6
Эльза еле дождалась сентября. Никогда еще она так не торопила медлительное лето убраться восвояси. Осень принесла главную радость: Денис согласился снимать у нее комнату. Нора привела его в новое жилище, они по-хозяйски осмотрели все его прелести ( парк под носом, отдельная комната, незахламленность, есть инструмент!). Потом Эльза выставила бутылочку вина, купленного еще мужем, с красивым названием «Старый замок», и они славно посидели за ужином. Денис был вежлив, смешлив, разговорчив и показался Эльзе человеком открытым и даже общительным. Нора, наоборот, вела себя сдержанней обычного, поглядывая на друга так, словно хотела подправить его слова, жесты и даже смех. Она походила на строгую маму, которая печется о приличном поведении сына в гостях. Может, это показалось Эльзе, но что-то царапнуло в сердце, точно это она была бабушкой мальчика, ревниво охраняющей его привлекательность в чужих глазах.
Засыпая, Эльза рисовала себе картину будущей жизни вдвоем, хоть и в разных комнатах. Она обещала себе не лезть в душу Дениса, быть терпеливой, если окажется, что у мальчика трудный характер, а если он захочет приводить в гости друзей, не качать права, как это делают другие хозяйки квартир. Она даже допускала непредсказуемые проблемы, но готова была заранее смириться с ними. Ведь с родными детьми и внуками тоже не обходится без ссор и взаимных претензий, а как-то же вместе существуют? Конечно, квартирантка-девушка была бы удобнее, но...
К «но» относилось главное: чудесный голос певца не умирал в душе Эльзы, звучал и звучал, и она была готова ему поклоняться. Странно, что никогда раньше Эльза не находила в себе склонности к фанатизму. Напротив, это качество всегда было ей противно.
Первая неделя проживания Дениса прошла замечательно. Он уходил рано, приходил поздно, так что Эльза могла в своей квартире чувствовать себя хозяйкой. Слава Богу, мальчик оказался чистоплотным: в ванной не оставлял после себя следов, пользовался только своим полотенцем. Чашку и тарелку за собой мыл. Правда, кастрюльку после пельменей, которые сам себе сварил, однажды оставил на плите, но Эльза даже с удовольствием ее вымыла, понимая, что Денис торопился и, наверное, опаздывал. Господи, не станет же она из-за такой ерунды сердиться! И когда кастрюлька стала регулярно оставаться на плите с прилипшими пельменями на донышке, Эльза тоже не злилась. И когда чашка с блюдцем забывались на столе – тоже спокойно мыла и водворяла на место. Она уже чувствовала себя бабушкой внука, вечно торопящегося и крайне занятого. И потому была тронута, когда однажды Денис (было воскресенье) молча перемыл всю посуду, которую Эльза сложила в мойку, собираясь устроить чистку порошком.
– Спасибо, деточка, – сказала она, обнаружив Дениса в фартуке возле мойки. – Но я собралась все это перемывать. Пора устроить генеральную чистку. Времени у меня – вагон! А тебе лучше отдохнуть. Вон сколько ты работаешь.
Конечно, ей хотелось большего. Вот если бы Денис рассказывал о своих делах в консерватории! Чтобы держал ее в курсе событий, как это бывает с настоящими внуками и бабушками. Она не догадывалась, что как раз внуки редко докладывают своей родне о текущих событиях. Конечно, бывают и такие семьи, когда полное доверие между всеми членами вошло в привычку, но это явление исключительно редкое по нынешним временам. Скорее друзья и подружки внуков узнают обо всем из первоисточника, чем бабушки с их допотопным представлением о современности. Эльза, конечно, не ожидала от квартиранта откровений, но даже раньше она знала о Денисе больше, чем сейчас, когда он оказался под боком.
Зато телефон вечерами не умолкал. Хорошо, что звонила Нора, а не наоборот. Эльза удивлялась тихонько: они что – не видятся в консерватории? Или никак не могут расстаться? Или наговориться?
