В кабинете неожиданно появился генерал Борисов.
– Андреич, ты как это так быстро добрался? – удивился Пашков, пожимая его загорелую руку.
– Да вот из Москвы персональный самолет пригнали и сюда доставили. Начальство возмущено нашими ЧП. Кое-какие документы передали – любопытные документы, – Борисов сел к столу и стал открывать дипломат.
– А какие именно? – заинтересовался Владимир Петрович.
– Да вот хотя бы на приватизацию «Циркона», – с иронией произнес Петр Андреевич.
– Вот как? – брови Пашкова поползли вверх. – Где и кто оформлял?
– У нас, в родном Цнинске оформлено Комитетом госимущества. Документ выдан за подписью председателя этого комитета господина Бобрикова, а утверждено в Министерстве юстиции. А руку приложил небезызвестный господин Митюков. Знакомые фамилии? Вот то-то. Похоже, что и Волкодав, и Зубов, и эти два господина – все они щупальца у спрута, а голова где-то выше и пока недосягаема для нас.
– Может быть, Митюков? В столичной сутолоке легче скрыться, – предположил Пашков.
– Не тянет он на руководителя такого масштаба, хотя и высокие должности занимает. После операции с Черным Ангелом и Волкодавом его «просветили» всего, но никаких связей не обнаружили. Из Верховного суда его убрали, а он в этом году в Минюсте всплыл – кто-то толкает, двигает его. Вот сейчас это выясняют, – Борисов посмотрел на Бусыгина, и в его задумчивых глазах появилась лукавинка: – А ты тут, говорят, много «рыбы» наловил в озере и вокруг?
– Да вот молодожены постарались, – усмехнулся Бусыгин, показывая на Марийку.
Петр Андреевич весело похлопал по плечу Пашкова.
– Что, Петрович, неужели, в конце концов, ты дождался? Молодец, Марийка, порадовала старика. Поздравляю, – он по-отцовски обнял ее. – А где жених твой? Куда это он так спешил? Я столкнулся с ним в коридоре.
– За читинцем брат приехал, да что-то в морге неувязка получилась, вот он и пошел разбираться. Пора уж и возвращаться ему. Придется тебе, Марийка, идти на выручку. И быстро сюда. Постой, у тебя телефон звонит, слушай здесь.
Марийка подключила «сотку».
– Да, слушаю. Что?! Да ты чего? Мистика какая-то. Да. Осторожней. Сашки нет? А где он? – Марийка говорила, а ее глаза передавали всю гамму переживаний: в них появлялись то улыбка, то тревога и даже страх, то вновь улыбка. Вот она закончила разговор и растерянно посмотрела на окружающих ее мужчин:
– Вы знаете, мне трудно поверить в это, но Алексей сказал, что читинец жив.
– Да что ты говоришь?! – Пашков обнял Марийку. – Ты соображаешь, какой груз ты с моей души сняла? Это ж надо, какой живучий – третий раз за двое суток побеждает Косую. Постой, а как это произошло? Может быть, и не он это совсем? – встревожился Пашков.
– А ему разве не было проведено вскрытие? Кто давал заключение? – удивился Бусыгин.
– Было. У него два шва на животе, – уверенно ответила Марийка.
– Два шва? Так это же ему ночью операцию делали. Рано я обрадовался. А может быть, наоборот, эти швы и спасли его? – с надеждой смотрел на Марийку Владимир Петрович.
– Не знаю. Мы утром его в отдельную комнату спрятали, там какая-то лаборатория была, а сейчас ее прикрыли. Михрютин там все вынюхивал. Вот мы и спрятали его. А сейчас Алешка с братом заходят туда, а он сидит тушканчиком в позе йоговского «лотоса». Брат сразу к нему: всего его ощупал – оказывается он врач. Что-то ему шепчет на своем бурятском языке. И тот открыл глаза, посмотрел на брата, на Алексея и ушел в отключку, но сердце работает. А тут Сашка куда-то пропал, не на чем перевезти в больницу. Дежурному сказал, что пошел по грибы и испарился, – с досадой проговорила Марийка.
– По грибы? Так это он пошел мое задание выполнять – следить за Мухомором, – довольно улыбнулся Владимир Петрович и спросил:
– Какая помощь нужна Алексею?
– Нет. Он звонил уже из больницы. Там Орлов.
– А он что, к Шустову его отправил? Молодец, – удовлетворенно произнес Бусыгин. – Я догадался, где они все есть. Там дисциплина военная, не зря главный врач военным хирургом был.
– Давайте вырисовывать картину, что у нас получается. И начнем с приватизации «Циркона», – Борисов положил на стол Московскую папку с документами.
– Точно, все вертится вокруг этого «Циркона». – Владимир Петрович посмотрел на Марийку, подтолкнул ее к столу: – Давай, дочка, рисуй схему, иначе можно запутаться.
Марийка взяла из шкафа большой ватманский лист бумаги и, сев за стол, стала рисовать кружки, квадратики: в самом центре в кружке написала «Циркон», а от него провела линии к трем прямоугольникам, в которых написала: Чита, Москва, Цнинск. Под каждым поставила по большому вопросу и провела из них линии к кружочкам, в некоторых написала фамилии, клички. В читинском – Горчаков, Зубов, Портной. В московских кружках – Митюков, Воротила; в цнинских – Семкин, Мухомор, Бобриков-1, Бобриков-2.
Подумав секунду, Марийка провела линии из московского и цнинского прямоугольника к новому и написала в нем «Беседино». От него провела обратную стрелку к «Циркону.
К ее столу подошел генерал Борисов, посмотрел на схему и похвалил:
– Молодец, быстро разобралась. Дай-ка я прибавлю в цнинский сектор еще один кружочек, – он взял ручку и написал: Редкозубов.
Владимир Петрович, прочтя это, с удивлением посмотрел на генерала:
– Ты кого имеешь в виду, Андреевич? Это же наш новый заместитель прокурора!
– Вот именно его я и вписал. В Москве, в управлении мне дали ориентировку на него: работал вместе с Митюковым, ближайший его друг. Может быть, и порядочный, честный он человек, но проверить надо.
В комнату вошел дежурный прапорщик и спросил разрешения обратиться к капитану Колосенок.
– Разрешаю, – генерал Борисов отошел от стола.