Утро выдалось солнечным. В это время, когда июль уже клонился к закату, солнца всегда было много.
Оно поднималось, медленно накрывая своим светом изумрудную траву, постепенно добираясь до деревьев, путаясь лучами в их кронах.
Через некоторое время оно доходило и до нестройного ряда домов, в одном из которых и жил я. Оно мягко взбиралось по деревянным стенам, высушивая и без того облупленную краску и заглядывало в окна.
В мое окно оно тоже заглянуло, точно по часам.
Лучики проникли сквозь стекло, погладили теплом кожу, залили светом волосы и, будто пританцовывая, запрыгали по лицу.
Я недовольно поморщился - с солнцем у меня договориться никогда не получалось.
Пришлось просыпаться.
Еще не открывая глаз, я сел в кровати. Кровать была старше своего хозяина на много лет и просилась на пенсию, то больно укалывая выскочившей пружиной, то скрипами старых ножек. Вот и в этот раз она недружелюбно скрипнула.
Я спустил ноги на деревянный, уже пригретый жарким солнцем, пол, и сморгнул остаток сна.
Внизу уже кипела жизнь - на кухне на сковородке скворчало масло, а в зале бубнил телевизор.
Мои родители - бабушка и дедушка - были жаворонками. Как и все жители деревни, в общем-то.
Жизнь в деревне сильно отличалась от городской. Там не поваляешься в кровати!
Женщины просыпались рано утром, около шести, и сразу начиналась бурная деятельность.
Нужно было покормить скотину, прополоть огород, постирать вещи, развесить чистое на веревке и приступать к приготовлению завтрака.
Бутерброды бабушка не признавала. Она варила каши, пекла пироги, блины, оладьи.
Я вставал как раз к этому моменту. Натянув шорты, я стал спускаться.
Запах начинал манить уже на лестнице, пока я спускался со второго этажа, где находилась моя комната.
Проходя мимо кухни, я успел заметить на столе банку с молоком, вареньем, крынку со сметаной. До того, как бабушка выставит на стол гору блинов оставалось совсем немного.
У нас в доме была ванна, и туалет был. Но летом, когда жара с самого утра укутывала дворы теплым одеялом, я предпочитал умываться на улице из рукомойника.
Вода в нем была всегда холодная, свежая, пахучая - бабушка, не смотря на блага цивилизации, каждое утро ходила на родник и приносила пару ведер проточной ледяной воды.
Я сложил ладони горстью и тронул ими язычок умывальника. Из него тут же хлынула прозрачная вода.
Я плеснул ей себе в лицо и потер глаза, окончательно просыпаясь. Капли быстро высохли на разгоряченной коже.
Мне этого показалось недостаточно, я сунул голову под умывальник и нажал затылком на язычок. Вода прохладой понеслась по моим золотистым волосам, потекла по шее, а одна струйка предательски скользнула по спине, заставив кожу покрыться мурашками.
- Не может быть!
От неожиданности я вздрогнул и чуть не снес головой алюминиевый сосуд с водой.
Бабушка стояла на крыльце, сложив полные руки с раскрасневшимися кистями на груди.
- Ну что, выспались, Ваше Величество?!
Я моргнул.
- Я спрашиваю, как у тебя совести хватает дрыхнуть столько?! Кто работать будет?! Чего вылупился?! Жрать иди! - она круто развернулась и скрылась в доме.
Это было ежедневным ритуалом. Я просыпался всегда примерно в одно и то же время, но бабушка считала своим долгом отчитать меня.
Она была грубая волевая женщина. Всю свою жизнь она проработала заведующей в детском саду, а там хватка нужна жесткая. Нет, не с детьми. С родителями, молоденькими воспитательницами, районными управами. Головной боли было много.
Я выпрямился и вытер лицо ладонью.
- А что делать-то? Ты бы разбудила меня...
- Еще чего! - отозвалась бабушка уже с кухни. - А больше тебе ничего не надо? Может тебе еще завтрак в постель приносить?! Совсем обнаглел!
Я зашел на кухню. На столе стояло блюдо с блинами, от которого шел пар.
Сев за стол, я схватил банку с молоком и сделал несколько жадных глотков.
- Ну куда хватаешь?! Хоть бы в кружку налил! Свинота! Дай сюда! - бабушка забрала у меня банку, налила молоко в кружку и поставила на стол.
Из кружки пить не хотелось.
- Из банки вкуснее.
Молоко всегда вкуснее пить прямо из банки. И пиво. Но этим своим наблюдением я решил не делиться.
Бабушка сделала вид, что не услышала, высунулась в окно и крикнула:
- Эй! Старый! Че ты там все возисься со своими железяками?! Завтрак стынет!
Дед частенько пропадал в гараже. Там стояла его машина. Старая, ржавая, уже давно не на ходу. Но он не терял надежды вернуть ее к жизни и искренне считал недоумками всех, кто пытался объяснить ему, что его усилия тщетны.
Появившись в дверях кухни, дед оглядел стол и почесал живот. Шмыгнув носом, он медленно обошел стол и сел у окна. Бабушка перед ним тут же поставила тарелку и сама положила на нее несколько блинов.
- Кушай блинки. Варенье вот бери, сметану...- она немного сдвинула банки ближе к нему. Сняла с плиты чайник и заварила деду чай.
- Чай вот, - поставила перед ним. - Пей.
- Да что ты мне сюда все двигаешь? - не выдержал дед. - Я безрукий что ли? Сам возьму.
Бабушка громко вздохнула.
- Нет, ну все им не так!
- Очень вкусно, - сказал я, дожевывая уже третий блин.
- Жри молча! - рявкнула бабушка. - Да ты жуй хоть, проглот! Ох, мне кажется, тебе хоть дерьма на лопате подай - все сожрешь!
- Мама!..- я вытер рот рукой и выразительно посмотрел на нее.
- Ешь давай!
Я назвал ее мамой всю свою жизнь. Как и деда - отцом.
Своих родителей я не знал. У меня была только фотография женщины, которая меня родила. Бабушка говорила, что она меня родила по дурости и от дурака, да ей на руки и сбагрила. А сама в Москву уехала - проматывать жизнь.
Женщина на фотографии была красивая. Молодая. Не многим старше меня самого. У нее были светлые длинные волосы, тяжело лежащие на плечах.
Мне казалось, что я похож на нее. Но об этом никому не говорил.
Бабушка стояла и смотрела, как мы едим. Это была ее привычка. Дурная - по мнению дедушки.
Но мы оба знали - бабушке доставляет удовольствие видеть, как ее любимые мужчины с аппетитом поглощают ее стряпню.
Позавтракав, я встал из-за стола, чмокнул бабушку в щеку и собрался уходить. Надо было заскочить к Моте - моему самому лучшему другу, другу детства. Разбудить его. Пока он будет завтракать, урвать бутерброд с салатом, сыром и помидорами - его маме было совершенно плевать, чем питается сын, поэтому это было обычным делом. А после этого отправиться вместе на речку, по пути заскочив в магазин за холодным пивом.
- Куда собрался? Нет, старый, ты посмотри на него! Не успел проснуться, как сразу к дружку своему летит! Как будто у него там медом намазано! Знаю я, чем вы там занимаетесь! Алкоголики малолетние!
Дед весело посмотрел на меня:
- Бродяга.
Я рассмеялся в ответ, выскользнул из-за стола и выбежал из дома.
Это была моя жизнь, и я был счастлив.