Стукач

   
     Отчуждение я почувствовал с первого дня пребывания на судне, и это вполне объяснимо. Новый человек в команде: кто он такой, каким образом попал на судно, которое пользовалось особой привилегией – ходило на поставки в Африканские страны? На «Немане» команда была постоянной, и являлось образцом в Базе Рефрижераторного Флота. Работать на этом судне считалось особой привилегией. А какие заслуги могли быть у меня, человека со стороны, из другой конторы. Наверняка моя персона вызывала подозрение. Неудивительно, что
каждый ко мне относился пренебрежительно,а это не могло не сказаться на моём настроении. С приближением к Лас-Пальмасу, куда мы шли за продуктами, напряжение с каждым днём возрастало. Меня неожиданно осенила догадка, что я у них как кость в горле. И вскоре мой напарник по каюте Витас подтвердил. – Тебя, сказал он мне,- опасаются,  думают, что ты «Стукач». Основания  для этого были и их можно было понять Ведь чтобы попасть на это транспортное судно, обязательно нужно пройти через первый отдел, где тебя не только просветят как через рентген, но и предложат сотрудничество. Так,  по крайней мере, обошлись со мной. Мало того, что я пришёл из другой конторы, да ещё на судно, попасть на которое можно было, разве что по великому блату. Это обстоятельство не могло не настораживать людей, которые идут в море не только ради романтики, но и заработать. На зарплату особенно не разживёшься.Для того, чтобы поход в море был наиболее существенным,необходимо принаравливаться  к обстоятельствам. Заход в иностранный порт, это в значительной степени полочка выручалочка, для этого только нужно проявить волю и некоторую смекалку.
    Всё дело в том, что ограниченное количество валюты, которое выдавалась Советским морякам, к тому же минимальные нормы на импорт, вынуждали нас хитрить.. Но это было на «Зурбагане», где я работал попеременно то матросом, то боцманом.
    Там досмотр таможенников проходил без проблем. Мне, как боцману входило в обязанность быть в таможенном досмотре. Это значит: я  обязан сопровождать таможенников, открывать помещения. Но у нас до этого не доходило. Нас, как правило, встречали одни и те же сотрудники, как будто специально следили за нашим появлением, зная заранее, что  пустыми от нас не уйдут. Один из сотрудников, старший по званию, посещал каюту капитана, где его принимали с распростёртыми  объятиями. Другой – тоже не был обделён вниманием. В трюм, куда мы спускались якобы для досмотра,  наслаждались баночным пивом с подсоленными фисташками. Проходило, каких ни будь  полчаса, мой компаньон  поднимался в каюту капитана, что означало, процедура по досмотру завершена. Чтобы отблагодарить таможенников, мы позаботились заранее: я прошёлся по каютам, и собрал то, что каждый приготовил для таможенников.
    Здесь же, на « Немане» я не знал обстановку, но догадывался, что и здесь люди не лыком шиты, но каждый из них хочет быть уверенным в том, что он не нарвётся на «стукача». Поэтому каждый новичок вызывает опасение.