Она не подслушивала, но выразительный голос Дениса выдавал перепады его настроения. Эльза нутром чувствовала: что-то случилось. Она ломала голову: что именно? Поссорились? Так нет же, раз ведут бесконечные переговоры. Случилось что-то в консерватории?
Однажды все-таки спросила, не выдержала:
– Денис, как у тебя в этом году идет учеба?
– Нормально, – ответил он равнодушно.
– А как новый преподаватель? У тебя же новый, да?
– Нормальный мужик. Народный артист, еще поет в опере. Тенор, – без особого энтузиазма ответил Денис.
Он явно не хотел развивать эту тему, и Эльза отступила. Но тревога почему-то поселилась в душе и даже стала расти.
Прислушивалась, как распевается Денис в ванной комнате под журчание воды. Пожалукй, слишком долгое журчание. Пыталась угадать, что происходит.
Было плохо слышно, но главное Эльза уловила: Денис без конца посторял одну и ту же музыкальную фразу, словно пытался ее спеть на другой лад.
Однажды она слышала, как Денис распевается под фортепьяно, подыгрывая себе. Эльза притаилась за дверью. Через какое-то время, повторив снова две-три фразы с высокой нотой на конце, он громко сказал, стукнув рукою по клавишам:
- Черт, черт!
Беднывй инструмент жалобно застонал, точно сочувствуя певцу... И после этого повисло долгое молчание, а Эльза убралась к себе.
Однажды, убегая в консерваторию, Денис сказал:
– Завтра у нас академконцерт. Придете, Эльза Кирилловна?
– А как же! – обрадовалась Эльза и робко добавила. – Может, тебе надо что-то погладить на завтра или постирать?
– Я сам постираю рубашку.
– Тебе же некогда...
Он молча отправился стирать, потом повесил на плечики свою единственную белую рубаху и отнес на балкон.
Утром оказалось, что он не успевает погладить рубаху, не успевшую высохнуть. Эльза с удовольствием кинулась на выручку:
– Ну чего ты такой... чужой, Денис? Я же свободна, мне нечего делать, я никуда не тороплюсь! Давай сюда!
Денис с явным облегчением умчался в кухню завтракать, а Эльза в свою комнату – гладить.
В два часа дня прибежал Денис – переодеваться. Как хорошо все-таки, что он живет теперь под боком у консерватории! На концерт он отправился один, чем огорчил Эльзу:
– Вы придете через часик. Мне еще распеться нужно.
Как она огорчилась! "Какой он все-таки холодный, - обиженно думала Эльза, оставшись посреди кухни в своем праздничном наряде. - Как же его приручить?"
Академический концерт всегда проходил в хоровом классе. Народу собиралось много, словно это был не маленький экзамен между семестрами, а настоящий концерт. Эльза уже знала, когда надо хлопать, когда нет, но иногда и публика не выдерживала, если кто-то из студентов пел прекрасно, – хлопали после понравившейся вещи, а не в самом конце. Так, например, хлопали Норе и Денису. В Норин голос Эльза тоже влюбилась – такого красивого и уверенного в себе меццо-сопрано она давно не слышала даже по телевизору. Что у девочки большое будущее, говорили все вокруг, и отголоски этих разговоров доходили до Эльзы. Пока равных ей не было среди студенток, хотя Эльза с удовольствием слушала и других. У нее появились после этого концерта новые симпатии, но Эльза благоразумно помалкивала об этом. Правда, однокурсники Дениса друг друга поздравляли или утешали после концерта, добродушно подмечая огрехи или удачи в исполнении, но их критика или похвала принималась всеми спокойно. Однако Эльза чувствовала, что ее восхищение радует Нору и Дениса куда больше. Ведь она была рядовым слушателем, зрителем, непрофессионалом, ее мнение грело душу.
