О ты, полувскрик, полустон, прозвучавший
В ночной тишине – и ушедший в нее!
Ты был, ты исчез, но ты здесь, опоздавший
Кого-то судить по себе за вранье.
Ты вязнешь и глохнешь, но рано остыло!
Огонь ты погасишь и зимним дождем!
И совесть, обиду забыв, не простила,
А память, простив, не забыла ее.
И будто гитара в руках неумелых:
Умею! Могу! - только чудо ушло
И песни - как вскрики, но в сумерках белых
Вдруг в ком-то услышишь себя самого.
И кто-то, затихнув за вздох, за минуту,
Услышав тебя и не веря себе,
Простится, простив за ошибку кому-то
И ложь, и обманы, и смерть на клинке.