. Миловидная медсестра в марлевой повязке уточнила: "Неверов?" и усадила больного на кушетку.
– Свою группу крови знаете? – спросила медсестра, укладывая Валентина на кушетку с небольшим подголовником. Не дожидаясь ответа, она ловко освободила ему правую руку выше локтевого сгиба и приготовилась обработать кожу спиртом.
– Конечно. Вторая резус положительная, – отрапортовал через пару секунд Валентин. С незапамятных времен сведения о группе крови спортсмена (горнолыжника, автогонщика) обязательно были на видном месте куртки или комбинезона в виде специальных значков. На комбезе Неверова красовалась чуть потертая нашивка – А (II) Rh + .
– Сейчас проверим, – мило улыбнувшись, приступила к работе процедурная сестра. – Накладываем жгут... Поработайте кулачком... Потерпите, сейчас наберу в шприц немного крови на анализ... Все, согните руку в локте и подержите пару минут ватку со спиртом.
Деловито переместив часть взятой крови в пробирку, она нанесла на блюдце с четырьмя углублениями по маленькой капельке крови. Затем пипеткой в каждую каплю добавила разноцветные сыворотки, размешала их стеклянной палочкой и начала покачивать блюдечко.
– Да, у Вас вторая группа крови, – изучив блюдечко, через пару минут сообщила медсестра. – Резус будет готов попозже. Спасибо, возвращайтесь в палату, пожалуйста...
– А по каким признакам определяется группа крови? – задал вопрос любопытный пациент.
– В капле Вашей крови, к которой добавлена стандартная сыворотка второй группы, нет агглютинации, – послушно разъяснила процедурная сестра. – А в остальных пробах кровь распалась на мелкие зернышки, вот, видите?
– Вижу, – неуверенно пробормотал Валентин. Что такое "агглютинация", он уже спросить не успел. В кармане зазвонил телефон. По особой мелодии звонка Неверов определил: звонит жена, Антонина. Валентин извинился перед процедурной сестрой и вышел в больничный коридор.
- - -
– Палата номер два... да, та самая, в которой Володя Папушин лежал... Уже два исследования провели, установили катетер в мочевой пузырь... Не знаю, говорят, так нужно... Нет, приходи после четырех, мне еще на ЭКГ и к зубному врачу... Хорошо, жду в половине пятого... Как кормят – не знаю, еще не обедал... Стараюсь держаться... Ну, приходите вместе с Пупушиным... Не нужны мне фрукты, я их и дома то не ем, ты же знаешь...
- - -
2. Операция
Ночь накануне операции Неверов провел почти без сна. Выданные ему с вечера таблетки не помогли. Сквозь дремоту в голову лезли какие-то мультфильмы с гоняющимися друг за другом зверюшками. Утром, перед выходом в больничный коридор, Валентин аккуратно зафиксировал на правом бедре пластиковую бутылочку с дренажом из мочевого катетера. Спрятав ее в штанину больничного костюма, Неверов вышел из палаты.
Жизнь в онкологическом отделении набирала обороты. Перед кабинетом УЗИ собралась небольшая очередь больных на исследование. Выглянувшая из кабинета доктор Чайка приветливо улыбнулась, увидев Неверова. Из соседней палаты выезжала каталка с больным, которого везли на операцию. Пожилой мужчина безучастно смотрел в потолок, проплывающий над его головой.
На сестринском посту медсестра Наташа измеряла артериальное давление разговорчивой старушке. Свои палаты обходил молодой доктор в халате и медицинской шапочке, с пачкой историй болезни в руках и в сопровождении медицинской сестры. Из ординаторской периодически доносился дружный гогот врачей. По коридору сновали озабоченные санитарочки с суднами из-под больных. Перед перевязочной на каталке дожидалась своей очереди пожилая больная с перебинтованным бедром. Процедурная сестра с капельницей на штативе проследовала в дальнюю палату.
В холле отделения группа поступающих больных ожидала оформления историй болезни и распределения в палаты. Из кабинета с табличкой "Сестринская" дружной стайкой выпорхнули молодые медсестры в голубых костюмах с короткими рукавами. Весело щебеча и пританцовывая, они направились в сторону операционной.
Через пару минут по коридору в сторону операционной прошествовала группа хирургов. Навстречу им направлялась процедурная сестра, уже со шприцом в руках.
