Каменный порог, рыбацкая сеть, лавка, деревянный стол, сушеная рыба, на пороге сидит пожилой рыбак-смотритель маяка в старой и не чистой одежде, в руках у него недопитая бутылка странной по цвету жидкости и самокрутка, он напевает песню, из-за стены дома слышится женский голос, вскоре появляется молодая, хорошо одетая, строгая женщина с мобильным телефоном в руках.
Р:
Погиб ли тот фрегат, седой волной разбитый,
Иль, может быть, пират пустил его ко дну?
Но капитана ждет красотка Маргарита:
А вдруг не утонул, а вдруг не утонул.
А вдруг не утонул, а вдруг не утонул.
Ж.: Эй… эй есть тут кто-то? Я прошу прошения, мне нужен телефон. Кто-то есть дома?
Р.: Вам нужен телефон или кто-то дома? Потому что наличие одного не предполагает другое, как, впрочем и наоборот.
Ж.: Здравствуйте, я еще раз прошу прощения, я не хотела вам мешать, просто я заблудилась, мой навигатор в машине завис, а телефон сел, мне нужно срочно позвонить, у вас есть телефон?
Р.: Ваш телефон сел, потому что тут очень плохой сигнал, впрочем, то, что зависло в вашем автомобиле, скорее всего тоже попало под воздействие особенностей этого места, странное место, хотя скорее для вас и ваших вещей. Они не в силах сопротивляться природе и сдаются.
Ж.: Так от вас можно позвонить? Я заплачу за звонок – не переживайте, деньги у меня… ну в общем оплатить ваши услуги я смогу. Я правда, очень спешу. И если вы будете так любезны…
Р.: Я буду любезен если вы того просите, но помочь вашей проблеме с телефоном никак не могу, в этих местах нет телефонной линии, а мобильная связь, как я уже говорил, тут становится бесполезной.
Ж.: Что же мне делать? Я совершенно запуталась и не знаю как выехать на автостраду.
Р.: Ничего удивительного, Автострада проходит километрах в 50-ти, вы давно сбились с пути раз уперлись в мой маяк, суда ведет только лесная дорога.
Ж.: Я… Вы…а вы сможете вывести меня отсюда? Я правда не знаю куда ехать, и самой мне не выбраться. Проведите меня до автострады? Я заплачу – хорошо заплачу!
Р.: Вам очень повезло что сегодня четверг…
Ж.: Не понимаю вас? Вы проведете меня? У меня мало времени! Вам что? Не нужны деньги?
Р.: Вам повезло что сегодня четверг, а после четверга всегда идет пятница, ну или тот день, который люди по общей договоренности так называют…
Ж.: Послушайте, я понимаю что вам есть что рассказать людям, и видите вы из крайне редко, но если я не попаду в Одессу через 3 часа, я не успею на самолет и мне придется сидеть сутки до следующего рейса! Так что может вы до расскажете эту увлекательную историю о этимологии названий дней недели в машине? По-пути к автостраде?
Р.: Так вот, завтра пятница, а это единственный день недели когда суда, на мой маяк приезжает машина, с продуктами, газетой, керосином, сигаретами спиртом и документами…
Ж.: Вы что? Вы хотите предложить мне ждать до завтра? Вы издеваетесь? Я же вам объяснила – мне нужно быть через 3 часа в Одессе! Не завтра, не ночью, не с утра, сейчас! И все чего я хочу – это что бы вы провели меня по этим лабиринтам до автострады, и замете, я плачу вам за это, я заплачу больше чем вы зарабатываете тут за неделю! Обещаю! Только поехали скорее!
Р.: Ваша проблема в иллюзии.
Ж.: Что? Какой иллюзии? Моя проблема в том, что в этой глухомани никто и ничего не работает, ни люди, ни телефоны ни навигатор, все как в средневековье!