    Не удивительно,  что боцман  меня подвергал всяческим испытаниям, чтобы хоть в чём-то уличить меня, найти малейший повод, чтобы избавиться от подозрительного типа. Ещё в порту, стоя, у отходного причала, Арвис вручил мне вымпел со словами: - Вот тебе вымпел, срочно поднимись на мачту и закрепи его там. Казалось бы, ничего в этом предосудительного нет. Каждый матрос обязан выполнять задание беспрекословно. И хотя в команде были молодые матросы, но задание выпало на мою долю. И это не случайно.    Пока я взбирался на мачту, северный, пронизывающий ветер проникал во все поры моего тела, после чего, я весь рейс не мог избавиться от фурункула. Но это не самое страшное. В команде неожиданно оказались двое больных, с подозрением на холеру. Что делать? Срочно нужно было принимать какие-то меры. Чтобы обезопасить команду от эпидемии, больных переместили в кормовую часть судна. Но ведь их надо было кому-то обслужить: накормить, помыть посуду .В  команде, из пятидесяти человек, будто бы, ни у кого, кроме меня, не оказалось прививки от этой опасной болезни. .Возможно ли такое? Работая в Африканских странах, где свирепствовали различного рода эпидемии, судно не покинет причал до тех пор, пока моряк не сделает определённую прививку. Словом, я на судне был «козлом отпущения». Вот, и пришлось мне ухаживать за больными, до тех пор, пока не установили истинный диагноз, не представляющий особой опасности. У боцмана была ещё одна причина гнобить меня. Он, видимо, опасался меня как соперника. И то, что его приводило в замешательство, Арвис терялся, в таких случаях, я приходил ему на помощь. Однажды, при погрузке трюма, лопнул геркулесовый трос, для замены его, потребовалось бы много драгоценного времени. Я, не раздумывая, одним движением руки, разрешил проблему, так что погрузка судна прошла  без задержки  Позже, Арвис, превозмогая свою профессиональную гордость, попросил меня обучить его вязанию узлов, хотя боцману по должности положено знать, хотя бы основные из них  При выходе из порта, когда я приготовился ко сну, Арвис, словно ошпаренный, ворвался в каюту с вопросом, который показался мне странным: - Слушай, ты можешь стоять на руле? - Хотел бы я знать, разве есть такие моряки, которые не могут?  - отвечаю ему вопросом на вопрос.
    - К сожалению, есть такие. – последовал ответ. Боцман явно лукавил.
    Наверняка,  он. не оставлял затею, хоть в чём то меня уличить. Но на этом
    проверка меня не заканчивалась.
    Стоило «Неману» войти в акваторию порта Лас-Пальмас, нам на встречу устремились маломерные катера, как будто они того и ждали. Аборигены окружили нас со всех сторон, выкрикивая: - бронза! баббит! капрон! Все эти вещи высоко ценились .Как они использовали металл, сказать затрудняюсь, но, из капрона изготавливали махер, который потом мы покупали и радовались покупке, уверенные в том, что это чистая шерсть, как было обозначено на этикетке..
    На этот раз моряки были безучастными, хотя наверняка, у каждого, припасено что либо  для «ченча» -  обмена товаром, но команда находилась как бы в оцепенении. Ведь на судне, как все полагали,  находился «стукач».
    А между тем, аборигены облепили судно со всех сторон, казалось,  в подбрюшье  гигантского  животного детёныши, которым матка не даёт пищу.
    Время утекало, а другой возможности отоварится, может и не быть.Наконец-то, отчаявшись,Арвис подошёл ко мне с предложением.
    - Слушай, у меня есть списанные концы, можешь ты их сплавить испанцам? Вон, видишь, сколько их собралось? Мне эта затея пришлась по душе, тем более, в таких делах, я уже поднаторел, работая на «Зурбагане». Не раздумывая, я энергично принялся за дело. Растянул канат, толщиной напоминающий удава, и, просунув один его конец в клюз, начал спускать тем, кто с нетерпением дожидался этого счастливого момента. А тем временем, палуба, до сих пор пустая, вдруг неожиданно, ожила. За моей спиной шла бойкая торговля. Кто-то, притащил слиток бабита, кто -  медные батареи, и чего я никогда не видывал, - ртуть, причём, не простая, а золотистая, которой просто не было цены. Обладатель её, мог бы стать богатым человеком, если б сделка состоялась. Посуда, стеклянная посуда, в которой находилось содержимое, при качке, к несчастью, ударилась о борт, и счастье оказалось призрачным. Я искренне переживал за парня. Ведь вместе с ртутью, утекло целое состояние И может быть, разноцветные рыбки, которые обитают в тех местах, приобретут золотистый окрас, напоминающую сказку:  «О рыбаке и рыбке». Самое главное, что меня больше всего обрадовало, это то, что атмосфера, которая сложилась вокруг меня, разрядилась. Мне стали доверять. Настороженность в отношении меня была вполне объяснима. Откуда им, было знать историю моего появления. А пред история такова: в очередном рейсе на «Зурбагане»,(Постоянное место моей работы) разгорелся скандал, точнее сказать -  бунт. Поводом для этого послужила пьянка, которая возникла по вине детского писателя Иванова-Аланова,  в прошлом прославленного контр разведчика, служившего в немецкой армии в чине Обер-лейтенанта, который разработал план и осуществил его по захвату немецкого генерала...