Углубясь в неведомые горы,
Заблудился старый конквистадор,
В дымном небе плавали кондоры,
Нависали снежные громады.
Восемь дней скитался он без пищи,
Конь издох, но под большим уступом
Он нашёл уютное жилище,
Чтоб не разлучаться с милым трупом.
Там он жил в тени сухих смоковниц,
Песни пел о солнечной Кастилье,
Вспоминал сражения и любовниц,
Видел то пищали, то мантильи.
Как всегда, был дерзок и спокоен
И не знал не ужаса, ни злости,
Смерть пришла. И предложил ей воин
Поиграть в изломанные кости.
Гумилёв. «Конквистадор».
начало:
http://www.proza.ru/2013/01/31/384
Рыжая Лера встретила Лантильду так, словно та была её родной дочерью. Крепко обняв девушку, она, подзатыльником, загнала её в палатку и занялась уже привычным делом – содрала одежду и начала осматривать обильно изукрашенное синяками тело. Лантильда кое, что успела залечить при помощи Вита-зеркала, но оставила Рыжей Лере, как следует поработать.
- Что будет с наёмниками? – проговорила Лантильда.
- Их отпустят. Хватит уже тут крови. Да и, говоря честно, будет неплохо, если у нас в Державе узнают, какими методами тут воюют с еретиками и язычниками. Одно дело – когда ты воюешь с ними общепринятыми методами, но совсем другое, когда ты призываешь тьму!
- Патрик не отвечал за себя. Он был одержим Хелион и не мог контролировать свои действия!
- Не знаю, не знаю, - вздохнула Рыжая Лера. – Наёмники говорят, что он был вполне адекватен и не производил впечатления «одержимого». И если бы не Астурин.
- Непонятно только чего тот испугался, - проворчал Гавриил, что, как и обычно, вошёл, без разрешения в палатку. – Лори рассказывала, что Астурин, в ужасе, бросился в пропасть и сгинул там.
- Так это Астурин поднял тревогу, издав тот вопль? – удивилась Лантильда, и поёжилась, вспомнив тот вопль ужаса и страха. Но что его так напугало?
- Не знаю, не знаю. Однако он не хотел идти на Холм Заката.
- Этот тот холм, что оброс некроярским мескитом?
- Ну да, там где они засаду сделали, - проговорил Гавриил. – Чуть не поймали, блин!
Лантильда вылезла из воды и, обернувшись полотенцем, побрела одеваться, решив не обращать внимания на Гавриила. Всё равно этот охальник ничего не поймёт и его не проймёт.
Как-то не верилось Лантильде, что всё вот так закончилось, быстро и неожиданно. Хотя она, говоря откровенно, радовалась этому – в песнях и сказках смелым быть хорошо, а вот ей пришлось быть героиней поневоле (чтоб не убили).
Но, конечно, многое оставалось непонятным в этой истории. Лантильда чувствовала - история на этом не закончена.
- Что будет с криптой? Йаур-Сават сказал, что он очистил её от зла, - проговорила Лантильда, закручивая волосы в тугой хвост.
- Честно говоря, после всего, что тут произошло, я приказал закрыть все ворота, будь моя воля – камнями бы завалил, - проворчал Гавриил. – Эта сила слишком сильна, чтобы смущать слабые души. Одного Патрика хватает.
- Сильна? Конечно, ведь трусом быть проще, чем сильным, - вздохнула Лантильда, вспомнив о Плотоядных Святых, что ждут своего времени в пещерах.
Так же Лантильда вспомнила и о крипте Трёх Сердец, где на грядках оранжерей растут растения-убийцы. И о «зелённых людях», что спят вокруг некоторых Плотоядных Святых. И о военных базах, про кои писал Хуэвас.
Кто знает, что за силы там таятся, ожидая своего часа?
Но спорить с Гавриилом было бесполезно.
- Что мы сделаем дальше?
- Дальше? – Рыжая Лера задумалась. – Видимо придётся ехать обратно в Некрояр. На сей раз с Кудряшкой, и там, по новому, начинать переговоры. Интересно, твой отец примет нас. Погорельцев?
Лантильда криво улыбнулась – представляя реакцию дружины Мэнтата.
В общем у этой истории явно прослеживается продолжение.
***
Я вижу, как закат стекла оконные плавит,
День прожит, а ночь оставит тени снов в углах.
Мне не вернуть назад серую птицу печали,
Все в прошлом, так быстро тают замки в облаках.
Там все живы, кто любил меня,
Где восход - как праздник бесконечной жизни,
Там нет счета рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.
Вновь примирит все тьма, даже алмазы и пепел,
Друг равен врагу в итоге, а итог один...
Два солнца у меня на этом и прошлом свете,
Их вместе собой укроет горько-сладкий дым.
Возьми меня с собой, пурпурная река,
Прочь унеси меня с собой, закат.
Тоска о том, что было, рвется через край,
Под крики серых птичьих стай.
Ария. "Закат"
Отпроситься у Леры оказалось труднее, чем показалось на первый взгляд, но Лантильде удалось выбраться из лагеря посетить Мескитовый Холм.
Граф и Герцог, при поддержке Вэйрина, сопровождали Лантильду до самого холма. Оставив её у холма, они принялись ждать, а сама Лантильда полезла вверх, по склону, к зарослям мескита.