Р.: В иллюзии превосходства. Вы считаете что лучше меня. Что знаете все обо мне. Вам хватило одного взгляда на мое жилище и на меня что бы определить мой сорт, правда? Вы говорите что дадите мне денег больше чем я зарабатываю в неделю, а сколько я зарабатываю? И зарабатываю ли я вообще? Как вы это посчитали?
Ж.: Послушайте, я не хотела вас ничем обидеть, простите, просто нервы, мне правда нужно уезжать. Вы поможете мне?
Р.: Вы даже не слушаете меня, потому что думаете что все знаете, потому что вы лучше, умнее и богаче чем я, а главное – из-за этого вы поверхностно относитесь к самой сути вещей.
Ж.: О чем вы вообще говорите?
Р.: Неужели проблема в том, нужны ли мне деньги? На самом деле, проблема в том, что вы думаете только о себе – пытаясь с помощью бумаги, уладить свои проблемы! Вам же и в голову не пришло, что отведи я вас сейчас на автостраду, любые деньги мне не помогут, потому что, как я говорил, до автострады 50 км. полей и топей, и как я по вашему вернусь назад??
Ж: …Да… да, простите, я как-то не сообразила, не подумала об этом…
Р.: Слишком долгая ночная прогулка для такого старика как я, а деньги суставы не лечат, сколько не прикладывай. Так что садитесь-ка пить чай, вечером особенно хорошо пить чай, его согревает закат.
К этому времени старик уже выносит на стол из дому алюминиевые чашки, старый, затертый чайник, сухари.
Р.: Меня зовут Артур Фомич. Те, кто пьет со мной чай, называют Фомой, так что… приятно, не смотря ни на что, познакомится,
Ж.: Регина. Регина Инанис. В моем роду были то ли греки, то ли болгары, не знаю толком…
Но можно же что-то сделать? Как же так? Я… я могу нанять машину на трассе что бы она отвезла вас обратно, или…
Р.: Опять иллюзии, опять деньги, вы так привыкли защищаться ими везде, что у вас напрочь притупилось даже чувство здравой опасности. Деньги отучили вас боятся…
Ж.: Позвольте! На что вы намекаете? Чего мне боятся? И с чего это вообще!?
Р.: А, скажем, с того, что вы относитесь ко мне как к нищему, а значит не стоящему ваших опасений существу, вы привыкли в своей жизни просто игнорировать таких, в жизни с работающими телефонами и исправными навигаторами, дорогими машинами и охраной, сейфами и… Бог знает чем… и вот вы Регина стоите тут и даже не думаете о том, что я хоть стар, но мужчина, и сильнее вас, и мы тут только вдвоем, и места эти знаю только я, а сразу около входа, за дверью, стоит заряженная двустволка ТОЗ-34 и в этой ситуации, дорогая моя Регина Инанис, я решаю сколько ваших денег себе брать, и что вообще с вами делать. Так что отвыкайте от нажитых…
Ж.: Вы? Вы…да как вы? Да я же! Да ты – старый козел хотя бы понимаешь с кем ты разговариваешь!?? Я Регина Инанис мать твою, я завтра только пальцем щелкну и твою хибару разберут по камню, по камню по камушку идти твою мать! Мудак! Ничтожество! Пустое место! Мразь!
В это время, старик спокойно улыбаясь убирает посуду со стола и заносит ее в дом, закрывает засов, гасит свет в доме, и говорит уже через форточку.
Р.: Тебе виднее. Ты же Регина Инанис… А пока – спокойной ночи, не мерзни, и к стати, происхождение твое – греческое и еще – судя по всему в вашем роду хорошо передаются гены.
Регина остается одна на пустом пороге, садится, достает из сумочки сигареты, не может найти зажигалку,
Ж.: Черт… зажигалка в машине…
Уходит за дом, но тут же возвращается.
Ж.: Ключиии! Куда я их..? Мать твою… в машине… а там тайм-сигнализация…. и…. она в отличии от всего остального, падло, работает!
Мечется от порога к лавке, пытаясь согреется, закутывается в пиджак, садится на стол скручиваясь в комок.
