Ехать было недалеко, областной военкомат находился в двух кварталах. Это главный пункт сбора, сюда привозят для дальнейшей отправки молодых военнослужащих со всех районов города и всех населённых пунктов. - Ну, вот и питомник – распределитель, дальше как по этапу – сострил один из пассажиров «скотовоза». Всех построили на плацу, возле главного входа в казарму. Подул мерзкий северный ветер, большие глаза Виктора заслезились. Он постарался быстро смахнуть слезу, так, чтобы этого не увидели майор и солдаты. Но, не получилось, бдительный и наглый сержант это заметил. - Товарищ майор, за…- оборвалось у него - Боец хнычет. - Отставить сопли, тебя ещё не еб…не пригнали в часть, а ты… - захлёбываясь от злости, зарычал майор. - Мне ветер глаза режет – протянул Виктор. - Отставить, впредь, молокососы, обращаться по уставу и сроку службы! А теперь налево и шагом марш в казарму, там из вас сделают людей. - А сейчас мы не люди, что ли? – вырвалось у одного из призывников. Но ветер дул в другую сторону и майор этого не услышал. Теперь Шумков понял, что он попал в совершенно иной мир и этот мир начинает испытывать его на прочность или изобретательность.
Военкомат, куда привозили призывников со всех населённых пунктов района, лихорадило суетой прибывших несколько часов ранее новоиспечённых защитников отечества различных мастей. Их было около полусотни, не считая солдат в общевойсковой форме, которые служили в части военкомата. Они то и объясняли армейские понятия и «законы» давно устоявшиеся в казарме. Старослужащие находили в этом своего рода удовольствие – реабилитацию за свой первый срок службы, и чувствовали, что где-то на подсознании у новичков просыпается страх, приходящий к ним по мере принадлежности себя к армейской жизни. Впрочем, они также понимали, то, если перегнут палку, среди молодого призыва найдутся и такие, которые обеспечат скорое возвращение домой на печальной ноте, значит «грустным дембелем». Среди призывников могли найтись, готовые постоять за себя и своё имущество люди. Такие случаи были нередки, молодежь здесь долго не задерживалась, а значит, могла огрызнуться и огрызнуться очень неприятно. Но, несмотря на это атмосфера напрягалась. Призывникам не было никакого дела до старослужащих этой казармы, тем по существу тоже, но им не нравилась шумная компания не замечающее их присутствие. Случился конфликт следующим образом.
После прибытия последней группы призывников и построения на перекличку, начальник гарнизона части казармы представил морякам провожатого, т.е. офицера – «покупателя», сопровождающего группу до места прибытия. Человек этот – толстенький, низкого роста, в очках с первого взгляда был невзрачным, носил погоны ст. лейтенанта морской авиации; сразу было понятно, что в действующих частях ему не нашлось места, а стало быть – он настоящая морская военкомовская крыса. Но, первое мнение быстро развеялось, оказалось ошибочным, когда офицер Владимир Марьин в доступной и располагающей доверие форме донес до внимания каждого порядок и правила следования группы. Все немного успокоились и надеялись, что его можно будет расспросить о тонкостях службы на Дальнем Востоке. Провели инструктаж, после чего отдали распоряжение выдать сухпаёк и ужинать. В этот момент, терпение старослужащих солдат казармы закончилось. Приевшись, пресной и однообразной пищей дембеля решили поживиться домашними лакомствами призывников и отхватить себе львиную долю по праву хозяев казармы. Едва заметив приближающихся солдат, Виктор инстинктивно остановился на мысли «держаться поближе к толпе, особенно к её лидерам», и он придвинулся к ребятам, испуганно косясь взглядом - Ей «запахи», домашненьким делиться надо, готовьтесь к прощанию «гражданки» - брезгливо крикнул младший сержант с блестящим от сала лицом. Призывники, вздрогнув, обернулись. Виктор опустил глаза, сердце учащённо забилось; с ним это случалось всегда перед очевидностью драки. В голове почему - то промелькнуло, что эти слова предназначались именно ему. Прошиб холодный пот и заструился по телу многочисленными ручейками, он сжал руки в кулаки, пытаясь избавиться от охватившей его дрожи. - Запахи в твоих вонючих сапогах – донеслось в ответ. - Чё, совсем опухли, духи, кто это вякнул? – и округлившиеся от такой наглости глаза младшего сержанта рассматривали в толпе борзых «духов» автора этих оскорбительных слов.
Со стороны это выглядело мерзко и забавно: группа людей в форме пыталась довлеть над разношёрстной кучей, походившей на бомжей или клоунов, (каждый из призывников был одет нелепо, в старье и тряпьё), они сидели в кругу, но ели богатые разнообразием продукты.
- Ну, я – пробурчалось откуда то свысока..
- Готовь фанеру к осмотру салага и встань, когда разговариваешь с дедушкой – приказал младший сержант.
И вот, поднялся восемнадцатилетний паренёк, скорее походивший на баскетболиста; его могучий вид и полностью невозмутимое лицо одним вселили уверенность, в других сомнения.
Дембелёк размахнулся, вытаращив свои большие глаза, и длинная белесая шея младшего сержанта подалась назад. Он подпрыгнул, размахнулся, чтобы ударить и в тот же миг, будто щенок, скуля, отлетел к противоположной койке. Стукнулся своей маленькой головенкой о железную спинку, изо рта брызнула кровь, окропляя белые подворотнички и петлицы. Потом от боли застонал как ребёнок, в промежутке между спазмами, пытаясь, ещё что – то сказать. Всё произошло в одно мгновение, призывники вскочили и Виктор вместе с ними, осознанно поддаваясь инстинкту толпы. Другие солдаты тотчас отступили к своему товарищу.
- Чё сапоги вонючие, похорон своих захотели, домой не хотите вернуться – донеслось из пестрой толпы призывников. Потом ещё и ещё угрозы в адрес старослужащих, сыпались наперебой.
- Да ладно, всё нормалёк, успокойтесь ребята, забудем это – пытаясь обратить ситуацию в мирное русло, закричал один из старослужащих.
Но, сержанту круто досталось, кровотечение не останавливалось, а шум, донеся до офицеров. Они выбежали в «ротную» с красными лицами и отдали команду, всем построится.
- Что происходит тут на хрен? – взревел пьяный майор – Я вас всех на «губу» отфутболю. Чё за дерьмо! Кто его? Кто это сделал, два шага вперёд! Живо вы уроды сопливые…
Все потупили глаза в зашарпанный пол и сообразили ангельские, непричастные и непонимающие физиономии.
- Да ладно тебе Михалыч, то ли ещё будет? Завтра мои Кенты поедут в такую задницу, что мало не покажется – успокоил его вбежавший следом за майором покупатель – Плюнь ты на них!
Залитые водкой, злые и красные глаза майора зажмурились, и он, тряся головой, вновь заревел.
- Сержанта в санчасть! Всем отбой! Отдать команду! Ну, завтра я вам устрою скоты! - выругался Михалыч и поплёлся, уводя за собой старлея.
Борзого дембелька потащили в санчасть, он жалобно стонал, а его кореша ещё никак не могли отойти от случившегося, пребывали в растерянности. Призывники рассыпались по койкам, Виктор подошёл к окну и положил руки на тёплую батарею, так он немного согревал своё волнение. Потом он разделся, стиснул зубы и, укрывшись старым прожженным и затхлым одеялом, пустил слезу.