– Заходите в палату, будем делать премедикацию, – пригласила она Валентина. – Минут через пять отправимся в операционную, – с ободряющей улыбкой сообщила медсестра.
– Меня тоже на каталке повезут?
– Нет, мы с Вами до операционной дойдем пешочком.
Начинался обычный рабочий день в хирургическом онкологическом отделении. Обычный для всех, кроме оперируемых в этот день больных...
- - -
"Радикальная простатэктомия — операция, включающая в себя удаление предстательной железы вместе с капсулой и семенными пузырьками, а также удаление тазовых лимфоузлов. Различают два вида этой операции: промежностная и позадилонная. На сегодняшний момент наибольшее распространение получила позадилонная разновидность. И промежностная и позадилонная операции имеют свои отрицательные стороны — недержания мочи и импотенция. К тому же позадилонная простатэктомия – операция очень кровавая.
В конце 70-х годов детальное изучение анатомии вен, окружающих железу, позволили разработать новые хирургические подходы, снижающие кровопотерю. Вероятность недержания мочи снизилась с 15 до 2%. В настоящее время после такой операции в среднем 75% мужчин от 50 до 59 лет восстанавливают потенцию. В России радикальная простатэктомия выполняется в единичных клиниках. Наибольший опыт в выполнении этой операции накоплен на кафедре урологии МГМСУ, базирующейся в ГКБ № 50. Оперируют профессора О.Б. Лоран и Д.Ю. Пушкарь, имеющие мировую из-вестность и большой опыт работы в ведущих клиниках Европы и Америки".
МедПортал, Онкология, 2007 г
- - -
В опустевшей ординаторской главный врач и доктор Смирнов пили кофе. Вошедший уролог Пенин сообщил: "Скоро позовут на операцию. Людмила Николаевна сделала подключичку, сейчас будут интубировать больного". Станислав Сергеевич накануне, на общем обходе предлагал воздержаться от простатэктомии у больного Неверова. Урологи в таких случаях ограничиваются орхэктомией – удалением яичек для последующей гормонотерапии.
– Тогда хотя бы эпицистостому сделайте на пару недель, – напоследок порекомендовал уролог Пенин.
Почти все серьёзные операции на мочевом пузыре или на предстательной железе в общей урологии всегда сопровождаются формированием цистостомы. На верхушке мочевого пузыря формируется отверстие для отвода мочи через трубочку, которое подшивается к коже.
Коротко взглянув в сторону доктора, Борис Александрович терпеливо объяснил: "Мы еще ни одной простатэктомии с цистостомой не делали. Зачем лишняя дырка в мочевом пузыре... "
Пенин, проработавший свыше десяти лет в общей урологии, с сомнением покачал головой:
– При такой большой операции надо бы цистостому, вдруг анастомоз развалится. Больной шибко старый... И ребята из областного онкодиспансера делают с цистостомой.
В беседу включился доктор Смирнов.
– Стас, мы уже около сотни простатэктомий сделали за три года, и ни разу уретральный анастомоз не развалился. А в областной онкологии только недавно стали осваивать простатэктомии, вот и подстраховываются. Сколько ты уже у нас работаешь?
Стаж работы в онкоурологии у доктора Пенина еще не превысил месяца. В знак согласия он поднял обе свои руки вверх: "Сдаюсь!" А главный врач добавил:
– Не такая уж и большая это операция – простатэктомия, когда освоишь...
В ординаторскую заглянула санитарка из оперблока.
– Хирургов зовут мыться во вторую операционную...
– Ну что, вперед, Владимир Владимирович!.. Минут через пятнадцать тоже подходи, Станислав Сергеевич, – оживился главный врач, легко выбираясь из глубокого кожаного кресла.
- - -
Из протокола операции:
"Нижняя срединная лапаротомия. Ревизия: опухоль предстательной железы через мочевой пузырь и тазовую брюшину не определяется. Метастазов в органах брюшной полости не выявлено. Лимфоузлы по ходу подвздошных сосудов не увеличены. Показана радикальная простатэктомия с удалением семенных пузырьков и профилактической тазовой лимфаденэктомией..."
– Владимир Владимирович, держи зеркалом пеленку, сейчас будем лигировать дорзальные сосуды... Я пальцами выделяю ткани над уретрой... Давай изогнутый зажим... Танюша, прошить хромированный кетгут на атравматике...
