Судьба-злодейка.
Минуя нас, судьба вершит дела.
(Гай Петроний Арбитр)
- Сейчас, Гнедко, перекусим, чем Бог послал, и до дому, до хаты, - развязывая торбу с нехитрой снедью, бормотал Мыкола, обращаясь к запряжённому в подводу коню. Гнедко, будто соглашаясь, кивал головой. Они уже несколько дней не были дома, подрабатывали извозом на станции.
Мыкола достал шматок сала, луковицу и краюху хлеба, и, присев на край подводы, принялся неторопливо есть. Жуя, оглядывал привокзальную площадь, разглядывая толпу.
Его внимание привлекла городская дамочка, сошедшая с поезда. К ней жались двое детишек. Девочка, лет пяти, и мальчик чуть постарше. Рядом стояла пара чемоданов. Барышня растерянно оглядывалась по сторонам, надеясь, видимо, увидеть извозчика. Что-то в её облике показалось знакомым, хотя он и видел их впервые в жизни.
Завернув недоеденный кусок хлеба в холщовую тряпицу, убрал его обратно, в торбу. Затем соскочил с подводы и подошёл к женщине.
- Вы, дамочка, чьи ж будете? Куды ехать-то надобно? - спросил Мыкола, втайне надеясь, что ему повезет, и она сможет заплатить.
- Я... мы... - дрожащим голоском заговорила женщина, немного испуганно глядя снизу вверх на бородатого мужика в зипуне, - нам бы на хутор, к тёте моей, Анне Николавне, они учительствуют там, с мужем... Может, знаете их? Я заплачу, вот...
И, торопливо достав из кармана кошелёк, вынула из него несколько ассигнаций.
- Этого хватит? Возьмите...- Она протянула деньги Мыколе. Тот взял, и быстро спрятал купюры за пазуху.
- То-то мне показалось лицо ваше знакомым. Племянница, значиться, Ганны. На тётку свою похожа... Ну что, поихалы, отвезу вас. - Он легко подхватил чемоданы и зашагал к подводе. Женщина, взяв детей за руки, заторопилась следом.
Человеком Мыкола был неразговорчивым, пустую болтовню не любил. Усадив своих пассажиров на подводу, молча сел на облучок, и, взяв в левую руку вожжи, взмахнул зажатым в правой руке кнутом, несильно стегнув коня:
- Н-но, пошёл! - Гнедко, вздрогнув крупом, послушно сдвинулся с места. Подвода, скрипнув колёсами, неспешно покатилась по дороге. Вскоре станция осталась позади, и они оказались в бескрайней зимней степи.
Дети, измученные долгой дорогой, заснули, прижавшись друг к другу. Их мать, спрятав озябшие руки в муфточку и поджав под себя ноги, обутые в невысокие шнурованные ботиночки на каблучках, дремала, оперевшись спиной о чемоданы.
Так они проехали полпути до хутора, где, как она надеялась, их ждали тепло и покой. Тётку она не видела много лет, но тёплые отношения сохранялись до недавнего времени в активной переписке. Письма перестали приходить после февральской революции, но она верила, что с тётей и её мужем всё в порядке. На хуторе к ним относились с почтением.
Внезапно подвода остановилась. Женщина от толчка вздрогнула и открыла глаза. То, что она увидела, заставило сердце испуганно заколотиться.
Чуть в стороне от дороги росло одинокое дерево. Под ним стоял человек в грязной, с подпалинами, шинели и целился в них из ружья.
Прошло несколько томительных секунд...
Но вот Мыкола, приглядевшись, радостно закричал, спрыгивая с облучка:
- Гришка, кум, це ж я, Мыкола! Не стреляй!
- Мыкола?! - человек закинул ружьё за спину и бросился навстречу вознице. Кумовья обнялись, похлопывая друг друга по плечам.
- Гришка, ты как тут? А у нас на хуторе гутарили, что ты сгинул на фронте. А ты жив, чертяка!
- Да жив, как видишь. Ранен был, да оклемался. Домой вот пробираюсь. А это что за дамочка с тобой?
- Да учителки, Ганны, племянница с детьми. Вот, везу их до тётки, на хутор. На станции подобрал.
- Слухай, Мыкола, на кой ляд она тебе сдалась? - хриплый голос кума перешёл в свистящий шёпот. - Давай, порешим её, да и все дела. Искать их никто не будет... И, слышь, кум, тут недалече поместье есть, пустое. Видать, бандиты напали, хозяев убили. Там, на подворье, ещё много добра всякого осталось, а у тебя подвода...
Гришкины глаза горели таким нехорошим огнём, что Мыкола внутренне поёжился. Кум явно был не в себе. Контуженный, что ли? И отчего-то стало страшно за барышню и её детей.
- Да ты что, Гриша! Руки ещё об неё марать, грех на душу брать. Сами подохнут в степи! Постой, я сейчас, - с этими словами Мыкола бегом вернулся к подводе, оставив кума стоять под деревом.
Подбежав к подводе, он схватил чемоданы и бросил их на землю.
- Всё, слезай, приехали! - грубо, за руку сдёрнул обескураженную женщину с повозки.
- А ну, щенки, геть отсюда! Быстро! - Мыкола буквально выбросил перепуганных детей следом за матерью.
Вскочив на облучок, зло стегнул коня и подвода, загрохотав колёсами по подмёрзшей земле, стала быстро удаляться. В неё на ходу вскочил возбуждённо-радостный Гришка, обрадованный встречей с кумом и возможностью поживиться.
" Пропадёт ведь, как пить дать, пропадёт! Нет в ней силы. Такой барышне без мужика никак нельзя. Эх, то война, то революция, будь она неладна! Бабы да ребятишки страдают..." - Мыкола всё подстёгивал, и подстёгивал коня, он словно старался убежать от тяжёлых мыслей о судьбе, вынужденно брошенной им в степи женщины с детьми...
Недалеко от сгоревшего поместья он с Гришкой был убит бандитами...