Если бы не эта случайная встреча, я, наверное, и не вспомнила историю о чайном сервизе.
Это было давно.
Конец восьмидесятых. Выпускной класс. Осенний холодный день.
Мы, с девчонками, продрогнув на субботнике, решили сложить всю имеющуюся у нас наличность и купить сладкого к чаю.
Сказано - сделано.
Накупив «гуливеров» и пирожных-безе, мы вышли из магазина на улицу. И тут начался дождь. Таня, живущая ближе всех, пригласила нас к себе, только попросила ничему не удивляться. И вот мы, бегом, направились к Тане.
К слову сказать, Таня училась с нами с пятого класса, мы часто видели ее маму Лидию Андреевну, но дома у них никто из нас никогда не был.
Мы пришли. Мама ее была на работе, а про отца мы не спрашивали. Разговаривая о своих школьных проблемах, мы стали помогать подруге, накрывать на стол. Татьяна открыла сервант и достала чайный сервиз - белый в красный горох. Потом взяла полотенец и вытерла чашки, расставляя их на столе. И тут вспомнила:
- Ой, девчонки, погодите, у нас во флигеле еще есть яблоки и виноград. Сейчас я принесу - и вышла на улицу.
Тут с работы вернулась Лидия Андреевна. Поздоровавшись с нами, ничего не говоря, она подошла к столу, собрала сервиз и вернула его назад, в сервант. А вместо него выставила другие, разносортные чашки.
Мы с девчонками переглянулись. Стало как-то не по себе.
Вернулась Таня, с фруктами, вздохнула, глядя на стол и просто сказала:
- Я же просила вас не удивляться ни чему.
За приятной беседой, с хорошими подругами, все как-то быстро забылось, да и
не все равно ли, с чего было пить чай.
Эта история никогда больше не вспоминалась.
Мы окончили школу, пути наши разошлись. И вот, однажды, случайно, я встретила Таню. Она пригласила к себе. Я согласилась. Таня с семьей проживала по тому же адресу, а вот Лидии Андреевны уже не было в живых.
Мы сидели на кухне, пили чай, рассматривали фотографии, рассказывали друг другу о переменах в жизни и, вспоминали юность.
- Ты помнишь тот день, когда вы были у меня, после субботника? – вдруг спросила Таня.
Я кивнула.
- Помнишь тот сервиз в горох? Им, в нашей семье,никогда не пользовались. Мама никогда не выставляла его на стол.
Я не понимала - чего жалеть? Посуда должна использоваться по назначению, а не стоять для красоты и сбора пыли. Я часто говорила об этом маме, но она не слушала.
Как только у меня появились свои деньги, первое, что я сделала - это купила шикарный чайный сервиз на кухню, а мамины чашки так и продолжали стоять в серванте. А как, с мужем, новую мебель купили, так переехали на полку, в стенке.
И вот знаешь, такое у меня отвращение, со временем, к этому сервизу появилось, просто ужас. Захожу в гостиную, а эти чашки, с красными горохами, прямо в глаза лезут. Сгребла бы все и выкинула.
А нет, мама ими любуется, налюбоваться не может. Я уже ее и уговаривала и просила убрать сервиз – мама, ни в какую. Потом уже и я смирилась.
И вот, однажды, на имя мамы пришло письмо. Она целый день не выходила из комнаты, а вечером попросила сделать ей чай и принести в чашке из этого сервиза.
Я чуть было не упала. Насыпала в сахарницу сахар, в молочник налила молока, поставила чашку, заварочный чайник и принесла маме в комнату. Мама налила себе чай в чашку и рассказала мне одну историю.
Этот сервиз некогда был подарен ей любимым человеком, моим отцом. На то время у него уже была семья. Мама знала это и ничего не сказала ему о своей беременности. Конечно, он потом узнал, когда я родилась, хотел развестись с женой, но мама воспротивилась и сказала:
- Если ты, с легкостью, можешь оставить свою семью,Своего ребенка, значит, в какой-то момент, ты также сможешь бросить и меня – и уехала.
Но любить этого человека не перестала.
В тайне она все надеялась, что когда-то он появится, хоть на секунду, что он помнит о ней и любит ее.
Но этого не случилось. Они больше никогда не встретились.
Пролетели годы.
И вот пришло письмо от дочери этого человека. Оказывается, отец никогда не скрывал от своей семьи, что у него есть еще ребенок. Он постоянно переводил на мое имя деньги и, перед смертью, внес меня в список наследников. Его дочь захотела встретиться с нами и, просила разрешения приехать.
Мама была не против.
Люба - так ее зовут, привезла фотографии, какие-то бумаги, деньги. Она благодарила маму за то, что та не разрушила их семью. В общем, дочь оказалась хорошим человеком, мы с ней, кстати, похожи. Как ни как, сестры по отцу. Вот видимся теперь часто. У нее, кроме меня, никого нет из близких людей.
Мы с мамой отказались от наследства. Да и зачем оно нам, чужое добро. Мама попросила, для себя, только фотографию отца, да еще остался этот чайный сервиз, как память об отце, которого я никогда не видела.
Мама ненамного пережила отца. До этого она болела, но как-то держалась. А узнав о смерти любимого, она просто стала угасать.
Так и ушла от нас с фотографией отца в руках.
Мы помянули Лидию Андреевну и, посидев еще немного я простилась с Татьяной.
Ехала домой и думала. «Господи, как же, бывает, непредсказуема человеческая жизнь.
Непостижимо. Отказаться от счастья, отказаться от любимого человека, пожертвовать всем и пронести любовь через всю жизнь, растя дочь, да имея перед глазами лишь чайный сервиз на шесть персон.
Воистину мы, женщины, загадочные существа».