КЛЮЧИ.
/Литературный этюд по Пушкинской драме «Скупой рыцарь»/.
Мы боготворим А.С. Пушкина за его праведность и пламенную харизму яркой личности гения русского художественного слова, который не сошел с пути истины. Поражает грандиозность его творческих планов. Маленькие трагедии он писал в течение десяти лет до 1836 года. Большую часть из них писатель написал в Болдине. В своем дневнике он даже составил творческий план: «Скупой», «Ромул и Рем», «Моцарт и Сальери», «Дон Жуан», «Иисус»,
«Беральд Савойский», «Павел 1», «Влюбленный бес». Сегодня мы знаем, что Пушкин успел написать далеко не все, что задумал.
Небольшую пьесу «Скупой рыцарь», состоящую из трех сцен, он опубликовал в первом номере своего журнала «Современник» в 1836г. Скорее всего, тема пронзительной ненависти к алчности была неприемлема для политики правительства русского самодержавия. Совпадение или нет, но накануне постановки «Скупого рыцаря» в театре Санкт-Петербурга произошла трагическая смерть великого поэта на дуэли.
Спектакль был объявлен на 1 февраля 1837 года. Однако в связи со смертью А.С. Пушкина был перенесен на 2 февраля, а затем по распоряжению властей был вообще снят с постановки, как было объяснено обществу - "во избежание политических демонстраций со стороны публики". В рукописи пьесы имеется эпиграф - слова А.Н. Державина: «Перестань и ты жить в погребах, как крот в ущельях подземельных».
Размышляя над пьесами Пушкина, я задумалась, а каким бы сегодня увидел русский поэт современный мир и нас в нем? В небольших литературных этюдах, которые написаны по "Маленьким трагедиям", мне захотелось продолжить темы, волновавшие наших соотечественников почти двести лет назад, и представить дальнейшую судьбу героев трагедий. В моих этюдах главными персонажами выступают второстепенные лица, о которых вскользь упоминает Пушкин.
В пьесе "Скупой рыцарь" богатый барон день за днем проводит время в темном подвале возле сундуков с золотом, не замечая своего единственного сына рыцаря Альбера, живущего с ним в родовом замке. Из разговора сына и его слуги Ивана становится известным, что тот слишком задолжал хитрому ростовщику, который просит возвратить червонцы и даже намекает молодому рыцарю, чтобы тот отравил отца, взяв капли с ядом у его знакомого аптекаря Товия. Но Альбер гневно прогоняет ростовщика и жалуется на скупость отца влиятельному герцогу, который напоминает алчному барону о рыцарской чести и необходимости заботиться о сыне, после чего скупой барон в ярости умирает от сердечного приступа.
***
Могу взирать на все, что мне подвластно.
Что не подвластно мне? Как некий демон
Отселе править миром я могу...
"Скупой рыцарь" А.С. Пушкин.
В старинном замке траур. Лишь тускло вздрагивают свечи, пугая дымной тенью. Струится она едко по каменным стенам и лестницам угрюмым, нисходящим с высокой башни к родовым подвалам.
Прошел уж месяц, как упокоен скупой барон, хозяин старый, снискавший злую славу скряги, скопившего немало золота в обитых сундуках.
Его богатство спит в подвале темном, а он в сырой гробнице, вдали от счастья своего - вдали от блеска звонкого той царственной державы, которая одна имела власть над бледною душой и вызывала сладкий жар и нервный трепет.
Теперь ключи от золота хранит хозяин новый. Его слуга Иван в смятенье ждет вестей. То в башню он поднимется поспешно и пристально глядит в осенний горизонт, то медленно сойдет к хозяйскому подвалу, прислушиваясь у массивной двери, за которой тоже тихо.
Лишь изредка звенят старинные ключи и слышен чудный шепот Альбера молодого, в свиданье странном проводящем время у сундуков, оставленных в наследство. Теперь он каждый день зловещие ключи перебирает и что-то говорит, как будто в лихорадке, но сундуки отца не открывает и возвращается к камину побледневший и обессиленный.
Наверно, преданный слуга в надежде ожидает, что к ним Ремон, друг рыцаря, примчится на зов его письма, Испанию оставив, хранительницу мудрых книг. Вино он привезет целебное иль тайный магистралий, чтоб оживить Альбера и наконец развеять траурную скорбь и возвратить ему беспечный лик.
Скорбь или страх? Чем так испуган рыцарь? О чем он страстно шепчет и почему так долго не открывает вожделенных сундуков?
Слуга его растерян. Уже два раза ростовщик являлся и предлагал свои червонцы, уповая, на возвращенье скорое всех рыцарских долгов.
Но молодой барон не внемлет. Он тихо чахнет день за днем - почти не ест и, глядя на огонь, зловещие ключи перебирает. Однако злату грязному не подает своей руки.
Да тот ли это рыцарь смелый, который удивлял округу весельем звонким, в теченье бурном светлой жизненной реки?
В ночи слуга от страха громко вскрикнул, обознавшись, увидев тень его кривую на стене. Усопшему она была подобна - с седыми космами и горбом на спине. Казалось, что тень яростно металась под сводами, по окнам, зеркалам и со зловещим скрипом завывала на шаткой лестнице, ведущей к сундукам.
Как будто приведение барона явилось к сыну, преследует его в глухой ночи - не хочет отдавать свое богатство и грозно требует проклятые ключи.
В осеннее ненастье, с содроганьем ветра все чудится его загробный стон -
и каменные стены оживают, в подвале слышится червонцев тихий звон.
