Люстра

               
   Десятки раз крашеная старинная ограда кардиологического санатория смесь кирпичных тумб и кованого железа чуть не падала с высокого земляного вала - берега реки Цны, много веков назад спасавшего город от  набегов.
   У смотревших вниз  сердечников и гипертоников , заселявших санаторий, кружилась голова, будто они заглядывали  в бездну прошедшей  жизни..
   Ограда охраняла  изысканной  вычурности  дворец.   Возник он в начале двадцатого века на деньги и замысел  суконного рассказовского миллионщика, врача и покупного дворянина Асеева. Следователь МВД лейтенант  Селиванов Алексей Иванович сидел в сказочном, резного дерева кабинете главного врача и предъявлял ему обвинение в хищении социалистического имущества в крупном размере.
 - Вы хороший врач - ставите на ноги больных людей но  кроме того по совместительству, волшебник –воскрешаете из мёртвых. Вот  ведомости - три уборщицы и два дворника регулярно получали зарплату, но  их  нет в природе и эта природа не убиралась. Вам что,  удалось синтезировать людей-невидимок?
 - А где их нет, мёртвых душ? Я эти деньги тратил на поощрение санитарок и медсестёр. Вы знаете,  сколько они получают?
-Инициатива наказуема. Проверим, а пока не поверим.  Вот, подписка о невыезде.
- А можно подписку о выезде. Мне надо в Москву.
- Зачем?
- На вас жаловаться.
  Выйдя на улицу, Селиванов залюбовался Дворцом. Высокие венецианские окна, обрамлённые ажурной лепниной, создавали легкость, казалось, дом улетавший  уже второй век  в небо никак не мог улететь.  Следователю захотелось стать владельцем этого великолепия.   Пить кофе , нет, кофий по утрам в стёганом бархатном халате и в феске с  кистью. Охватило сожаление от несбываемости  невозможного, но желаемого. Как, впрочем, и многого другого в жизни, например, от того, что   никогда  ему не стать президентом России. 
 - Алексей Иваныч, вы ремонт оцениваете? Тут не к чему придраться, всё  соответственно смете.
 - Ремонт за пределами обвинения. Меня интересуют только мертвые души и воздушные замки.
Главный врач, смешно похожий на  раввина из  синагоги, сьюморил,
 - Это плохо,  мертвые души только в воздушных замках и обитают, а  вы  судьбы живых людей решаете. У нас смертность меньше среднероссийской. И то, если кто недопил, или перепил, а то и перенедопил. А на воздушные замки  сметы нет,  они ремонта не требуют.
  К вечеру у Селиванова  болели и глаза и руки – настрочил протокола осмотра документов уже более двадцати листов.
  Врач-раввин предложил,
 - Может поужинаете?
Голод ощутился  вместе со словами. Алексей вошёл в столовую и обомлел – под куполом   летело сверкающее НЛО. Оно искрилось, переливалось, струилось лучами, лилось разноцветными струями. Казалось,  висел космический корабль с хрустальными парусами. Раньше это «оно» уже приходило к Алексею во сне и вот теперь   перед ним наяву. Он чуть прищурился и  забылся, забился,  затрепетал душой в  эйфории света и цвета.
 - Сия невообразимость  сподоблена в Гусь-Хрустальном нашими русскими мастерами.  Не какая-то  Богемия с Чехией. Были и у нас чуда творящие  умельцы. Признана одной из трёх самых красивых хрустальных люстр в России.  Состоит из штока, к которому крепятся  фигуры шаро и балясообразной стеклянной формы,  заканчивается вся конструкция колонообразной частью. Рожки  антикварной люстры  собраны в несколько кругов, находящиеся   друг над другом.  Их украшают хрустальные плакетки с изображением резного дубового листа, розеток и звёзд. Края  люстры  отшлифованы, а для большего преломления света их поверхность гранирована. Сказано было с такой любовью и знанием, что следователь не удержался,
- Вы кто? Врач или …ювелир? А что? На ортодоксального еврея  смахиваю? Нет, я  просто й русский еврей. Я люблю свой город Тамбов и санаторий. Мы реставрировали её лет десять назад.
