Идея и человек.
В романе Достоевского «Преступление и наказание» одной из главных проблем является проблема идеи и человека. Ведь сам писатель работал в трудных условиях в 1860-е года, когда в России было время переходной эпохи. И люди задавались множеством вопросов, ведь «старые идеалы сваливались с пьедестала, новые не рождались». Циничный собственник стал героем современности. Нарастал процесс распада вековых духовных ценностей. Все привычные представления о добре и зле смешались. И это было болезнью двадцатого века. Человек терял ориентацию и попадал в слепую зависимость от выдуманных идей, ведь людям нужно было во что-то верить. Так в романе Достоевского нам представлен герой Раскольников, который отражает образ этого «потерянного молодого человека», брошенного в круговорот общественных страстей, втянутого в идейную борьбу и, как следствие, имеющего крайне болезненные отношения с миром. Петербург Достоевского полон сомнительных общественных теорий и недоконченных идей. Человеческие идеи подверглись ревизии, и нравственный вакуум заполнил сознание людей. Все произведение отталкивается от одной лишь мысли Раскольникова: «тварь ли он дрожащая или право имеет…». И в поисках себя он приходит к теории, что «люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низших(обыкновенных), то есть, так сказать на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде свое новое слово.» Причем по его представлениям второй разряд людей преступает закон, разрушают. Разрушают настоящее во имя лучшего. Он сравнивает себя с Ньютоном, Кеплеровым, как бы ища отчаянно факты для подкрепления своих суждений и найти таким образом себе оправдание, своим намерениям, пробе. Раскольников говорит о том, что «Ньютон имел бы право и даже обязан устранить десять или сто человек, чтобы сделать известными свои открытия всему человечеству. Он имел право убивать, кого вздумается, встречных и поперечных, или воровать каждый день на базаре. Если ему надо для своей идеи, перешагнуть через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может дать себе разрешение перешагнуть через кровь. Одним словом он вывел, что все, не только великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди, то есть чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей, быть непременно преступниками.» Первый разряд для Раскольникова всегда господин настоящего, а второй господин будущего. И эта идея, подкрепленная гнетущей обстановкой нужды, духоты, вони и подавленными ощущениями, приобретает навязчивый характер и толкает Раскольникова на преступление. Внутренние мучения порождают сумасшествие. Он переступает через кровь, причисляя себя к право имеющим, но внутри его я сопротивляется вдруг появившимся подлым, грязным замыслам. Внутренний конфликт говорит о том, что в нем еще есть человек, что-то живое, что он может сочувствовать, и человечность в нем все-таки есть , ведь он помогает Мармеладову, Соне, и Раскольников переступает черту убийством старухи, но его эмоции и сердце иногда берут верх. Все же угрызения совести отбирают спокойную жизнь у Раскольникова, и становится очевидным, что теории и идеи, к которым человек приходи сам имеют над ним страсть. Еще один герой романа Лужин привносит идею о том, что «наука говорит: Возлюби, прежде всего, одного себя, ибо все на свете на личном интересе построено и основано». Даже этот «чопорный, осанистый, брюзгливый оборванец» уже наслушался теорий и спешит следовать им, казаться умным. Следуя его идеи, можно сделать вывод, что люди, став эгоистами, будут каждый счастливы, тогда, и мир будет счастлив. Лужин разделяет эту идею с Лебезятниковым, от которого ее и услышал. Они возносят себя, как бы обожествляя. Ведь в процессе роста в человеке проснулось личное сознание, а с дальнейшим развитием – отрицание авторитарного закона. Человек обожествляя себя, стал терять веру в Бога. И Лебезятников не оставляет места человечности в своих представлениях, ссылается на науку, что звучит твердо и убедительно для потерявшегося общества, в свою очередь он утверждает, что «сострадание в наши дни наукой воспрещено». Он следит за новыми мыслями, отменяющими участие и сострадание человека. «Поплакали и привыкли. Ко всему-то подлец-человек привыкает!» Мармеладов, рассказывая о горькой судьбе дочери Сони, осознает свою вину в том, что она пошла по желтому билету, и эту жертву он ничем не заменит. И даже он, отец закрывает глаза на самопожертвование дочери ради своей семьи и ради него в том числе, и со временем это обретает обыденный характер. Ее жертва будто всегда имела место быть. Соня чувствует безысходность и решает взять ответственность на себя, добровольно. Соня является примером, показывающим, что в этом обществе всегда приходится чем-то «жертвовать во имя чего-то лучшего» людям сочувствующим и отзывчивым. Только, находит это отклик в сердцах людей? Оценит ли это кто-то? Фраза одного из героев, Разумихина: «С одной логикой нельзя через натуру перескочить!» выдает его способность давать волю чувствам, сердцу. Ведь в мире идей, мыслей зачастую правит рассудок, ум. А для Разумихина «теорией, логикой и мир объяснить нельзя!» Этот герой против социалистов и их позиций. Социалисты поставили нравственное совершенствование общества в прямую зависимость от экономического строя и тем самым превратили экономику в высшую область. Подражание западу привело к снятию бремени тяжелого, повседневного труда – внутреннего совершенствования. И Разумихин выражает в романе позицию Достоевского: нужно « Достигнуть полного могущества сознания и развития, вполне сознать свое я – и отдать это все самовольно для всех.» В заключении можно сказать, что внутреннее развитие является неотъемлемой частью жизни для этого героя и для писателя. Отслеживая сюжетную линию романа и мысли героев, мы видим тупик и крах предположения о возможном существовании идеи и человека как гармоничного целого в переходную эпоху. Человек, одержимый идеей, становится слепым и, запутавшись, перестает ощущать свои истинные желания и слышать голос разума и совести. Роман Достоевского «Преступление и наказание» является отражением времени «идейного бездорожья».