Его героическое прошлое завораживало. К нему тянулись ещё и потому, что он был изобретательным рассказчиком, с буйной фантазией, а в море, вдали от дома, это качество особенно ценно. Несомненно, это была харизматическая личность. Когда он шёл по городу, на него невольно все обращали внимание. Высокий, стройный, с красивой, волнистой, гривой волос. Твёрдая и уверенная походка свидетельствовала о том, что этот человек, знает себе цену. Неудивительно, что он сумел очаровать самую известную в то время, приму балерину – Елену Адамову, которая стала для него верной спутницей. Ему, с героическим прошлым, дорога была открыта всюду. Стоило только изъявить желание, и он безо всяких проблем, мог попасть на любое судно.  Но, будучи на «Зурбагане», Виктор, (Так звали моего героя) переоценил свои  возможности, вступив в борьбу с капитаном, который сам  в рот не брал спиртного, и строго наказывал тех, кто нарушал устав. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что большинство из команды, в том числе и я, попали под влияние Иванова Аланова, и естественно, оказались не удел. Нам, пятерым отчисленным, пришлось искать работу  в других  конторах, связанных с морем. И вот, мы, все  пятеро, находимся в кабинете первого отдела Рижского  Рефрижераторного флота, которым руководил полковник КГБ Василий Григорьевич Канальцев. Внимательно выслушав нас, начальник первого отдела, снял телефонную трубку, связался, видимо, с главным Управлением, промолвил: - Извините, ничем не могу помочь, так что не смею задерживать, а тебя попрошу задержаться, - обратился он ко мне. – Если хочешь, я тебя возьму, но на условии, если по приходу в порт, ты придёшь ко мне и доложишь обстановку: какие ЧП происходили на судне. – предложил начальник, тем самым, обескуражил меня. Я тотчас, не раздумывая,  парировал: - Василий Григорьевич, на мякину я не клюю. – Вы меня можете не брать, только против своей совести я не пойду. – Другого ответа я от тебя и не ожидал, Вот тебе бумага, ручка, садись, пиши заявление. Так я оказался на «Немане».
Такого поворота я не ожидал.Ведь о чекистах мы наслышаны много не лестного, а тут... Что бы это значило? Помполит, как член комсостава,наверняка знал,что комада занимается так называемой контробандой. Разве надо "трубить" об этом?  Что из того, если кто-то из моряков прихватит что-то "лишнее"? Разве такая мелочь отразится на экономике страны? А в семье будут рады каждой заморской безделушке, как например,японские зонтики, что из того, если прихватишь пару зонтов лишних? Или лишний блок жвачки, обладатель которой у молодёжи был в особом почёте.Пусть домашние порадуются, угощая своих друзей или знакомых.
Видимо, такую лояльную позицию занимали и помполит, и полковник КГБ Василий Григорьевич, которому наверняка было известно о положении вещей на "Немане"
Для начальства важнее всего были производственные дела:вовремя принять груз на промысле, и как можно быстрей сдать его,находясь у причала. Простои дорого обходятся конторе.Помимо всего, необходимо проследить, чтобы местные жители не растащили рыбу.Находясь в трюме, грузчики, из местных разбивая брикеты на части, и прикладывая к животу(чаще всего оголённому)натянув на себя фуфайку, приобретённую у наших же моряков, незаметно скрываются. Но это куда бы ни шло,а бывало и так: наиболее отчаянный, хватал с погрузочной площадки короб весом тридцать три килограмма, и стремительно, словно лань,уносился так,что только пятки сверкали.Для того, чтобы предотвратить подобное явление, помполит организовал группу из пяти человек,которые стали наблюдать с верхнего мостика за происходящим.Долго ждать не пришлось.Грабитель схватив короб, быстро начал улепётывать.Дежурившие на мостике моряки, во главе с помполитом тотчас  сорвались с места, припустились за злоумышленником, которого на некотором расстояния дожидался другой, а чуть дальше - третий.Картина, напоминающая детскую игру:в"Догонялки". Третьего догнать не удалось. На его пути оказалась река Дуала, в которую он и погрузился, толкая перед собой короб.