 -Внесена в анналы?
- То есть в реестры?  Приходили из памятников  наследия…и сохранения культуры…
- Ну и как наследили?
- Писали какие-то бумаги.
 - У вас тут страна чудес - в воздушном замке волшебная люстра и мёртвые души гуляют по паркету старинному.
   Главный врач Ромазанович  Семён Оскарович, ознакомился с материалами уголовного дела и, сняв очки, и с искренней  обидой на несправедливость, потёр глаза,
 - Вот вы меня , Алексей Иваныч, привлекаете за сущие пустяки, на благо людей содеянные.  Я, так, мелкая рыбёшка, а вот у нас в санатории произошла кража,   грабёж… то есть разбой  средь бела дня на миллион  и никому не..всем по…никто не …никакой ответственности  ответственных лиц. Полная безответность…куда ни…никуда ни…нет ответа!
- Это вы о чём?
- Помните люстру в  столовой? Она вас ещё так поразила, что вы остолбенели?  Простите, оцепенели. Умыкнули её, прикрываясь КГБ и обкомом партии.
- То есть?
- То и есть. Приехали два полковника и один майор из комитета госбезопасности.  С ними рабочие, люстру сняли, разобрали, уложили в опилки как в гробы и увезли.
- Куда?
- В неизвестном направлении.
  В голове Алексея вспыхнул переливчатый огонь, засверкали хрустальные цепи.
- То есть ?
-  То и есть. Из разговоров понял, что куда-то  кому-то, кого и назвать страшно.
- Документ какой  оставили?
- Нет, посмеялись и сказали, что не моего ума дело. Действовали открыто, спокойно, уверенно, одним словом чекисты.
 - В ЦК цыкают, в ЧК чикают.
 - Да уж  против КГБ  медицина бессильна.
- Какова, по вашему,  стоимость люстры?
- Думаю их две. Одна материальная, а другая как произведение искусства, редкой работы мастерства.
 - Мастерство редкой работы.
 - Что в лоб, что по лбу.
 - По чьему?
 - Если вы начнёте расследование то по вашему.  Даже и сказать трудно, но на мой дилетанский взгляд и был тут один  эксперт… где-то под мильон…
 - Чего мильон?
 - Рублей, а может и долларов. Курс в СССР один к четырём., вот и считайте.
 - Какой был эксперт?
 - Да, из  общества охраны старины.
 - У нас и такое есть?
 - У нас кроме общества охраны человека,  всё есть, даже общество охраны настоящего и будущего, называется КПСС.
 - А я думал госстрах.
  - КПСС он и есть госстрах и можно сказать даже госужас. Там всё наперед знают и видят.
 - Точно знают, на сколько надо наказать каждого из нас. Меня на бюро горкома вызывали и первый секретарь  Кокодуев прямо и сказал – стрелять таких как ты надо. Как вы думаете, расстреляют?
 - Статья  92 ч.3  УК до семи лет. В любом случае останетесь живым.
 - Меня посадить легко, а вот  высокопоставленного вора народного состояния в особо крупных размерах  низкопоставленным правоохранительным  органам  не достать.
 - Это кого же?
 - Первого секретаря обкома партии Белого .
  Главный врач  Рамазанович  пришёл к Селиванову после суда.
  - Два года условно. В должности  оставили. За это время  пришёл указ, я теперь заслуженный врач, а не рвач, как вы меня объявили на весь белый свет.  Облздравотдел просил слёзно. Алексей Иваныч, не могу я успокоиться. Как  с люстрой быть? Вот вам заявление  ветеранов войны, лечащихся в нашем санатории о краже люстры, Героя Совыетского Союза Свистунова,  Кавалеров  Славы  Попова,  Фалалеева и  Ненашева.