Ж.: Я Регина. Регина Инанис, я сильная, я баба с яйцами! Я королева империи офисных принадлежностей, сижу в глухой заднице, возле занюханного маяка, с недоразвитым старым придурком внутри, а должна была уже сидеть в самолете, в бизнес классе и есть суши с красным вином… Черт… как жрать-то хочется, а?
Главное как-то суши как раз и не хочется… и вина красного не хочется, разве что теплого… с мясом, горячим, такими кусками сочными и большими и чтоб обязательно на костре, и что бы кусать его, а оттуда сок, сок вкусный-вкусный такой, и прямо брызжет, и по рукам течет… а еще свежий пушистый хлеб, и огурчик с грядки, и порезать, на две части огурчик и солью притрусить… и мясо, значит это горячее и сочное еще не прожевала, а огурчик уже в рот запихиваешь, и хлебом теплым заедаешь… вот смеху бы было, Регина Инанис, жрет мясо руками и по локтям течет, а вокруг, пузатые партнеры, чопорный прием у Фиковского, самовлюбленные чины, кошельки, их сосалки, и все суетятся, кругом бегают, делают вид что озабочены таким поворотом событий, а я ем. А они бегают, а я ем, а они бегают, а я не ем – я жру это прямо! А они караууул, у Регины Робертовны нервный срыв! Врача, психолога, психотерапевта, психодиагноста! Спасать!
А я жру мясо, а психологи кучей набежали, а я им – все! Говорю, хватит! Я свое мясо сама есть буду и с вами делится им и не подумаю! Мне такие жертвы ни к чему, и с мясом своим я сама справлюсь. То-то смеху было бы… ахахаха… да… было бы…
Открывается окно, из него появляется голова Артура Фомича.
Р.: Мяса нет у меня, а вот молоко теплое, вечернее, козье есть, и хлеб, правда суховат уже немного, с прошлой пятницы, но если его размочить, да сахаром присыпать – в самый раз получится, будешь?
Ж.: (молчит) … Буду…
Р.: Сейчас, погоди немного (передает Регине бутылку молока, хлеб и сыр через окно, сам с сахаром, чашками и чайником выходит через дверь.) … Ну вот, так вот и поужинаем, прости, в дом не зову, там только кровать, стола нет, так что накроем на пленэре.
Ж.: Фома, а… вы простите меня, ладно? Я не хотела обидеть вас, просто испугалась… Наверное… В общем – не сердитесь, Фома, ладно?
Р.: Это правильно что испугалась, это хорошо, значит бог дал тебе не только красивое тело но и немного мозгов, хотя, и то и то одинаково важно.
Ж.: Ну вы тоже не перегибайте – может вы и презираете деньги, но для того что бы их заработать, нужно чтоб мозги не просто были, а еще и работали, и быстрее чем у других.
Р.: Вечно ты делаешь неправильные, поверхностные выводы, с чего ты взяла что я призираю деньги? Я призираю их власть над людьми, а сами собой, они полезны, за них можно покупать вкусную еду и теплую одежду, тут дело совсем в другом – деньги хороший слуга, но плохой господин!
Ж.: Бэкон? Это же его слова?
Р.: Проспер Мериме.
Ж.: Какой вы, Фома, образованный маячник…
Р.: Не маячник, а смотритель маяка, а профессия, совершенно не показатель интеллекта, еще одно заблуждение современной цивилизации потребления: все должно работать по максимуму – есть мозги – используй их по полной – есть сила – эксплуатируй ее…
Ж.: А вы, я так понимаю, с этим не согласны?
