(илл. Хамаль Амалов)
Синий заяц смотрит на меня пластмассовыми пуговками-глазами. Сшитый из какой-то мягкой, приятной на ощупь ткани, смешно скрутил уши винтом.
Его товарищ подаренный в прошлом году сидит на полке, подставив свою угольно-чёрную шкурку под блеклый свет из окна.
- И где ты только их берёшь?- смеюсь, глядя на тебя снизу вверх.
В очередной раз меня смешит выражение твоего лица, обычно уверенного, мужественного на сто один процент, а теперь растерянное, и глупая улыбка тускнеет.
- Успокойся, ты же знаешь, я радуюсь любым подаркам, просто тебе одному пришла шальная мысль начать дарить мне мягкие игрушки.
Встаю и иду на кухню.
- Ты как всегда неожиданно, я даже и не думал, что почтишь меня визитом,- вру самым обычным будничным голосом.
Я не просто ждал, я готовился, и твоя любимая запечённая баранина в специях и контрабандное киндзмараули - тому доказательство.
А ещё дрожащие руки и словно взбитые миксером мысли.
- Каждый день готовишь праздничные блюда?- ты стоишь в дверях, и, улыбаясь, смотришь, как я разворачиваю фольгу на противене.
- День рождения,- возвращаю тебе улыбку,- нежданные гости шастают всю неделю, приходится быть всегда готовым.
Отворачиваюсь к раковине, чтобы взять нож и двузубую вилку, и чувствую твои руки на моей спине. Лёгкие нежные касания.
- Ты всегда был и остаёшься никаким лжецом,- твой шёпот и прикосновение губ обжигают висок.
Нож с грохотом падает в раковину, по пути заканчивая земной путь синей фарфоровой чашки.
- Чашку любимую разбил,- вцепившись в твои руки пытаюсь их оттолкнуть и одновременно отчаянно выворачиваю шею, ища своими губами твои.
- Я не хочу,- шепчу прямо в твой полуоткрытый рот.
- Лжец,- rewind* , будто и не было пустого и скучного года, я правда не умею врать, ты лезешь мне под рубашку, не утруждаясь расстёгивать пуговицы,
а просто обрывая их по пути, а я только наслаждаюсь волнами раскалённого возбуждения, вышибающими из моей головы последние остатки здравомыслия.
- Варвар... не надо... Она. Она скоро вернётся.
- Кто же тебя так врать-то научил? Плохо?- с видом победителя последнюю пуговицу ты всё-таки расстёгиваешь и тащишь меня в комнату.
Журнальный столик попавшийся на твоём пути летит в сторону, а я уже совсем ничего не соображающий на диван.
- Вот как есть варвар,- бросаю в тебя искалеченную рубашку,- Конан-разр...
Ты запечатываешь мне рот поцелуем, а твои руки стальными тросами обвивают меня. Набухший мир наконец взрывается...
Задумчиво пережёвывая мясо, ты поглядываешь на Машину фотографию на полке.
- Значит, ты твёрдо решил остепениться?
Я передёргиваю плечами и сажусь на маленькую скамеечку - так удобнее опираться о твоё бедро пышущее жаром.
- Давай не будем портить вечер. Тебе так необходимо поковыряться в старых ранах? Только за этим и пришёл?
- Да нет, не за этим,- твоя тяжёлая пятерня зарывается в мои волосы на затылке, сладкая истома возвращается,
и я, содрогнувшись всем телом, отстраняюсь.
- Прекрати.
- Боишься передумать, когда я в пределах досягаемости?
Сволочь. Самовлюблённый урод уверовавший в свою неотразимость. Встаю и отхожу к окну.
- Не боюсь. И мы обсуждали это с тобой миллион раз. Я. Я…
- Опять боишься на меня смотреть. Пускаешь, хоть грозился вычеркнуть из жизни. Собираешься жениться и занимаешься со мной сексом. Ты у меня сплошное противоречие.
Я поворачиваюсь. Свет, сочащийся через жалюзи, расчерчивает полосы на твоём ухмыляющемся лице и голой груди.
Насчёт урода я, конечно, погорячился, даже сейчас я продолжаю любоваться тобой, хотя тени падающие на лицо очень и очень символичны.
Снова задаю себе вопрос – почему природа, давшая тебе такую прекрасную оболочку, не слишком позаботилась о её содержании?
Просто дамский роман какой-то, неотразимый злодей вломился в дом, и бедная овечка пала к его ногам, хоть и зарекалась.
- Попытка вести нормальный образ жизни считаются теперь противоречием? Или ты надумал пригласить меня в цивилизованную европейскую страну на пээмже?
- Ну вот, старая песня,- ты кривишься и тянешься за бокалом,- снова семья, дети, дом, очаг. Тебе бы родиться бабой. Идеальная наседка получилась бы.
Кровь приливает мне к лицу.
- А чего ты ждал?!- от моего крика ты дёргаешься, и немного вина проливается тебе на руку,- не надо так смотреть на меня, мне уже давно не восемнадцать!
Я пытаюсь, понимаешь, ты, пытаюсь! Я не хочу до сорока лет шляться по клубам, выискивая себе тела всё моложе и моложе, а потом сидеть в Холидее,
в компании таких же мужиков, старательно закрашивающих себе седину и облизывать гламурных мальчиков, которым и восемнадцати-то нет!
Ты меняешься в лице, встаёшь, снова опрокидывая бедный столик. Бокалы и тарелки разлетаются с жалобным звоном.
- А-а, у нас снова приступ нравственности? Высокая мораль не даёт спокойно жить? Только ты опять забываешь одну простую вещь.
Ты - такой, какой есть! И переделать себе голову ты не сможешь. Желаешь принести себя в жертву? Или её?- ты киваешь в сторону Машиной фотографии.
- Я желаю иметь смысл в жизни. Пока ещё не поздно. Пока…
- Пока что?- ты нависаешь надо мной, как ожившая скала, грозя раздавить.
- Пока оттянуться и потрахаться не стали самоцелью. И я не стал тобой!
Клак! Твой кулак пролетает мимо моего уха и врезается в оконную раму.
Должно быть больно.
Ты с какой-то неестественной скоростью одеваешься и убегаешь, хлопнув дверью.
«Романтический вечер удался»,- тащу мусорный пакет и собираю с пола останки посуды и еды.
Густой соус, перемешавшись с вином, растёкся блестящей бордовой лужей, словно... «Словно кого-нибудь убили. Любовь, например. Как бешеную собаку».
Возвращаюсь в комнату и вижу лежащего на столе синего зайца. Беру его в руки и сажаю на полку, к чёрному.
- Будешь Антоном, ушастый. Сиди, до лучших времён.
Так они и сидят, и смотрят, как я стараюсь закатить на гору сизифов камень.
*rewind(англ) здесь-(обратная) перемотка (плёнки или ленты.)