 Люстра и ему не давала покою ни днём .ни ночью. Днём его грызла о ней мысль, как грызёт ногти  слабый человек. Ночью в тяжёлых  снах  он летал  среди хоровода сверкающего  и переливающегося    хоровода люстр и  звёзд в  чёрном  холоде  космоса.   Утром, готовя любимой и любящей  Алле  « кофе в койку»,   единственную  роскошь, которую они позволяли себе, он принял решение.  В УВД   вынес постановление о возбуждении уголовного дела по факту кражи хрустальной люстры из Тамбовского кардиологического санатория.
  В управлении КГБ по Тамбовской области его ждал  старший следователь Алексеев Николай Карпович добрый друг, злой острослов,  въедливый сыщик и бабник.
 - Вчера  водовку на три пальца больше нормы злоупотребил. Проснулся  и спрашиваю : тебя как зовут, а она «Маргарита», а я  тогда отвечаю «Мастер»,  А она , да ещё какой: всю ночь спать не давал.  Горит, наверное, не осень, а мои трубы и котлы. Если не по пивку, то недалеко и до некролога.
 - Поехали Карпыч, угощаю
 Алексеев набрал дежурного,
 - Иванов? Я в город. На объекты и встречи… Будешь базлать, получишь в фейс и в профиль. Буду дежурить - не отпущу. Руку не протянешь? Ты её за чем предпочитаешь протягивать, за взяткой или за милостыней?  Дурак, и за тем и за другим тяни.
 После первого похмельного пота Карпыч расслабился и блаженно осклабился,
 - Ты в это дело, Селява, не суйся, раздавят как  грецкий орех танком. Хотя, зря они это дело затеяли. На каждую бронированную задницу всегда  честный идиот с винтом найдётся. Знай край, да не падай.  Люстра ушла в подарок к юбилею Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежненву от первого секретаря обкома Белого Петра Ильича. Молчанов со Спирденковым сопроводили её в Завидово на дачу и сдали там операм из « Девятки».  Брось ты это дело. Кто ты ? Букашка-таракашка. На кого  хобот поднял? Иванушка-дурачок. Аника - самоубивец.
   Вместе с  Селивановым  тряслись по разбитой бетонке  в стареньком «Жигулёнке»  постановление о производстве выемки люстры в даче, принадлежащей Хозяйственному Управлению  Совмина СССР и  оперуполномоченный уголовного розыска Болотин Алексей  Константинович, считавшийся  « силовым» опером и внешне и внутренне.  Селиванов  подковыривал,
- Никак не пойму, зачем ты людей бьёшь на допросах? Какой дури  у тебя больше физической или умственной?
- Половой. А почему выемка, а не обыск?
- Обыск делается с санкции прокурора. Тут сам генеральный не даст - обкакается.
 - То есть?
- Спрашивать будет, как да как… Да он и не нужен, потому  точно известно, где находится искомая вещь, а, значит, выемка.  Обыскивать всю резиденцию в пять  гектаров полка не хватит. А люстра в летней столовой висит. Карпычу  друзья из Центрального аппарата конторы сообщили.
 - А понятых где брать?
 - Это уж твоя забота. Ты опер, обеспечь.
 В Завидово среди полувековых брагоухающих золотыми цветами чёрных лип  прятался белокрасный забор. Вышли двое в униформе  КГБ - чёрные костюмы, белые рубашки.
 - Сюда нельзя. Спецзона.
  Алексей достал удостоверение и постановление о выемке.
 - Вы следователь МВД из Тамбова?
 - Там всё написано.
- Вы хоть понимаете куда приехали и что собираетесь сделать? Последствия  просчитал?
 - Для кого? Ты кто такой, чтобы свои оценки давать?
 - Я добра тебе желаю, парень, пока не загубил себя и твоего друга.
 - Прошу выполнять законные  решения, вынесенные в соответствии с УПК РСФСР.