Р.: Кто я такой что бы быть с чем-то не согласным? Все что я могу, не участвовать в том, что мне не нравится. А работу на маяке еще заслужить пришлось, перед тем как 12 лет назад я попал суда, мне пришлось отработать еще 30 лет в университете, на кафедре мировой литературы, уходил на пенсию профессором, но на самом деле я с детства хотел жить вот так, я засыпал мечтая, что постель моя стоит в деревянном или каменном домике, что кругом только лес, или горы, или море бьется волнами о скалы, я мечтал познать природу не со стороны, а стать ее частью, сроднится с нею, сидеть долгими вечерами в удобном кресле-качалке, смотреть на закат, курить доморощенный табак, и читать Чарльза Буковски, или скажем, Андре Нортон, выбирая литературу под цвет заката…
Ж.: Красивая и не затейливая мечта…
Р.: Да, но ее воплощение мне потребовалось 40 лет, не правда ли забавно?
Ж.: Да, но это ваш выбор, ваш путь, никто не держал вас на кафедре, можно было уехать суда гораздо раньше.
Р.: И жить с постоянным чувством что я что-то упустил? Прежде чем от чего-то отказаться, нужно изучить это досконально, что бы не думать потом о утраченном шансе, а скорее, просто не ощущать настроения незавершенности. Что бы отказаться от твоего мира мне понадобилось почти полстолетия, а ты сегодня отказалась от моего за 5 минут. Ветреность современной цивилизации…
Ж.: Ну нельзя же так категорично, в мире есть много хороших вещей, и их нужно просто видеть, чувствовать…
Р.: О каких вещах ты говоришь? О людях? О книгах? О городах, странах? Что есть в мире кроме постоянного? Любви, дружбы, предательства, горя и радости? Что есть мир сейчас?
Ж.: Мир сейчас это стремящийся вдаль автомобиль.
Р.: Мир сейчас – это одиночество…
Ж.: И это мне говорит отшельник-смотритель маяка? Человек который видеться с людьми только по пятницам? Это лицемерие Фомич! Ты сам создал свое одиночество!
Р.: Когда ты последний раз сидела на чистом воздухе ночью, пила свежее молоко, любовалась звездным небом и без толку болтала на философские темы с почти незнакомыми тебе людьми?
Ж.: (молчит) … В школе еще… мы тогда в поход ходили, это был последний год когда я училась, мы сидели у костра, жарили хлеб на палочках, и рассказывали страшные истории друг-другу, потом никто не хотел идти в палатки спать, было как-то жутковато, а признаться стыдно, и мы пили вино, самое дешевое, до рассвета, я тогда целовалась с парнем старше меня, он уже учился в университете и работал в нашем лагере физруком… Это было лучшее время в моей жизни Фома…
Р.: А я вижу своего друга Митю, каждую пятницу, мы пьем крепкий кофе который варит его жена, играем в шахматы, и ждем следующей пятницы, а каждое утро, я выхожу на рыбалку, и встречаю там лодки других рыбаков, которые никуда не спешат, потому что уверены что все успеют, я здороваюсь с ними и делюсь новостями о погоде, рыбе, о судах которые проходили, они рассказывают мне о семьях, о детях, жалуются по привычке, на здоровье, но я вижу в их глазах просто, человеческое счастье, понимаешь? У тебя в глазах холод одиночества, современного одиночества – ты же можешь целый день прожить и не встретить ни одного живого человека – утром, машина делает тебе кофе, машина спускает тебя в гараж, машина везет тебя на работу, на заправке, тебя заправляет машина-автомат, на работе ты поглощена машиной-компьютером, по дороге домой ты заезжаешь в магазин, где сама выбираешь что тебе нужно и весь акт общение с продавцом заключается в кредитной карточке которую ты ему протянешь, и вот ты дома – одинокая в своем социальном, публичном одиночестве.
Ж.: Ты говоришь глупости старик, меня окружают сотни людей, я важна для каждого из них, я даю им возможность жить, жить и зарабатывать деньги, и не нам выбирать мир, в котором рождаться, и не нам его менять, кто ты? Будда? Мухаммед? Новый пророк? С чего ты взял что можно вот так просто, обосрать чужую жизнь? Жизнь миллионов людей на Земле – не всем сидеть на маяках и философствовать Фома!
