А вам никогда не казалось, что мир состоит из множества точек, меняющих свое положение и открывающиеся нам через экран глаз в самых разных аксонометриях?
Представьте, что все, что вы видите дальше десяти метров, завешивают бесконечными белыми полотнами, засыпают первым и долговечным снегом, превращая окружающую среду в сугробы. Все становится настолько белоснежным, что от досады скрипят зубы, от света слезятся глаза, вы пытаетесь сделать пару шагов, но упираетесь в непреодолимую стену, бьетесь в нее кулаками, орете, чтобы вас выпустили, но невидимые люди в белых масках лишь притворно улыбаются, обещая, что скоро все закончится, продолжая заниматься своими делами. Но вы-то знаете, что "скоро" никогда не наступит. "Скоро" - это слишком долго для человеческого разума.
Представьте, что вы застряли в идеальном мире без раздражающих факторов, который раздражает сам по себе.
Вы никогда отсюда не выберетесь. Вы снова останетесь здесь и будете биться в стены, словно бабочка, не видя, что за вашей спиной стоит поднос с вкусными макаронами "болонезе" и соком. Вы не хотите есть. Вы лишь бросаетесь из агонии в ледяной ад и обратно, не понимая, что разбили кулаки в кровь и ваши глаза уже ничего не видят, кроме белизны. Это так больно, больно до крика. Это ужасней всех пыток и многочисленных убийств.
Но однажды все заканчивается.
Вам больше не одиноко. Вы не кричите. Вам больше не грустно. Вы больше не плачете. Вы больше не бьетесь в стены. Вы голодны. Вы с удовольствием уплетаете ту еду, что вам приносят. Вы спокойны. Ваша душа просто спит, как младенец на руках матери. Знаете, что это значит?
Это значит, что вы сошли с ума.
Ну, что ж, я хочу поведать вам историю о себе. О том, кто потерпел глобальный ремонт. О том, как я заболел. О том, как все кричали в страхе, завидев меня. О том, как меня забрали. О том, как я остался один средь белых стен.
О том, как я сошел с ума. И что было потом.
•—•—•
Существо резко вскочило с пола, испуганное дикой трелью будильника, похожей на мелкий и дребезжащий колокольный звон. В широко раскрытых глазах читался ужас и непреодолимое желание увидеть что-то ненормальное, но, вопреки всем подсознательным грезам, в зрачки ударила идеальная белизна. От резкого подъема закружилась голова и тело, не сдержав равновесия, снова бессильно бухнулось на пол. Из зажмуренных глаз потекли слезы и подобие человека, жалобно пискнув, сжалось в комочек. Оно сначала громко и по-детски заревело, словно маленькая девчонка, а потом затихло. Но, если присмотреться, можно было увидеть, как слезы стекают по аккуратно проложенным дорожкам и падают на пол, так и не засохнув.
Прошло неопределенное количество времени. Существо перестало хныкать и, осторожно приоткрыв глаза, поднялось с пола.
В этом чертовом пейзаже опять что-то изменилось. Вся та же белизна, старый обшарпаный компьютер, кисточки и тонны баночек с краской на полу. Но рисунков на стенах нет. Существо в сердцах скрипнуло зубами и, схватившись за волосы, повертело головой. Ничего страшного. Так всегда. Затем оно, хрустнув шеей, подобралось к компьютеру, село на пол и включило прибор, пару раз моргнув затуманенными зелеными глазами. Пятна расползлись еще дальше.
•—•—•
Эрик Финстон был из тех людей, которые либо выходили за час или два, либо вечно везде опаздывали. Это передавалось почти что по крови. Сейчас он попал именно во второй случай. С нетерпением покусывая губу, он мысленно подгонял рассчитывающегося водителя такси - мужчину лет пятидесяти, если не старше. Когда наконец он получил свою сдачу, он выскочил из машины, на бегу перехватывая свой портфель поудобнее. Почти не глядя себе под ноги, он бросился к дверям здания некоего лечебного центра, которое он заприметил еще издали. Конечно. Ведь в глухом лесу просто так не может быть каких-то построек.
На входе он немного замялся, ожидая, пока автоматические двери откроются. Протискиваясь между створками, он вытащил из заднего кармана джинс телефон и сверил время. Он опоздал на 32 минуты только из-за того, что какой-то дипломат перекрыл движение и смог беспрепятственно проехать по проспекту. Это сильно выбешивало молодого человека. Хотя, он и сам терпеть не мог, когда его терпение заканчивалось, и любил себя спокойного. Подбежав к стойке, он, пытаясь перевести дыхание, отрывисто бросил медсестре:
- Здрасте, я Э... - но не успел он договорить, как девушка подхватила и закончила его фразу.
- Эрик Финстон, да?! - парень лишь кивнул, и она, буквально вскочив со своего места, показала рукой на коридор, - Вам туда, пятая дверь слева, кабинет 12!
Все еще удивленный такой реакцией Эрик бросил девушке благодарный кивок и маленьким ураганом бросился к указанному кабинету. Он так и не смог увидеть, как ее взгляд с обеспокоенного меняется на сочувственный. Она знала...