Так что, усилия "спринтеров"оказались напрасными.Картонный короб размок и брикеты поглотила водная среда.
Как бы мы не старались сберечь улов,а наших замечательных окуней можно было увидеть повсюду. В городе, чуть ли не на каждом шагу были установлены жаровни, на которых жарилась рыба, и тут же шла бойкая торговля.

    Мне сказочно повезло, что я попал на "Неман" Работая на нём,я открыл невидимый доселе, необыкновенный мир, к тому же обрёл здесь настоящих друзей. Когда мы заходили в Камерун, на одной из улиц, где работали резчики по дереву, (а они  там встречаются на каждом шагу), создаётся такое впечатление, что чернокожие жители, соприкасаясь  с природой, невольно становятся художниками. Всякий раз, проходя по этой улице, я не переставал любоваться необычным мастерством народных умельцев. Проходя в очередной раз, моё внимание привлекла голова из чёрного дерева, изготовленная, видимо, искусным мастером, здесь же, не менее привлекательным - панно из красного дерева, на котором изображена группа охотников возвращающихся с промысла. Такое экзотическое искусство, наверняка украсит любую квартиру. Мне захотелось, во что бы то ни стало, приобрести эту красоту, хотя деньги уже были потрачены. Я попытался одолжить денег у ребят, но они мне подсказали: «чудак человек, предложи ему часы». Я так и поступил, но этого оказалось недостаточно.
    Совсем неожиданно, выручил меня, до недавнего времени, мой противник – Арвис: - Вот, предложи ему кусок мыла и флакон одеколона, если не подействует, я добавлю. Такое внимание со стороны боцмана, меня растрогало. Главное, как я понял, стена недоверия ко мне рухнула. Часы, кусок хозяйственного мыла и флакон «Шипра», вполне оказалось достаточно, чтобы я стал обладателем настоящего сокровища. По ходу, нам попадались вещи, мимо которых пройти было просто невозможно. Одна из них, особенно привлекла моё внимание,от которой я не мог оторваться. Арвис заметив мою заинтересованность, спросил, - что, нравится? Забирай, я рассчитаюсь. – Да, а как же таможня на это посмотрит? – засомневался я. – Не беспокойся, всё это я беру на себя. Заверил меня мой недавний недоброжелатель.
    Мне хотелось кое что оставить себе и самое лучшее  подарить человеку, который помог мне осуществить свою давнюю мечту, – увидеть Африку, с её удивительными людьми,  необыкновенной,  чарующей природой. За время, пока мы стояли в порту, нам удалось побывать в джунглях, где в окружении обезьян, мы устроили импровизированный пикник, с лёгкими напитками и колбасой солями,  потребность в которой  в жару особенно велика. Вина, тем более, французского, было в избытке. Аборигены, выгружая французский виновоз, который стоял неподалёку от нас, носили нам вёдрами, тем более, стоимость одного ведра, не много, не мало, - пачка сигарет. От такой «халявы», на «Немане», пожалуй, не было ни одного, кто бы не хлебнул французского.
    Чтобы избежать прямых, нещадно палящих лучей светила, мы расположились в тени деревьев. На пути к лесу, разомлевшие от несносной жары,в тени, наша группа оказалась не в лучшем положении, как будто попала в распаренный котёл, в котором не осталось ни каких шансов для существования. Технолог обратил внимание на свои руки, и он в мгновенье изменился в лице. - Ребята! -  взмолился несчастный, - посмотрите, какие у меня пальцы! А пальцы,и в самом деле,  до ужаса, напоминали сардельки. После чего, каждый стал разглядывать -  свои, и увидел ту же картину. Мы  дружно рассудили, и пришли к выводу, что это африканская жара, сделала своё дело, успокоились, и тотчас, засобирались восвояси, оставляя все деликатесы, любопытным и забавным обитателям  джунглей.
