Бледное солнце вынырнуло из тумана, клубящегося над болотом, и огромная бурая равнина, утыканная редкими зелеными кочками, сразу наполнилась чавканьем и урчанием, словно какой-то необъятный зверь собрался позавтракать.
- Ой, что это? – Лена отскочила от воды и спряталась Вадиму за спину.
- Болото проснулось, - флегматично ответил Вадим. – Оно, в некотором смысле, живое. Вот и проснулось.
- И часто у вас так? – Лену передернуло. - Жуть какая!
- Каждое утро, - улыбнулся Вадим. – Привыкнешь.
- Не хочу я тут ни к чему привыкать! Я здесь проездом, ага? Кто ж знал, что у вас с транспортом такая фигня? Вот прилетит следующий бот, и я уеду. Адьё, оревуар, чао!
- Конечно уедешь, - согласился Вадим. – И бот, конечно, прилетит, куда денется? Только он нескоро прилетит.
- Нескоро, это когда? – занервничала Лена. – Через неделю?
- Через месяц, Лен. Они раз в месяц летают. Планета большая, хуторов много, чаще не получается.
- Как, раз в месяц? А если срочно надо? А вдруг заболеет кто? – Лена возмущенно уставилась на Вадима, словно это он составлял расписание.
- У нас неплохой медицинский блок, обычно сами справляемся. Ну, если уж совсем тяжелый случай – вызываем спасателей из Принеи.
- У меня тяжелый случай, - решительно заявила Лена. – Очень тяжелый! Я тут месяц не выдержу. Как этих спасателей вызвать?
- Смеешься? – от удивления Вадим даже заговорил чуть быстрее. – За ложный вызов знаешь, что бывает?
- Ну, что?
- Штраф…
- Не вопрос, я заплачу. Сколько?
-… и исправительные работы, - недовольный тем, что его перебивают, злорадно закончил Вадим. – Три месяца. К нам же и пришлют, или на какой-нибудь другой хутор. Только тебе тогда работать придется. Норму выполнять.
- Черт! И нанять никого нельзя? Вот ты, Вадик, у тебя же есть глайдер? Давай, ты меня до Принеи подбросишь? Знаешь, я какая благодарная тебе буду?
- Глайдер, конечно, есть, - усмехнулся он. – Только на нем полторы тысячи миль и зимой не пройдешь, а сейчас весна – болото плодится, нервничает. Мы даже работу прекратили, ждем, пока успокоится.
- А что же делать? – глаза у Ленки покраснели, а голос задрожал. – Я за месяц на пятачке этом свихнусь, не выдержу! Еще и звуки эти. Слушай, а у тебя кеворгена нет? Его же здесь, у вас добывают. А что, один укольчик, и мне на болото наплевать! Так и месяц протянуть можно. Я как-то в колледже…
- Нет, кеворгена у меня нет. За него тут электрический стул положен.
- Что? За кеворген? Он же легкий? И привыкания не вызывает.
- Дело не в том, что легкий или тяжелый, - назидательно заявил Вадим, - а в том, что его из болотных зародышей пекут. Весной с вертолетов черпаками собирают, а потом на подпольных заводах сушат и прессуют.
- Ну и что?
- А то, что браконьерство это, вот что! И с болотом от этого большие проблемы. Не нравится ему, когда мальков забирают. Так что кеворгена у меня нету, но…, - Вадим задумался, беззвучно шевеля губами, словно обсуждал что-то сам с собой, - я могу тебя усыпить.
- Чтооо?
- Усыпить. На месяц. Я же говорю, у нас медицинский блок отличный. На пять мест, и все сейчас свободны. Я его запрограммирую на глубокий сон. Заснешь, а когда проснешься – уже бот прилетит.
- Это что, с трубками во всех местах месяц без памяти валяться? – возмутилась Лена. – Вот еще, обойдешься! Мало ли, что ты там со мной сделаешь? Я тебя и не знаю совсем…
- Ну, мое дело – предложить, - покраснел Вадим. – Не хочешь – не надо. Сама же сказала, что не выдержишь. А насчет меня – можешь не бояться. Модуль полностью автоматический. Я только программирую, а дальше он все сам делает.
- Нет! – отрезала Лена, повернулась и решительно зашагала к жилому блоку. Вадим проводил взглядом тонкую фигурку с большим фотокофром через плечо и усмехнулся.
Чудная девчонка. Прилетела, как снег на голову, вещей нет, одна сумка с фотокамерой. Вывалилась из рейсового бота и ну – все вокруг фотографировать. А потом: «Молодой человек, во сколько следующий рейс на Принею?»
