Мне всегда было интересно - что делает психолог или психотерапевт на личных встречах. Представляю такую картину - ты лежишь на диванах на мягких подушках, левая рука грациозно свисает со спинки дивана и пальцы ее слегка потирают светло-коричневый рисунок мягкого ковра, небрежно наброшенного на невысокий постаревший дедушкин диван. Правая через грудь - по диагонали покоится кистью на левом плече, задумчиво зажатая левой щекой. Беззаботная улыбка остановилась на лице, словно унося тебя в те дали, когда детство казалось вечным, а взросление невозможно далеким и немного желаемым в своих тайнах. Психолог - скорее женщина, чем мужчина, с негромким грудным голосом, опустив подбородок и очки в тонкой оправе - склоняется над записной книжкой, временами вздыхая от неизбежной потребности записывать. Ее крашеные темно-каштановые волосы часто падают на очки закрывая и раздражая кончик носа, поэтому она не просто убирает привычным движением волосы за уши, но неосознанно трет нос. За окном медленно танцуют снежинки, стремясь попасть на ваш уединенный разговор и разочарованно отскакивают от сиреневой глади стекла, кружась все ближе к свету вечерних уличных фонарей.
Кухня, оклеенная обоями фисташкового цвета, с небольшим прямоугольным столом, стоящим посередине и тремя стульями с низкими спинками, была больше предназначена для гостей, чем для постоянного времяпрепровождения. Но Елена Николаевна жила одна, а гости приходили строго по расписанию и пили чай или кофе с покупными пирожными и печеньями в гостиной - где устраивались встречи. Сегодня Елена Николаевна готовила ромашковый чай. Она достала заварной чайник из посудомойки, встроенной в небольшой самодельный кухонный шкаф, которому, в тон обоям, тоже пришлось принять светло-зеленый окрас.
Маленький чайник с металлическим блеском, пока упрямо отражавший все в своей недолгой жизни, просвистел серенаду пару и медленно вздохнул. Елена Николаевна достала с верхней полки над плитой зеленый чай, немного подумала и протянула другую руку за коробочкой с ромашкой. Сегодня был непростой день, нервы вымотаны - она редко признавалась себе, как сопереживает своим гостям, ее ругали за это еще в институте, удивляясь - как можно так близко принимать к сердцу все эти истории.
Она прижалась к низкой спинке стула, расслабившись и, взяв обе чайные упаковки в одну руку, медленно протянула руку щепоткой сначала к зеленому чаю, высыпала его в чайник. Задумавшись на несколько секунд, вглядываясь в молочную метелицу за окном и слушая перелай свистящего ветра, она ,не глядя, растирающими движениями пальцев отправила ромашку вслед за зеленым чаем. Поставив заварной чайник на стол, Елена Николаевна осторожно залила горячую воду, которая забурлив стала поднимать и пенить крохи когда-то живых листьев.
Через десять минут должна была прийти Наталья, сегодня был ее последний визит и, думая об этом, Елена Николаевна испытала удовлетворение, вспоминая, как эта невысокая девушка с короткими соломенными волосами, едва касающимися плеч, впервые пришла к ней. Наташа робко озиралась по сторонам, отказывалась взять впервые предложенный в этом доме чай и потом долго дула на свои руки и чашку, утопая в черном кожаном кресле. Разговорить ее было не просто, она медленно привыкала к новой собеседнице и новой обстановке, но, со временем, Елена Николаевна увидела в ней просыпающуюся Пепиту из оперетты Дунаевского "Вольный ветер". Глаза Наташи загорались, когда она рассказывала о своих детских похождениях, драках с мальчишками, как убегала из дома. Внезапно все эти эмоции закончилась - когда она ехала на подготовительные занятия для поступления в престижный университет, произошел срыв.
Наталья ехала в метро и поезд остановился в тоннеле. Наташа рассказывала, что в этот момент она ощутила неуправляемый порыв ненависти к машинисту. Мгновенно этот порыв превратился в дикий необузданный страх - она заперта, ей нужно срочно выйти отсюда, почему так тихо, почему все молчат.
Она с трудом совладала с собой - но пользоваться метро больше не могла и, с тех пор, все поездки приходилось совершать только на машинах.
Елена Николаевна представила несчастную одинокую девочку, которая испытывает дикий страх, боязнь замкнутого пространства, она услышала, как у Наташи начинает биться сердце, почувствовала, как потеют руки и лоб, как надпочечники буквально выстреливают свои адреналиновые стрелы в кровь...
- Так стоп, - подумала Елена Николаевна и сделала несколько глотков обжигающего чая,
- Стоп - я себя завожу, а мне с девочкой встречаться через несколько минут,
- Все взяла себя в руки. Еще несколько глоточков и - сжала зубы - и иду в комнату, - она поставила недопитую чашку на стол.
Раздался звонок, пришла Наташа. Время пролетело незаметно. В конце общения Елена Николаевна подытожила результаты всех встреч и договорилась о новом домашнем задании - сегодня ехать домой только на метро.
Наташа на прощание, немного покраснев, поцеловала своего психотерапевта и, пообещав звонить, побежала вниз по лестнице.
Елена Николаевна закрыла дверь, улыбнувшись такому расставанию, она не ожидала трогательного, милого поступка от взрослой девушки, но была очень довольна собой. Вернувшись на кухню, она взяла остывшую чашку и вдохнула - запах ромашки исчез. Улыбнувшись еще раз, отправила остатки чая в раковину и убрала чашку в посудомойку.
Теперь осталось только положить деньги на телефон в банкомате - а для этого надо выйти на улицу и спуститься в переход метро. Почему не попросила Наташу - подумала Елена Николаевна, хотя это не совсем удобно. Ничего - схожу сама.
Метель продолжала свою песню и немедленно обжигала щеки и нос красной краской. Елена Николаевна подошла к метро, прикрывая воротником пальто часть лица и боком сопротивляясь толкающему ветру, звенящему в ухо мелодию из одного повторяющегося звука ву. В переходе было немноголюдно - лишь бабушка продавала цветы, да два бездомных жались к безродному щенку, уснувшему, прикрывающему грязной лапой розовый нос. Елена Николаевна заметила, что у бабушки есть ромашки и решила сделать чай из свежих соцветий, заодно избавиться от звякающей в карманах мелочи. Банкомат как всегда не работал, купив маленький букет, Елена Николаевна поняла, что проще пройти через метро к другому выходу - там был еще один банкомат.
- И я согреюсь, и ромашки обогрею, - подумала она, стряхивая снежную крошку с пальто и волос.
Ромашки нехотя оттаивали и этот весенний аромат начал медленно окружать пространство движущегося вниз эскалатора. Елена Николаевна спустилась на длинном эскалаторе к выходу на платформы, когда этот аромат бешено закружил ее голову, проникнув в нее своими невидимыми лучами. Запах страха прикоснулся к ней, сердце сжалось, раздался крик и букетик оттаявших цветов упал на перрон.