Р.: Не всем. А ты помнишь их имена? Ты знаешь какую музыку они любят?
Ж.: Кто? Какую музыку?
Р.: Ну те, те которые тебя окружают? Те, которым ты даешь возможность жить? А знаешь в чем правда? Ты призираешь их, эксплуатируешь с холодным равнодушием, относишься к ним как к рабочему материалу, а они улыбаются тебя, считают сукой и мразью, но улыбаются и делают вид что восхищены каждым твоим вдохом, но предадут в любой момент, за лишний доллар, за пряник, а все потому что каждый из вас лжет, ты врешь им, а они тебе, и все в этой лжи одиноки! И не они плохие, и не ты, но вы всегда будете по разные стороны баррикад, причем каждый в отдельности.
Ж.: Заткнись!!! Закрой рот! Молчи Артур Фомич! Да что же ты за человек-то такой, да я с двенадцати лет по 4 часа в сутки сплю, а пашу как лошадь, и сама все, сама, с утра до ночи, с утра до утра, я жилы из себя вытянула что бы стать тем кем я стала, я себя изломала, да я сплю и вижу как весь мир на меня волком смотрит, что бы урвать от моего куска, что бы задавить меня толпою и растащить по кусочкам, да вокруг же одни завистники и враги, только я все прошла, и всех их внизу оставила с пустыми руками и злобой их, для чего? Что бы ты сейчас сказал мне что все это дерьмо? Да? Вся моя жизнь дерьмо? А знаешь Фома, миленький, знаешь как мне страшно бывает, я же по ночам плачу, ага, как баба простая, беру и плачу, и не от того что мне страшно, а страшно потому что вдруг кто увидит, понимаешь? Нельзя мне понимаешь? Как всем нельзя… я думала деньги свобода – а деньги – тюрьма.
Все громче и громче звучат раскаты грома, начинается дождь переходящий в ливень. Звучит музыка танго. Регина подымается и пускается в танец, в одной руке держит чайник и поливает себе голову.
(оба кричат перекрикивая грозу, ливень и музыку)
Р.: Зайди под навес, дурра, простудишься!!
Ж.: Сам дурак старый, понял! Жизнь моя – дерьмо? Дерьмо! Сам так сказал, и я согласилась! А значит… может быть я хочу простудится и умиреть! Понял Фома!
Р.: Все имеет свои причины и следствия, ты, и только ты хозяйка своей жизни!
Ж.: Если я хозяйка своей жизни, я хочу менять ее прямо сейчас – выйди ко мне и танцуй – подари танго хозяйке своей жизни! Ты же еще можешь танцевать?
Р.: Ты хозяйка своей жизни, но не моей, в том то и суть, но я приглашаю тебя на танец – завтра моя простата заставить меня пожалеть об этом но это завтра…
(Фома выходит под дождь и танцует с Региной)
Р.: Ты прав Фома, все имеет свои причины и следствия, однажды начав что-то бессознательно, мы уже не в силах это закончить, свернуть с пути невозможно… нет судьбы кроме той, которую мы творим сами, но именно в этом и беда Фома!
Кто-то бабочке где-то помял ее хрупкие крылья,
И не думал о том, что цветок где-то ждал ее пыли,
А цветок тот завядший, он не был подарен девчонке,
И не встретившись с парнем, она не зачала ребенка.
И не вырос ребенок, светилом не стал медицины,
И от СПИДа не смог он придумать простейшей вакцины,
И гуляет зараза, а люди застыли в бессилье,
Оттого что когда-то помяли той бабочке крылья.
А конец начинался в полнейшем, зеленейшем мире:
Просто кто-то напился, разбил всю посуду в квартире,
А девчонка пришла, и спросила, мол, что происходит,
И сказал он: прости, знаешь, просто меня так заносит.
Он не смог пережить ее плача, рыданий и стонов,
Он ушел на луга, где живут на цветах махаоны,
На цветке он поймал ярко-красную бабочку-суку,
И над свежим узором он поднял карающе руку.