... Кого ему придется лечить.
Эрик постучался и почти сразу, не дожидаясь ответного приглашения, ворвался в комнату.
- Здравствуйте, простите за опоздание! - выпалил он, буквально забегая в комнату и захлопывая за собой дверь. И он оказался в легких сумерках, окутавших его тело, подобно утреннему туману. Он прищурился от света экрана и вгляделся в фигуру человека, сидящего перед ним.
Это был человек с пронизывающим взглядом серых глаз. Его волосы были черные, подавленные возрастом и тронутые легкой пленкой седины. Лицо было внимательным и испещренным морщинами. Его белый халат был помят, не говоря уже о рубашке и штанах.
Но, конечно, это ни о чем не говорило Эрику.
- Опаздываете, мистер, - сделав акцент на последнем слове, раздраженно отчеканил доктор. До парня дошло, что перед ним сидит его работодатель, который должен был встретить его. Только он хотел ляпнуть оправдание, как мужчина, цыкнув, прервал его, - Садись уже.
Парень с неким промедлением подошел к креслу и сел. Теперь он мог осмотреть комнату. Она чем-то напоминала, нет, она являлась комнатой наблюдения. Здесь не было ничего, кроме множества экранов, мощного компьютера, пары стульев и полупустой чашки кофе. Он посмотрел на доктора. Затем он посмотрел на экран, на который смотрел мужчина. В принципе, там ничего не было. Точнее, там была пустая комната. Эрик немного удивился. Откуда в лечебном центре типичная камера психбольницы?
Ах да. Его же пригласили попытаться вылечить одного из пациентов. Правда, проблема в том, что Финстон был психологом, причем довольно безызвестным, помогшим лишь паре человек, и то не существенно. Но почему-то именно он был приглашен на эту работу, довольно оплачиваемую для обычной. Все это выглядело слишком подозрительно, но парень, привлеченный круглой суммой, уже не мог отказаться от этой затеи.
Тут ему показалось, что что-то темное на мгновение появилось на экране. Он дернулся и испуганно моргнул. Наваждение исчезло. Повернувшись, он столкнулся с серыми глазами, от чего испуганно вскрикнул.
- Тише ты! - Эрик тут же благоразумно закрыл рот, - Ты видел? - немного помолчав, парень кивнул в ответ, а мужчина, устало вздохнув, отклонился назад, - Отлично, значит, мне не показалось.
- Что показалось? Это Вы о чем? - спросил молодой человек. Мужчина посмотрел на него и, вздохнув, поднялся.
- Пойдем, пройдемся.
Когда они вышли из кабинета, Эрик заметил, что медсестры уже на месте нет. Он завернул за мужчиной и бросил взгляд на бейдж. "Клишанс" - так звали доктора, который сопровождал его.
- Ну что ж, пока мы идем, я тебе все вкратце объясню, - выдохнул доктор, - Этот центр основывается на лечение больных с высокой степенью заражения, а также тех, кого необходимо держать в карантине. Тот... - он выдержал небольшую паузу, что-то обдумая, - Да, тот, с кем ты будешь общаться, немного странный экземпляр. Боюсь, что нам уже не удастся его спасти.
- Как это - не удастся? - у Эрика перехватило дыхание, - Неужели все так плохо?
- Да, - немного расстроенным тоном произнес Клишанс, - Все так плохо. Его болезнь все полгода была в самой легкой стадии, но, стоило нам привезти сюда и запереть в карантин, как все стало еще хуже. Главное то, что мы не знаем, что с ним. Анализ крови и мочи не показывает ничего, проба кожаного покрова говорит, что есть инородное тело, а ренген то молчит, то воет, что есть повреждения мозга, - Эрик удивленно поднял бровь, что не скрылось от мужчины, - Вот такая белиберда. Хоть убейся. И мы решили, может нам поможет какой-нибудь психолог? Поэтому ты и здесь.
Эрик кивнул. Слегка поразмыслив, он пришел к выводу, что такое действительно может быть, что состояние пациента ухудшается от резкой смены обстановки.
- А как его зовут-то?
- Пациента? Он был когда-то... Эм... - доктор завис, пытаясь вспомнить имя пациента, - Короче, не важно. Сейчас мы все кличем его Жирафом, он тут своеобразная звезда, - он хмыкнул.
- То есть, вы не помните его настоящего имени? - злостно проговорил Эрик.
- Представляешь, да, - с неким сарказмом сказал Клишанс, - Никто не помнит его имени, ровно как и он.
- Ну, хоть сколько ему лет-то? - спросил Финстон, поправляя очки в темной оправе. Ему они не особо нравились, но так он выглядел хотя бы чуть умнее.
- Около шестнадцати. Скоро будет шестнадцать, - поправил сам себя доктор.
- Ну, тогда это будет просто, - проговорил Эрик, провожая взглядом очередную одинокую дверь.
