Много лет назад я жил с девушкой. За несколько лет мы прошли обычный для многих пар путь: от щенячьей радости от встреч у подъезда до совместной жизни на съемной квартире и вечеров у телевизора, взятого в кредит. Отношения были переменно-радостными от зарплаты до зарплаты и однажды стали натянутыми сильнее, чем струны гардины в кухне, на которой висели пожелтевшие занавески. После очередной склоки я решил уехать домой на пару дней и провести выходные в тишине. Так и сделал.
На второй день поздно вечером от просмотра какого-то боевика меня отвлекло смс: «Привет. Как дела?» Глянув мельком от кого, я как обычно отписал, что все хорошо, что скучаю и при встрече сделаю все то, что давно мечтал сделать с женщиной. Больше сообщения меня не отвлекали.
С детства знакомая обстановка дома всегда действовала на меня умиротворяюще. За пару дней я отдохнул и потому возвращался спокойным и вполне позитивно настроенным. Привычную скупую обстановку подъезда многоэтажки как обычно украшал собой соседский кот, как маленькая китайская статуэтка сидевший на коврике и жмурящийся всем проходившим. Я открыл дверь. Вошел внутрь. Зажег свет. Это была та уже привычная квартира, за которую я отдавал половину зарплаты для того, чтобы было место, куда прийти после работы. Все было обычно и на этот раз кроме одного – квартира была пуста. Я стоял на желтом истертом линолеуме прихожей и видел это. Из мебели в квартире остались только унитаз и газовая плита, а посреди комнаты лежали два моих запылившихся носка прямо на том месте, где раньше стоял диван. Ни криков. Ни записки. Ничего.
Я не удивился и не потребовал ни объяснений, ни вещей, на которые мог претендовать. Такой конец был закономерен и, наверно, тогда устроил нас обоих. Но лишь спустя несколько дней, когда положил на свой мобильный деньги, я узнал истинную причину произошедшего. Сообщение о зачислении денег на телефон повисло мигающим конвертом, и я стал удалять предыдущие сообщения, чтобы потом удалить и его тоже. И только тогда я увидел от кого пришла та самая смска, отвлекшая меня от боевика и на которую я машинально ответил. Имя адресата было помечено не заглавной буквой «С.» , с которой начиналась фамилия моей бывшей подруги, а маленькой «с», её сестры, имевшей такое же имя. Именно она и написала мне, намереваясь узнать, как наши дела и почему мы снова поругались, желая, возможно, помочь чем-то, и которой я пообещал при встрече сделать все то, что давно хотел сделать с женщиной. Все вдруг стало ясно для меня. Я стоял неподалеку от банкомата, только что проглотившего мои сто рублей, нелепо улыбаясь на телефон, будто бы он, а не я сам, являлся причиной всего произошедшего…
С тех пор прошло много времени. И сейчас мне столько лет, что раньше я бы и не поверил, что столько бывает. Ничего не исчезло из моей жизни. Все когда-то происходившее в деталях и оттенках педантично хранит моя память. Ничего не изменилось вокруг кроме одного: меня. Я добился, как мне хочется думать, главного: добился от себя не воспринимать происходящее как должное, по-привычке. Это решение пришло однажды и вдруг. Возможно, спонтанно… А возможно, вся моя предыдущая жизнь и прошлые события явились причиной этого решения и стали основой нового моего восприятия действительности.
Возможно, это был обычный вечер, когда я шел с работы домой, где меня ждала новая девушка, с которой я прожил уже несколько лет, ее, как я знал, салат с майонезом, которая по вечерам, как я знал, любила носить свой пушистый халат, и которая, как я знал, сейчас сидела в интернете, переписываясь с десятком своих «друзей». День выдался тяжелый, коллеги достали нерасторопностью, клиенты были на удивление предвзяты и требовательны, нервный начальник задержал меня почти на час. Я был выжат, как лимон. Шел не спеша, дышал глубоко. Прокручивал в голове день: это можно было сделать так, а это…
Чей-то визг и рев клаксона вывел меня из забытья. Я оглянулся: стою посреди дороги, около моей левой ноги легковушка с включенным правым поворотом, а пешеходный светофор горит красным. Чего это я? Пять шагов назад… Люди рядом удивленно смотрят на меня. Я тоже удивляюсь: разве мне нужно переходить дорогу?