И мертвый холод гасит свет в гостиной, дрожит огонь от сырости в ночи,
мерцает бликами на рыцарских доспехах, и слышен вой загубленной души:
«Нас уверяют медики: есть люди, в убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то то же я чувствую, что чувствовать должны они, вонзая в жертву нож: приятно и страшно вместе».*
Не может успокоиться злодейство и воет о сокрытых сундуках,
но латы ветхие, забывшие турниры, не вспоминают рыцарей в гробах.
Теперь же удалой Альбер, отвергнутый отцом, кричит в кошмарном сне, с осенней бурей споря. И стонет он, как раненый олень, затравленный бесчестием позора. Богач барон возненавидел свет, лишь златом жил, не замечая сына.
Но герцог вскользь сказал ему про рыцарскую честь, и алчная злоба скупца сдавила. Он в ужасе вскричал, на сына клевеща, хрипел и бормотал, нелепо умирая, порока страшного бессвязные слова, о золоте проклятом вспоминая:
«Мои колени слабеют… душно! Душно! Где ключи? Ключи, ключи мои…»**
И рыцарь молодой, кошмары отгоняя, не может успокоить этой мерзостной души - то громко спорит с ней, то на мгновенье засыпает, то вновь кричит истошно:
- Уходи! Оставь меня, отец! Не виноват я в смерти! И сам я у тебя не требовал ключи! И яд не взял я у аптекаря-убийцы! Смирись в гробнице, не ходи в ночи!
***
Приходит день с рассветными лучами, неся надежду и симфонию любви. Однако гаснут звуки в сером мраке замка в томлении измученной души.
Заботливый слуга меняет свечи, пытаясь рыцаря вернуть к заботам дня:
- Пора вставать, мой господин! Уж утро!
- Что мне оно? Тоскливо мне и нудно. И от бессонницы слабеет голова.
- Забыли? Ведь вчера вы обещали ростовщику, что отопрете сундуки.
- Да, помню…
- Слово рыцаря давали.
- Ну, что ж, пойду в подвал, неси мне кошельки.
Зачем я брал те мерзкие червонцы?
- Наверно, бедность, то ее вина.
- Да, бедность. Но бедность беспорочна. И охраняет сердце нам она.
- Но их веселый звон…
- Как яд бесцветный! Им травится беспечная душа. Смертельный блеск ее до времени хоронит. И в склеп идет безропотно она.
- Не стоит тосковать, и не винитесь. Все граф Делорж. Ведь на турнире он вам шлем пробил.
- Да, граф Делорж. Там рыцари все в бархате сидели… Как мне они постыли!
Уж лучше б он мне голову пробил!
- Вам было весело!
- Что знаешь ты? Мне сердце грызла бедность! За герцогским столом я в латах был один.
- Забудьте все! Уж вы теперь богаты! Ступайте же в подвал, откройте сундуки! Теперь вы господин державы властной злата и от ее могущества теперь у вас ключи!
- Да, это так. Терпел я долго стыд горькой, безысходной бедноты.
Но вот теперь огнем стыда бесчестья мне душу жгут проклятые ключи.
- Зачем страдать? Ведь это просто деньги!
- Нет! Мой позор! Я знаю, как пришли они к отцу.
- Вы смелый рыцарь доблести и чести! И мерить грех чужой вам не к лицу!
- Крик совести во мне. Моя вина живая. Вот тут кричит и жжет. Склонись к моей груди…
- Вы побледнели. Это просто бьется сердце. Все худшее осталось позади!
- Нет! Ты послушай, как истошно завывает! Сжимает горло, добираясь до души…
Там хищный зверь сидит и когти выпускает, и острые клыки его в крови!
- Все от бессонницы! Вы сутки в лихорадке. Сейчас я принесу стакан вина.
- Ты врешь, Иван! Его ты тоже видишь! Вон там в углу - с паучьими ногами, и в огненной короне голова!
- Зря вы себя вините! Не терзайтесь! Ведь сам барон оставил этот мир,
и он уже в ином…
- Однако сундуки - кровавое наследство! Я понял, что они проклятие мое.
В них горе и нужда. Я это прежде видел. Ты помнишь, как я пристально смотрел в закрытое окно?
В глазах у птиц сеть соткана напрасно. Ведь уловить их кровь и душу не дано!
Как жаждал я скорей оставить башню и вниз сбежать к несчастным на крыльцо!
Вдова с детьми пришла в тот день ненастный. И слезы горькие прожгли мое лицо.
Холодный сыпал дождь, гнал тучи черный ветер. То сильно шел, то вдруг переставал…
Полдня она перед стеной стояла на коленях. Ну, а скупой отец все медлил -
в окно смотрел, но дверь не открывал. Он к ним не выходил, и как паук их мучил. Вдова, чтоб долг вернуть, дублон свой принесла. Ведь знал злодей, что если долг не отдан, то детям - смерть, семье грозит тюрьма!
Я видел, как он шествовал надменно! С каким презрением им милость оказал.
Сиротский взял дублон! Душа его стерпела. И как убийца, радуясь, отнес к себе в подвал…
- Да, господин! Увы, поныне живы слова всех праведных и горечь мудреца:
«Ужасный век! Ужасные сердца!»***
О, если бы открылась вдруг земля, и из нее бы выступили жизни, погубленные за злато мерзкое всех смертных, - все слезы их, вся кровь и весь их пот,
то захлебнулся бы скупой барон в своих подвалах верных, и землю вновь бы затопил потоп!
- Ты прав, Иван! Но ныне век другой. Потоп из слез заметен - он смывает камни. Зловещий Товий торг ведет иной - смертельные он составляет капли.
1.02.2013г.
*
**
*** А.С. Пушкин «Скупой рыцарь».