    Обезьяны для местных жителей – обычное явление, их нередко можно увидеть разгуливающих по городу. Если для европейцев домашние животные – кошки и собаки, то для африканцев – обезьяны. На поводке, без поводка – одомашненное животное, послушно следует за хозяином. При желании, это экзотическое животное можно было приобрести каждому из нас, тем более, нам предлагали за чисто символическую цену, или в обмен на кусок хозяйственного мыла, или флакон одеколона. Наша буфетчица Анастасия, зачарованная крохотным детёнышем,  согласовала сделку. Хозяину крохотного существа, почему-то приглянулись дамские  стоптанные туфли на высоком каблуке, которые давно уже ждала помойка. К счастью, в это время рядом оказался помполит. Он то, и посоветовал отказаться от покупки, рассказав о своём горьком опыте подобного поступка
    - Вы не представляете, насколько это проблематично, - услышали мы. – Вам придётся столкнуться с карантинным отделом. Потребуется куча справок, а это стоит не малых средств.. Вам это надо? Для вящей убедительности, он поведал нам историю, которая произошла с ним в одном из рейсов. – Жила у меня обезьянка – весёлое, игривое создание, всё бы ничего, если б ни случай, который остался в памяти на всю оставшуюся жизнь. Для бритья, я тогда использовал опасную бритву, и конечно же, брился в присутствии своего любимца, совсем не подозревая о последствии, которое могло произойти, и что произошло бы,  если б я поспал чуть дольше обычного. Открываю глаза, а передо мной моя любимица, с раскрытой бритвой. Что у неё было на уме?
    Потом она с бритвой выскочила на палубу, и мгновенно оказалась на самом верху мачты.

    По приходу в порт, когда суета улеглась, прихватив с собой бутылку «Арарата», я  предстал,  пред очи своего благодетеля  – А, знаю о тебе всё: в самодеятельности участвовал, стенгазету выпускал, пьянствовал. Всё это он произнёс с радушной улыбкой. -  Василий Григорьевич, есть возражение, насчёт «Пьянствовал», это уж, через чур – отмечал день рождения, вот и всё. – Да пошутил я, закрой-ка дверь на ключ, потолкуем. Я давно наблюдаю за тобой, с того времени, когда в газете появились первые стихи грузчика Владимира Соловьёва, знаю и о том, участвуя в литературном конкурсе, ты стал победителем. Да ты присаживайся, отметим, твой приход, как полагается, доставая из сейфа бутылку коньяка. Я, признаться, совсем не ожидал такого поворота, такого внимания к своей скромной персоне, тем более, со стороны такого большого начальника. Мы сидели по-братски, опустошая рюмку за рюмкой: то за приход, то за поэзию. Василий Григорьевич меня удивил. В его голове было такое обилие стихов, что он мог бы их рассказывать до бесконечности. Он знал наизусть всего «Евгения Онегина», многое из Генриха Гейне, ему близки были Киплинг, Шелли и многие другие классики.
     Рабочий день давно закончен, а мы, увлечённые беседой, не можем расстаться. Я,  не имеющий даже начального образования, в недавнем прошлом инвалид и, вдруг, грузчик, а потом, корреспондент на должности инженера, и вот – моряк,(Моя давняя мечта)беседую на равных, с высокопоставленным чиновником. Меня распирает чувство гордости и восторга оттого, что в лице этого чиновника, я вижу человека с добрым и отзывчивым сердцем и, что этот важный человек, не только не гнушается мной, а напротив, расположен ко мне, и искренне, разделяет мою радость, радость возвращения, радость здорового мироощущения.
    .
                Владимир Соловьёв