Смешная… Вадим перевел глаза на болото, и его усмешка мгновенно исчезла. По бурой поверхности взад и вперед ходили волны, зеленые кочки подпрыгивали, словно буйки, трясина приподнималась, будто поспевшее тесто, а потом со стоном опадала. Трясина рожала мальков. В это время за ней – глаз, да глаз. Главное - полностью исключить внешние влияния. В поселке была замкнутая канализация, как на звездолетах, чтобы весной ни капли чужой биологии не попало в воду и не разозлило болото. Дорогая штука, но того стоила. В спокойный месяц тут собирали от тонны до полутора криля - не укоренившихся мальков, выброшенных волной на берег. Их сушили, прессовали и отправляли на Большую Землю, а там использовали в медицине, для производства биостимуляторов, а также в парфюмерии, агротехнике и много еще где. В результате, маленькая земная колония, разбросанная по пустынным островам на заболоченной планете, вполне себя обеспечивала, да еще и давала приличный доход. И зарплаты на хуторах были побольше, чем у пилотов Дальнего флота. Но отрабатывать деньги приходилось всерьез. Поэтому энергичная гостья с избытком свободного времени несколько беспокоила Вадима – местного лаборанта и, по совместительству, фельдшера. Мало ли, чего она учудит? Следи тут за ней!
Лена выдержала еще три дня, а на четвертый пришла сдаваться. Честно говоря, к тому времени Вадим уже был рад от нее избавиться. Удивительно неуживчивая особа, хоть и симпатичная. За несколько дней ухитрилась перессориться со всем хутором, а от Вадима, который, похоже, провинился в том, что первым попался ей на глаза, вообще не отставала ни на минуту. В конце концов у него на Лену выработалась какая-то аллергия. Кроме шуток, увидит ее, или голос услышит – и весь чешется. Так что когда за ней закрылась герметичная дверь санитарного модуля, Вадим вздохнул с облегчением. Теперь, наконец, можно спокойно заняться болотом, взять пробы, сделать комплексный анализ, померить биополе. А то из-за этой истерички буквально руки опускались!
Он вдруг услышал за своей спиной слабые крики и резко обернулся – над уборочным модулем, стоящим на самом берегу, нависла огромная тень. Гигантский гребень волны ударился о трубу сушилки, снес ее, перемахнул через модуль, и вот уже неторопливый мутно-серый пенистый вал покатится по хутору, сметая все на своем пути. Вадим бросился к жилым домам, но, сделав несколько шагов, замер – волна смяла прочный армированный пластик стен, как бумагу, захлестнула посадочное поле с диском спутниковой связи и теперь стремительно приближалась к невысокому холму, на котором стоял санитарный модуль. Вадим попятился, пока не уперся спиной в прохладный металл входного люка. Резко обернулся, ломая ногти, сорвал рукоятку привода дверей, протиснулся в медленно расширяющуюся щель, там, внутри, в полной темноте нашел фосфоресцирующий круг и с размаху врезал ладонью по кнопке «аварийная герметизация»
Тамбур осветился мигающим красным светом, щель между люком и дверным проемом стала уменьшаться, и ровно в тот момент, когда она исчезла совсем, раздался сильнейший удар о стену, модуль вздрогнул и накренился, Вадим упал, ударился затылком о что-то твердое и потерял сознание.
……………………………………..
- Вадик, ты что, помер?
Вопрос его серьезно озаботил. Некоторое время он размышлял об этом, потом решил, что все-таки наверное нет, жив, а чтобы проверить – негромко застонал.
И немедленно был за это наказан. Его правая щека вспыхнула от пощечины, а за ней левая и снова правая.
- Вставай, вставай, хорош отлеживаться! Тут уже дышать нечем!
Он открыл глаза – красный свет по-прежнему мерцал в тамбуре, бросая зловещие отблески на зависшее над Вадимом перекошенное Ленино лицо. Воздуха в тамбуре действительно почти не было – аварийная герметизация переключала снабжение кислородом на внутренние запасы, но их было не так уж много – не космический корабль, все-таки!
Он поднялся на четвереньки и, понукаемый Леной, пополз к блоку управления, мерцавшему в темноте оранжевым светом. Набрал код доступа, «ввод» и…. вывалился наружу вместе с дверью.
Кругом было светло и тихо. Вадим сел на корточки и счастливо улыбнулся. Жив! Потом сфокусировал зрение, огляделся и застонал: вместо благоустроенного поселка с заводом, домами и площадкой для ботов вокруг простиралась голая равнина с торчащими из земли покореженными железками, а вдали виднелся неровный берег, о который бились крупные серые волны.
- Ну, что там? – донесся из дверного проема Ленин голос.
- ….! – ответил Вадим.
- То есть, как я понимаю, ситуация чрезвычайная? – довольно спросила Лена, выглядывая наружу. – Тогда вызывай своих спасателей! Связь есть?
- Есть, - ответил Вадим. – В модуле аварийный буй. Уже включился, я думаю.
………………………………………
- А товар где?
- Что? Да я чуть не спалилась, еле ноги унесла, проторчала неделю в полной жопе, в цунами местное попала, а он – «где товар?» Ты почему мне не сказал, что у вас тут за кеворген стул полагается, а? В темную решил использовать, гад?
- Во-первых, это не кеворген еще, а только сырец. Эти, как их, болотные зародыши сушеные. А во-вторых, кто же знал, что в гостинице шмон будет? Тебе и надо-то было подержать у себя кофр пару дней. В обычное время – ноль риска. Так, все таки, где товар?
- Выкинула я его. На этом хуторе дурацком и выкинула. Перед тем, как в модуль лечь, пошла на берег и все в болото высыпала. Я что, дура – жизнью рисковать?