Дождь резко прекращается, наступает тишина, оба героя падают обессиленные и мокрые на пол, Регина тихо продолжает.
Кто-то бабочке где-то помял ее хрупкие крылья,
И не думал о том, что цветок где-то ждал ее пыли,
А цветок тот завядший, он не был подарен девчонке,
И не встретившись с парнем, она не зачала ребенка.
И не вырос ребенок, светилом не стал медицины,
И от СПИДа не смог он придумать простейшей вакцины,
И гуляет зараза, а люди застыли в бессилье,
Оттого что когда-то помяли той бабочке крылья.
Р.: Утро. Машина Мити будет с минуты на минуту, собирайся, возьми молока в дорогу.
Ж.: Фома, спасибо тебе…
Р.: Люди могут быть добрыми, только нужно научится понимать друг-друга.
Ж.: Люди могут быть людьми, только нужно не забывать об этом.
Р.: Жизнь… ты окунешься в свою стихию, дочка, и забудешь всю эту ночь как бедовый сон!
Ж.: Я не забуду. Я приеду – обещаю, спасибо тебе Артур Фомич…
Р.: Не обещай, не обещай того, чего не сможешь сделать, но если захочешь приехать, помни – иногда для того, чтоб обрести правильный путь, нужно заблудится!
Слышится звук приближающегося грузовика
Р.: Идем скорее, нам еще открыть твою машину как-то нужно.
Регина и Фома заходят за дом, Фома возвращается сам, заходит в дом, берет гитару, садится на пороге и тихонько начинает петь.
Dm E7 A7
Погиб ли тот фрегат, седой волной разбитый,
Dm Bm7 C F7+ F
Иль, может быть, пират пустил его ко дну?
D#7 Gm6 A7 A#
Но капитана ждет красотка Маргарита:
Gm Dm Fdim Edim Dm A7
А вдруг не утонул, а вдруг не утонул.
Gm Dm Fdim Edim Dm A7
А вдруг не утонул, а вдруг не утонул.
Ах, как же страшно ждать в неведеньи нелепом,
Песок со зла швырять в зеленую волну!
Зачем вы зеркала прикрыли черным крепом?
А вдруг не утонул, а вдруг не утонул.
Звук автомобиля. К Фомичу из-за дома выходит мужчина в костюме и очках. В руках у него чемодан.
Ч.: Вы смотритель маяка?
Р.: А вы не похожи на инспектора береговой охраны.
Ч.: Значит так, дед, по стечению обстоятельств, и весьма не приятных, известная бизнес-вумен Регина Инанис, провела тут прошлую ночь, в целях безопасности ее репутации, ты должен подписать договор о неразглашении, вот деньги, тут хватит что бы ты навсегда забыл об этом вонючем маяке и начал жить как человек. Хватит до конца твоих дней, но никто не должен ничего…
Р.: Иди-ка ты в жопу со своими деньгами, я на поиски этого маяка положил больше времени чем ты прожил. Думаешь легко найти маяк в Украине который был бы отрезан от внешнего мира, да еще и в таком месте? А деньги эти, передай хозяйке своей, пусть на них себе новую фамилию купит – Инанис с греческого переводится – пустая, а прошлой ночью, она начала исправлять этот дефект.
Она-то знает о решении службы безопасности?
Ч,: Нет… это наша инициатива…
Фомич достает из-за двери ТОЗ-34
Р.: Иди сынок, иди, инициативный ты наш, ей не говори ничего – рассердится.
Ч.: Понял батя, понял.
Продолжает петь.
А вдруг он жив - здоров, вдруг рано ставить свечи,
А вдруг он в Санта-Крус за ромом завернул?
А вдруг случился штиль, иль просто ветер встречный,
А вдруг не утонул, а вдруг не утонул.
И вот, когда беда покажет глаз совиный,
И безнадежный мрак затянет все вокруг,
Когда приспустят флаг в порту наполовину,
Останется одно последнее "а вдруг...".