Аромат мескита, знакомый с детства, кружил голову девушке, но она, не обращая на него внимания, лезла по камням, пока не обнаружила небольшую тропку, сильно заросшую травой. Заметит эту тропу удалость только благодаря тому, что по ней пробрались, похоже, все наёмники, и успели наметить её.
Забравшись на холм, Лантильда прошлась по месту засады, отметив, что здесь наёмники заняли просто таки идеальную позицию, и если бы непонятно что, случившееся с Астурином, то Скар и его лучники имели бы все шансы уложить отряд Гавриила залпами стрел.
Любопытно, что случилось с Астурином? Что его так напугало?
Вспомнив, где нашли тело старого дроу, Лантильда побрела по краю площадки и упёрась в густые заросли мескита.
Памятуя, что в эти заросли лучше всего лезть в стальном доспехе, поскольку ветки мескита отличаются крайней цеплючестью, Лантильда обошла один, особенно высокий куст и...
Упёрлась носом в голову тиссша.
Кое как взяв себя в руки, эльфийка осмотрелась по сторонам и увидела, что это не сам тиссш, а хитроумный шлем, сделанный из его головы.
Сердце девушки забилось быстрее. Она знала, кто носил такой шлем.
Прямо от шлема начиналась небольшая тропинка, облицованная камнем. Тропинка заканчивалась у большой каменной скамьи, на которой сидел скелет человека, опутанный ползучими розами, что позволили ему сохраниться на отдельные косточки.
Лантильда, испуганно, прижала уши. Она уже поняла, кто сидит перед ней на этой каменной скамье. И это знание её испугало.
Зато теперь она понимала, ЧТО так испугало Астурина, что испугало беднягу так, что он предпочёл умереть, чем жить. Он оказался лицом к лицу с Защитником Отрогов Скорби и ужас преодолел контроль "руки Зла".
Остановившись перед останками Хуэваса, девушка села на колени, и, протянув руку. коснулась его
.
Затем она осмотрелась по сторонам и, увидев лежащий рядом со скелетом зеркальный перстень. Такой же, что она видела на пальце Протектора, убитого Хуэвасом.
Протянув руку, Лантильда прикоснулась к перстню.
Из перстня соткалось лицо Хуэваса. Очень постаревшее, очень усталое.
- Конец близок. Я умираю. Меня терзает какая-то болезнь, наверное, воспаление лёгких, или что-то в этом роде. Знаю только то, что мне становится всё труднее и труднее дышать, часто идет горлом кровь, и я очень слабею. Скоро я умру. Но меня это не пугает, я не боюсь смерти. Я часто прихожу на этот холм, отсюда смотрю на восходы и закаты – они действительно великолепны. Я смотрю на них, и вспоминаю свою жизнь, - проговорил Хуэвас. – Я видел в этой жизни много хорошего и много плохого. Я совершал разного рода поступки. Но я ни о чём не жалею.
Дроу и Тени – они живут в этих горах, и я. Прячась от их взглядов, вижу, как у них рождаются дети, как они растут, как вырастают новые поколения, не помнящие ужасов того времени, когда я в обличье горного демона убивал «мьянетто». И глядя на них, я понимаю – все, что я сделал, было не напрасно! Всё что я сделал, было не зря.
Теперь эти горы принадлежат им – этим смелым, добрым и умным дроу и Теням. А я? Что я?
Я помогал им, и очень давно, очень долго, и очень успешно. Я защищал их предков и выручал их. Я учил их дедов и отцов, я наставлял и помогал им. Но теперь... теперь мне пора уходить прочь. Навсегда.
В этой жизни самое важное – вовремя остановиться. Мой путь закончен и закончен тут. Пусть дальше идут мои ученики. Пусть они двигаются вперёд. Надеюсь, они пройдут дальше меня.
Я оставил им свои пещеры, свои записи, свои знания и свои умения. Теперь они сумеют использовать всё это для своего развития. Надеюсь, что никто, никогда, не сможет превратить и в рабов. Неважно ради чего – ради Веры или Спасения Души. Пусть они живут, в мире и счастье.
Ну а я... я уже давно решил остаться для них тайной. Загадкой. Ведь они привыкли считать меня непобедимым воителем, богом, духом этих гор, что призван им помогать. А если я умру в пещерах, и меня найдут, то, что они подумают? Великий Йаур-Сават – простой старик? Да ещё человек? Нет, не хочу им такого разочарования. Не хочу.
Поэтому я подготовил это место. Оставлю тут записи для тех, кто решит пройти мой путь до конца, невзирая на невзгоды – только такие дроу и Тени смогут меня понять и пойти по моему пути, продолжить моё дело.
Я сяду тут и стану смотреть на закат. Холодный воздух быстро убьёт меня, а заросли мескита скроют меня от чужих взглядов.
Прощайте Отроги Скорби. Ваш Защитник оставляет вас. Идите дальше. Без меня.
Надеюсь, что вы сумеете пройти дальше».
Хуэвас исчез.
Лантильда, несколько секунд смотрела на останки старого идальго, что волею судеб остался в этих горах и бросил вызов Смерти.
Что-то жгло её глаза, и почему-то было трудно дышать.
Девушка протянула руку и прикоснулась к скелету Хуэваса.
- Никто не забыт. Ничто не забыто, - прошептала она старый девиз Некрояра. – Клянусь, что я пойду твоим путём. Твоими дорогами.
Затем она селя на скамейку, рядом с останками Хуэваса и принялась смотреть в небо.
На закат.