Я закурил. И только сейчас я осознал, что моя привычка переживать и анализировать рабочий день по дороге домой чуть не стоила мне здоровья, а может и жизни. Привычный ход вещей обнаружил свою хрупкость: все от салата и халата, от работы с начальником в дорогом пиджаке до светофора на другой стороне дороги могли исчезнуть навсегда. Прямо сейчас.
Это была та минута, которая расставила приоритеты в моей жизни. Та самая, которая дается не каждому, и не каждый получивший ее может увидеть ее значимость. Мне потребовалась эта минута, чтобы увидеть себя со стороны, что мне дорого и то, как я к этому отношусь. И оказалось, что то, что делало меня счастливым, я ценил гораздо меньше того, за что мне платили деньги. Я шел и курил, осыпая белую рубашку пеплом, отворачиваясь от людей, чтобы те не видели моего лица. Мне было стыдно.
Это была минута разочарования в себе. Будто меня застали за плохим поступком. Будто все, что я прочел в книжках и все, что было возможно в моих детских мечтах, я предал и забыл.
Это был летний вечер. Солнце падало между пятиэтажек, бросая прощальные лучи. Но только в ту минуту я заметил, насколько это красиво. Я не замечал его прежде, но теперь, жмурясь в его свете, я был благодарен: только благодаря ему было возможно существование всего вокруг.
И я шел радостный своим новым мыслям. Я чувствовал, что это не следствие стресса, что эти мысли уже не исчезнут. Я не хотел, чтобы они исчезали. Внутри вдруг образовалась легкость, какая случается после молитвы. Вокруг слышались лишь шорох моих шагов и шум проезжающих машин.
Мне захотелось поделиться своей радостью и этой легкостью. И я уже знал, кому я скажу о них – той, которая ждала меня дома. Той, которую я обожал со всеми ее маленькими слабостями и капризами, и ее салаты, и жужжащий фен по утрам, и ее лежащие на боку туфли в прихожей, и постоянное сидение в интернете и все-все…
- Милая!.. – ворвался я в квартиру и замер: ответом мне была тишина. Что-то было не так: не было туфель в прихожей, не было маленькой сумочки на привычном месте, на трюмо не лежал фен… не шумел компьютер в комнате. Мой портфель с когда-то важными бумагами глухо упал на пол. Что-то в памяти шевельнулось, какая-то похожая картинка промелькнула в сознании, наполняя тело оцепенением, заставляя сердце биться чаще.
Не разуваясь, я шагнул в комнату. Монитор был черен, как ночь. Кровать пуста и закрыта покрывалом, вечно лежащего на ней халата не было. Я стоял посреди комнаты и смотрел на вещи, будто впервые их видел. Вокруг была странная непривычная тишина, та самая, оглушающая своей пустотой, с которой, как я помнил, можно разговаривать сколько угодно, но она никогда ничего не скажет в ответ.
Неуверенной рукой я толкнул дверь на кухню, и та, слегка скрипнув, медленно отворилась. На плите стоял чайник с едва заметным дымком пара. На столе большая прозрачная тарелка с салатом. Справа на угловом диванчике в белых шортиках и майке лежала та, к которой я спешил. Подложив руку под голову, она спала так сладко, что не услышала, как я подошел, опустился рядом на колени и обнял ее. И только сейчас, вздрогнув, она открыла глаза. Прижимаясь к ней, вдыхая ее запах, чувствуя ее кожу, ее тепло, ее руки, обнимающие меня, я ощущал счастье от нахождения рядом.
- А чего ты не разулся? – прошептала она.
О, если б она только знала, почему я не разулся! Если б она только знала, что я сейчас расскажу! Я вдохнул поглубже, чтобы рассказать ей все, что внутри меня, но голос дрогнул, и я лишь выдохнул:
- Здравствуй, радость моя!