В словаре Ожегова С.И. глагол «тюкать» толкуется, как несильно ударять. Я же об этом имел совершенно иное представление. Среди ребят «тюкнуть» означало стукнуть так, чтоб мало не показалось. Перед глазами эпизод незабываемого детства. В летние каникулы мы с дружком Колькой играем в «пристенок» на плитку гематогена. Гематоген был «сникерсом» нашего детства. Его продавали в аптеках в виде ирисок.
Игра шла с переменным успехом. Но вот монеты угодили под куст сирени, на прошлогодние листья. Как Колька ни пытался дотянуться пальцами до пятачка - ничего не выходило. Тогда он применил виртуозный трюк - одним пальцем накрыл монету листиком, а другим подвинул ее ближе к моей. Я заметил манипуляцию и обвинил его в мошенничестве. Колька взвился пружиной и тюкнул меня под глаз. Все вокруг померкло... Но инстинктивно успел, как говорили ребята, «посадить его на кумпол» - ударить головой, выбив ему передний зуб. А у меня под глазом зловеще наливался багрово-синий синяк. Мы взвыли и разбежались по домам. Дядька, увидев меня, ехидно воскликнул: «Ну, что, соколик, опять подрался?! Как тебя разукрасили! Но это не смертельно, мужчину шрамы украшают». Приложив холодный утюг к синяку, я заснул на диване. Через какое-то время слышу стук в окно веранды. Выхожу - стоит Колька, взгляд потуплен, в руках удочки: «Боря, пойдем ловить рыбу на тюкалку». Чувствовалось, что хочет помириться. Никогда не слышал о таком способе ловли, поэтому охотно согласился.
Занималась вечерняя заря, мы - на Москве-реке, недалеко от дач академиков. На правом берегу, деревенька Динино, где многие годы жил и творил М. Пришвин, «всматривался в лицо каждого дня», вдыхал «бодрый и вкусный, звонкий воздух». Здесь в его прозе рождались удивительные поэтические образы - «молодой клен в хвойном лесу, кажется, это не дерево, а стая желтых птиц взлетела и остановилась в воздухе».
В то время вода в Москве-реке была почти прозрачной. Вдоль песчаного берега красовались лилии, у поверхности воды сверкали чешуей юркие уклейки, десятки синих стрекоз зависали в воздухе, лес амфитеатром спускался к реке. Сейчас все стало другим. Из-за водохранилища не стало ледохода, берега заросли, исчезли косы и пляж. Воды в реке больше, но она стала темноватой. Появились водоросли, каких не было никогда.
Но в тот вечер все было прекрасно! Вдали горели купола Савино-Сторожевского монастыря. По воде сновали водомерки и сверкающие, как ртуть, жучки. Кубышки издавали тонкий армат. Мы приступили к рыбалке.
Тюкалка представляла собой две удочки с барабанами и общей леской. Кто-то должен был с одной перейти на противоположный ветер. Я это с радостью сделал. Колька установил крючок с насаженной синей стрекозой посреди реки и начал тюкать: медленно прикасался стрекозой к поверхности воды и так же плавно перемещал ее вверх.
И вот оно чудо!!! Сравнительно крупный голавль выскакивает из воды и в полете хватает стрекозу. «Давай на меня»,- кричит Колька. Я осторожно вращаю барабан, и рыбина медленно пересекает реку. В закатных лучах голавль великолепен! Мощная темная спина, по бокам - серебро чешуи, в которой отсвечивают малиновым цветом закатные лучи.… С тех пор во сне часто вижу эту картину.