 - Ну, ты лейтенант и камикадзе! С вилми на танк, с саблей на броненосец…
 -  Ты что ль броненосец? Можете обжаловать моё постановление в установленном законом порядке.
     Возле ворот остановился  чёрный « Мерседес» с  серебряным кантом. Раздался утробный квакающий  звук клаксона, похожий на призывный клик  индоутконоса. Водитель приоткрыл дверь,
- Открывай, чего стал?
Чекист бросился к машине.
- Товарищ генерал армии, Николай Анисимович, тут следователь из Тамбова  какую-то люстру изъять хочет.
  Неуклюже покряхтывая, появился   узнаваемый по  портретам в каждом РОВД, министр МВД СССР Щёлоков.
 - Ты кто, сынок?
 - Следователь  следственного отдела УВД Тамбовской области  лейтенант юстиции Селиванов.
 - Ты отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь?
- Товарищ министр, генерал армии.  Совершено хищение  особо ценной хрустальной люстры из санатория. Я вынес постановление об её изьятии из незаконного владения и приобщении к делу в качестве вещественного доказательства.
 -Кто украл?
 - Сотрудники  КГБ.
 - У тебя что,  не все дома?
 - Не всё – люстры не хватает.
- Кто и где тебя учил, откуда ты такой взялся?
- Вы.
- Дурака не валяй  и не хами.
- Товарищ генерал армии и министр!  Два года назад на плацу Волгоградской высшей следственной школы МВД СССР вы лично вручали нам  офицерские погоны, дипломы и академические знаки. Я на всю жизнь запомнил ваши слова:  Социалистическая законность превыше всего. Закон вот ваш единственный Устав.  Вам дана власть большая, чем у генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.  Вы можете задержать гражданина на трое суток, а он не может.
Щёлоков внимательно всмотрелся  в юного следователя и поняв его до донышка  души, усмехнулся,
 - Вас как зовут? Сколько вам лет?
 - Алексей Иванович Селиванов. Двадцать четыре.
 - Вы действительно верите в то, что законность превыше всего?
 - А иначе не стоит жить. Закон сильнее жизни.
 - И смерти?
 - А уж смерти тем более, потому что жизнь всегда побеждает смерть.
 - Если бы…твоими устами… Уголовное дело при вас?
 - Да, я его возбудил и оно в моём производстве.
 - Давайте его сюда.
 - Не могу. Это незаконно. Я следователь, а вы руководите дознанием. Мой процессуальный статус выше.
 - Значит я ваш подчинённый?
- В процессуальном смысле конечно.
 Щёлоков улыбнулся, повернулся к полковнику-помощнику ,
 - Возьмите у него дело и разберитесь…строго по закону, да запросите из Тамбова объективку на него. Отдай в кадры, пусть посмотрят, может в Центральный аппарат возьмём. Я, Алексей Иванович, Леониду Ильичу доложу, не сомневайтесь. Не забывайте, он ведь ещё и Председатель президиума Верховного Совета СССР. О принятом решении известят.
  7 ноября 1982-го 75-летний Леонид Брежнев стоял на трибуне мавзолея Ленина. Шёл парад по случаю 65-й годовщины Октябрьской революции. Генсек  отвык от скоплений людей. Голова кружилось, пошатывало. Советский народ не знал, что он долго, с марта,  пребывал в гипсе, сломал ключицу.  В Ташкенте на самолетостроительном  заводе на
него упали леса. Старые кости не срастались. От смерти он находился намного ближе, чем от рождения.  По сердцу ветерана войны стреляли не  немцы, а инфаркты. Всё чаще приходила тоска.
  На следующий день  Брежнев поехал в  Завидово  на правительственную дачу, где любил бывать, там  молодели и душа и тело. Дом  большой - столовая, гостиная, шесть спален, кабинет на третьем этаже и библиотека. Из прислуги - повар и трое горничных, парковые рабочие и внешняя охрана. Жена генсека Виктория Петровна хозяйничала на кухне.  Далекая от политики, она лишь по надобности сопровождала мужа на приемах. Её доля  домашние дела, дети и внуки.  Следила за гардеробом мужа и  замечательно готовила.  Обучила личных поваров готовить пищу любимую мужем.