Денис на этот раз пел совершенно незнакомые вещи – все из восемнадцатого века. Какие-то вокализы, арии из старинных опер, которые поют только в учебных заведениях. Пел он хорошо, но что-то мешало Эльзе восхищаться от всей души, как это было в прошлом году. Тогда даже через распахнутое окно класса голос Дениса волновал до слез, а сейчас она спокойно слушала. Хорошо пел – это правда, но... Высокие ноты он брал вроде бы легко, голос его звучал ровно, был красивым, но по-другому.Такой голос ее не остановил бы под стенами незнакомого здания, когда она была в депрессии.
Уже по дороге домой она поняла, в чем дело: Денис стал петь выше. Раньше его голос она бы не перепутала ни с чьим другим. В нем был свой окрас. А теперь исчезли бархатные нотки низкого баритона, которые так нравятся женщинам. Она, конечно, успела после концерта сказать несколько теплых слов Денису и Норе.
Пришел Денис домой поздно, Эльза уже лежала в постели и переживала, куда делся ее мальчик. Мальчик никуда не делся, но пришел под хмельком. Когда Эльза высунулась из своей комнаты, он весело сказал ей:
– Отмечали! Мне поставили одиннадцать баллов. Васю прокатили. Помните, тенор, такой высокий и кудрявый?
– Помню, он мне понравился. Красивый голос. А чего прокатили?
– Ну, не поймете, не специалист. Зажат был, фа не взял.
– А-а! Жаль мальчика.
– Ничего, завтра будет петь еще раз.
– А где вы отмечали?
– В общаге. Завтра я домой еду.
Через день, когда Денис уехал, позвонила Нора, чему Эльза очень обрадовалась. Она уже не могла жить без этих звуков чужого пения, разговоров о вокале, мыслей о будущем этих талантливых детей.
– Приезжай в гости, а, Нора? – робко попросила Эльза.
Нора с удовольствием откликнулась. Через час они уютно чаевничали. И тут оказалось, что и Нора ни о чем другом не желает думать – только о своей профессии. Она с таким энтузиазмом говорила о своей Валерии Константиновне, что Эльза не выдержала:
– А у Дениса преподаватель... хороший?
– Он же народный артист! Правда, никогда не преподавал вокал, он только исполнитель, но... Вы слышали, как Денис пел? Ему теперь даются высокие ноты, а раньше...
– А раньше он пел почти басом и так красиво!
Нора снисходительно усмехнулась:
– Вы же не специалист.
И эта повторяет...
– А на концерте в филармонии или в оперном одни специалисты сидят? Туда ходят и простые любители музыки.
Нора приподняла свои тонкие брови:
– Вам не понравилось, как пел Денис?
– Что вы! – Эльза испугалась, что проявила так явно свое невежество. – Понравилось!
А про себя вдруг четко подумала: «Нет, не понравилось. Я бы такого Дениса не заметила. Таких – много. А тот был один».
– Я, конечно, дура полная, если чего-то не понимаю, но... раньше он пел красивее.
Такого поворота от себя Эльза не ожидала, но она вдруг поняла, что ради мнения этой девочки не станет лгать себе.
– Просто, понимаете, Игорь Павлович – тенор, и он никогда не преподавал. Он считает, что у Дениса не драматический баритон, а лирический.
– И теперь он всегда будет так петь? – уже явно огорчилась Эльза.
– Ну, не знаю, посмотрим...
– А у меня радость: Валерия уходит из театра, где она работала на полставки. Теперь меня берут на это место. Конечно, это Валерия Константиновна такое условие поставила. Теперь она полностью перешла в консерваторию.
Эльза искренне порадовалась за девушку, но после ухода Норы ее охватила печаль.
"Неужели тебе, милая девочка, все равно, каким голосом будет петь Денис?" - с досадой подумала Эльза после неудачной попытки вернуть девушку к разговору о Денисе. Нора своим красивым воркующим голосом заговорила о конкурсах, на которые ее скоро пошлют, о своих подружках-однокурсницах, которым меньше повезло.
Симпатия к Норе таяла с каждым ее словом. Нет, не думала она о своем друге! Надо было искать поддержки в другом человеке, но в ком?
Неожиданно именно такой человек появился на горизонте - приехала мама Дениса - посмотреть, как живет ее сынок.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/02/04/1663