В операционную протиснулся Станислав Сергеевич. Его сразу заметил оперирующий хирург. "Стас, нужно заменить катетер до того, как будет рассечена уретра..." Кивнув головой, Пенин отправился за фартуком, по дороге ущипнув за плечо анестезистку. "Станисла-аа-в Серге-ее-евич!.." В их заигрывания бесцеремонно вмешалась Людмила Николаевна: "Наталья, введи релаксанты. Больной начинает поддыхивать... Борис Александрович, еще кровопотеря будет?"
– Рассекаем дорзальные сосуды, – предупредил хирург. – Порядок, кровотечения нет. Рассекаем фасцию Денонвилье и выделяем семенные пузырьки...
Пенин в синем фартуке изготовился заменить катетер Фолея. Он решительно пересёк силиконовую трубочку у самого ее расширения (все равно выбрасывать!). Из узкой части катетера тоненькой струкой вытекал фурацилин. Ловким движением из мочевого пузыря был извлечен старый и введен новый катетер с мандреном, а манжета заполнена фурацилином. Свисающая часть катетера была уложена на стерильную пеленку.
– Я свободен? – галантно спросил доктор-уролог.
– Да, минут на тридцать, – ответил главный врач. – После пузырно-уретрального анастомоза и тазовой лимфаденэктомии я попрошу Вас опустошить баллон катетера для удаления предстательной железы.
– А можно я на анастомоз и лимфаденэктомию помоюсь? – снимая перчатки, попросил Пенин. – В урологии лимфоузлы убирать не умеют.
Хирург согласно кивнул головой:
– Конечно, тогда мойся уже через пять минут...
Выходя из операционной, молодой уролог легким движением плеча игриво потеснил медсестру-анестезистку.
– Ну Станисла-а-а-в Серге-е-е-вич!..
– Не переживай, Наталья, я скоро верну-усь...
- - -
Пенин присоединился к хирургам в тот момент, когда от шейки мочевого пузыря уже была отсечена полностью выделенная предстательная железа с семенными пузырьками и семявыносящими протоками. После рассечения проксимальной части уретры она держалась только на раздутом шарике манжетки катетера Фолея. После сброса фурацилина из манжетки препарат был торжественно снят с трубки катетера.
Из протокола операции:
"... Реконструкция шейки мочевого пузыря произведена двумя рядами викриловых швов до диаметра уретры. С помощью шести узловых "парашютных" швов сформирован уретро-шеечный анастомоз. В просвет пузыря вновь введен катетер Фолея, его манжетка заполнена фурацилином. Единым блоком удалена клетчатка с лимфоузлами по ходу наружных и внутренних подвздошных сосудов до запирательных отвестий малого таза. Через дополнительные отверстия в левой и правой подвздошной области в обе запирательные ямки подведены двухпросветные дренажи..."
Обращаясь к анестезиологу, хирург сообщил:
– Людмила Николаевна, мы начинаем зашивать рану...
– Да уж видим, Борис Александрович, – слегка обиженным тоном отозвалась анестезиолог. – Мы еще повентилируем больного на аппарате минут пятнадцать, чтобы хорошо дышал в палате...
Добрый Станислав Сергеевич предложил зашить рану вдвоем с доктором Смирновым. Уставший, но довольный главный врач поблагодарил своих сотрудников и направился к выходу из операционной. Проходя мимо медсестры-анестезистки, он её подбодрил: "Держись, Наталья!.."
- - -
3. Реанимация
Больной Неверов, проснувшись после наркоза в большой палате с тремя койками, первым делом ощутил тупую боль в животе. Видимо, он так сморщился от боли, что это заметила молоденькая медсестра в палате.
– Сейчас мы Вас обезболим, потерпите минутку!..
Она быстрым шагом вышла из палаты и спросила у анестезиолога:
– У больного Неверова боли... Чем его обезболить?
– Давай кубик фентанила прямо в капельницу.
Уже через пару минут Валентин ощутил полное исчезновение болей и почувствовал блаженство. Нигде и ничего его не беспокоило. Даже то, что количество трубочек в его организме увеличилось до трех. Кроме уже привычного катетера в мочевом пузыре, с обеих сторон свисали еще по одной трубочке, которые были опущены в стеклянные флакончики из-под физраствора.
Медсестра предупредила:
– Поворачивайтесь в кровати осторожно, чтобы дренажи не выдернуть.
В палату зашел хирург Смирнов.