  Генсек после обеда решил поохотиться. Но по слабости  не стрелял,  наблюдал за охотой. Подошёл Щолоков, старый сослуживец ещё по Украине.
 - Леонид, тебе тут Белый из Тамбова подарок прислал – люстру. Её  в летнем домике повесили. Антиквариат. Она оказалась  музейной. Народное достояние. Там у них среди тамбовских волков скандал и недовольство. Полагаю надо вернуть.
  - Делай, как лучше знаешь. А по Белому…правду говорят,  Бог шельму метит. Так и остался партизаном.  Постановление, помнишь, принимали о критике и самокритике в Тамбове, в точку, а?  Заставь дурака… Хотя я и не помню, чтоб кто-нибудь  себя  самокритиковать взялся, а? Других –это всегда пожайлуства или пожалуйста…как правильно…
      Алексеев приезжал в Тамбов дважды в год. В день смерти матери Натальи Матвеевны 12 января и на 9 мая  День Победы  в свой  день  рождения. Последние годы он катился вниз по наклонной неуклонно спиваясь. Напиваясь, он становился неуправляемым грубым хамом, агрессивным и никого кроме себя не слушавшим. Всегда орал одно и то же: Стоять, деньги не прятать! Селиванов понимал – друг  спринтерски  стремится  к своему концу.  Оставалось только гадать, каким и когда будет его уход. Помочь он ничем не мог, потому что сам не пил уже почти двадцать лет, достигнув перед этим такого , как и Алексеев дна.
      Селиванов  приезжал в Москву к Алексееву, оставшемуся в  центральном аппарата КГБ после Афганистана. Вечерами он пил чай с пряниками, а   Карпыч водку с килькой пряного посола и маринованными  тамбовскими грибками.
- Ладно, Селява,  Ни дна тебе, ни  покрышки, самый лучший тёзка  тост, то есть не тонуть и крышкой гроба не накрыться, понял? Ну я ещё немного «кам-кам» , ладно? Завидую твоему духу и жизнелюбию. Ну, ты гигант, плодовитый.  Знаешь,  читал Лаврова. « Граф Соколов – гений сыска»,  скажу твой  «Заложник» более читабелен,  у него в основном мы это всё проходили по Гиляровскому. Единственно, что немного коробит много  у тебя фени в начале повести,  может оттолкнуть интерес читателя. Пикуль в течение года мучился как ему начать роман из серии маленьких романов « Париж на три дня», если не читал обязательно посмотри просто здорово. Конечно, кое-кто герои узнаваемы. Я сразу подумал, что следователь - Петрова , а вот эту любвеобильную подполковницу  не знаю, может быть та, что похоронена на Петропавловском кладбище  послужила праобразом. А за то, что в молодость вернул - спасибо. Стоять, деньги не прятать! Знаешь, вставь эпизод с Баранниковым ,  хотя это целая тема. Ты, наверное, и не заметил его памятника, как раз напротив золотой могилы.  Ты бы о ней поделикатнее , не потому, что это дочка художника Шилова, а просто родительские чувства уважая ...  Да,…вот  напротив неё, через дорогу спокойно взирает из глубины мрамора  самый  многострадальный министров МВД РСФСР, МВД СССР, МБВД  РФ и, наконец,  МБ РФ  генерал армии Баранников  Виктор Павлович. Защитник Белого дома во время варварского расстрела парламента и узник спецблока « Матросской тишины», куда его доставил друг и ученик Ерин В.Ф. за что и получивший « Героя России» и должность министра . Кстати, ты знаешь, что он наш тамбовский? И тёща его тоже, откуда-то из-под  Инжавино.  Даже в отставке, опасен многим был, как носитель, огромной информации прихода к власти расхитителей России.  