- Сомневаюсь, - угрюмо пробормотал Клишанс и резко остановился, поворачиваясь к некому кабинету. Его номером был "34", - Мв недавно поместили его сюда. Здесь и часть для наблюдения, и зона карантина. Поэтому вы сможете спокойно общаться с пациентом, не нарушая норм.
Эрик хрустнул плечами для разрядки и кратко кивнул, давая понять о том, что он готов общаться с этим непонятным человеком. Правда, после всех рассказов, ему уже не казалось, что все это плевое дело.
•—•—•
Существо сидело в самом углу, пододвинув к себе все свое добро. Казалось, что он испытывает немые судороги, тело трясло, туман в глазах становился гуще и гуще с каждой минутой дикого одиночества. Через какое-то время оно вскочило и, небрежно захватив коричневую банку гуаши, окунуло пальцы в краску, робко облизываясь. Затем оно, подбежав к одной из стен, начало рисовать на нем сначала небольшие, а после и огромные пятна, не скупясь при этом размахивать руками и что-то приговаривать.
Эрик тем временем, оставленный доктором Клишансоном в достаточно светлой комнате, аккуратно сел на единственное кресло. Он прокрутился разок, разглядывая потолок, после пощупал телефон для срочных вызовов и обратил внимание на какие-то кнопки. На одной из них была изображена стрелочка вверх. И Финстон, не раздумывая, нажал ее, не ожидая нечего плохого. Только спустя несколько мгновений он сообразил, что он нашел переключатель для "общей стены", которая позволяла пациенту и доктору спокойно общаться через пуленепробиваемое стекло.
Пара секунд, и они оба смотрели друг на друга. И видели абсолютно разные картины.
Эрик немного испугался, когда из-за поднимающейся стены начал проглядывать силуэт человека. Но он, сглотнув, постарался взять себя в руки. Когда же он смог увидеть человека полностью, он обомлел от... Незнания того, что же он видел перед собой.
Несомненно, это был человек. В этом можно было даже не сомневаться, у него были руки, ноги и голова, ничем не отличающиеся от наших. На нем было одето одеяние обычного больного: белая льняная рубашка, синие штаны и черный напульсник. Кофта слегка съехала с плеч, открыв желтую кожу. Именно желтую. Этот цвет весь покрывал человека, часто прерываясь коричневыми пятнами.
Да. Он был пятнистый, как настоящий жираф.
Его всколоченные, запутавшиеся каштановые волосы спереди свисали грязными, немытыми локонами до уровня плеч, когда сзади они доставали до поясницы. Пара прядей легла на лицо в том месте, где должен был виднеться правый глаз. Зрачки существа с каждым моментом разглядывания становились все шире, зеленая радужка, заполненная диким страхом, приобретала все более темный цвет. На носу, не оставшемся без внимания пятен, ярко виднелась пара ссадин. Рука "человека" застыла на стеклянной стене в жесте, подобном христианскому знаку двуединства, измазанная в коричневой краске, с проглядывающей желтой кожей. Только теперь Эрик заметил, что все стекло до уровня плеч было изрисовано пятнами.
Жираф же увидел нечто более ошеломляющее. Он увидел человека, настоящего, живого человека, а не рисунок на идеально белой стене. У этого человека были настоящие русые волосы, настоящие черные глаза. Все было настоящее. Его очки в черной оправе, его бледная, не пятнистая кожа бежевого оттенка, его прямой нос, его синяя рубашка, его руки с не очень-то и длинными пальцами... Но увиденное не повергло Жирафа в восторг. Наоборот, он окончательно скатился в пучину отчаяния, забыв о всем, что его окружало. Он забыл, как он оказался здесь, он забыл, как жил до этого, как стал таким, как его звали... Теперь он видел только эти черные, бездонные глаза, будто замазанные черной гуашью.
Существо вздрогнув, пронзительно закричало. Это был крик печали, отчаяния, ужаса, боли - всего, что накопилось в маленькой, незапятнанной душонке. Эрик вздрогнул. Но взгляда не отвел, наоборот, только сильнее начал всматриваться в лицо пациента.
Жираф, в отчаянии запрокинув голову, закрыв лицо руками, маленькими хилыми шагами отошел от стекла и, не удержав равновесия, упал на спину. Эрик вскочил с места, но тут же вспомнил, что между ними стекло и физически помочь бедняге он никак не может. Существо замолчало. Все еще продолжая лежать на спине, оно не шевелилось. Словно глубоко над чем-то задумалось. Парень тоже не двигался. Но, спустя минуту, раздался хриплый, печальный голос:
- Кто ты?
Эрик удивленно нахмурился. Затем он сообразил, что этот вопрос действительно уместен. Он, немного расслабившись, сел обратно на место.
- Меня зовут Эрик. Я... - он замолчал. «Я буду лечить тебя». Пациент, заметив заминку, напрягся всем телом, ожидая всего, чего можно было не ожидать, - Я буду приходить сюда каждый день.
Жираф распахнул глаза и, приподнявшись на локтях, посмотрел на парня. Тот, заметив немного испуганный взгляд, улыбнулся.
И, немного погодя, Жираф улыбнулся ему в ответ.