– Как самочувствие, Валентин Викторович? Операция прошла нормально. Дренажи подержим пару деньков, и если из них ничего не будет отделяться, мы их удалим.
Он откинул простынь, осмотрел повязку.
– Девочки, нужно поменять повязку, она слегка промокла кровью. И отмечайте количество содержимого из дренажей...
Выходя из палаты, Владимир Владимирович добавил, обращаясь к Неверову:
– Я сегодня дежурю, еще загляну в палату вечерком...
- - -
В качестве дежурного анестезиолога, по просьбе главного врача, осталась на ночь заведующая отделением Людмила Николаевна. Заметив выходящего из палаты Смирнова, она подошла к нему и спросила озабоченно:
– Как тебе Неверов? По анализам нормально, вроде...
– Борис Александрович просил понаблюдать за страховыми дренажами. Если отделяемое превысит 50 мл, просил позвонить.
– А сейчас сколько?
– Пока сухо...
– Владимир Владимирович, приходи чай пить вечером... Девочкам конфеты подарили сегодня.
– Конечно, с большим удовольствием! – засмеялся Смирнов. – Вечером сделаю обход и приду. В отделении тяжелых больных нет.
– И у нас все стабильно, тьфу-тьфу-тьфу...
- - -
Проницательные пациенты давно отметили, что хирурги очень любят расспрашивать больных о самочувствии после операции. Опытному врачу порой достаточно взглянуть на выражение лица пациента, чтобы оценить процесс послеоперационного выздоровления. Особенно радует доктора выражение спокойствия и воскресшей веры в своё выздоровление на лице больного. Причем иногда это явление может казаться пародоксальным – оно отмечается даже у больных с пробной лапаротомией!..
Ну, а сами больные внимательнейшим образом следят за реакцией врача при осмотре пациента после операции. И если что-нибудь смущает доктора ("Нужно сделать рентген", или "Наташа, вызови лаборантку, кровь на лейкоциты срочно!"), больной тут же покрывается холодным потом от страха развития осложнений.
- - -
На следующее утро после операции в реанимационную палату к больному Неверову пришел оперирующий хирург. После дежурного вопроса "Как дела?" он осмотрел повязку, потрогал живот, спросил о количестве мочи за прошедшее после операции время.
– Всего восемьсот миллилитров, без стимуляции диуреза, – доложила анестезиолог Людмила Николаевна. – Стал отказываться от обезболивания, – добавила она, укоризненно глядя на улыбающегося больного.
– Раз отказывается, значит, не сильно болит, – тоже улыбаясь, поддер-жал пациента Борис Александрович. – Правда, лучше бы первые два-три дня исключить болевой синдром. Может, и диурез повысится. Сколько после операции прокапали?
– Всего полтора литра, глюкоза и физраствор...
– Антибиотики делаете?
– Ципрофлоксацин капельно два раза в день в течение трёх суток...
– По дренажам отделяемого нет?
– Вчера вечером и сегодня утром дежурный хирург смотрел, говорит – отделяемого нет...
Подал голос Неверов:
– Сколько я времени тут в палате пробуду, доктор? Я хочу обратно, в свою палату.
– Сегодня ближе к обеду переведем, только прокапаем всё, что назначено. Освободим койку, а то послеоперационных больных некуда класть... – пообещал главный врач.
– А когда приблизительно меня выпишут? Когда я смогу вернуться к горным лыжам? Ребята ждут...
– Ну, к лыжам вернуться можно будет разве что через 3-4 месяца, когда окрепнет рубец и нормализуется мочеиспускание.
– Эх-ма, весь сезон пропущу!.. – с грустью подытожил Неверов. – А следующий - только через год.
– Здоровье требует жертв, как и красота, – заключил дискуссию Борис Александрович. – Главное для Вас сейчас – полностью поправиться. А лыжи подождут до следующего сезона...
- - -
Еще впереди было время, когда на вопрос доктора "Как самочувствие?" Валентин Викторович Неверов отыщет правильный ответ – "Выздоравливаем потихоньку". Еще ожидали его многие неудобства, возникшие после операции – недержание мочи, потребность в туалете каждые 35-40 минут, проблемы с послеоперационным рубцом (лигатурные свищи). Но главное – все уже позади! И прошло уже то время, когда в полное возвращение здоровья не верилось, хоть ты тресни... И вот уже нет того несчастья, которое еще недавно казалось фатальным и неодолимым!..
Здравствуй, новая старая жизнь!
- - -