С Кипра, при подлёте к Москве новый стюард принёс два стакана прохладительных напитков, супруга отказалась, а Виктор Павлович выпил. Прибыл на дачу,  взял газету в руки и свалился со стула замертво.  Представляешь,  какие сволочи?  Ни в МВД, ни в ФСБ не нашлось помещения для прощания с Баранниковым.  Мы   катались  то в клуб  УПО ,  то в ГУВД,  то в клуб Дзержинского,  только вечером договорились еле-еле, что прощание будет проходить   в зале ЦКБ на Рублёвке  и  всего  два часа,  а целый день отдали  на убитого бандита Кабора.  Вор в законе, а  министр МВД вне закона оказался. Стали съезжаться служебные машины с мигалками и без. Руководителям правоохранительных органов запретили  присутствовать на церемонии. Из больших  только     первый замминистра МВД РФ Егоров присутствовал, потому как порядочный. Сотрудники МВД, КГБ, начальники  и рядовые опера молча руки жали друг другу. Объявился и предатель  Бакатин. Сильно нагадивший в МВД И КГБ.  Как и положено предателю, весь серый и извнутри гниющий - у него всегда изо рта вонь,  ни с кем не поздоровался и к нему никто не подошёл, возложил в зале маленький веночек и больше его никто не видел. По Кутузовскому проспекту проехали на Ваганьково.  Была годовщина Высоцкого. Вечно галдящие  галки на часовне, и те заткнулись.  Представь,   странное зрелище –сотни мужчин в чёрных костюмах  и белых рубахах  среднего и пожилого возраста,  сохранившие осанку,  молча шли мимо могил бандитов Кавантарашвили и др. « новых русских»  за бешеные деньги сюда, в  компанию хороших людей улёгшихся.  Батюшка, и тот, отпевая, громко сказал, « На  нём крови нет». Сухо, будто бумагу или душу рвут,  треснул почётный караул – не парадные, а простые солдатики-срочники, привезённые друзьями из дальнего гарнизона.
  Алексеев лампасы не получил, пробыв на должности генеральской  полгода, подвёл острый язык – надо было лизнуть, а он гавкнул - подтырнул, как умел – остро, зло, умно, и  ну генеральство медным тазом… Постепенно спивался, дома от него житья не стало. Однажды сын ночью, выйдя из терпения,  соврал со стены с афганским оружием саблю, и плашмя отцу по голове.  Через три дня Карпыч приехал в Тамбов и отдал Богу душу 9 мая, в аккурат в день Победы и рождения, на могиле отца – полковника армейского, участника ВОВы. Там и похоронен, на Воздвиженском.  Причина смерти так и осталась тайной, вскрывать не стали. А зачем? Упал по пьянке – гематома. Люди видели. Так и лежат рядом два Кавалера Красной Звезды – отец и сын. Два полконика.
  Болотина из милиции попёрли за рукоприкладство, скитался-мыкался по разным работам, опускаясь на самое дно. И уж не вынырнул.  Один инсульт, другой… Умер полубомжом в общежитии то ли  от водки, истощения, тоски и нищеты то ли от одиночества. Неизвестно - не вскрывали.
 Алексей Иванович Селиванов живёт в Тамбове, на пенсии.  Часто вечерами гуляет  подвластный  красавице-жене  Алле не подвластной времени  по Набережной. Свежий воздух полезен для здоровья.   Иногда их нагоняет сотрудница санатория в белом халате.
 - Вас главврач приглашает.
    Они долго  гоняют чаи с печеньем и халвой в столовой  под  ласкающими  глаз теплыми разноцветными  хрустальными  лучами люстры и спорят чьим именем  следовало бы назвать санаторий: Икавица, Ромазановича, Фарбера или святителя Луки. Так что не красота спасёт мир, а мир,  спасёт красоту, то есть мы с вами.


Селиверстов Владимир .   февраль 2013 года